...2

 - Встань, Гур. Ты пойдешь за мной, и я дарую тебе жизнь. Ты сможешь сам вершить свою судьбу.

Гур радостно поднимается с пола. Он смотрит на Сандро так, словно знал это заранее. Предчувствовал. Его красные, разъеденные смертным огнем и дымом глаза вдруг становятся карими, как при рождении и жизни. Он будет Вторым.

Гулкие шаги по коридору – странно, почему раньше он не слышал собственных шагов? Интересно, слышит ли их Гур? Впрочем, какая разница. Кожевник шел следом за Финеасом, почтительно держась на расстоянии. Еще один поворот,  и вот, они уже стоят в том самом зале, где совсем недавно решалась судьба Сандро.
Судьба Первого некроманта.

Вот только теперь Хаарт не ощущал там присутствия Древних. Там было пусто. Лишь в центре зала стоял большой каменный стол. И откуда-то Хаарт знал, что ему нужно делать. Он шел, словно продирался через вязкий кисель. Гур стоял позади, видимо, поняв, что пока не должен мешать.

-Жди меня там, - зачем-то сказал Финеас, опускаясь на одно колено рядом со столом, и берясь за острый угол стола. Угол неожиданно легко отошел, остался в руке того, кого раньше называли Сандро.

Пусть это будет нож. Так удобнее.

Мертвый камень послушно, точно был из воска, принял форму ножа, обоюдоострого криса с волнообразным лезвием, больше всего похожего на язык пламени. Адского пламени. Рукоять была идеальной формы для ладони Финеаса. Только для его ладони.

Свободной рукою Хаарт скинул с плеч плащ, и распустил шнуровку рубашки на груди. Каменное лезвие очертило на сероватой коже окружность, тут же ставшую вишневой, по цвету выступившей крови. Еще один надрез – линия. Треугольник. Кровоточащие линии образовали странную фигуру. Бледные губы Первого некроманта искривила усмешка.

«Ты ценил это в нас больше всего. Что ж, узри, к чему привело это. Я не мщу, и не приношу себя в жертву, не подумай. Я всего лишь хочу воплотить свой замысел. И я не слагаю с себя ответственности. Я знаю, что творю, и потому не прошу простить меня.»

Капли крови исчезли, лишь только Хаарт отнял нож от груди. Очень медленно и сосредоточенно, точно делая важную работу, он зашнуровал рубашку, накинул на плечи плащ. Не утруждая себя поворотом в сторону Гура, он кивнул в сторону стола:

-подойди. Ложись, - с каким-то звериным нетерпением он смотрел, как Гур медленно, слишком медленно идет к столу. Почему он так медлит? Финеас ощутил раздражение, которое умалялось с каждым шагом, приближающим бывшего кожевника к его последнему, каменному ложу.

Бледное, беззащитиное тело распростертое на каменном столе. Он абсолютно беззащитен перед давящей силой мертвых, перед силой Первого. Перед силой Финеаса Хаарта, Первого некроманта. Каменный крис прочерчивает круг на груди Гура, и он тут же наливается алой, пока еще алой кровью.

На бледных губах некроманта играет удовлетворенная улыбка. Улыбка радости. Стол с Гуром исчезает из его поля зрения. Цветной лентой перед его взглядом разматывается, словно из клубка, вся жизнь кожевника. То, как он бегал по родительской комнате. Как учился читать и писать в церковной школе. Как учился ремеслу отца. Как встретил жену отца Поля.  Все мельчайшие подробности переживает Финеас, точно это его жизнь. Это – жизнь подвластного ему существа. Он пьет ее без остатка, оставляя прожившему, но и присваивая себе. Гур кричит. Его тело корчится, переворачивается в воздухе над столом, точно его распяли невидимыми веревками, растянули. Его тело изгибается неестественным образом, превращаясь в буквы Истиного имени. И Хаарт произносит, завершая Обряд:

Gurius Amorest .

Тело Гура обмякает. Падает на стол. Печать души теперь вишнево вспыхивает на груди Второго некроманта и тут же гаснет, остается лишь гладкая кожа. Финеас наклоняется к столу, и берет еще один отколовшийся кусок угла, который уже на его глазах превращается в нож. В обоюдоострый кинжал, не крис. Его рукоять идеально подойдет к ладони Гура. Каменный нож лежит на груди мертвого кожевника. Хаарт улыбается.

-Встань, Гур.

Именно поэтому, потом будут говорить, что некроманты «поднимают мертвых». Именно из-за этой, неглавной, в сущности фразы, которая завершает обряд.

Некромант, который раньше был кожевником, поднимается на ноги. И смотрит в глаза  Первому:

-Теперь не Гур. Гурий, Финеас.

Взгляд багрово-вишневых глаз, лопнувших от боли, встречается с взглядом ярко-алых глаз, изъеденных дымом.