Ключ от мира

[Скрыть] Регистрационный номер 0508145 выдан для произведения:

«Вот оно, нашествие, грозящее гибелью песчаному миру, - осенило девушку. - Эти дьяволы погрызут всех и все с великой голодухи. И почему не всеядна я? Сколько их здесь! Протяни руку, подставь ногу…. Упал, мой шелковый? Добро пожаловать в голодный желудок. Драться за мозговую косточку с любой тварью? Запросто. Тьфу! Лезет, что попало в голову. Как же есть хочется! И сколько проживу без пищи? Бежать от мышиного войска - смысла нет. Сработает правило – «жертва и охотник». Догонят и  обглодают на лету, пока падать  буду. Злыдень Гав уцелел бы, но у него суть иная, а мне – каюк».  

Но, теряя кровь, упитанные мыши сдувались, как дефектные шарики, и вскоре напоминали бурые листья осени, которые с шорохом гоняет привередливый ветер в родном краю, но   здесь он поднимал вверх и уносил в небо. Вероятно, возвращал домой, чтобы кто-то мог оплакать, если особи эти, все ж, разумны… где-то…

«А есть ли у них кости?» Превращение в «листья» мышей не казалось уже чем-то из ряда вон выходящим. Можно понаблюдать, не имея иных дел.

- … приветствуют любознательнуюсущь, - услышала Астрид и с интересом оглянулась.

- Кто здесь? Слышу, но не вижу.

- Вниз смотри.

- Смотрю. Разглядываю. Нюхаю. Могла бы пожевать, но скатерть-самобранка отобрана беспощадным врагом в момент моего беспамятства.

- Небесная синь с изъяном, но иронична?!  

- Какая есть, - недовольно буркнула та. - Обездоленный мозг агонизирует. Нюх обманывает. Вы - те, кто пахнет столь завлекательно?

- Не мы ароматны - пища у ног твоих. Ждет острые зубы. Знаем, что годно для подобного двуногого существа и рады предложить.

- Эти… туши?! Не многовато ли?

- На всю оставшуюся потребность.

- Испортятся.

- Не имеют подобных свойств.

- Можно отщипнуть кусочек?

- Не можем запретить.

- Но где же вы?

- Здесь! Прозрачны телами, а, следовательно, невидимы несовершенным зрением. Пришли на помощь любознательной сущи - иначе не могли. Многократно прозвучавшие мысль и слово требовали вмешательства в судьбу иной. Маги много на себя берут. Им все равно, кто будет новой куклой. Не имеют сострадания. Откажут в разумности и сошлют в пески на исправления. Слабые теряются, смирившись с печальной участью, а сильных доселе не бывало.  Мы рады, что дождались.

- Но как вы здесь очутились? – с жадностью набрасываясь на вяленую мякоть, поинтересовалась Астрид. – Не думаю, что всегда в песках были. 

- Переместились в телах зверей, чтобы избежать космического излучения, способного распылить нас в бескрайности; а дабы усыпить бдительность Стражей планеты, устроили песчаную бурю и наслали низших, прозванных тобой мышами. Много обертки вокруг одной цели сбивает с толку.

- Настолько могущественны?!

- Всегда могли противостоять загордившимся Патхам из глубин Времен. Те были сильны в знаниях, тогда, но сейчас - отсталый и услужливый народец. Приняли Магов, как Богов, поклоняются, надеются на покровительство, изысканиями не занимаются…

- Можете проявить себя? В красках.

- Цвет песка подойдет?

- Если вынуждены таиться, то - да.

- Отрадно иметь дело с разумной сущью. Не пора ли гасить огонь и перебираться в стены дома? Вернуться назад обычным путем не получится - «пища» не летает. Ее можно сбросить, находясь в нужной точке пространства – времени, но забросить обратно, через строптивый космос, – увы! Теперь и мы пленники, но об этом никто не должен знать. Маги всегда недолюбливали свободолюбивых  Пси. 

 

Ни одна мелочь не ускользала от бдительного ока бесстрастного Наблюдателя.  С первой минуты помутнения видимого пространства приборы стали фиксировать вопиющее вмешательство во внутренние дела пыльной планеты. Наблюдатель поставил в известность Координатора. Тот, растерявшись, рассказал сущи о постигшей их беде, и  тут же пожалел, что вел беседу, как с разумным существом, но не вызывать же Патхов для душещипательной беседы. Только и умеют, что болтать глупости и трепетать телами!  А что могла она, кроме, как поплакать и надеяться на милость?!

Глядя на экран во всю стену, Координатор надеялся, что в какой-то момент все прекратится. Поначалу завоеватели не показывали себя, перекатываясь песчаными волнами. «Захлебнутся, и все успокоится», - надеялся он, но ничего не менялось. Только сильнее раскручивался песчаный смерч, а за ним неожиданно возник сгусток яркого света, языками стремящийся к небу. И к нему, склонив голову, и прикрывая рукой глаза, брела тщедушная бесполая сущь! Скелет плелся следом. Затем они остановились. Она взмахнула руками и пыльная буря прекратилась! Невероятное множество чужеродных маленьких тварей, выскакивая из наметенных барханов, мчались, огибая ее, к свету и бурым тушам-монстрам. Это видение ужаснуло Координатора. Он был по-настоящему испуган.  

Кто она, бесполая небесная кукла, если своим появлением усмирила и подчинила смертельного врага?! Горы мелких чудищ, уничтоженных движением рук и уносящихся в небо – такой пустяк! Необъяснимая боязнь взбалмошного песка, позволяющего себе постоянные разгулы, но сейчас не смевшего и пролететь пылинкой мимо нее, и ее спутника - скелета. Бурые монстры не огрызались на прикосновения ее пальцев. «Смиряясь и повинуясь?!» Сколько было до нее сущей многоруких или многоногих, с немым выражением тревожных глаз, изливающих ручьи влаги; истошным визгом и полным равнодушием после его правок?! Но эта!..

С интересом наблюдал, как шла к дому, который предложили ей, как насмешку над никчемностью и тупостью. Кто до нее был в состоянии справиться с подобным заданием? Возможно, у кого-то получилось, но он не знал - его здесь не было в ту пору. Ему же пришлось подбирать сущей, наевшихся песка, хнычущих, ползающих по барханам, ни на что не способных. Давно устарели продолжающие действовать «Безупречные Правила» глубокой древности, которые не менялись столетиями, в то время как новая жизнь приходила в мир живых и уходила в мир мертвых, но  он не имел права вносить коррективы, если не было на то воли Магов.

Сущь двигалась горделиво, с высоко поднятой головой. За ней ковылял скелет, плавно следовали один за другим явившиеся с Небес бурые монстры, подчиняясь ей беспрекословно, и… услужливо расступался песок... Это не  укладывалось в благородной голове с высоким лбом, где по задумке природы должен благоденствовать высокоразвитый мозг, но большая часть его была отключена. Извне. За ненадобностью. В теперешней жизни на скудной планете он - мастер по живым куклам и раб Магов…

 

- Смею думать, что со стороны мы выглядим очень колоритно, - усмехнулась Астрид. - Координатор, наверняка, все глаза проглядел. Его же каждый мой шаг интересует. С чем теперь явится?

- Нас не видит никто - песок и песок. Если в здешнем хозяине есть хоть капля живая, станет остерегаться твоей силы, которую демонстрируем мы сейчас, а если злобен или фанатично предан Магам, жди козней. Но что-то подсказывает нам, что с тебя, как с гуся вода. Не смотри так! Мы не отрицаем умозаключений народов мироздания. Можно долго копаться в грязи, пропускать сквозь пальцы и она  уплывет, потому что в ней ничего нет, и вдруг… камешек - простой или особенный, как ты, дитя Неба. 

- Меня прозвали Астрид, а вас как величать? - хмыкнула довольная девушка.

- Пси. Одно имя на всех. 

- «Душа»?! Очень рада, - и они вошли в «ее» дом. - Какие предпочитаете удобства?

Гости отвечать не торопились.

- Печальное зрелище, - наконец, подали голос. - Песок и воздух… Жутчайший минимализм.

- Выбора нет! Так, как насчет удобств, гости мои Пси? Какие плоскости предпочитаете?

- Зачем утруждать неугомонный мозг? Окружим изголовье постели. Начнем думать, как быть дальше. Мир не для жизни. Никому здесь не место. Костлявого тоже заберем.   

- Гав, захлопни челюсть и иди в угол. Все, начинаем молчать, дремать и мыслить.   

- И я? - робко поинтересовался тот.

- Если есть чем, - снизошла она. - Средь тех дерев высокорастущих и гор, прижатых к ним, к себе зовущим, он, все же, был один, но не был одинок... И там же приобрел… заскок!

- Что?

- Тебе - ничего! Он был весь там, а здесь всего лишь оболочка… бродила по пескам…

- Что с тобой, Астрид? - заволновались Пси.

- А! Не знаю. Всколыхнулись тайники со странностями, - ухмыльнулась та лукаво и прилегла.

 

Сидящий в черном жестком кресле Наблюдатель не спускал глаз с экрана, где больше ничего не происходило. Координатор стоял рядом. Смотрел на успокоившиеся пески и прояснившееся пространство, но мыслями был очень далеко. Ему казалось, что в той дали есть что-то такое, что могло объяснить все: и почему он здесь, под колпаком, и почему занят только работой, а не чем-то еще. Почему сущь безмозглая полна энергии, хотя не должна бы? Слова изрекает странные про некие горы, деревья. Он был заинтригован, так как не знал, что это такое. А что есть у него? Пески? Они всегда здесь. Иного не знал, но стал сомневаться.

Сущь исчезла в вафельных стенах, но с визитом торопиться не стал. Переполненная впечатлениями голова трещала, как попавшая в тиски болванка. «Жизнь примитивна и полна работы», - пробовал успокоить расшалившиеся мысли. Что-то, все же, было в той дали, но память отказывалась выдавать информацию. «А было ли?»

Включил неосознанно связь. Внезапно, будто молния прошлась по нервным окончаниям. Стало нестерпимо больно, и он… вспомнил мать,  которая рискнула жизнью, благополучием, чтобы спасти непутевого сына от справедливой кары…

 

Ищейки блестяще проделали свою работу.

Мать и сына забрали из дома одновременно. Со слезами на глазах, глотая слова, она торопилась рассказать, что после того, как тот обманом заполучил уникальнейшее средство связи у смертельно больного человека, и несчастный оказался отрезан от всего мира из-за этой «мелочи»; она унесла прибор из дома и еще редкую, старинную тряпицу, обнаруженную случайно. Думала утопить в ближайшей луже, но не решилась. Боялась, что это слишком просто, а потому небезопасно, и уходила от города все дальше… по натоптанной тропе средь подтаивающих снегов, мостику через неожиданно спокойную горную речушку… к невысоким горам с вечнозеленой площадкой меж вершинами; под низким светлым небом и яркой, теплой звездой.

Она никому не была интересна. Ни занятым только собой двум милым двуногим существам в открытой всем ветрам беседке на высоких белых колоннах. Ни диким зверям, коих здесь было превеликое множество. Дружелюбных, с милыми мордахами. Расположившийся точно по центру, как хозяин, олень с горделиво приподнятой головой и обломанными, не иначе в великих сражениях, отростками рогов с правой стороны; большие кошки, лениво гуляющие вокруг него, не выглядели агрессивными, но смущали умными глазами.  

Неожиданно почувствовав себя препарированным червяком, до которого дело было у всех присутствующих, стала спускаться вниз. К шумящему ручью, чтобы средь камней найти укромное местечко... спрятать улики и спасти сына…  

Она рассказывала ему, заливаясь слезами и прощаясь. Вскоре их разлучили. Ему грозила смерть. Наказывали и за малейшую провинность, а у него их две… Маги с интересом рассматривали стройного юношу, представшего перед ними сильно испуганным. В нем обнаружили только один порок: зависть. Он мог добиться немыслимых высот - было к чему стремиться, отчаянно завидуя. Тем не менее, требовали наказания совершенные проступки по отношению к страдающему больному существу и милой барышне, обманом лишенную клочка редкой старинной ткани ручной работы. Тот исчез, как ошибочно полагала, навсегда, и она потеряла шанс поразить воображение интересующего ее мужчины, так как не смогла закончить изысканный наряд, но это время помогло разобраться в своих чувствах. Юношу же прощала, зная о его симпатии.

- Достоин смерти! – вещал седой Маг - судья.

- Могут быть смягчающие обстоятельства. Отсутствие иных пороков, искреннее прощение, если таковое последует, возврат вещей в целости, - веско напомнил Смотритель правопорядка.  

- Он нам нравится, - восклицали юные девушки. - В нем стать Магов и красота избранных.

- Оставьте его нам! Будем играть в большую куклу, - вопили маленькие чада.

- Что скажут Старейшие? – уступил судья.

- Что скажет подсудимый? – почти согласились те. Теперь все зависело от юноши и он, упав на колени, залился горючими слезами, оплакивая свою глупость и безрассудство. Зрители аплодировали, войдя в совершеннейший экстаз.

- Прошу освободить зал, - заявил строго Смотритель. - Решение судьи объявят на площади.

- Слезы – искренние, - напомнил Старейший.

- Вне сомнений, - не возразил судья.

- Никто не плакал, кроме него, поэтому пусть живет на песчаной планете взамен состарившегося Координатора, но непременно после вмешательства ученых и костоправов. Никто не лишился жизненных сил из-за него, не проклинал, испытывал к «убогому» только сострадание. К тому же, женщина, пустившая его в жизнь, безупречна, - мечтательно подвел итог Смотритель правопорядка.

- Ссылка в одиночество, - объявили зрителям, как полагалось по протоколу, и те поспешили в укрытие, утратив интерес к процессу, потому что стал накрапывать дождь, а его никогда не любили. Травы под их тощими ножками имели другое мнение, но Великих Магов оно никогда не интересовало.

Много циклов после переметались с места на место пески, но, утратив связь со временем, новый Координатор делал свою работу, как того требовали Маги, и не задумывался, правильно ли живет. И вот случилось нечто, что поразило его до глубины души, и запретные механизмы сами собой открылись. Эмоции опалили сердце. Что-то вспомнилось. Что-то показалось незнакомым. Да и не помнил толком, каким сам был, возможно, сотню лет назад. Какая теперь разница, если изменить ничего нельзя, но…  мать…. Она кричала, прощаясь с ним, а он плакал, умолял о прощении, тянул руки, когда ее уводили. А потом - его очередь… и он забыл. До этого дня…  

            Наблюдатель завершил дневной цикл работ и отключился, вперив невидящий взор в небо. Координатор долго стоял рядом, глядя на неменяющуюся картинку экрана, но ничего не видел, погруженный в прошлое… Сногсшибательно красивая мать… добрая… сострадательная. За это и поплатилась жизнью… по его вине. Творил беззаконие и не понимал. Невозможно простить себя!