Восход застал Кальта за сборами. На дно мешка легли лосевые ремни, большой сверток туго смотанной холстины, объемистая фляга. Доверху набитый едой, принесенной сердобольными соседями, короб умостился сверху. Кальт взялся за арбалет, примостил его на привычное место, но потом, подумав, снял и отложил в сторону. Не взял он в этот раз и гребня для ягод. Поправил нож, закинул увесистый мешок на плечо и вышел на улицу. Деревня еще спала. Кальт зашагал на восток, стараясь выбирать места посуше - вчера целый день лил дождь. На опушке леса он остановился, перетянул ослабевшие лямки мешка.

- Дядя Кальт! – вдруг услышал он за спиной. Мужчина поморщился. В его планы не входило быть кем-то увиденным. По лицу скользнула недовольная гримаса.

Шумно дыша, запыхавшись, его догонял Федот, малолетний сын соседа. Не иначе, как с ним попросится. А откажешь – разговоры пойдут, что хорониться почему-то стал, насторожится народ. Кальт поморщился.

- Чего тебе?

- Дядя Кальт, я вам хлеба принес. Вот, он совсем свежий, вчерашний. - Тихо сказал мальчик. Он размотал чистую тряпицу и протянул краюху ноздреватого хлеба.
   Этого еще не хватало. Меньше всего калека хотел, чтобы люди заметили, что ему перестало хватать еды. Выздоравливающий скальд съедал все, что удавалось принести, да и немудрено – зверь набирался сил. Кальт пробовал поохотиться сам, но безрезультатно. Его маленький арбалет был слишком слаб, чтобы завалить крупную дичь, а мелочь вся ушла в сторону Дальнего распадка, в глушь. Даже птицы – и те стали недоступны: на холоде руки сразу же деревенели, и он позорно мазал, или просто не успевал выстрелить вовремя.

- С чего ты взял, что мне хлеб нужен? - хмуро спросил Кальт. Мальчик смущенно опустил глаза, посмотрел на мужчину исподлобья, потом решился: «Я видел как вы на свадьбе еду... брали. А потом, когда мама вам суп велела отнести, я к вам зашел,… а в доме никого. И еды нет. Я подумал, вы, наверное, голодный. Вот, принес».

По лицу Кальта было невозможно понять, о чем он думает. Взяв горбушку, он отломил от нее ломоть, остальное спрятал в сумку, висевшую на боку, и быстро зашагал к лесу. Неровен час, еще кто-нибудь увидит.

- Спасибо - не оборачиваясь, сказал он.

В этот раз он не пошел по тропинке, а забрался в самую чащу. Там охотик надергал стеблей многолета, которые добавлял в еду скальду, нарезал полосок коры и, наконец, вырубил ножом несколько длинных гибких веток, годных, чтобы смастерить волокушу. Иногда он оборачивался, проверяя, не идет ли кто следом. По каким-то только ему ведомым приметам Кальт пробирался, через самую глушь, стараясь не оставлять следов. Идти было тяжело: сплетенные у земли ветки так и норовили подставить подножку. Под ногами чавкал пропитанный водой мох, и с каждой минутой мешок, казалось, тяжелел все больше.

-Скоро пойдет снег, - подумал мужчина. Он остановился рядом с грубым подобием маленького шалаша и сбросил мешок с плеч. Сплетенный из тонких прутьев и крытый разным тряпьем, в котором иногда угадывались остатки старой одежды, такой шалаш мог немного хранить тепло под собой и защитить от короткого дождя. Кальт ухватился за край, поднял импровизированный скат, и оттянул его немного в сторону. В схроне лежал белый скальд. Вода не успела просочиться внутрь, подстилка из листьев была сухой. Зверь поднял голову, приветственно заскулил, и засучил передними лапами, пытаясь подняться. Задняя половина тела еще не слушалась его, парализованная.

- Лежи, Снег,- буркнул Кальт. - Не заросла еще твоя спина.

Он подтянул к себе мешок с припасами и достал короб с едой. Проведя рукой по хребту зверя, Кальт понял, что поврежденный хребет все-таки понемногу зарастает. Месяц, возможно два, и, может быть, скальд вновь встанет на ноги. Человек уселся рядом с хищником и стал кормить его с руки, отрезая еду небольшими кусками. Тот ел быстро, но не жадно и по своему изящно, насколько это возможно, лежа на боку. Временами он прерывался, отворачивался, и шумно выдыхал воздух через ноздри. Доев последний кус, зверь облизнулся, и вопросительно посмотрел на Кальта. Тот развел руками - больше нет. Он подвинул выдолбленную деревяшку к самой морде, налил воды в импровизированный сосуд. Скальд мгновенно вылакал все, что принес с собой человек, и откинулся на бок с удовлетворенным видом. Кальт провел рукой по короткой искрящейся шерсти, засмотревшись на переливы света.

-Ну, ты красавец, Снег - сказал он - Но жрешь так, что у меня никакой еды не хватит. И так уже заметили, что ворую.

Скальд толкнул его мордой, вывалил язык, часто задышал. Из его пасти вырвались густые клубы пара, быстро тающие в холодном воздухе. Калека достал ремни и кору, стал переплетать заготовленные жерди, мастеря каркас. Зверь наблюдал за ним, изредка призывно скулил, и тогда Кальт бросал свое занятие и подходил к нему и гладил, сам согревая руки в шерсти. Закончив, мужчина растянул на деревянной раме холстину. Грубая, но крепкая волокуша была готова.

- Надо тебя в другое место перенести, - пропыхтел он, силясь перетащить своего подопечного так, чтобы не тревожить его незаживший позвоночник. Снег взвизгнул от боли, часто задышал, виновато глядя на человека, но не попытался освободиться или укусить его, словно понимал, что калека старается для него. В конце концов, после двух неудачных попыток, Кальт все же взгромоздил его на свое изделие. Он знал, что когда ляжет снег, пройти сюда будет уже невозможно, и собирался перетащить свою ношу поближе к деревне, на самую окраину леса. Там у него имелся небольшой тайник. Похоже, скальд еще прибавил в весе за эти дни, и Кальт совсем выбился из сил, пока возился со зверем. Он присел рядом, подставил под его голову левую культю, и погладил, зарываясь обрубками пальцев в шерсть.

- И на кой ты мне сдался, Снег? – с грубоватой нежностью спросил человек.

Вдруг он почувствовал легкое прикосновение внутри головы, словно кто-то невидимый тронул внутри него дверку. Легкое, почти неуловимое касание, очень деликатное, но вместе с тем странно нетерпеливое. Это совсем не было похоже на тот взрыв в голове, что он испытал перед тем, как найти скальда.

 - Пусти - попросил невидимка внутри.

Скальд вздернул голову и посмотрел человеку прямо в глаза.

- Впусти меня - вновь прошептал голос в голове. Кальта пробил холодный пот, руки предательски ослабели, и он ощутил, как бешено застучало о ребра сердце.

- Лия?! Снег?! – Сознание распахнулось настежь, и лавина воспоминаний и чувств оглушила сидящего на корточках человека. Кальт застонал и судорожно вцепился в Снега, уткнулся лбом в его голову. Скальд ловко вывернулся. Мягкий язык зверя прошелся по щекам, и от этой неожиданной ласки Кальт заплакал. Слезы все текли и текли по обветренному лицу охотника, бессильные смыть рвущую сердце боль. Снег тихонько, вопросительно заскулил. Дыхание зверя оказалось неожиданно свежим, неуловимо напоминая запахи летнего луга. Кальт прижал голову зверя к груди, часто задышал носом, пытаясь успокоиться.

 И вдруг все прошло. Поток воспоминаний оборвался резко, будто отсеченный, и Кальт с трепетом услышал внутри себя тихий голос.