Метаморфозы. юмореска.

                                                  

      – Да бог с ним, пущай сам загнётси от облучения.

      И Гарри Смит был помещён в военный госпиталь под надежной охраной. Был он невысок, худ, но жилист и мускулист.

      Время шло, однако Гарри загибаться не собирался. Но по прошествии двух месяцев вдруг начала укорачиваться шея. Голова опустилась на плечи. Лицо за одну ночь сместилось на грудь. Ещё через месяц голова рассосалась.

      Для лица пришлось сделать на рубашке декольте, как у женщин. Дальше пошло, как в научно-фантастическом романе. Уши довольно-таки шустро убежали подмышки, по-видимому, опасаясь сибирских морозов. Для того чтобы хорошо слышать, Гарри то и дело приходилось приподнимать руки. При этом он походил на огородное пугало. Глаза нагло заняли место сосков, которые сначала побагровели от возмущения, а затем перебрались на спину под лопатки.

      Тем временем рту надоело соседство вечно сопливого носа и он, обидчиво пожав губы, начал спускаться с груди и занял место пупка. Пупок при этом еле успел увернуться, опасаясь каннибализма, и перебрался на поясницу перепуганным и запыхавшимся. Значительно сложнее оказалось с носом. Глубоко оскорблённый нос с груди стал стремительно опускаться вниз. Опасливо обойдя угрожающе ощерившийся рот справа, нос стал приближаться к самой скандальной зоне организма. Не церемонясь, на правах сильного, он сходу вытеснил исконных аборигенов скандальной зоны и нахально занял их место. Те, с испугу освободив мочевой пузырь, ретировались на ягодицы, чем сильно осложнили жизнь ещё одной части тела. Ну, да ладно! В тесноте да не в обиде! Вместе, как говорится, веселее. Тем временем американцы предложили обменять Гарри Смита на нашего дипломата Александра Иванова, попавшегося на фотографировании военного объекта, хотя наш дипломат фотографировал только пейзаж, и не его вина в том, что в поле зрения его телеобъектива, чисто случайно, попал военный объект. Мы, конечно, обмену были бы рады, но отдать Гарри в таком состоянии не решились. К тому же, ему стало совсем плохо. Неожиданно пропали глаза. Они ушли молча, по-английски. Однако Гарри держался просто молодцом. Он, сохраняя трезвую голову, которой у него не было, не жаловался, не плакал, тем более, что плакать ему было нечем, не роптал, а мужественно переносил все метаморфозы. Наконец глаза всё-таки появились, виновато моргая, на спине. Гарри почувствовал себя несколько легче, однако, неудобно стало ходить, пятясь. Но неожиданно колени стали понемногу разворачиваться, и вскоре Гарри уже мог бодро ходить задом наперёд.

     Потом пошли удивительные вещи. Уши, красные как раки, из подмышек выползли на спину к глазам. В это время агрессор нос с низа живота двинулся к ягодицам, где было и без него тесновато. Нагло расталкивая всех и вся, он стал подниматься вверх по спине. Пройдя неторопливо пупок, слегка подмяв его и презрительно на него сморкнувшись на ходу, нос величественно двинулся к глазам. Ягодицы, со спины, обгоняя друг друга, двинулись на другую сторону туловища и уверенно, со знанием дела, заняли место ниже живота, проявив при этом традиционно-недюжинные мыслительные способности и прозорливость.

      Рот на животе, сначала умопомрачительно скривился, а потом пропал, с тем, чтобы затем появиться, ухмыляющимся, уже на спине. Захватывающим зрелищем оказалась последняя, заключительная стадия метаморфоз, когда на только что появившуюся голову торопясь и толкаясь, стали гурьбой надвигаться хорошо нагулявшиеся и отдохнувшие части лица. Немного задержался только рот, который так раздобрел на дармовых харчах, что с трудом пролез по тонкой шее. Затем мы спокойно обменяли американского шпиона на нашего, ни в чём неповинного дипломата. Американцы ничего не заметили.