...1

 Клод постучался в двери дома Сандро и Керы ранним ноябрьским утром, когда лучи рассветного солнца едва-едва коснулись крыш города. Однако хозяева уже давно не спали, поэтому священнику не пришлось прождать изрядное количество времени, прежде чем Сандро открыл ему дверь и разрешил войти.

-чем обязан твоему визиту? – довольно холодно встретил Клода хозяин. Сандро не любил вспоминать то время, которое работал в инквизиции. А Клод, с которым они частенько патрулировали улицы, напоминал ему именно об этом уже одним своим видом. В ответ на вопрос Хаарта, гость замялся.

-Сандро, отец Томас и отец Поль просят тебя о небольшой услуге, по старой памяти, и, скорее как жителя нашего города, нежели их прежнего духовного чада. Отец Томас всегда говорил, что ты ему как родной сын, или же…

-хватит, - невежливо перебил Клода уставший от  его бурных словоизлияний Сандро, - что от меня требуется? Два года назад я оставил сей почетный, но непосильно трудный для меня пост, - бывший инквизитор откровенно сердился. Клод же молитвенно сложил руки перед грудью, - на все воля Божья, Сандро. И все мы дети Божьи. Вспомни, Сандро, сколько сделал для твоего блага отец Брайт. Неужели ты откажешь ему в одной-единственной просьбе забрать манускрипт из библиотеки?

«Добра..» усмехнулся про себя Сандро. Вслух же спросил:

-неужто у отца Брайта больше некому отправиться за манускриптом кроме как оставившему пост два года назад священнику?

Мужчины сидели в гостиной дома Сандро и Кеаран. Последней дома не было, она отправилась в гости к Энни, которая звала ее к себе еще на прошлой неделе. При мыслях о Кере, Сандро невольно улыбнулся. В конце концов, скоро Клод уйдет, а Кера вернется домой.  Последние два года, с того момента как Сандро оставил службу в инквизиции и они с Керой стали мужем и женой нельзя было назвать безоблачными. Магам пришлось одолеть изрядное число трудностей, прежде чем они смогли найти подходящее жилье, (в прежнем доме они жить не могли) и найти себе занятия по вкусу. Кеаран работала у аптекаря, а Сандро трудился в книгохранилище.

-Сандро, но он не может отправить на это ответственное задание никого. Не Жака же. Не меня - кто-то же должен патрулировать улицы. Наш городок не так велик, и помощников у святых отцов, увы, меньше, чем это могло быть возможно в больших городах, - в голосе Клода явственно слышались просительные нотки. Хаарт побарабанил ногтями по столу и недовольно произнес:

-возможно, я соглашусь выполнить это поручение. Но я надеюсь, что оно не займет много времени.

Сандро не хотелось отправляться в Испанию. Нет, безусловно, ему нравились новые города и страны, но в этот раз ему не хотелось выполнять поручения отца Брайта, как раньше. Кроме того, было что-то еще. Но с другой стороны... Это не заняло бы много дней пути, к тому же, он как и всегда, собирался поступить просто, воспользовавшись магией. С недавних пор они с Керой освоили способ мгновенного перемещения. Правда, это отнимало изрядное количество сил, но ведь по прибытию в Испанию не потребуется делать ничего сверхсложного.

***
-Я вернусь через пару дней. В самом трудном случае - через неделю, - говорил Сандро, застегивая у горла дорожный плащ. Он не брал с собой ничего, поскольку обратное было б глупо - к чему много вещей, если все дела, которые требуется сделать - лишь забрать книгу? Книгу...С тех пор, как Сандро нашел странную записку в камере Клода любое упоминание слова "книга" заставляло его вспоминать о той загадочной книге, и думать о том, что же она из себя представляет.

-у меня отчего-то нехорошее предчувствие, - созналась вдруг Кеаран, прерывая раздумья Сандро, - прошу тебя, не делай там ничего лишнего кроме того, что тебя попросили. И возвращайся скорее.
Хаарт крепко и успокаивающе обнял жену, ласково провел рукой по ее волосам:

-ты не успеешь оглянуться, как я вернусь.

Сандро не мог предвидеть будущего, и поэтому не мог знать, что они действительно увидятся. Но не раньше, чем через пять столетий.

***
Черный переплет книги мягко и послушно скользнул в ладонь молодого мага. Сандро не мог бы точно описать обстановку замка-книгохранилища, в котором нужно было найти искомую книгу - перед ним словно загорелась тонкая золотая нить, которая вела его прямиком к цели. Маг остановился только у крайнего в левом ряду шкафа. Взгляд его сразу же зацепился за неприметный черный корешок книги. Будто бы внутренний голос прошептал ему "это она". Во рту отчего-то пересохло, как при сильном волнении. Сандро протянул задрожавшую руку и его пальцы сомкнулись на обложке книги. В первую секунду мужчина чуть не выронил ее - книга оказалась обжигающе ледяной, словно все свое существование она пролежала под снегом. Хаарт  с безмерным удивлением смотрел на странную книгу, холодом сводящую его пальцы и не решаясь ее открыть. Это продолжалось довольно долго. Сандро не могбы назвать точного времени, но это странное состояние было оборвано знакомым, слишком знакомым голосом.

-приветствую тебя в очередной моей обители, возлюбленный сын мой.

Не смотря на явный свет, окружавший смысл этих слов, прозвучали они издевательски и резко, точно удар кнута. Сандро вздрогнул и книга выскользнула из его пальцев, упав на пол. Из-за правого шкафа неспешно вышли отец Томас Брайт, отец Поль и Клод. следом за троицей семенил Жак Хонро с тем самым ненавистным для Хаарта плотоядным выражением лица. Что-то дурное происходило или намечалось происходить. Тревога холодной змейкой тронула сердце молодого мага и он криво улыбнулся:

-и вам привет, отец Томас, отец Поль. Клод, Жак..зачем же вы отправили меня сюда, если вы все здесь? Или же вы хотели проверить, что книга в целости и сохранности?

Отец Брайт лениво кивнул.

-проверить, Сандро, проверить. но не книгу. Тебя.

Хаарту почудилось, что он ослышался.

-меня? - озадаченно переспросил он, оглядываясь по сторонам, - к чему проверять меня? разве я представляю какую-то ценность для церкви? к тому же, если моя память не отказывает мне, то я уже два года как оставил сей почетный пост, - холодная змейка тревоги не покидала мага, напротив, она шевелилась все сильней...

-ты оставил пост, Сандро, но пост не оставил тебя. Негоже такому молодому и талантливому магу как ты избегать встреч с проблемами в такое сложное время, - и, заметив, как расширились от удивления и ужаса глаза Хаарта, отец Томас ухмыльнулся, а вслед за ним - отец Поль, Клод и Жак,- да, мне известно, что ты маг. Удивляя тебя еще больше, скажу, что мы все маги. Да, Сандро,  вся инквизиция состоит из колдунов.Ты спросишь - зачем же она тогда нужна, и кого ловит? Людей, Сандро, людей. Ответ прост. Мы ищем магов со слабыми способностями, но потом отпускаем их. Людей же, грубых и недостойных животных следует держать в страхе и повиновении. Они боятся всего неизвестного, а что может быть страшнее ведьм и колдунов, которые рядом? - Отец Томас прошелся вдоль ряда шкафов с книгами, -ты спросишь, отчего ты можешь видеть, кто является магом, а кто нет, но не смог разглядеть колдовского дара ни во мне ни в остальных. Чтож, я отвечу тебе. Ты был чужой среди нас, тебя привел Вилмар, сын изгнанника, и я думал, что в дальнейшем смогу либо открыть тебе нашу тайну, либо же использовать тебя для нашей общей цели. И теперь я понял, что пришло время второго. Эта книга, которую ты так неуважительно бросил на пол - наша библия. Книга Магии Мертвых. Долгое время ее считали лишь легендой. Но теперь, когда она в моих руках, мне подвластны все, даже самые темные уголки магии...- Сандро пытался осмыслить все слова, произнесенные отцом Томасом. Это не могло быть правдой. Как это могло быть правдой? Отец Томас - маг? Отец Поль - маг? Клод  и Жак Хонро - маги? Как? Как такое могло быть?! Сон, наверное это сон. Или бред, я болен, сейчас я открою глаза и пойму, что я дома, что это был дурной сон, или что я выздоравливаю, лежа в постели, ведь всем известно, что бред всегда приходит на половине пути к выздоровлению....

Чужие стальные руки крепко схватили Сандро за плечи, вывернув ему локти. Он привычно дернулся, затем попытался освободиться с помощью магии. Но его лишь сильнее сдавило невидимыми тисками.

-увести и приготовить все, о чем я говорил раньше. А после начнем обряд, - ледяным, полным власти голосом произнес Томас Брайт. Таким голосом он разговаривал с обвиняемых в волшбе людьми на допросе. С людьми. Теперь это Сандро знал наверняка.

***
Самым скверным и унизительным было то, что его даже не оглушили. Не магически, ни обычным старым как мир ударом по голове. Отец Томас и Отец Поль были настолько уверены в себе и силах книги, что даже не сомневались - у Сандро не хватит сил на сопротивление. И они оказались правы. Хаарт не мог вырваться, какие-то слишком сильные, чтобы противостоять им магические чары опутали его. Жак Хонро и Клод сдернули с него плащ и положили на каменный стол, стоявший где-то в глубине книгохранилища. Стол был ледяным, Сандро чувствовал это даже сквозь грубую ткань дорожной рубашки. Едва его тело коснулось стола, Хаарт понял, что чары больше не властны над ним, и он вновь может двигаться, но лишь он шевельнул рукой, Клод ловко защелкнул у него на запястьях оковы. Жак переместился к изножью стола и проделал то же самое с ногами молодого мага.

Скоты...- с ненавистью подумал Сандро, унижаться до слов ему не хотелось. Но все, что он мог сейчас делать - лишь думать, не более того. "Лишь бы не тронули Керу...только не ее. Кеаран...увижу ли я ее вновь?" и тут же пришел ответ. Жак Хонро хладнокровно разрезал рубашку на груди Сандро, проехавшись по ней ножом и не задев кожи, и небрежно отбросил в сторону ее ошметки. По тому, как он это сделал, Хаарт понял, что живым он отсюда не выйдет.

-благодарю тебя, сын мой за помощь, и да спасет тебя господь, - возвестил отец Томас, по-отечески ласково кладя ладонь на голову Жака. Тут же отдвинув его в сторону, Брайт шагнул к алтарю, держа в одной руке каменный нож странной формы, а на другой, точно Библию, неся ту самую книгу, раскрытую на какой-то странице.

-тебе оказана высокая честь, дитя мое, - в мире магов есть место людям, но их следует держать в страхе. Дабы они могли увидеть всю нашу силу и мощь, я создам стражей, магов, наделенных устрашающей силой. И первым стражем будешь ты.

Сандро с ненавистью уставился на отца Брайта, и если бы взглядом действительно можно было б испепелить, то Томас Брайт был бы уже мертв. Однако умирать священник не торопился. Вместо этого он занес нож и опустил его, метя Сандро в грудь.Но нож отчего-то замер на изрядном расстоянии от груди Хаарта.

-проклятье! я совсем забыл об этом! Он обвенчан в церкви, и это защищает его от воздействия магии книги, - прошипел отец Томас. В разуме же Сандро слабо забрезжила надежда на избавление, но, как показало дальнейшее - преждевременно. Священник зашелестел страницами книги, очевидно, отыскивая ту, на которой имелся способ для таких случаев. Найдя искомое, Томас Брайт щелкнул пальцами и коротко распорядился:

-Жак - тушь и кинжал.

Спешно стуча сапогами по мраморным плитам пола, Жак Хонро убежал, но тут же вернулся, неся требуемое на вытянутых руках, точно рыцарские регалии или святыню.

-не уходи. Будешь помогать. Каменный нож не причинит ему вреда. Но если - Томас что-то прошептал на ухо отцу Полю и тот кивнул, одновременно покосившись на распятого на алтаре Сандро.

-итак, приступим, - громовым голосом возвестил священник-маг, занося нож над шеей Хаарта. Тот не успел ничего сообразить, пока не почувствовал холодящую сталь, опустившуюся на шею и следом - боль,словно его ударили палкой или кулаком. "И это все? Отчего же говорят, что от ножа в шее умирают?" мысль проскочила в разуме быстрее, чем пришла истиная боль. Сандро удивился, почему боль не проходит, а напротив, разрастается все сильнее и сильнее, будто бы его потрошат заживо, и скосил глаза к плечу. Лезвие кинжала, захлебнувшегося его кровью, проникало в шею все глубже и глубже, словно отец Томас был кладоискателем, нож - лопатой, а шея Хаарта - землей, в которой пряталось несметное сокровище. Молодой маг чувствовал, острее, чем в минуты волнений, как пульсирует кровь в яремной жиле, и как подбирается к ней сталь ножа. Все ближе, ближе...дышать становилось невозможно, с каждым выдохом из Сандро уходила жизнь, а боль мертвым грузом придавливало тело к ледяному алтарю. В этой смеси тяжести, боли и холода было невозможно думать о чем-то, крик сам рвался из груди, но Хаарт лишь еще более жадно принимался хватать воздух ртом, вместо того, чтобы кричать. Говорят, что от сильной боли сжимают зубы, но Сандро знал, что это не поможет. Напряжение усиливает боль, - все таки мелькнуло в его затуманенном сознании, и он слабо улыбнулся этой мысли. Жизнь толчками, вместе с кровью уходила из него, но отчего-то уходила небыстро, заполняя тело молодого мага болью на каждый дюйм, глаза же прямо таки вылезали из орбит. Чтобы его мучители не видели этого, Сандро закрыл глаза.Внезапно Хаарт почувствовал, что по его лицу стекает кровь. Он знал, что это не слёзы. Сандро услышал возглас Жака Хонро, полный ужаса и восторга, и недоуменно распахнул глаза. Отчего-то, стоящие перед ним священники виделись ему сквозь багровые ободки.

-лопнули глаза. это случается, - равнодушно оборонил отец Поль, - тем лучше. Так Страж будет выглядеть еще более устращающе. Настало время туши. После первая часть будет завершена, и можно будет приступать.

"К чему еще приступать?" измученно подумал Хаарт, но тут же едкая боль накрыла рану в шее, из которой до сих пор не был вынут нож, и Сандро со смертным облегчением провалился в небытие.

***

Сандро обнаружил себя лежащим на полу  в темном коридоре, стены которого были выложены из грубого кирпича. Опираясь ладонями на пол, он встал на ноги. "А ведь мне совсем не холодно" - подумал Хаарт, поднимаясь на ноги и оглядел себя. Недоуменный взгляд молодого мужчины скользнул по собственным ладоням и выше. Одежды на нем было ровно столько же, сколько и в последние секунды жизни на алтаре - разодранная рубаха клочьями висела на плечах, штаны же и сапоги были целы. Сандро поспешно поднял руку к шее и коснулся того места, где была рана, доставлявшая ему столько боли, и от прикосновения туши к которой он потерял сознание. Рука не обнаружила ничего, кроме чуть вздувшейся полосы холодной кожи. "Очевидно, это клеймо останется на всю жизнь..." и тут же, резкой пощечиной его встряхнуло "жизнь? я жив? после удара в шею? И где я, если я жив?" В подступающей панике Сандро заозирался по сторонам, провел рукой по стене, рядом с которой он стоял. Стена была из неровного черного кирпича, очень холодного. Хаарт не чувствовал холода от прикосновения ладони к стене, он откуда-то знал, что она холодная. Двигаясь ощупью вдоль стены, Сандро дошел до поворота и наугад продолжил двигаться дальше. Он понятия не имел, где оказался, но оставаться на месте он просто не мог. Не мог, чувствуя что у него есть силы, что он способен двигаться, и что каждый лишний день промедления Кера, его Кеаран, смотрит на дорогу через окно, гадая, скоро ли он вернется. Внезапно коридор резко оборвался и Сандро ступил в довольно светлое помещение, больше всего напоминавшее круглую залу. Окон в ней не было, освещалась же она светильниками, спускавшимися с потолка на длинных цепях. Привалившись к одной из ее стен, сидел человек. Словно странник, прошедший пустыню и внезапно увидевший оазис, Сандро кинулся к нему. Сидящий медленно поднял взгляд, и Хаарт с удивлением узнал кожевника Гура, сожженного почти три года назад. У Сандро была очень хорошая память на лица, он никогда никого не забывал и не путал,  отмечая именно те особенности, которые были заметны при последней его встрече с человеком.

-Гур? откуда ты здесь? Разве ты жив? - глупо спросил Хаарт, совершенно по-детски тараща глаза на кожевника. Спору нет, знакомцами их было трудно назвать, и Гур вряд ли хранил теплые воспоминания о времени, проведенном в компании Сандро, но сейчас, находясь в сердце неизвестности, он был бы рад любому, хоть немного знакомому.

Гур поднял на него глаза,красные, точно кожевник только что выбрался из плотной дымовой завесы. Лицо его и руки были покрыты ожогами, а одежда напоминала обугленные тряпки. Сандро отметил это машинально, но это отмеченное пригвоздило его к месту.

-Гур? что...где мы, черт возьми? мы что, мертвы и это - ад?

Кожевник наконец заговорил. Низким, сипловатым голосом, точно горло его было забито дымом:

-неужто похоже на райские кущи?нет, это не ад. Но и мы уже не живые. Кто-то называет это место Лимб, но это ошибочно. Мы под землей, Сандро, - тут Гур усмехнулся, - признаться, я никогда не питал к тебе злобы. Ты всего лишь помогал отцу Брайту, но теперь они и до тебя добрались. Вот уж не думал, что буду объяснять что-то тебе. Я, простолюдин...

-для простолюдина ты слишком много и толково говоришь. Я заметил это еще когда читал твою записку в темнице, - слова срывались с губ машинально. Сандро почти не думал о том, что говорил. В голове было слишком много вопросов, но он не спешил их задавать. Слишком все было...

-что поделать, - пожал плечами Гур (с них ссыпались обгорелые клочки материи), - я родился в семье ремесленника, и выбора у меня не было, хотя мне с детства нравилось управлять словами и строить красивые фразы.

Хаарт схватил собеседника за грудки, и, приподняв над полом, крепко прижал к стене:

-сейчас же отвечай, что ты здесь делаешь, и какого беса со мной произошло?!как отсюда выбраться?

Гур закашлялся. Хватка Сандро была весьма сильной. Однако кожевник был не из тех отчаянных храбрецов, которые любят тянуть паузы и по крупице выдавать нужные сведения. Он бросил руки вдоль тела и спокойно сказал:

-выбраться отсюда просто. Выйди из залы и пройди дальше. Ты встретишь Древних, и они решат, куда тебе выбраться. Я же останусь здесь, ибо я жду Того, Кто Позовет За Собой.

Сандро медленно разжал руки, отпуская кожевника. Тот мягким кулем осел на пол и покачал головой. С Хаартом определенно творилось что-то, неподвластное разуму. В обычной жизни он не отпустил бы Гура до той поры, пока не вытряс бы из него все крохи знаний. Теперь же он, точно лунатик, и впрямь пошел по коридору. В его разуме странным образом отпечатались слова про «того, кто позовет за собой». «Тот, кто позовет за собой». Тот. Кто. Позовет. За. Собой в такт шагам прыгало у него в голове. Сандро с удивлением отметил, что двигается очень медленно, и расстояние между ним и поворотом коридора, к которому он направляется, практически не исчезает. Недоуменно оглянувшись назад, он с растущим изумлением понял, что зал с кожевником Гуром остался далеко позади. «Что за бесовщина здесь творится?»

Бесовщина. Какое точное слово. Более чем иное другое оно подходит к данной ситуации.Быть может это – наказание за то, что он хитростью и клятвопреступлениями освобождал от костра истинных ведьм и колдунов?

Коридорам не было конца. Он не мог бы сказать точно, сколько времени длился его путь, сколько поворотов он миновал. Да что  там – он не ответил бы на самый простой вопрос, какой сейчас день. Поначалу, лишь только он оставил кожевника Гура позади, в сознаньи роились какие-то мысли, точно непослушная стайка перелетных птиц. Но теперь – он и сам не заметил когда – не осталось и этих мыслей. Спроси его кто-нибудь, зачем и куда он идет – Сандро не смог бы ответить. Ровно также он не ответил бы и на любой другой вопрос. Вот разве что после некоторых раздумий назвал бы свое имя. Впрочем, нет. Был один вопрос, на который он смог бы дать ответ без предварительных раздумий. Был, хоть и всего один.

…Хаарт не помнил, когда его ладони уперлись в глухую стену. Перед ним, вне всякого сомнения, был тупик. Только что, мгновенье назад он, уже привыкший к тому, что не теперь не ощущает ни холода, ни усталости, вдруг как подкошенный, рухнул наземь, сраженный враз заполнившим все его существо холодом, какой ощущал лишь однажды, при лихорадке. В тот же миг все члены тела его заныли от нечеловеческой усталости, а перед глазами потемнело. Однако же сознание не успело оставить Сандро. Неведомая сила подняла мага в воздух и понесла его вперед, точно и не было перед ним никакой глухой каменной преграды. Он закрыл глаза. Меньше всего сейчас он был расположен размышлять о причинах столь странного положения вещей, как и размышлять о чем бы то ни было.

-Sandro Fortes Haart – нет, это не было прозвучавшим непонятно откуда голосом. Это было всем, что находилось вокруг Сандро. Голос был частью его тела, его разума, его…души? Маг почувствовал беспомощность, сродни той, которую испытывал в приюте в тот день, когда кузнец Хаарт выбирал себе наследника среди приютских детей. Страх, ожидание, капелька надежды, горсть отчаяния и толика чего-то непонятного…все это повторилось сейчас, но сильнее, труднее и так, словно иначе не могло и быть. Противясь этому страху, этой дикой смеси ощущений, цепляя внутри себя остатки себя-живого, Хаарт мотнул головой. И тогда он увидел Их. Они не были людьми, как и не были фигурами, фантомами, образами. Они просто были, и были этим миром, он не мог существовать без них.Пожалуй, ни самый красноречивый в мире летописец, ни самый лучший в мире живописец – никто не смог бы описать Их. Но вместе с тем, Они не были прекрасными, не было в них той красоты, которая заставляет сердце биться чаще, а дыхание ускоряться, точно у гончей на охоте. В Них  было нечто совершенно иное.

-Sandro Fortes Haart – вновь произнес один из Них, и маг нутром почуял, что нельзя не ответить. Нельзя не оттого, что воспоследует кара, но от того, что невозможно иначе.

-Да.

-Ты станешь Первым. Так предрешено судьбой. Отныне и навеки твоя судьба будет в наших руках. Отныне и навеки ты – Первый. На твоем теле знак Стража, но призывавшие силы отсюда не ведали, что творят. Им должно узнать, что они пытались пробудить.

В этом голосе не было приказа, мести, злорадства или радости. В нем вообще ничего не было, кроме должности того, чему следовало бы свершиться. Глашатай на городской площади, выкрикивая новости, добавлял своих чувств в слова, но здесь не было ничего кроме слов.

-я не хочу быть никем. Я тот, кто я есть, и мне нужно вернуться домой. Меня ждет жена, - из последних сил произнес Хаарт. Осколки собственного сознания, осознания того, кем он являлся, крепко-накрепко держались в его душе, и он сам держал их.

-ты уже мертв, Сандро Хаарт. Твоего дома нет, и тебя никто не ждет. Тебя нет, Сандро Хаарт. Твоя единственная возможность вернуться, это стать Первым.

Они больше ничего не говорили. Больше не было слов, остальное Сандро видел, ибо это должно было ему увидеть, прежде чем это стало его сущностью.

Не-живой. Это слово будет единым словом через многие века. Оно будет с легкостью гулять по устам людей, всех людей, от мала до велика, и людей, начисто лишенных колдовского дара. Многие из них никогда не поймут его значения. Нежить. Призраки и ожившие мертвецы, оживленные темными колдунами и личами. О них будут говорить шепотом, но никто не будет знать, откуда возьмутся колдуны и личи. Обряд Вечной Ночи, кажется, его назовут так. Сильные темные маги захотят пойти на это, но лишь единицы из них пойдут. И лишь избранные приблизятся к таинству Вечной Ночи, приблизятся, чтобы с ужасом, подобному священному трепету, похоронить внутри себя крупицы знаний об этом обряде, проводимом Древними. Юных магов, стремящихся к власти, пугают условностями обряда Вечной Ночи, но он ничто по сравнению с таинством Вечной Ночи, требующем основы для…

-Да будет так, Sandro Fortes Haart. Силы у тебя в избытке. Страсти тоже. Ум есть, это бесспорно. Но все это не то. Так ты не станешь Первым. Здесь требуется что-то Великое, чем ты, несомненно, обладаешь.

Говорят, что нежить  и тем паче не-живые, не чувствуют боли. О, как заблуждаются эти наивные глупцы. Их боль от пореза или утраты всего лишь смехотворно жалкая попытка приблизиться к Вечной Боли, Вечному Огню, который  с каждой секундой усиливается во всем существе не-живого, чья суть основана на чем-то одном. На чем-то, что восполняется и утрачивается столь же быстро и легко, сколь песок сыпется из одной полости песочных часов в другую…

Плата за силу высока для смертных, но для не-живых она разумна, поэтому они не ропщут, не молят о пощаде.

Сандро не хотел видеть, но видел. Не хотел слышать, но слышал. Не хотел чувствовать, но при всем желании не смог бы освободиться от испытываемого. Сильнее, чем прежде в жизни, он желал лишь одного – чтобы завершилась эта пытка. Его тело и душу единовременно разделяли на сотни, тысячи, мириады крошечных рваных кусочков и затем вновь соединяли обратно.  Столетний дуб, вросший корнями в землю, выдирали из почвы безжалостно и резко, разлучая его с тем, что дало ему жизнь. Этим дубом был Сандро Хаарт, из груди которого выдирали душу. Туманное выражение, странное слово, которым так любили бросаться отец Брайт и его единомышленники - душа. Кто видел ее, кто знает, что кроется за этим словом? Теперь Сандро знал. Он видел собственную душу, ее, словно дразня, дразня жестоко, проносили перед его глазами. Что-то очень родное, лишь его собственное, отрывали от него и тут же протягивали ему, будто возвращая назад. Возвращали, и вновь лишали его этого, и вновь – отдавали назад. Этому не было конца. Чудилось  Сандро – закончился мир, закончились эпохи и прахом обратились все правители и простолюдины. Лишь он один остался, проклятый и обреченный…на что?

-Встань, Сандро Хаарт.

Он и не заметил, как все закончилось. Медленно, точно пьяный, он поднялся на ноги, совершенно не придав значения тому, что его глаза закрыты, и он не видит происходящего. Тело подчинялось приказам, поступавшим извне – и только.

-Открой глаза, Сандро Хаарт.

Тело продолжало подчиняться приказам. Он разлепил веки, они были будто из мокрой глины – также неохотно открывали глазам свет.

Рваное серое небо скудным полотнищем крысилось из-за туч – таких же рваных и бессмысленных. Сандро стоял за оградой кладбища, взгляд его упирался в старенькую, покосившуюся часовенку, на крыльце которой сидел и умывался, толстый грязно-серый кот. Говорил, конечно же не он. Но кто? Больше никого не было. Быть может, кто-то в часовенке? В странном отупении, не сообразив даже, что из-за стен он ничего не услышал бы, Сандро направился к ней. Но едва он сделал несколько шагов, кот, до этого безмятежно намывавший мордочку, прижал уши, и противно зашипел. Шерсть на загривке, и вдоль хребта резко вздыбилась. Кот боком пошел от Сандро, затем побежал, скрывшись где-то за забором. Что такое?

Произошедшее с ним недавно теперь казалось Сандро бредом. Немыслимым, глупым сном. Что только не привидится? Да, но только с чего бы? И как он оказался на кладбище? Захотел навестить могилы приемных отца и матери после возвращения из Испании? Но почему? Почему он не пошел сразу домой, к Кеаран, ведь она ждет его, и волнуется о том, когда он вернется. Кеаран…Сама мысль, само имя, произнесенное про себя, заставило Сандро улыбнуться. Он машинально шагнул вперед, к часовенке, уже позабыв про голос, заставлявший его еще несколько минут назад совершать простейшие действия. Где он? Нужно спросить дорогу, в часовне наверняка есть священник и он…

Резкий, обжигающий удар в грудь оттолкнул мужчину прочь от кирпичного, покосившегося здания. Словно хлестнули Сандро по ребрам раскаленным добела хлыстом.

От боли потемнело в глазах. Бывший инквизитор пошатнулся, и, чтобы не упасть, схватился за кладбишенскую ограду.

«Что со мной? Почему так больно? Нужно домой. Я устал, Кеаран сделает отвар, нужно прилечь…»- молодой маг потер виски пальцами. Очевидно, усталость делала свое дело – он ничего не ощутил. Даже прикосновения собственных рук к коже. Медленно, точно больной, и спотыкаясь на каждом шагу, точно слепой, он брел по знакомым улочкам, сапоги привычно ступали в чавкающую грязь. Все было совершенно обыкновенно – Сандро возвращался домой. Сандро шел по родному и известному с детства городу. Только что-то было иначе. Иначе пробивался сквозь серые тучи скудный дневной свет, иначе, как-то очень медленно и вязко, словно пробираясь через кисель, двигались навстречу и мимо сына кузнеца прохожие…

…Во дворе их дома было тихо. Никто не отозвался на стук Хаарта в двери.

-Кеаран? – позвал маг, устало прислонившись плечом к косяку. Молчание было ему ответом. Только ветер противно скрипел открытой ставней. Открытой? С чего бы? Они всегда закрывали окна. Особенно Кеаран, следившая, чтобы в доме был порядок.  Что это? Она ушла к Энни? Или спешно отправилась по делам? Да, но по каким, она же знала, что муж вернется со дня на день. Она так ждала его.

Сандро нашарил в кармане ключ и открыл дверь. В доме было тихо. Половицы как-то иначе заскрипели под сапогами хозяина, который торопливо осматривал комнаты. Очаг был холодным. На столе – пусто и чисто. В спальне – никого. «наверное, она и вправду ушла куда-то. Но куда?»

Очаг был холодным. Словно его не разжигали уже очень давно. Сандро провел пальцем по каминной полке, и зачарованно уставился на белую дорожку пыли, оставшуюся на коже.

Пыль? Откуда, если она ушла недавно?

Сонное оцепенение враз слетело с Хаарта. Он резко развернулся на каблуках и опрометью бросился из дома, только дверь хлопнула. Он мчался по улице, ведущей вниз, бежал так, что от него шарахнулась какая-то полная торговка молоком, и прошипела что-то нелестное вслед – неважно, что, он все равно не слышал этого, и даже не обратил внимания.

Петляющие улочки и улицы неслись мимо. Он миновал главную площадь, и вот – дом отца Брайта. Остановившись на пороге, чтобы привычно отдышаться после долгого бега, Сандро с удивлением понял, что не запыхался вовсе. Что ж, тем лучше. Не время задумываться. Поговорить с этим мерзким старым, жирным слизняком, который наверняка что-то знает. Его женушка еще не вернулась, в это время она ходит на базар, обсуждает с соседками последние сплетни.

Хаарт резко дернул на себя дверь так, что она чуть было не слетела с петель. Рванулся внутрь, снес обалдевшего от такого напора мальчишку, прислуживающего по дому святого отца.

Стены так же стремительно понеслись мимо Сандро, как неслись несколько минут назад мимо него улицы и люди. И вот – роскошная спальня святого отца, и сам святой отец. Лоснящаяся туша жира, масляные глазки, толстые пальцы с непередаваемым наслаждением подносят к жабьему рту баранью ногу…

-Где Кеаран? – рявкнул Хаарт так, что дом содрогнулся, причем отнюдь не фигурально выражаясь. Отец Брайт подпрыгнул, баранья нога, зажатая в его кулаке шваркнула по домашнему облачению, оставив на груди жирное пятно двусмысленно-неприличной формы. Святой отец испуганно смотрел на своего бывшего послушника не более двух мгновений. После его лицо приобрело умилительно-сладкое выражение:

-ты вернулся. Повинуйся мне, дитя мое. Книга Мертвых творит чудеса, и поистине, чудом стало твое преобразование. Твое возвращение. Как твои чувства сейчас? Хорошо ли тебе в новом облике?

Хаарт треснул кулаком по стене, и пообещал, что если отец Брайт не ответит на заданный вопрос, то новый облик будет у него самого, причем, незамедлительно. Сандро не ожидал, что на эти слова Брайт ответит радостными объятиями или осыплет его поцелуями, но и то, что святой отец просто нахмурится, он никак не предполагал. Последний же, тем временем, заговорил дальше:

-не смей перебивать меня, дитя мое! Ты подвластен мне! Сейчас же подай мне вон ту вазу! – не нужна была отцу Брайту «вон та ваза», стоявшая, к слову сказать, на подоконнике. Совершенно не нужна. Он лишь пытался заставить Стража – как он полагал – свое собственное творение – подчиняться ему.  Однако Сандро это было неведомо. Но на словах «дитя мое», перед его глазами вдруг потемнело. Он покачнулся, взмахнул рукой, теряя равновесие, и, дабы не упасть, ухватился за выступ в стене.

приветствую тебя в очередной моей обители, возлюбленный сын мой

Чужие руки выкручивают его, сковывают, приковывают к каменному столу. Или плахе? Неважно. Нож вспарывает кожу на шее. Что-то теплое течет по щекам. Нет, это не слёзы.

Я пойду за тем, кто позовет за собой.

Sandro Fortes Haart.

Молодой маг открыл глаза. Отец Брайт с беспокойством наблюдал за ним, не забывая, впрочем, откусывать изрядные куски от бараньей ноги, что он по-прежнему сжимал в кулаке.

-ты, бесовское отродье! – прорычал Хаарт, дернув на себя священника и тут же брезгливо бросил на пол.  Тот с писком, какой издает пойманная мышь, покатился по полу в одну сторону, его верная спутница, баранья нога – в совершенно противоположную, - говори мне, где она! Говори сей же час, что ты сделал со мной!

Страх, отразившийся  в глазах отца Брайта был непередаваем. Потом, в дальнейшем, Сандро будет видеть подобный страх, смертный ужас, в глазах многих людей, точно также корчащихся перед ним на полу. Но эти лица, эти глаза, смоются из его памяти в череде дней и одинаковых событий. Лицо же отца Брайта он будет помнить до самого конца, ибо  прежде, никто и никогда не испытывал по отношению к нему, приемному сыну кузнеца, Сандро Хаарту столь  откровенного страха.

-ты…первый…Не убивай меня, пощади! Я ошибся! – жирные щеки священника лоснились от бараньего жира, по щекам, путаясь в жирных складках уже его собственного жира, текли слёзы.

Ужас отца Брайта, словно пыль, скопившаяся на каминной полке, легчайшая пыль, поднялся в воздух и достиг лица Сандро. Губы мага, привыкшие к открытой и честной, иногда радостной и счастливой улыбке, растянулись внезапно в ледяную, страшную ухмылку, до неузнаваемости преобразив его лицо – обострились скулы, потемнели, приняв вишневый оттенок, глаза. Руки сами собой потянулись вперед.

Лежащий на полу человек в коричневой рясе пищит и извивается. Он рыдает, захлебываясь слезами и слюной, и между всхлипами пытается что-то сказать, но из его горла вырываются нечленораздельные гортанные звуки. Человек боится.

 -так боишься смерти, повелитель Книги Мертвых? - насмешливый голос Сандро, стоящего тут же, и скрестив на груди руки. Он ничего не делает, просто смотрит. Человек, наконец, обретает дар речи, и, полувсхлипывая, произносит:

 -Сандро, Сандро, ну зачем тебе моя смерть? Возлюбленный сын мой, моя смерть ничего не даст ни тебе, ни одному из живущих! Справедливости ради, Сандро, вспомни, сколь много я сделал для тебя, когда ты еще был моим помощником.

 -сделал ты много...отец Брайт - холодно - издевательски говорит некромант, на шаг приближаясь к лежащему на полу, - а теперь отвечай, где она и почему я не могу найти ее?

 С человеком происходит странная метаморфоза - наполненные угодливым но смертным ужасом глаза внезапно превращаются в узкие щелочки, налитые ехидством до краев. И чудится - чуть толкни его, и ехидство прольется наружу.

 -ты не можешь найти ее среди мертвых? так не ищи среди живых! Она вышла замуж и теперь далеко счастлива. Ты больше не ее Сандро. Последние слова он произносит особенно издевательски и каким-то значительным тоном. Словно плевок в лицо. Отцу Брайту мало и этого, и, чуть порывшись в складках рясы он кидает в лицо стоящего перед ним молодого мужчины что-то маленькое и блестящее. Это обручальное кольцо.

 -узнаешь? ведь твое при тебе - ехидству нет предела, словно и не этот человек сейчас извивался на полу и молил о пощаде. Он все не замолкает, - я лично венчал их, клянусь тем даром и теми силами, что даны мне! - в подтверждение своих слов он медленно, не отводя глаз с лица Сандро, осеняет себя крестным знамением и поднимает вверх ладонь в колдовской клятве. Синеватый отблеск возникает на миг в воздухе, подтверждая его клятву. Он хочет сказать что-то еще, но Хаарт неторопливо, лениво даже, взмахивает рукой, и святого отца поднимает  в воздух, и ударяет лицом о стену. Бурое пятно застывает на белой краске, отпечатывается уродливой кляксой. Первый некромант ничего более не предпринимает, он стоит, спокойно скрестив руки на груди, в то время как пытка продолжается. Лицо священника теперь меньше всего походит на лицо. Это бесформенная, блестящая  окровавленная масса. Но он еще не потерял сознания. Когда же Сандро позволяет ему упасть на пол, из последних сил, точно загнанная крыса, которая знает, что ее конец уже близок, вопит:

-Жак! Клод!

Словно все это время они стояли за дверью, оба помощника влетают в спальню.

***
-точно вам говорю – это дело рук нечистой силы! Как иначе-то, ой, горе-то какое, отец Брайт такой святой отец, такой священник, каких сроду не бывало! Ой, горе-то какое..как же теперь? Как же горе такое случилось, Нэса? – причитала торговка молоком, в окружении своих товарок. Супруга отца Брайта, точнее будет сказать, вдова, была тут же, и разговор поддерживала не менее бойко, нежели ее соседки. Любой, даже самый ненаблюдательный человек, заметил бы, что скорая и загадочная кончина супруга совершенно не опечалила ее. Кто знает, может, напротив, порадовала? Ведь теперь было что обсудить, и, более того, нынче она была в центре внимания, и внимание это было надолго. И, в сотый раз, но с не меньшим удовольствием, нежели в предыдущие девяносто девять, Нэса Брайт принялась за описание того, как нашла тело своего мужа и его помощников:

-зову, значит, его к ужину, а он не идет. И ни Клода, ни Жака, а ведь они тоже у нас частенько бывают. Захожу в спальню а там – святая матерь Божья, спаси и помилуй нас грешных! – все кровью залито, как есть залито кровушкой! Отец Брайт у порога лежал, я к нему кинулась, и тут же вижу, что голова-то в трех футах от него! А от Клода с Жаком почти ничего не осталось, только потом поняли, что это они, когда нашли их одежду, да головы у окна! Тут ясно одно – без нечистой силы не обошлось. Томас всю жизнь боролся с дьявольскими отродьями, так они ему и отомстили! Его душа праведника теперь на небе, ей ничего не страшно, а как же будем мы, да без него? – последнюю фразу вдова святого отца прибавила так, точно специально заучила ее, понимая, что сказать нечто подобное нужно, и непременно. В остальном же она слишком была увлечена разговором, точнее, не только им, сколько тем, что оказалась наконец-то в центре соседских обсуждений. И потому не заметила, что мимо нее прошел высокий человек в темном плаще с капюшоном, надвинутом  на глаза – убийца ее мужа.

***
Сандро Хаарт мерил улицы своего родного города шагами. Ноги привели его к таверне «Пивная кружка». Присев за дальний от стойки стол, мужчина заказал себе кружку пива и что-то из мяса. Принесли еду, но он не чувствовал ее вкуса.

«Как это – быть Первым?»

Порой к нему возвращался он прежний. Он сам. Но чаще, все чаще и чаще, его нынешняя сущность, сущность багровоглазого первого, который с наслаждением убил троих смертных, брала верх. Людишки в таверне слишком громко смеялись, слишком скаберзные шуточки отпускали. Слишком надоедливыми они были, точно мухи на стекле. Прихлопнуть бы парочку, окуная руки в кровь, которая так и стремится впитаться в серую кожу.

«Она вышла замуж, и теперь далеко и счастлива!». Она. Кеаран. Его Кеаран. Обнимает другого мужчину, смотрит на него также, как когда-то смотрела на Сандро. «Даже смерть не разлучит нас. А она не посмеет.»

Она и не посмела. Посмел жирный боров, самоуверенный святой отец, который когда-то объявлял охоту на ведьм и колдунов. Один колдун спас от костра ведьму, и полюбил ее. Прошло время. Кстати, сколько времени прошло? Месяц? Два? Год? Жирный боров мертв. Ведьма замужем за другим. Колдун обречен на смертное одиночество.

Тело ничего не чувствовало, но что-то все же оставалось. Тонкий золотой ободок сдавливал четвертый палец на левой руке. Сандро   поднял руку на уровень глаз и потянул кольцо с пальца. Почему-то оно шло очень медленно, словно не хотело расставаться с привычным местом. Когда же обручальное кольцо оказалось в руке некроманта, он вдруг понял, что палец привык, и чувствует себя непривычно голым. Хаарт горько усмехнулся, и посмотрел на левое предплечье, с которого откинулся широкий рукав – умирая, Жак Хонро, слепой в своей ненависти к нему, вцепился в руку Сандро, и сорвал с предплечья кожу.

«Как это – быть Первым?»

Ничего не чувствовать, когда от тебя отдирают куски. Привыкай, Сандро, приёмный сын кузнеца, бывший послушник-колдун.

Хаарт вытянул из кармана кусок чистой льняной тряпицы и замотал ей руку, хотя в этом не было нужды – кровь не текла, застыла студенистой массой, и края кожи медленно сползались обратно, срастаясь.  Тень упала на стол, перед Сандро стояла хорошенькая разносчица.

-а кто это у нас скучает в одиночестве? – видимо, она была уже свободна. Сделала все дела, и теперь развлекала клиентов. Угрюмый темноволосый мужчина, коротающий время в одиночестве привлек ее внимание. Секунда – и она уже сидела на коленях Хаарта, обнимая его за шею. Тот смотрел сквозь девушку. В сущности, ему было безразлично.

«Как это – быть Первым?»

Иметь любую, кто приглянется, или которой приглянешься ты?

-а что у тебя с рукой, дай-ка посмотрю, - мурлыкала она, развязывая завязанную секунду назад руку некроманта. По счастью, кожа под тряпицей уже успела затянуться,  - ну вот, никакой нужды в этом нет, - тряпица летит на пол. Рука девушки легко бежит по застежкам плаща, поднимается выше, к шее мага, уже гладит по лицу. Чужие губы, чужой запах, чужие, безразличные глаза, которые горят желанием. Мертвый, живой, какая разница? Ему одинаково противно.

-отойди, - процедил сквозь зубы Хаарт, спихивая девицу с колен и швыряя на стойку пригоршню серебра. Только его и видели – хлопнула дверь.

«Как это – быть Первым?»

Теперь он знает. Тонкий ободок обручального кольца врезается в ладонь. Размахнуться, зашвырнуть далеко-далеко…

Теперь он ни на что не имеет права. Сандро зашел к ювелиру, и купил у него прочную цепочку из твердого металла. Надел на нее кольцо и повесил на шею. Некромантов не венчают. Отца наставника Вилмара казнили за колдовство. Он и был колдуном – жестоким, мерзким колдуном. То, что он творил с людьми не поддается никаким описанием. Ангелы на святом небе ужаснулись бы. Наверное, они отринули его после смерти.

«А куда смотрели Ангелы, когда отец Брайт превращал меня в Стража? Пытался превратить. Но я стал Первым. Первый не имеет права на прежнее.»

Сандро Хаарт.

Отца Наставника Вилмара звали Финеас. Жестокий, мерзкий колдун. Финеас?

Финеас Сандро Хаарт. Отчего бы и нет?

Сандро Хаарт умер, хоть и не предан земле. Негоже осквернять его память.

«Как это – быть Первым?»

Теперь он знает точно.

Губы вновь разъезжаются в опасной улыбке. Глаза наливаются багрецом. Сандро Хаарт стоит на пустыре- неважно, на каком. Неважно, где. Он знает, что нужно делать.

-Deus Azatot! (deus – Бог. Azatot – имя одного из Древних. Т.о. – в самой формуле и призыв к Древним и отречение от Господа)

Земля поглощает его.

Темный коридор, и едва шевелящаяся фигура в конце этого коридора.

- Встань, Гур. Ты пойдешь за мной, и я дарую тебе жизнь. Ты сможешь сам вершить свою судьбу.

Гур радостно поднимается с пола. Он смотрит на Сандро так, словно знал это заранее. Предчувствовал. Его красные, разъеденные смертным огнем и дымом глаза вдруг становятся карими, как при рождении и жизни. Он будет Вторым.

«Как это – быть Первым?»

Теперь Сандро знает.