Любимая ты спишь?!

[Скрыть] Регистрационный номер 0406136 выдан для произведения:
Любимая, ты спишь?!
( В.Исаков)
 Пурга все - таки дождалась своего часа: налетела, забурагозила. Поймала пройдоха, заманила курносая в свои силки. И тут же в мгновение ока запеленала серым колким сухим снегом, будто саваном. Видимо, её разозлили мои прежние побеги: не простила. Всегда удавалось тем или иным способом выскользнуть из её длинных когтистых на своей  «девочке» - «ямахе». Петляя по устью реки, на скорости аж в сто километров и быстрей убегал через ивняк в лес, что есть силы. Был бы на своем снегоходе ушел, ей – ей ушел бы... А тут на стареньком «Зилке» времен царя гороха с удлиненной базой и кузовом. Его, почему – то в народе прозвали «чебурашкой»... 
 Все бы ничего, если я бы двигался по дороге среди леса или, ну на худой конец по полю. Можно, где- то веток или вереска собрать для костра, обогреть спину, потом лицо.Погревшись у огня, быстро вырыть под стволом елки, в лесной снежной чаще, берлогу. Застелить её лапником аж в три слоя. Достать из рюкзака  серую мешковину и  занавесить им лаз. Зажечь пару свечей в нише, помолиться и уснуть. А во сне посмеяться над так невзлюбившей меня Пургой. Но, увы! Вот же она непруха… Не было леса, не было поля! Была лишь вершина второго и самого затяжного горного перевала, пронизываемого насквозь ледяным ветрами всё, что на нём стоит, лежит, даже камни. Вокруг завывала Пурга и ни одной веточки, а лишь растрепанные седые волосы  её прически. Здесь и  летом – то не жарко, а сейчас Зима матушка. Вот же попросили перегнать машинку. Перегнал доисторическое  транспортное средство на свою голову! Ветер с отчаянием бойца, решивший вырвать победу сразу же в первом раунде, расправлялся с тентом, раздирая его старую душу на лохмотья резкими и мощными рывками. От его беспощадных атак машину чуть не сносило с горного ринга. Метель, подружка Пурги включилась в  замес и, тоже решила внести свою лепту: стала помогать толкать машинку. Для этого даже своим дыханием покрыла льдом дорогу. Но «чебурашка» из советских времен настырно стояла и выносливо терпела прямые удары в капот, хук в двери и боковые через зеркала в водительские стекла.Она терпела и лишь кряхтела старыми ржавыми рессорами, да ещё мелко лихорадочно тряслась бортами от очередного попадания. Ей ужасно хотелось увернуться от очередного удара, моментально сместиться влево и, вывернув руль, жёстко и резко наехать на обнаглевший ветер всеми тремя осями. Но, увы! Дорога была заметена напрочь, заштыбована снежной массой  почти до самого капота. Непогодь! Круговерть. Снежная пелена: не зги  вокруг. Вот же, как может серчать женщина. Это же надо так долго ревновать годами мужчину, случайно увидев его на избе в лесу возле реки с сероглазой красавицей…  
От сидения в ледяной кабине машины меня уже знобило. Печка «чебуркашки» надрывалась из всех своих последних металлических сил, едва справляясь с холодом. Он скотина ледяным ужом проскользнул за шиворот куртки, якобы не пропускающий мороз. А в душе ещё тлел огонёк надежды, что кто – то проедет мимо и поможет: закон севера никто не отменял ещё. Но! Прошел час, другой. На пятом беспрерывной работы движка, машинка извиняюще всхлипнула и замолчала: кончился бензин. Напоить её было нечем. Никак не рассчитывал на такие события. 
   Опрометчиво подумал, что проскачу, на авось! Знал, что нарушаю второй закон моего Севера: если едешь на один день, то запасайся всем на три. Вот она самоуверенность…
 День прошел незаметно, даже не оставил своих следов на передвигающейся вокруг серой сухой снежной  массе. Костер из досок последнего борта машины ещё горел. Пурга пробовала его забить снегом, но ярко оранжевый и жаркий враг всего зимнего шептал на ухо: « Валетиныч! Держись!». И тут же его золотые языки омывали жарой ладони: согревали. Вокруг костра наспех протоптал дорожку по рыхлому насту. Спать в горах зимой на земле запрещено, не проснёшься. И я изображал часового. Во мне погиб актёр: то я ходил строевым шагом, то гуськом, то подрыгивал на носочках, то перемещался в снежном пространстве спиной. На съедение к костру уже пошли с задних мостов резина: снял оба ската. Чёрный ядовитый дым укутывал меня, словно змея, расслабляя. А машинка сиротливо стояла остовом кузова почти занесенная. Обмотал шею от ворота куртки до щёк шарфом. А Пурга не унималась. И тихо почти шепотом напевала мне колыбельную, именно ту, что пела мне бабушка в деревне по вечерам. Решил на минутку присесть: ноги устали вот самую малость. Ужасно хотелось хоть на секунду закрыть глаза.
  Яркий свет фар бил по векам, меня трясли за плечо. Еле смог разлепить почти смерзшиеся ресницы. Попробовал встать, но ноги не слушались, были ватными. Выплюнул слова в лицо, они тут же на лету замерзли, стоящему передо мной. Он уже тряс меня, как яблоню в спасов день. Только и сумел прошепелявить, язык и губы онемели: « Я только присел на минутку!».  До слуха донеслось.
- Если бы не проезжали мимо, ты бы так и дальше на свою минутку сидел тут до лета, мужик! 
Потом добавив с участием.
- Вишь, тебя ужо заметать стало!  
С его помощью я все - таки встал. Пурга не хотела отпускать и била наотмашь ветром распахнутую дверь кабины вездехода, захлопывая её передо мной. Чьи – то руки затащили меня вовнутрь тепла, мой спасатель придерживал дверь. Меня не знобило, а уже трясло. Надо же! Заснуть и не почувствовать мороза, вот она бабушкина колыбельная…  
  В сомкнутые ладони поставили пластмассовую кружку с водкой. Помогли поднести к усам. Но! Мешал шарф. Кто- то сзади осторожно стал развертывать  со щёк примерзший к ним вязаный подарок любимой.  Было больно. Застонал. Сочувственно положили руку на плечо. Чтобы не мучаться, из последних сил поставил на торпеду кружку.И тут же дернул,что есть силы конец черного двойной нитки, шерстяного… Искры посыпались из глаз.Взвыл! Быстро схватил водку и, не расплескав, вылил её в себя. И ту же получил другую кружку с горячим сладким терпким чаем. Что ребята туда подмешали  или просто вымотался в доску, тут же провалился в сон. Тяжёлый, тягучий…. В нём красивая интересная женщина в серебристом платье плакала.В  надежде протягивала ко мне руки. Запомнился на её указательном пальце перстень ажурной работы с темно рубиновым камнем. Она сняла его с пальца и положила мне в боковой карман куртки со словами, что при случае надо просто повернуть камень на основании и тут же она придет. Её голубые глаза умоляли остаться, а по атласным белоснежным щекам бежали наперегонки бриллианты слёз. У неё было странное имя для женщины Пурга! 
Открыл глаза. Со сна не мог понять,где я. Что со мной?! «Аль мне все чудится иль кажется,может злой колдун надо мною куражится…». Всё, вспомнил!Рюкзак с водкой и съестным остался в снегу на перевале. Спросил, не разжимая губ,кожа на лице орала в полный голос болью, адреса моих спасителей. Надо же поляну ребятам накрыть…
С гор до города по зимнику часов девять быстрой езды. А тут ребята ехали медленно, боясь меня разбудить. Спасибо, Вам, мужики! Север, есть Север…. Глянул на себя в зеркало и ужаснулся. Сергеич с друзьями - рыбаками помирал со смеху, глядя на моё выражение лица. Из зеркала за мной наблюдал негр. Вот она копоть резины. Под бинтами саднило лицо. Тот еще контраст! Чёрное лицо и белоснежные бинты…
  Смыл с себя наваждение гор вместе с сажей в ванной. Стащил с себя всё и бросил перед стиральной машинкой. Облачился в шелковый халат. Еще были силы вскипятить молока.Заставил себя выпить эту гадость с мёдом. Потом осторожно , чтобы не расплескать налил настойку золотого корня на самое донышко граненного: прибавить сил. Бросил все под усы. Забрел в спальню, плотно закрыв за собой дверь. Дотронулся до нежности подушки… 
  Разбудил запах воска. Как - то летом познакомился с Лешим.Иностранцы называют его на свой манер: «Етти!». А всего – то на всего он обыкновенный хозяин леса, заросший густой чёрной шелковой шерстью и прекрасный друг.Его народ всегда жил бок о бок с нашим. Задружились. Залогом добрых отношений стали вареные яйца и обыкновенная докторская колбаса, выудил для него по такому случаю из закромов рюкзака. А ещё очень уважительно он относится к сосательным конфетам… С тех пор, особенно, когда плохо  и мерзко на душе приходил к нему посидеть рядышком на поваленной ветром березе. Побродить по его лесным чащам в гостях. Он молчалив. Пользуется иногда своими способностями: телепатией и всегда знает, когда я приду.Короче! Я ему плоды цивилизации,а взамен овладел умением видеть и чувствовать грибы, слышать запахи за несколько даже сот метров. И ещё понимать язык природы и слышать чужое присутствие везде и мысли людей, даже в лесу... 
  Вот запах воска и чувство нахождения чужого в квартире разбудил. Встал. Осторожно, осторожно скользнул в дверь. В нос ударил вкус зажженной свечи. Прошел в комнаты, никого. На кухне за плотно закрытой дверью кто- то тихонько подскуливая плакал и, что – то шептал.Неторопливо и сильно взяв за рукоятку дверь, чуть потянул на себя,приподняв в петлях, открыл на несколько сантиметров... 
  На кухонном столе стояла моя фотография, и икона БОГОРОДИЦЫ. Перед ней горела свеча. Пламя трепетало желтым мотыльком на чёрном фитильке. На ламинате спиной ко мне на коленях стояла моя любимая женщина. В простеньком платьице, на голове обыкновенный белый платочек. Она, чуть подвывая, как все русские женщины в беде плакала, молясь БОГОРОДИЦЕ. Кулачком вытирала слёзы по щеками и опять в какой уж раз шёпотом просила. Мне всё было слышно.
- Матушка БОГОРОДИЦА! Пресвятая дева МАРИЯ! Заступись за раба божьего Володечку моего пред ГОСПОДОМ. Вы же его МАМА...
Тут она опять всхлипнула. И шмыгая по- детски носиком шепотом вновь скороговоркой умоляла.
- ВЫ же женщина,БОГОРОДИЦА моя милая! Знаете,что такое переживать за любимого. А ещё я хочу сыночка с глазами моего мужчины, он очень хороший, поверьте!
Пламя на свече перед иконой вспыхнуло сильней и чуть даже затрещало. Стало неудобно, будто подслушивал чужую беседу. Закрыл тем же макаром дверь…
  Чтобы моя женщина и стояла перед иконой на коленях?! Да ещё в простеньком платьице и без маникюра?! Да она шага не вступит без макияжа, не говоря об ухоженности рук?! И, чтобы она вышла в самом дешевом платье, я Вас умоляю... Да они у неё все из лучших Парижских бутиков?! Опешил..!
Провел по щеке ладонью в раздумье, и тут же захотелось отдернуть: не хотел боли. Но её не было, а на щеках была гладкая, будто у младенца, кожа. Сплошная рана по всей бороде затянулась...
Тут дверь распахнулась! С криком: "Любименький!" и со слезами на шею бросилась моя радость. Она целовала мне лицо и шептала, что- то несвязанное. Мол,она вымолила меня у БОГОРОДИЦЫ. И, что я забыл закрыть дверь,когда приехал ночью. И её кто – то направил, будто приказал идти к квартире.
  Любимая плакала и смеялась, обнимая меня. Тихо шепотом глотая слёзы,всё говорила и говорила.
 - Представляешь...зашла на цыпочках, а ты спишь сладко - сладко, как ребенок. Укутала...Солнышко,моё!
Она прижалась сильней, будто вновь боялась потерять. Продолжала.
- Ты пропал, не приехал во время. Спасатели уже было выехали на тягачах на твои поиски. Но ребята, что обнаружили тебя, по рации передали о своей находке. Пурга, будто бы не отдавала тебя. Такой суровой и яростной в жизни не приходилось встречать. Она даже хлёсткими ударами сухого снега с ног сбивала… 
Моя нежность опять всхлипнула и обняв меня, на ухо шепотом.
- И я пошла в храм, просить за тебя, мой Володечка!Пошла, мое Солнышко!Сгибаясь от ударов Пурги чуть ли лбом не до земли касаясь. Но шла!Лишь бы у тебя все было хорошо!И видишь, вымолила. 
Я растерялся. Чтобы моя надменная красавица и так вела себя, никогда бы не поверил. Её высокомерный взгляд на всех, и на всё всегда меня удивлял. Конечно! Она обеспеченная девочка с рождения, избалованная…прекрасное образование и свои выстраданные потом и кровью фирмы.
Тут она на минуту оторвалась от моего мокрого из - за её слёз плеча и подошла к висящему на стене в прихожей массивному зеркалу. Что – то взяла с полки под ним. Протянула руку и раскрыла ладошку. Прошептала восторженно.
- Я никогда не видела такой красоты! Откуда это у тебя?! Я его подобрала на полу, видимо, эта вещь выпала из кармана твой куртки или зимних брюк… они валялись на кафеле в ванной вместе с другой одеждой. 
На её узенькой ладошке лежал массивный перстень ажурной работы с темно рубиновым камнем, заправленный в чернёное серебро…

© Copyright: Владимир Исаков, 2017
Свидетельство о публикации №217121000203