Нанокульбит

Инопланетяне прилетели в первый четверг июля. Их корабли появились как-то совершенно обыденно и заняли позиции над столицами ведущих государств мира.

Наблюдая твиттер-трансляцию воцарившейся недетской паники по новенькому лэптопу, я неспешно прихлёбывал из покрытой настоящим золотым напылением кружечки, инкрустированной бриллиантовой крошкой, чёрный кофе, и прикидывал, какие выгоды или убытки может нам принести нежданное внеземное нашествие. Ситуация заставляла призадуматься. Два часа назад в резиденции президента материализовались два сопливых негуманоида и предъявили ультиматум – прямо как в сказках о Змее Горыныче: либо по миллиону юных невинных дев ежегодно, либо гибель всея Земли. Представитель Отчизны ответил гордым отказом, а ещё спустя час корабль пришельцев, зависший над Москвой, наши доблестные ВВС и ПВО попытались «приземлить» при помощи ракет.

Вот здесь, надо признать, случился полный конфуз. Земные ракеты взорвались, так и не достигнув корпуса корабля, а затем принимавшие участие в атаке «сушки» были сбиты неведомыми лучами, посланными откуда-то из глубин космического пришельца. После этого инопланетяне подняли ставку вдвое, что не могло не встревожить юных дев, их родителей и кавалеров, если таковые у оных имелись. Президент тоже решил взять паузу, пообещав посланцам внеземного разума, что ответ будет представлен через двадцать четыре часа. После этого картинка в твиттере почти замерла, оставив нам на обозрение висящий над Москвой огромный космический корабль (бывший, по моим прикидкам, километров этак девяносто в поперечнике), огромной тенью закрывавший и Кремль, и центр города, и Воробьёвы горы.

Что ж, выгод сложившаяся ситуация не сулила. Уничтожить пришельцев мы не могли. Скорее наоборот. Но и разбрасываться генофондом нации со стороны наших руководителей тоже было бы как-то некрасиво. Теперь уже поднапрягся я. Возникло неистребимое ощущение, что скоро о нас должно вспомнить правительство и спросить, куда мы потратили прорву денег, проводя свои научные исследования. Отставив в сторону опустошённую кружку, я поделился своими соображениями с коллегой – Борей Яновским, который в этот момент расстроено жевал бутерброд с чёрной икрой и машинально запивал его коньяком «Хеннесси» из початой бутылки. Боря был старшим научным сотрудником госкорпорации «Нанотех» и, по совместительству, замом завлаба, то есть меня, но единственное, что объединяло нас с наукой – белые халаты, которые мы с пафосом носили на работе. В ответ он лишь тяжко вздохнул и надолго присосался к бутылке.

К своему стыду, на этот раз мой ум, при всей его изворотливости, отказывался выдавать на поверхность нужное решение. Оставалось надеяться, что до нас руководство доберётся в последнюю очередь. К счастью, наша лаборатория располагалась в ближнем Подмосковье, вдалеке от центрального офиса «Нанотеха», и я вполне обоснованно рассчитывал, что начальство благополучно застрянет в пробке на МКАДе, а мы с Яновским к этому времени успеем свалить в никому не известном, кроме нас, направлении.

Мои надежды рухнули вместе с хлопком входной двери. В кабинет ввалился взмыленный Неумеин Пётр Фаддеевич, или по-простецки – Фаддеич – начальник управления перспективных нанотехнологий, входящего в структуру госкорпорации. Выглядел он так, как будто ещё совсем недавно его поимело всё правительство – с раскрасневшейся потной рожей, всклоченными волосами и помятым костюмом. Не здороваясь, он сразу прошёл к Боре, схватил со стола бутылку «Хеннесси» и одним большим жадным глотком опустошил содержимое. Шумно выдохнул. Вытер рукавом пиджака мокрые губы и с надрывом произнёс:

– Всё, парни, амба! Пришёл конец нашей весёлой жизни… И всего человечества, похоже, тоже!

Фаддеич нашарил рукой стул ручной работы, выполненный из итальянского дуба, и, придвинув к себе, опустил на него свой тучный зад.

– Час назад вызывает меня к себе – Сам! – для многозначительности Неумеин воздел указательный палец к верху. – Ну, вы понимаете. А там, у него в кабинете – председатель правительства, министры… Короче, вся верхушка. Только президента не было. Все вздрюченные, злые! И Сам не рыжий уже, а белый совсем, в предынфарктном состоянии. Чувствуется, жаркий разговор состоялся у Него с премьер-министром до моего прихода. Взгляд у Самого затравленный, будто у кролика перед удавом. Премьер на него волком смотрит… – Фаддеич резко замолчал, набрал побольше воздуха в грудь и продолжил: –  Как только я вошёл, так на меня вся эта свора и накинулась. Где, спрашивают, сволочь, те сто шестьдесят миллиардов, что нам выделили на развитие нанотехнологий в прошедшие четыре года? Что мы сделали? И чем мы можем ответить инопланетному супостату? Главное, Сам на меня свирепее всех смотрел, как будто не знает, куда денежки утекли! Сказал, что заставит жрать меня мой «Майбах», если я к вечеру не продемонстрирую чудо-оружие против пришельцев!

– Может, здесь он прав? Стоило быть скромнее, когда принималось решение о покупке второго служебного «Майбаха» на управление? – неудачно сострил я.

Неумеин вытаращился на меня ошалевшими глазами?

– Чья бы корова мычала! Кто лаборантку в марте на жёлтый «Феррари» посадил? Я что ли?

– На синий, – поправил я. – Жёлтый она в апреле о столб ударила, пришлось покупать синий.

Услышав мой ответ, Неумеин аж позеленел.

– В прошлом квартале вам перечислили четыре миллиарда на текущие разработки! Где они? Эти самые неповторимые разработки?

– НАМ перечислили, – уточнил я. – То есть всему управлению. И ты прекрасно знаешь, где они. И Сам знает. Ушли на премиальные, на новый ремонт и меблировку лаборатории, служебные расходы, в том числе на семинары по нанотехнологиям на Майорке, Мальдивах и Гоа. Ну, и так, по мелочи…

– Почему мы? Почему нет вопросов к «Инновационной долине»? – изумился Яновский. – Им обломилось гораздо больше нашего.

Неумеин посмотрел на него, как на идиота.

– «Инновационная долина» –  проект премьера, – терпеливо стал пояснять Фаддеич. – Разве премьер сможет выклевать глаза самому себе? А наша контора – инициатива совсем других людей, поэтому представился повод, чтобы на них наехать, выставить крайними за всё. Если быть уж совсем точными, выставят крайними не их, а нас. И четвертовать за все провалы на Красной площади тоже будут нас, чтобы народ угомонился.

 – От нас-то чего они хотят? – теперь уже искренне изумился я. – В комплекс уставных задач корпорации не входит разработка военных технологий.

– Ты это ИМ объясни! – Фаддеич истерически рассмеялся, затем с минуту сидел молча, бросая взгляд то на меня, то на слегка обалдевшего Яновского.

– Тащи «Хеннесси», — наконец произнёс он, гладя на Борю. Тот с готовностью прошествовал к бару, извлёк новую бутылку и, откупорив её, с воодушевлением разлил на троих. Мы выпили не чокаясь. Немного помолчали. Каждый крутил в голове свои тягостные мысли. Я ожидал появления в лаборатории оперов ОБЭПа или ФСБ в сопровождении СОБРа, но никак не думал, что точку в «разработке» нанотехнологий могут поставить инопланетяне. Вот уж, действительно, не знаешь, где найдёшь, где потеряешь. «Bentley Flying Spur» и подружка с пятым размером, дом на Рублёвке и особняк в Ницце – как-то не очень хотелось расставаться с милыми сердцу игрушками. И с жизнью, конечно.

После второй рюмки коньяка мой ум зашевелился, вновь стал проявлять любознательность.

– Давай вернёмся к тому, что они у тебя потребовали, – напомнил я Фаддеичу. – И почему они вдруг вспомнили о «Нанотехе»? Мы не производим ракеты, бомбы, самолёты. Мы тихо и культурно внедряем нанотехнологии, что бы под этим термином не скрывалось. Никому не мешаем.

Неумеин в задумчивости пожевал губами, прочистил горло и только потом ответил:

– Какая-то сволочь надула в уши президенту байку об оружии на новых физических принципах. Представители ВПК, я так подозреваю, когда услышали, что речь идёт о двадцати триллионах. Не суть важно. Просто, когда военные облажались со своей ракетной атакой, вот и вспомнил наш президент о чудо-оружии. И премьер тут как тут оказался. Раз традиционные виды вооружений не сработали, то пора пугать нам ежа ужом. Натравить наноботов на негуманоидов поганых…

– Кого натравить? – не понял Боря.

– Нанороботов, микроскопических программируемых механизмов, – пояснил я. – По-западному – наноботы.

– На счёт нано не знаю, а боты я у бабки в деревне могу взять. Полезная вещь, в Сибири очень даже могут пригодиться.

– Да подожди ты со своей Сибирью, – отмахнулся я. – Что дальше?

– Вот и поставил премьер задачу: раз не получилось корабли пришельцев взорвать, значит, нужно их разрушить изнутри, – сокрушённо продолжил Неумеин. – Чтобы эти самые наноботы корпуса их кораблей изгрызли в труху или топливо превратили в песок… Даже книгу какую-то вспомнил, «Рой» называется.

– Есть такая, – согласился я. – Только в ней речь шла о том, как эти самые наномеханизмы вышли из-под контроля человека.

– А, по мне, что рой, что геморрой, всё едино! Если этих наноботов в природе не существует, где мы их к вечеру возьмём? – Фаддеич даже всхлипнул. – В общем, отводит меня Сам в стороночку и тихонько, так, ласково говорит мне, мол, вы десять лет сладко спали, вкусно жрали, никто вас не трогал, пришла пора отдавать долги – придумать к вечеру, как нам этих пришельцев угробить. А, иначе, говорит, я твои ноги в таз с цементом закатаю и дайвингом отправлю заниматься. Без акваланга. Посадили меня в премьерский вертолёт и сюда отправили. Только, лучше бы, верёвку с мылом в дорожку дали – гориллы из ФСО перекрыли все входы-выходы из лаборатории, чтобы мы не удрали.

– М-да, ситуация! – я в задумчивости потёр ладонью лоб и посмотрел в окно.

Прекрасная погода на улице как-то не вязалась с общим настроением. Ласково шелестели листвой деревья, в раскрытое окно влетал лёгкий тёплый ветерок, приносящий с собой очаровательные запахи полевых и садовых цветов. Где-то на крыше особнячка девятнадцатого века, в коем, собственно, и размещалась наша лаборатория, беззаботно щебетали птицы, словно и не было на Земле никакого инопланетного вторжения. Я с печалью рассматривал тенистые аллеи, клумбы с яркими цветами, голубой мрамор лестницы, ведущей в лабораторию, ажурные перила с замысловатым рисунком… И тут мне в голову пришла мысль, от которой я едва не подпрыгнул с воплем: «Эврика!»

Я повернулся лицом к Фаддеичу.

– Срок до вечера, говоришь? – переспросил я.

– Угу, – угрюмо подтвердил Фаддеич.

Я ободряюще улыбнулся.

– Вот, что! Забирай коньяк и топай к себе в кабинет. Через два часа придёшь. Будет тебе чудо-оружие!

– Что? – изумился Неумеин.

– Что? – ошалело уставился на меня Яновский.

– Есть у меня кое-какие наработки! Не всё же нам по Ниццам гонять, да обрастать забугорной недвижимостью. Чай, и мы здесь иногда работаем.

– Какие такие наработки? Почему я не знаю? – забормотал Фаддеич.

– Долго объяснять, лучше один раз увидеть… Да иди уже! – не выдержал я.

Прихватив со стола коньяк, Фаддеич направился к выходу, всё время, с недоверием оглядываясь назад.

– Ну, ребята, по гроб жизни буду вам обязан, – только и сказал он.

Как только дверь за ним закрылась, я посмотрел на Борю:

– Ну, чего уставился? Поднимай свой зад и дуй на улицу – будем чудо-оружие мастерить…

Через два часа мы втроём кружочком стояли возле странной конструкции с белым цилиндрическим корпусом, бывшим высотой чуть более метра. Вершину конструкции венчал серебристый шар размером с футбольный мяч, закрытый прозрачным плексигласовым колпаком в форме пирамиды.

– Что это? – Фаддеич с недоумённым видом разглядывал своё отражение в серебряном шаре. После коньяка, принятого на грудь, Неумеина заметно покачивало.

– Аннигилятор! – со знанием дела пояснил я, про себя решив, что клиент созрел.

– Чего? Ты мне по-русски объясни, как эта хреновина работает?

– Уничтожает материю путём превращения вещества в антивещество. Надеюсь, про адронный коллайдер ты что-нибудь слышал?

– Слышал… Так там такая махина, а здесь ты мне что показываешь? Напоминает кулер, который стоит у нас в коридоре!

– Адронный коллайдер – всего лишь образное сравнение, основанное на идентичности физических принципов работы – позитронии, но конечный результат в нашем случае несколько иной. Он не заканчивается высвобождением определённого количества фотонов, а влечёт за собой необратимую цепную реакцию свёртывания пространства, подобно чёрной дыре в космосе. Работает как пылесос, только вместо обычной пыли он засасывает всю материю, из которой состоит наша Вселенная.

От моих слов Неумеин почти мгновенно протрезвел.

– Офонарели, что ли?! – сорвался он на крик, размахивая перед нашими лицами кулаками. – Вы всерьёз хотите, чтобы я поверил, что вы здесь создали то, что до сих пор не смогли создать в ЦЕРНе? Да если я заявлюсь с этой штуковиной к премьеру, меня пристрелят на месте!

Фаддеич нервно заходил по кабинету. Перепуганный Яновский предпочёл молча следить за происходящим, незаметно отступив с поля боя к бару. Не смотря на разогревающуюся обстановку, я продолжал сохранять спокойствие, памятуя, что иного выхода у нас нет.

– Не пристрелят, если ты поддержишь правила игры, – ровным голосом продолжил я. – Не важно – будешь ты верить нам или нет, важно – сможешь ли ты убедить в этом премьера или президента. А убеждать ты умеешь, я знаю. И кредит доверия у госкорпорации в правительстве очень высок, в противном случае нас ещё лет пять назад всех выперли бы отсюда прямиком на лесоповал.

Неумеин остановился посредине кабинета и с нескрываемым сомнением посмотрел на странный аппарат.

– Думаешь, получится? – спросил он меня.

– Получится, – тихо сказал я. – Не может не получиться. Сумел же ты убедить премьера, что мы реально производим планшетники, а там и делов то было – на демонстрационной партии исправить надписи на корпусах, указывающих страну-производителя. Боря, при помощи выжигателя «Берёзка», за час переправил «Мэйд ин Чина» на «Мэйд ин Раша» на всех китайских планшетниках. Успех был ошеломительный! На всю страну гремел рассказ о нашем прорыве в микроэлектронике.

– Сравнил! То планшетники, а то – оружие против пришельцев. – Фаддеич устало опустился в кресло. – Как мы его применим?

– Никак, – просто ответил я. – Аннигилятор – оружие судного дня. Запуск осуществляется посредством нажатия кнопок на корпусе в определённой последовательности, которая известна только мне. После активации начинается мгновенный процесс поглощения окружающего пространства со скоростью света. Важно довести до руководства страны мысль, что применение аннигилятора уничтожит не только Землю, но и корабли пришельцев, и саму Вселенную, а уж они пусть доводят до космических парламентёров, что наша планета превратится в гроб с музыкой не только для человечества, но и для их расы.

– То есть проверить на практике действие этого, м-м… аннигилятора мы не можем?

– И доказать его неработоспособность тоже. Какой идиот захочет нажать кнопку взрывателя, сидя верхом на бомбе? – Я вытащил из нагрудного кармана рабочего халата флэшку и протянул её Неумеину. – Для большего эффекта я подготовил небольшой видеоролик. Думаю, он должен произвести впечатление.

Передав флэшку совсем сникшему начальнику управления, я удовлетворённо потёр руки и произнёс:

– А теперь, Фаддеич, зови сюда фэсэошников, пусть грузят аннигилятор в вертолёт, разомнутся немного, а пока они грузятся, мы поговорим об этом деле поподробнее…

Ещё через полчаса мы стояли с Яновским на крыльце усадьбы и провожали взглядом вертолёт, улетающий в сторону Москвы, над которой чёрной грозовой тучей нависал корабль инопланетян.

Мизансцена под названием «Проводы камикадзе» длилась несколько минут, до тех пор, пока вертолёт не превратился в крохотную точку и не растворился в тени  зловещего космического чудовища.

Я обернулся и с тоской осмотрел территорию лаборатории. По тенистым аллеям, между цветочными клумбами, искусственными водопадами и роскошными ярко-зелёными газонами прогуливались вооружённые люди в масках и камуфляже. Прямо на одной из клумб приземлился большой пузатый вертолёт в такой же пятнистой окраске. Сотрудники лаборатории недоумённо рассматривали из окон загадочных посетителей.

 – А, нас, Штирлицев, попросили остаться, – резюмировал я, впрочем, без всякой иронии в голосе. – Сегодня будем ночевать в лаборатории.

Я повернулся к Яновскому.

– Надеюсь, Боря, твои запасы «Хеннесси» ещё не иссякли? – поинтересовался я…

На следующий день, примерно в ту же минуту и тот же час, что и накануне, на улице раздался стрёкот винтов вертолёта, и в кабинете вновь появился Неумеин. Мы с Борей также сидели за столом, у открытого окна, и грустили за бутылочкой коньяка. Вид Фаддеича нас приободрил.

Сегодня выражение его рожи выгодно отличалось от вчерашнего. Сегодня она напоминала лицо. Излучающее самодовольство. Одет Фаддеич был в новенький тёмно-серый костюм от «Армани» и пах лосьоном для бритья. Чего нельзя было сказать о нас – не выспавшихся, небритых и полупьяных.

– Он улетел! – радостно возвестил Неумеин.

– Кто? – Боря с недоумением уставился на него. После бессонной запойной ночи, он соображал с явным трудом, хотя я сразу понял, что имеет в виду шеф.

– Карлсон, блин!

Боря продолжал непонимающе хлопать ресницами.

–  Корабль пришельцев, что висел над Москвой! – начиная понемногу раздражаться, пояснил Фаддеич. – И остальные тоже. Все корабли улетели. Мы спасены! Земля спасена! Ты понимаешь, о чём я говорю, Боря?

После слов начальника, у меня будто с шеи верёвку с камнем сняли. Я с огромным облегчением выдохнул.

Яновский несколько минут пережёвывал услышанное, уткнувшись мутным похмельным взглядом в столешницу. Я и Фаддеич сидели молча и терпеливо ждали, пока, наконец, к Боре не вернулась способность разумно мыслить.

– Но, как?! – Боря аж подпрыгнул на стуле.

– Чудо-оружие… Аннигилятор, – напомнил Неумеин. – Кстати, поздравляю! Ты теперь завлаб, а Антон – начальник управления.

– Весело, – прокомментировал я. – А, ты теперь кто?

– Директор госкорпорации. Вместо Рыжего, отправленного в отставку к чёртовой бабушке. Время чудес, Антоша! Двадцать четыре часа, которые изменили мир. Куда там Джону Риду со своими «Десятью днями…» И премию я вам гарантирую… Восемь! Нет! Десять миллионов! Каждому. «Евриков», разумеется.

У меня закружилась голова. Я плеснул себе в рюмку коньяк и выпил, не закусывая. Стало легче.

– Да, вы чего стушевались, ребята?! – Фаддеич, широко раскинув руки, потряс нас за плечи. – Всё позади! Россия – в фаворе! Америка и Евросоюз в… Короче, солнце там светит не часто. Разве что на приёме у проктолога. Пока тёк срок ультиматума, они там, у себя, то ли трансформеров, то ли человека-паука искали! Вы, что, здесь Интернет не смотрели? Не звонили ни кому?

– Какой Интернет? – пробурчал я. – Парни из ФСО, или откуда они там, вчера днём «глушилки» установили. Ни Интернет, ни телефонная связь, ни телевидение здесь не работают. Мы с Борей всю ночь по самим себе панихиду служили и ждали, когда нас суровые ребята выведут на свежий воздух и поставят к стеночке.

– М-да, фигню, мы, конечно, провернули знатную. – Фаддеич, в задумчивости, опустил руки и сложил их на столе перед собой. – Ребус нам непростой достался.

Он посмотрел на меня:

– Я, хоть и сомневался, но сделал всё именно так, как ты сказал. Вертелся, как уж на сковородке, но сделал. – Фаддеич лукаво улыбнулся и подмигнул мне. – И у нас всё получилось!

– Аннигилятор… – начал было я прикасаться к самой щекотливой теме, но Неумеин прервал меня.

– Аннигилятора, к сожалению, больше нет, – сокрушённо пояснил он. – Я, когда сюда летел, случайно его в реку уронил. В самом глубоком месте. Досадно до глубиныдуши!

Я, исподлобья, хитро посмотрел на Фаддеича.

– Концы в воду?

– Концы в воду. Где им ещё быть то, концам?

Я решил, что алкоголя с меня хватит. Начиналась новая жизнь, и пора было приводить себя в чувство. Я вскипятил чайник и сделал себе кофе. Обычный. Растворимый.        

– Всё равно ничего не понимаю, – честно признался Яновский, глядя на нас. – Я же сам помогал Антону собирать аннигилятор… Выходит, вся земная военная машина оказалась бессильной перед техникой инопланетян, а наше изобретение, собранное на коленке за час-полтора, повергло космических захватчиков в трепет? Ты же сам понимаешь, что это было невозможно! Каким образом?

Фаддеич тоже зачесал макушку и вопросительно уставился на меня.

– Вот и мне интересно – каким образом? Я понимаю, что после сегодняшнего утреннего выступления в Кремле мне положено звание заслуженного артиста России, но я, также как и Боря, ни хрена не понимаю! Просвети нас. А, то у меня такое чувство, что меня, как пешку, разыграли втёмную. Снизойди до нас, о, мудрейший!

Помешивая ложечкой кофе в кружке, я посмотрел за окно. Красивый всё-таки у нас парк. Газоны. Клумбы с неизвестными мне цветами. Искусственные водопады с циркулирующей по замкнутой системе водой… Особенно он красив без вооружённых людей в камуфляже.

Если бы мне выпала честь читать лекцию перед обширной аудиторией, она затянулась бы часа на два. Я не преминул бы рассказать об особенностях человеческой психологии. И психологии инопланетян, в какой-то мере, открывшейся мне. Для красного словца, я ввернул бы цитату из учения батюшки Зигмунда Фрейда, и перешёл, постепенно, от психологии, к мифам и сказаниям древних славян. Да, и не только славян. Вообще, к сказаниям и мифам. Начертил мелом на доске замысловатую модель, результатом которой стала безоговорочная капитуляция космических пришельцев… Только никогда я этого не сделаю. Секретное оружие, аннигилятор, навсегда останется секретным. Кроме трёх человек на всей планете – меня, Яновского и Неумеина. И иного быть не могло.

Поэтому, я вновь обратил свой взор к Фаддеичу и Яновскому, как к моим единственным слушателям, и начал рассказ:

– Иногда решение самой сложной задачи лежит на поверхности. Оно незримо нам до тех пор, пока мы не взглянем на неё под другим, несколько необычным углом. Тогда оно становится видимым, понятным и… очевидным. И не обязательно решение задачи столь же сложно, как сама задача…

Я сделал глоток кофе и продолжил:

– Признаюсь, вчера, в какой-то момент, я сам был обескуражен словами Фаддеича. Действительно, почему на нас была возложена ответственность за спасение или провал, ни много ни мало, всего человечества? Есть регулярная армия, военно-космичесике силы, «Росатом», множественные научно-исследовательские институты и оборонные предприятия, занятые в разработках новых военных технологий. Причём здесь «Нанотех»? Ответ я нашёл быстро. Не причём. Просто карта так легла. Не знаю, уж на спичках там, в правительстве, тянули, кого назначить козлом отпущения. Но, в итоге, короткая спичка досталась нам. А, козёл отпущения очень был нужен. Смертельно необходим, как залог выживания существующей политической системы. Не только нашей. Мировой. Инопланетяне запросили высокую плату. Но, в итоге, все главы и правительства остальных государств согласились бы со столь бесчеловечными условиями. Так как, на другой чаше весов оказалось само существование человеческой цивилизации…

Я глотнул из кружки ещё кофе.

– Я понимаю, что инопланетяне отданных девушек повели бы не во дворец бракосочетания. Межвидовой барьер, понимаешь. Наверняка, их ждала весьма плачевная участь. А у этих девушек миллионы родственников – родители, братья, сёстры, дяди и тёти… Народу, а здесь я имею в виду всё население земли, для временного успокоения и предотвращения массовых беспорядков нужно было представить виновников. Тех, кто своим непрофессионализмом и бездействием поставили человечество в унизительное положение, привели к огромным жертвам. Не обеспечили землянам защиту от инопланетного вторжения. Для людей думающих наше заклание показалось бы сомнительным. Но, коллективное бессознательное толпы, такой шаг властей на время удовлетворило бы. А, дальше, имея в запасе время, политики придумали что-нибудь новое. Не воевать с инопланетянами. А, как морочить дальше головы людям…

Я для себя решил, что не хочу быть жертвенной овцой. Поэтому мы, чтобы выжить, должны были принять контрмеры. Не только против пришельцев, но и собственного правительства. Тем более, что у меня в голове уже созрел план. Я не берусь утверждать, что он лучший. Но для нас он был – единственный. Поэтому я придумал аннигилятор.

– Почему именно – аннигилятор? – поинтересовался Неумеин.

– Почему нет? Можно было назвать его троянским конём. Но тогда он сразу раскрывал свою суть. Значит, нужно было создать то, что не совсем понятно, или вообще не понятно большинству людей. И здесь я серьёзно рискнул. Сделал ставку на свою необоснованную убеждённость, что инопланетяне – телепаты. Способны читать мысли и чувства людей. А, также, что психологические особенности и нравственные критерии пришельцев отличимы от наших. Но, не настолько, чтобы их не пугал страх собственного полного физического уничтожения. Весь мой дальнейший замысел строился только на этом. Как я уже говорил, аннигилятор – оружие судного дня. И его применение приведёт не только к гибели Земли, но и остальной Вселенной. Невероятно важно было убедить в этом до самых глубин подсознания не только президента, но и тех, кто должен был присутствовать при очередном визите посланцев инопланетян. Инструктируя Фаддеича, я усиленно напирал на то, что он попросту обязан вывернуться наизнанку, но демонстрация аннигилятора президенту, его советникам и премьеру должна проходить не раньше, чем за пятнадцать, максимум, десять минут до их появления. И при демонстрации ни в коем случае не должны присутствовать учёные и военные специалисты, кто мог проявить мысленно хоть малейшее сомнение или долю скепсиса. Понимаю, Фаддеичу, это сделать было сложно. Почти невозможно. Но он сумел. Пожалуй, во всём мире, на это способен был только Фаддеич. И он блестяще справился со своей задачей. Судя по тому, что мы здесь, все вместе. И не в кандалах.

– Допустим, Фаддеич продемонстрировал аннигилятор главе государства и некоторым членам правительства, – произнёс Боря. – Но, чем он мог их впечатлить так, воочию не убедив в его устрашающей мощи, что прочитав мысли и чувства президента, других людей, инопланетяне дали задний ход и убрались с Земли?

Тут я улыбнулся.

– Простой пятиминутный ролик, запечатлевший, якобы, полевые испытания прототипа аннигилятора.

– Какой ролик? Где ты взял его?

– Забыл про флешку? Когда ты мастерски прикреплял к корпусу кулера панели с кнопками, разноцветные лампочки от китайской гирлянды, жидкокристаллические экраны от планшетников и сотовых телефонов, поднакопившихся в лаборатории после презентаций наших «технологических прорывов» всевозможным правительственным комиссиям. Подсоединял их к встроенным внутри корпуса батарейкам, чтобы экраны и лампочки зловеще светились и мигали, я, из множества различных видеосюжетов и фильмов, размещённых в Интернете, сделал короткометражный клип. С эффектными взрывами атомных и водородных бомб, уничтожением планет под ударами «Звезды смерти» из «Звёздных войн», кадрами из «Сверхновой», визуализированными 3D моделями чёрных дыр в космическом пространстве из научно-популярных фильмов, и прочую муть. Главное – кадры стремительно сменяли друг друга, не позволяя смотрящим до конца понять, что они видят. Лишь только разрушения, гибнущее космическое пространство в жерлах чёрных дыр, разлетающиеся в хлам планеты. Учёные, компетентные военспецы обоснованно усомнились бы увиденному. И тогда всё мгновенно запороли. Устройство их сознания не позволило бы без скрупулёзного анализа видеосюжета и  аннигилятора принять на веру увиденное. Другое дело – политики. Их психология, сознание, построенные на завоевание и сохранение за собой власти, были, как нельзя лучше, подготовлены к положительному восприятию аннигилятора и вере в его сокрушительную силу. Им требовалось немедленное решение проблемы. И они его получили. И каждой частицей своего разума уверовали в него. Я, думаю, что представители внеземного разума просто пришли в неописуемый ужас, когда прочитали мысли президента. Внутренним взором увидели гибнущие цивилизации. В том числе и свою. Не знаю, в конечном итоге, о чём они там договорились. Главное, их корабли покинули пределы Земли. И, надеюсь, навсегда.

– И, всё-таки, следуя твоей логике, в чём мы получали преимущество, имея оружие, которое невозможно применить? Будь оно реально существующим, то неизбежно бы вело и к гибели Земли, – резонно подметил Фаддеич.

– Во-первых, инопланетяне оценили силу человеческого отчаяния. Способность людей к самопожертвованию. Угробить себя, желательно утащив с собой побольше врагов. Во-вторых. Я в детстве любил русские народные сказки. Особенно мне нравилась сказка о Кощее Бессмертном…

– Да-да, помню… Заяц в ларце, утка в зайце, яйцо в утке, игла в яйце. Она то и есть смерть кощеева. Только иглы-то у нас ни фига и не было!

– Зато было яйцо – аннигилятор. И пришельцы не стали рисковать, выясняя, есть у нас игла или нет.

– Получается, мы их попросту взяли за… – попытался высказать свою догадку Яновский.

– Спасибо, Боря, я тебя понял. Дальше можешь не продолжать. Но мыслишь ты в правильном направлении. Ну, а в-третьих, их подвела раздутая самоуверенность и, при этом, какая-то, непонятная мне, как человеку, наивность. Научиться строить космические корабли, освоить искусство навигации в космосе… И так тупо заявиться на чужую планету и потребовать миллион девичьих жизней в год взамен полного уничтожения землян. Так мы им и дали! И этим они напомнили мне ещё один сказочный персонаж, такой же тупой и злобный – Змея Горыныча. Если вы не забыли, в наших сказках змей побеждался не столько силой, сколько любовью, умом, взаимовыручкой и смекалкой. Хотя… в других обитаемых мирах, может, у пришельцев всё проходило гладко, как по маслу, кто знает. Но, там были не люди. И они, по всей видимости, никогда не играли в покер. Они не учли возможности, что человек, не имея на руках козырных карт, способен блефовать. А, ещё, люди способны врать. Искренне, самозабвенно, нагло. И беспринципно. Что неведомо было великому космическому разуму!

Я замолчал. Несколько минут Неумеин и Яновский переваривали полученную информацию. Затем, Боря неожиданно, воскликнул:

– Ты – кретин, Антон!

– Почему? – изумился я.

– Я ещё понимаю, что по настоянию Фаддеича, от кабинета президента были подальше удалены учёные, военспецы… Но, самого-то Фаддеича кто отпустил бы? Он представился руководителем проекта. Он приволок аннигилятор в Кремль. Сама судьба велела ему присутствовать при переговорах с посланцами инопланетян! Тут просто так не отвертишься!

Хороший, блин, вопрос!

Мы с Яновским в ожидании ответа уставились на Неумеина.

– Очень просто. – Фаддеич даже удивился. – Я сказал президенту, что непосредственно принимал участие в разработке аннигилятора. Поэтому, прочитав мои мысли, инопланетяне узнают секрет его устройства. Меня сразу же пулей вышвырнули из Кремля до конца встречи.

Я расхохотался. Ну, Фаддеич! Вот прохвост!

Я с удовольствием откинулся на спинку кресла и вновь посмотрел в окно. На одной из цилиндрических тумб, увенчанных мраморными шарами размером с футбольные мячи, и соединённых изящными литыми перилами крыльца, один шар отсутствовал. Вчера он был аккуратно снят Борей. Покрашен серебряной краской из баллончика и водружён на поверхность кулера, а сверху накрыт плексигласовым колпаком. Из сотен тысяч или миллионов мраморных шаров, существующих в мире, ему единственному выпала великая честь стать частью чуда-оружия.

Аннигилятора.

С помощью которого мы победили космических пришельцев.