Часть 3. «В законе»

На земле появилось множество своих «правд». Старые бредни, вдруг, становились мудростью, а старые маленькие небылицы порождают свои «большие» истины.
Есть такая правда, которую все знают, но о которой умалчивают, потому что не всякую правду можно говорить. Есть такая правда, которую все расхваливают, но не от чистого сердца, потому что не всякой «правде» можно верить. И как пример: есть клятвы влюбленных, которые они часто нарушают, а заверяли, что правда, что я тебя буду любить вечно и никогда не брошу. Есть угрозы и проклятия матерей, которые все равно прощают своим детям их шалости. Есть зароки пьянчуг – уверяющих, что правда он больше не будет пить, а сам снова напивается. 
Есть обещания власть имущих, президентов…. Есть последнее слово торговцев все равно обманывающих, хотя обещают скидки 50 процентов и более.
И встретился мне человек у которого своя правда. Это был человек «известный», не известный всем, но известный и авторитетный в определенных кругах. В отличие от Максюты, как «рядового вора», Миша Белый был «вор в законе». И не сразу он стал откровенным, но общались мы с ним более месяца, пока нашли общий язык.
Беседовали мы на жизненные темы и он показался очень умудренный жизненным опытом. Да и в годах он был в преклонных, убеленный сединой.
Я не стремился что либо выведать из его жизни, наоборот, Миша Белый рассказывал мне много поучительного из своего жизненного опыта. И, как бы, он меня «учил жить», поучал.
Жизнь его действительно была полна событий. И я хочу рассказать его словами только малую часть, которая мне кажется интересна и поучительна.
А рассказ мой будет от его имени, то есть от первого лица. Но вначале, коротко его биография поможет познакомиться с ним.
Родился Миша на Волге, великой русской реке, в небольшом провинциальном городке. Пацаном он гонял голубей. Вместе со старшими парнями они построили голубятню на пустыре и целыми днями пропадали там. Голубятня была местом встречи для всей местной шпаны. И не голуби привлекали шпанистых ребят. Они были свободнее от контроля взрослых, на пустыре у голубятни они играли в карты…. Там Миша рано научился курить и пить вино и водку. Там же приходили шпанистые девчонки, тут познал Миша и «любовь» (в кавычках). С парнями, которые уже отсидели, по малолетке, сроки в тюрьме, - Миша ходил на грабежи и кражи. Но не попадался ни разу. А все таки был поставлен на учет в «детскую комнату милиции» еще в 12 лет, за драку в школе и вообще за плохое поведение. Он не был пионером, не участвовал ни в сборе металлолома и макулатуры, ни в каких пионерских делах. Постоянно дрался со сверстниками. Тогда были драки в их городке район на район, и Миша был заводилой, неким «авторитетом».
С троечным аттестатом, после восьмого класса, Миша поступил в ПТУ, учиться на слесаря инструментальщика. И учился целый год. Эта-то учеба ему пригодилась. Он научился изготавливать инструменты, а кроме того ремонтировать замки: принесли ему блок зажигания от жигулей – ключ сломался и остался внутри. Миша разобрал все и отремонтировал, но попутно поменял внутри «цугалины» - так что свой ключ нужен стал для этого замка. Миша научился вскрывать любой замок легко и просто. Он как то начальнику цеха, на заводе, где проходил практику, открыл сейф – начальник потерял ключ, Миша и ключ сделал. Эта способность слесаря – инструментальщика и определила дальнейшую судьбу Миши.
Кличку, прозвище свое «Белый», он получил уже в тюрьме. Во время ограбления, на которое взяли Мишу серьезные уголовники, ради его способности открывать сейфы, - произошли трагические убийства на глазах молодого Миши. В его волосах появилась седая белая прядь, поседела передняя часть волос, челка. Так Миша стал – «Белый».
За то ограбление всех осудили к большим срокам, а Мише предписано было – 2 года исправительных работ на стройках народного хозяйства. По просторечию, жаргон тюремщиков называл такой срок – «химия». И поехал Миша на «химию» далеко, - по этапу везли его через всю страну на дальний восток, в порт Находка.
Поселили их, «рабочих», в порту на списанный корабль. И строили зэки складские помещения, какие-то цеха для народного хозяйства. Редко выходили они из порта в город, за продуктами и просто прогуляться. За время пока Миша был на «химии», он успел познакомиться с местной шпаной. И о его способностях в воровском мире быстро стало известно. Так что, как только кончился его срок, Мише не пришлось уехать домой, на родину. Ему предложили «работу» воровские авторитеты.
И Миша начал ездить на «дела» по всему дальневосточному краю. Побывал он в Иркутске, в Чите, в Благовещенске…. Во Владивостоке он купил себе квартиру, благо – денег у него было много. За десять и более лет Миша Белый занял место среди воров в законе, познакомился с тем миром и стал одним из них. Много раз он рисковал, проворачивая свои темные дела. И случайно, вдруг, попал в тюрьму за драку в ресторане. Ему тогда дали полтора года и срок, в местных приморских лагерях, прошел незаметно. Ведь и в лагере жил вор – Миша Белый, как «кум королю» или «как сыр в масле».
Миша перебрался жить в город Находку, где купил квартиру ближе к порту. Рядом, напротив выхода из порта, был ресторан «Прибой». И Миша Белый стал завсегдатаем, постоянным посетителем его. В ресторане, в музыкальном оркестре, играл друг Миши – гитарист Володя. Он играл на гитаре как настоящий виртуоз. Вертел гитару вокруг своего тела и музыка звучала в любом положении: когда гитара была за спиной, перекидывалась с одной руки на другую, - играл Володя и правой рукой и левой, как-то по особому прижимая «аккорды»….
И в этот «Прибой» всегда заходили «калымщики» - те кто приезжал на заработки во время путины. Когда «шла» рыба набирали рабочих на Плавбазы, на МРТ и СРТ (малый и средний рыболовный траулер). Люди уходили в море на три месяца ловить рыбу и крабов. А по возвращении на берег ресторан Прибой первым встречал их. За три месяца получали «калымщики» большие деньги. Многие пропивали их на берегу. «Горе-рыбаков» пьяниц встречали девушки легкого поведения и конечно ворики-грабители. Девушки уводили из ресторана пьяных «богачей» в заранее приготовленные квартирки, а там их грабили местные воришки. Такая местная «мафия» находилась в подчинении нашего знакомого Миши Белого. Авторитетный вор в законе – Миша Белый руководил всей этой портовой группировкой преступников.
Вот краткая «подноготная», как он выразился, которую поведал мне сам Миша Белый.
И встретились мы с ним, когда ему было уже много за 60 лет. Здоровьем он не блистал. Словно предчувствуя свою скорую кончину, Миша Белый откровенно рассказывал мне события всей своей жизни, желая очистить – «разгрузить» свою душу. Это не была исповедь, и я не священник. Мы разговаривали «по душам», как говорится, по религиозному это называется – «откровением помыслов». И Миша Белый рассказал мне историю последнего своего дела, которое было с трагическим исходом и было тягостно ему. 
Вот его короткий рассказ:
«Что-то в последнее время я почувствовал себя плохо. Здоровье пошаливать стало. И очень захотелось мне отойти от всех дел, как бы уйти на «пенсию». Но проблема вся была в деньгах. Хотя братва приносили мне какие-то деньжата, но как приходили быстро и легко, так и уходили тоже быстро. Ведь надо было «общаг» поддерживать. В зоны посылать и продукты и чай и сигареты. Мы своих не забываем…. А большие дела, какие я в молодости совершал, уже трудно было найти.
И был у меня парнишка, друг и товарищ, а я к нему относился как к сыну – Серегой звали. Безотцовщина, с малолетки воровать и грабить начал и сидел два раза. Понравился он мне характером своим и я его «пригрел». Брал его с собой на дела и вместе натерпелись не раз, - было что по лесам, тайгой уходили вдвоем, вот и проверка дружбы вышла, как сын он мне стал, родной почти….
Так вот, в Прибое вечерком отдыхал я с девками, день рождения был у кого то из братвы. И подошел человек с разговором – серьезный базар – говорит. Ну мы с Серегой, бросили девок, и пошли на хату ко мне. И с человеком тем его люди, типа телохранители. И действительно хорошее дело открылось. Случайно узнали воры про «канал» кражи алмазов из рудников Якутии. И канал тот от партийных шел, от секретарей горкома партии. Алмазы брали с завода, где гранили бриллианты с месторождения «кемберлитовой трубки». А перевозили их по тайной дорожке в аэропорт Якутска, там передавали кейсы. Так эти члены партии наживались на государственном народном добре. Реально можно было выхватить «кусок от того пирога».
Хорошее дело. Но нужно было продумать: где, что и как. Дорогу в загранку уже пробили. Так что сбыть кучу алмазов – бриллиантов уже знали куда и кому, вывезут и продадут за границей Эсэсэра. А ко мне обратились, как к спецу – медвежатнику. Можно было вскрыть сейфы на заводе. Но я сразу в отказ, куда там – завод, там войска ВВ охраняют. И долго мы искали различные пути к тому каналу партийного воровства.
Мы с Серегой ездили в Якутск: ждали, смотрели, наблюдали. И нашли. Нашли хату – перевалочный пункт. На эту хату собирали «брюлики» (бриллианты) по немногу, а увозили только 1 раз в месяц. Легко сказать хата – это была квартира депутата-коммуниста. В такой дом не попадет каждый. Даже из Жека сантехники все свои, охрана кругом. По пути до аэропорта сопровождает вся милиция.
Такое дело у нас висело долго, пока все пробивали. А в это время Серега собрался жениться. И я тоже был рад за него. Мы тогда в порт устроились на работу. Числились в порту, ну платили там кому надо: начальнику смены, бригадирам. Я был стропальщик и Серега тоже.
А ездили мы по своим делам: то разборки между собой среди братвы, то зону «подогреть», - везде надо было договариваться, платить…. Вечерами в Прибой, посидеть, музыку послушать.
Серега мой тогда с девчонкой «закрутил» крепко. У той Кати отец на МРТ работал и мать тоже в порту. И забеременела Катя от Сереги. А она ничего ведь не знала, что Серега – вор. Он даже на работу начал выходить, грузы цеплять, как стропаль. И вроде выглядел как нормальный человек…. Но сходняки наши все равно Серега посещал. И с молодыми иногда и грабил «калымщиков» после путины…. Деньги нужны были, на зарплату не пожируешь. А Серега возил Катю на Черное море, в Сочи, летом отдыхать. А она училась в единственном в Находке институте, не знаю на 3-ем или 4-ом курсе. Совсем уже пожениться хотели, и мать у Сереги не против была, хотя тоже скрывала, что Серега судимый и шпана был….
  И вот, вдруг, решились наши воры и приехали обсудить. Много человек было втянуто в это дело, но и «брюликов» было много – хватило бы на всех, да и не по мелочи, - тысячами получили бы.
Мы поехали с Серегой в Якутск, в очередной и последний раз. Пока добирались, напились как свиньи. И пришлось нам в гостинице два дня отходить. Местная братва все понимали и помогали нам. Время еще было. Надо было подождать, когда наполнят, те коммунистические воры, свой сейф до отказа алмазами. Должны были привезти с дальнего предприятия последний кейс. Мы решили брать перевалочную базу ихнюю, в том доме для партийного руководства.
Местнота все уже «обстряпала»: и как войти и уйти, все было подготовлено. Мое дело вскрыть сейф и унести кучу алмазов: говорили, что 4 – 5 кейсов бывало увозили.
А пока нам дали дней 5 погулять по Якутску. Мы с Серегой как то разделились, он гулял с молодежью, а я на рынок зашел посмотреть и уже был довольно пьяный. Там я встретил якуточку, молодую женщину, приехавшую из далека, из тундры вроде-как бы…. Как так получилось, не знаю, но уговорил я ту якуточку и привел ее к себе в номер гостиницы. Или ей не где было ночевать, или я решил узнать – каково это с якуточкой в постели. Мы оба с ней были пьяные. И вот, я представляю себе до сих пор, а тогда я смеялся пол дня: как я проснулся утром на полу, возле кровати от запаха мочи! Я увидел – по всей комнате расставлены стаканы тарелки, вся немногочисленная посуда была наполнена мочой! Оказывается, - эта якуточка не знала вообще, что существуют туалеты, она двери не трогала, не знала как их открывать, ведь в чумах у них нет дверей! Родилась и выросла она в тундре, и первый раз попала в город. Вот и расставила посуду и наполнила всю мочой, за чум не сходишь ведь! Вот действительно, цивилизация не дошла еще в тундру…. Она боялась, что я буду ругаться и прижалась в угол комнаты, но меня такой смех разобрал, когда я сообразил, что произошло, то пол часа я не мог остановиться, чуть по полу не катался. Конечно, мы вылили все в туалет, в унитаз и я учил якуточку открывать двери, пользоваться туалетом…. Вот такой веселый анекдот произошел со мной в действительности.
Когда я братве рассказал свой жизненный анекдот, это нас избавило от волнения, когда мы пошли на дело. Удачно пробрались в намеченную квартиру, ночью. И я работал под светом фонарика над сейфом. Долго возиться не пришлось: ну(!) я свою работу знаю! Через 15 – 20 минут мы вскрыли сейф. Внутри оказалось три кейса. Чтобы не «лохонуться», я стал вскрывать и эти тяжеленькие кейсы, с каждым минут по 6 провозился. Но все удачно – в каждом кейсе лежала гора алмазов. Как они переливались в свете фонарика, представить – этот блеск, до сих пор заводит…. Три кейса и в каждом разные размеры алмазов были: в одном мелкие, а затем все крупнее.
Все бы хорошо. Мы с Серегой вдвоем ходили внутрь. А на улице нас ждали местные. И машина стояла в соседнем дворе на взводе. Но, видно не судьба! Как и что, я и сам плохо знаю, время прошло, - нас кто- то возможно предал в последний момент, а может и случайность…. Потому что если бы заранее нас сдали, то не дали бы нам вынести алмазы в кейсах…. На улице открылась стрельба. И рядовые милиционеры с патрульной машины, которая,  затормозив со звуком шин, остановилась рядом, - погнались за нами. Я увидел, на бегу оглянувшись, что местных подстрелили, и они задержали ментов. А во дворах наша машина нас ждать не стала. Услышал, видимо, выстрелы шофер наш и рванул и уехал с места от страха. И пришлось нам бежать по Якутску, а с кейсами тяжелыми было нелегко. Укрывались мы сначала в сквере у кинотеатра. А когда менты пробежали мимо, я нашел выход. Выбил окошечко в подвал ближнего дома и мы спрятались в подвал, между сваями на трубах. Отсиделись молча до утра. Что делать думали утром: в гостиницу нельзя, денег в карманах мало, да еще с «товаром» что делать…
В такую «пропасть» попали тогда…. И решили, что «товар» надо оставить. Так и сделали. Зарыли кейсы около сваи в этом же подвале – дом номер 21, как сейчас помню.
Уходили мы из Якутии на попутных грузовиках рефрижераторах. Добрались кое-как до Находки. Все дела я обсказал на сходняке ворам. Главное что дело было сделано. Мы рванули кусок от пирога у нашей партийной воровской верхушки. Это дело не выплыло ни в каких новостях, тишина нас радовала. Конечно, думали мы, коммунисты не скажут про свои грязные дела, что государство разворовывают – там ведь  не на сотни рублей на миллионы счет был.
И тут у Сереги родился сын. Мы, вскоре, свадьбу затеяли, они с Катей поженились. Прошло тогда всего-ничего месяца три. Но нетерпелось ворам и нетерпелось и мне. А хотелось мне побыстрее получить свою долю, кучу денег – и уехать на Волгу, жить поживать и рыбку ловить. И «бродяги» - воры признали за мной право уйти…. Все дела уже делали другие молодые, вновь «коронованные» воры в законе, а мне в старости дожить осталось потихоньку….
А судьба – злодейка распорядилась по-своему. Оторвал я Серегу от семейной жизни, и поехали мы за «добром», которое зарыли. Мы и не думали гримироваться, тогда этого еще не было распространено, а нас узнали в аэропорту – или КГБ занялось нашим делом, или какой-то спецотдел при КПСС – ихнее ведь взяли. Но нас, оказывается, ждали давно. Возможно местные разболтали, мы то чисто работали, в перчатках, - но это дело следствия, как они на нас вышли…. Только, - мы взяли все кейсы и даже до аэропорта доехали. И там нас решили взять. Такое дело, что опять стрельба открылась. И почти мы ушли, как Серегу достала пуля. Он умер у меня на глазах, я все видел, но ничем не мог ему помочь. Я в машину прыгнул и ушел вместе с кейсами. Это братва нас подстраховала в аэропорту, просчитались немного менты. Меня спрятали. А потом переправили на тех же фурах рефрижераторах до Находки. Все дело я довел до конца благополучно – так посчитали братва. И Серегу помянули, обещали помогать его жене и ребенку. 
А я знал, как чувствовал, что гулять буду не долго. Я и паспорт поменял, сменил фамилию, как и раньше это делал, и уехал на Волгу, купил там домик в деревне. Но вновь приехал в Находку, к Сереге на могилку. И там меня взяли, вычислили как то.
Что мне могли предъявить? Ничего. Я под следствием просидел почти год, пока мне «пришили» какую-то статью. Сначала дали мне 5 лет. Но на этом не кончилось. Началась,  чисто, месть «партийных воротил». Потому что намекали чтоб я раскрыл им куда дел «брюлики», но я под дурачка вел себя, - ничего не знаю, ничего не слышал даже.
В лагере тогда мне устроили «пресс». За всякую мелочь я сидел в карцерах, да и бит был неоднократно. В первое время вся братва уважала меня и помогали, поддерживали, авторитет мой как «вора медвежатника» был на большой высоте. Даже в карцерах и в «буре» (барак усиленного режима) – все зэки всегда мне помогали. Относились все с уважением.
Но, видимо, администрация лагерей имели особое распоряжение: начались интриги против меня среди самих зеков. Потому что часть зэков, даже из «блатных» (своих), - работали на администрацию во всех лагерях. Организовывали разборки, драки – а зачинщиком всегда считали меня. И стали возить меня по лагерям, из одного управления в другое. Пока я находился в Приморском крае все было не так плохо. Меня знали многие из братвы и интриги администрации большого успеха не имели. Но когда перевели меня в «Краслаг», в Красноярский край, - там меня знали понаслышке, немногие.
В то время появились «местные воры», называли себя – в законе, местные авторитетные «фраера». Вот тут и удалась интрига против меня. Так получилось, что среди многих разборок с местными ворами, на последней, мне пришлось, защищая себя, применить самодельный нож – финку. И один из фраеров тех умер. В лагере произошел раскол. Некоторые зэки осуждали меня: «замарал руки в воровской крови, или поднял руку на «вора» - святое именование». Но кто понимал, что местный и всесоюзный не одно и то же, тот был на моей стороне. Долго длилась тяжба среди братвы. Воры начали переписку по всему «зэковскому миру».
Так что, когда меня осудили, - дали 10 лет, а из них 5 лет тюремного режима или «крытки» (т.е.закрытой тюрьмы). И когда я приехал на пересылку в г. Тюмень – тут же мне была «отписка» от воров. Постановили, что я виноват и уже не могу быть авторитетным вором, и «кровь за кровь» меня будут казнить воры. Один человек выразил это такими словами: «топор за тобой ходит, коль виноват ты в воровской крови». И тогда я вынужден был уйти из общей камеры в камеру где живут «обиженные»: контингент таких людей, кого бьют или притесняют. Там сидели ключники и повязочники, то есть те кто в лагере работал на администрацию. Я, конечно, с ними общаться не стал, а вокруг меня образовался другой круг, кто не сильно «замаран». Один, например, работал в пожарной охране внутренней, конечно, он писал докладные на тех кто курит в помещении и тех возможно наказывали, но он был молод, а теперь понял и не будет никого сдавать – продавать. Другой проигрался и чтоб не платить убежал к администрации. Разный тот народ признавали мой авторитет и стали меня звать «прошляком» - то есть вор в прошлом».
Таков был рассказ Миши Белого о себе.
И вот « прошляк» Миша Белый дожил до конца срока, освободился. По месту своей последней прописки, он собирался ехать на Волгу. В небольшом городке Горьковской, теперь Нижегородской области у него есть дом и 10 соток огорода. В доме живут люди – он успел организовать – сдал в аренду дом соседям. Но прошло все 15 лет, а за это время деньги, которые Миша Белый спрятал, уже давно обесценились. Теперь у него не было ничего. А главное здоровье все он потерял в лагерях. И ходить то ему было трудно и то с палочкой. И почки болели отбитые и отмороженные в карцерах, - всегда почти, когда сажали его в карцер менты, они били его по почкам….
Миша Белый прожил у нас, помогая на строительстве Храма. Ежедневно присутствовал он на молебнах наших перед работой и вечером. Постепенно и он начал с нами вместе говорить молитву Отче наш.
Как он будет доживать свой век, - седой старик в возрасте 68 лет? Я проводил его на станцию, когда он захотел уехать. Подарил я ему Молитвослов и преподал наставление в покаянии: молись и проси прощения за грехи свои, ибо жизнь твоя полна грехов. В ответ он просил меня также: «помолись обо мне, батюшка, Бог услышит тебя скорее…». Молюсь. Но простит ли Бог?










(3)Из рассказов Миши Белого

Воровская жизнь в местах заключения всегда была не очень хороша: «жизнь не сахар», как говорится. Приходилось мучиться страдать в карцерах, с ментами драться, за «отрицалово» почитался воровской контингент.
Но еще хуже стало, когда у власти встал Хрущев. Он обещал показать последнего вора в 1980 году. Когда построен будет «развитой социализм»  - воров не будет вообще. Ну кроме того, еще и священников не будет и скоро наступит коммунизм.
И вот, по приказу Хрущева, случилась «перережимка». То есть всех зэков разделили по степени преступлений на режимы содержания: общий, усиленный, строгий и особый. На особый режим собрали всех «отрицательных» зэков – кто не хотел работать, и не хотел встать на путь исправления. И были организованы две зоны особого режима – Джитогора и Джаман-сопка, в Казахстане.
На общем режиме содержались те, кто впервые попал под суд. На строгом режиме – неоднократно осужденные. А на особом режиме – признанные рецидивисты: воры, авторитеты преступности.
В бараках особого построены камеры с решетчатыми дверями и кормушки сделали ниже колен. Еду подавали на деревянных лопатах зэки хозобслуги из первоходов, их неоднократно уже убивали через обычные форточки, за то что они работали на ментов. Таких злых особистов не знали как содержать. А уж в камеру к ним заходили с целой армией солдат в сопровождении, боялись нападений.
Вот пример, - был такой случай. Молодой начальник колонии, только что окончил институт, на прокурора учился, - решил с этими рецидивистами найти общий язык. И когда он вошел в большую камеру, за ним зашли 5 или больше солдат и офицеры охраны. Тут же зэки вскочили со своих мест и в руках у них оказались заточенные железки, ножи. Около дверей была проведена красная черта, широкая полоса окрашена краской или кровью. Молодому «прокурору» сказали что нельзя переступать за эту черту. Разговор велся на разных языках…. Друг друга зэки и «прокурор» не понимали, потому что говорили на разных языках: те по фене говорили. Переводчик был офицер из охраны. Но случилось первым не выдержал «прокурор» и перешел черту. Он хотел подойти к авторитету с резкими словами: «ты как говоришь! Ты кому грубишь…» И в том же духе он только поднял руку, видимо хотел пощечину отвесить рецидивисту. Но все 20 человек взяли в кольцо этого «прокурора», а у его горла с четырех сторон заточки (ножи) упирались в кожу до крови. Авторитет же тихо сказал: выкиньте его из хаты. И прокурор вылетел в руки охраны. Его подхватили и все быстро покинули камеру. Штаны молодого начальника были мокрые – он описался и обкакался, и еще долго лечил раны на шее. Вот такие были страсти при этой перережимке. Барак же тот был первый – «барак усиленного режима» так называемый «Бур».
Однако со временем зэки смирились. И основная масса все-таки выходила на работу на рудник. На особом режиме не все были ворами. В зоне было человек 400 – 500 не более. А воров оставалось мало.
И вот попал Миша Белый в Бур, в камеру, где собраны были фраера и жулики. Трудно было наладить жизнь в этой камере. Даже уборку сделать никто не хотел. Но решили, что ворам не следует мараться, а фраерам установили график дежурства по уборке «хаты». А Миша Белый недавно был «коронован», признан «вором в законе», еще молодой, лет 30. И в Бур попал за нарушения режима, за отказ от работы и за драки с начальством.
В камере был «дедушка» - старый вор, который носил очки с толстыми линзами. Его все уважали и слушались, несомненный авторитет. И был молодой фраер, стремящийся к «короне», к званию вора – Юрок его звали. Так получилось что развился конфликт между этими зэками. Между дедом и Юрком.
А было все зимой. Морозы стояли под 40 градусов. Но захотелось дедушке выйти на прогулку. На прогулку водили во дворики на 2 часа. И вот дедушка одевался потеплее, да так он закутался, что поверх шапки шарфом лицо замотал, одни очки остались с большими линзами. Молодой Юрок увидел и невольно рассмеялся, решил пошутить незлобно: «Смотрите, дедушка на водолаза похож! Ха-ха-ха! Совсем как водолаз!». Все поддержали только смешками, но никто ни слова не сказал. Промолчал и сам дедушка. Шутка выглядела не очень хорошо. Но открылись двери камеры и все вышли на прогулку в молчании.
Во дворике обстановка разрядилась, начали разговаривать между собой и, как бы все забыли эту шутку.
Миша Белый был близко дружен с дедом, и на прогулке ходил с ним рядом по дворику из конца в конец. Дедушка, видно, что обиделся на шутку Юрка. Ходил и повторял: «Глянь, водолаза во мне увидел!». (Может он не знал значения слова водолаз? Родился дед еще до революции, и был не очень грамотен). Миша, как мог, отвлекал дедушку другими разговорами – то про карты, про игру в «рамс», и другое. Но дедушка посреди разговора, вдруг, восклицал: «Вишь, водолаза во мне увидел!». Так всю прогулку, все 2 часа, время от времени звучала эта фраза: «вишь, водолаза во мне увидел!».
После этого, начал дедушка против Юрка высказывать все плохое. И во время обеда подчеркивал, что Юрок жрет как свинья. И ночью всех будил, говоря, что Юрок сильно храпит, хотя тот не храпел, другие храпели сильнее. Что-нибудь уронит Юрок, - и вот он сухорукий, и такой и сякой. Так стал дедушка «терроризировать» Юрка целыми днями. Возразить то Юрок не смел, как бы еще хуже не обидеть. И за три, четыре дня, столько грязи навалил дедушка на Юрка, что ему, и жить невмоготу стало. А, ведь, все остальные дедушку поддерживали, все старались угодить «авторитету».
И в очередной поход на прогулку Юрок не выдержал, - он напал на охранника сопровождающего, стал драться. Тут же сбежались еще солдаты, избили Юрка и увели. Так он оказался в одиночной камере, в другом коридоре Бура.
И вот дедушка торжествовал: «Я же говорил, что он гад – видишь «сломился» (в смысле – сбежал). Я же говорил – нельзя ему доверять. Сейчас он все наши заначки продаст ментам!». А действительно, пришли менты с солдатами, всех из камеры выгнали в коридор, и при обыске много чего нашли и отобрали. Потом сели все вокруг стола и стали обсуждать происшедшее. Общим решением было установлено, что Юрок был «засланный» от ментов, конечно под влиянием дедушки. А дедушка принял и постановил решение: «Душа с него вон! (Это означало убить!) Вишь, водолаза во мне увидел!».
Решили убить Юрка. Приговор надо исполнять. Исполнение же доверили Мише Белому, как молодому вору. Сложная была задача. Но все было продумано и исполнено. Однако исполнено не совсем точно, вернее совсем не точно, случился казус.
Одиночных камер для провинившихся, в карцерах было 4. Попасть туда было просто. Миша Белый поступил также как Юрок. Полез в драку с охраной и угодил в одиночку рядом с Юрком. Через зеков, кто кормит, хозобслугу, передали ему заточенный штырь. В карцерах было принято водить в душ мыться раз в 10 дней. И выводили по два человека, чтобы экономить время. В душевой было 4 лейки. Вот, в день помывки вывели и Мишу Белого. И в тот день вывели сразу все 4 человека.Обо всем с охраной уже договорился дедушка. В карцерах тогда сидели 2 вора и Миша и Юрок. Когда Миша вошел в душевую – под лейками стояли уже все три человека. От горячей воды в душевой был пар и лица тех кто мылся плохо различались. Миша Белый раздевался медленно. Когда охранник, поторопив: «давайте быстрее», закрыл дверь, - Миша достал приготовленную заточку. Один из воров стоял лицом к Мише Белому и приветствовал его. А двое других за перегородками не видны были в пару. Миша знал, что на спине у Юрка наколот был монастырь или Храм с куполами в крестах. И в средней душевой кабинке он увидел эту спину с куполами, дальше проще, - заточка сделала свое дело: удар под лопатку, в сердце, был смертельным. Но когда человек упал на руки Мише Белому, это не был Юрок – это был другой человек. А Юрок, увидев Мишу с заточкой в крови, ударил его в челюсть. Миша упал в нокаут, а Юрок стучал в дверь… Тут охрана подоспела и дело приняло другой оборот. Оказалось, таким образом, что Миша Белый убил вора невинного.
Срок тогда у Миши был 5 лет, оставалось 3 года. А по новому суду добавили ему 7 лет. Может суд посчитал, что убил вора, поэтому много не добавили. Итак, со сроком 10 лет, увезли Мишу Белого отбывать на далекий север, в Тюменскую область Ханты-Мансийский округ, за полярный круг. Там и северное сияние и ночь 3 месяца в году.







Продолжение рассказов Миши Белого

Мы разговаривали с Мишей Белым в церковном домике, вечерами, за чашкой чая. Днем работали вместе по восстановлению Храма в селе, плотничали, крыли крышу.
И в тот вечер я сказал Мише Белому: «Ведь это убийство человека, огромный грех!» - «Да что это за убийство!» - возразил мне Миша Белый. «Вот я видел действительно страшное убийство, когда человек без головы еще шел и шел…». И до глубокой ночи я слушал его рассказ, который меня потряс до глубины души, как говорят. Действительно ужасное.
« Вот я вырос в деревне, около Волги» - так начал Миша Белый – « И мама моя решила курицу зарубить».
«Мы поймали курицу и я, пацан еще, лет 10 мне было, держал курицу руками за тело. А мама взяла топор и положила голову курицы на пенек, на котором дрова рубили. Когда мама топором отрубила курице голову, я от неожиданности выпустил ее из рук. Так курица, вдруг, побежала по двору без головы. И долго бегала, а мы за ней – вот тогда я увидел впервые смерть.
Не знал я тогда, что такое может с человеком случится. А было это в лесной зоне.
Работали мы на лесоразработке, - из бревен пилили доски. «Биржа» - пром-зона была большая. Пилорамы 3 штуки и цеха по производству тарной доски и так далее.
В зоне шла игра в карты. Игра на деньги. Да на большие деньги. Человек проигрывал то, что имел на воле. Оценивал свой дом и садился играть. Так один из зэков «болел» игрой. И проиграл много, почти все, что у него было – и в зоне и все что было у него на свободе, свой дом в селе он проиграл. А когда решил отыграться, в долг, проиграл еще и миллион денег. Когда его уже не стали принимать в игру – решил он убить своих «обидчиков», тех кто выиграл.
Шел развод, - с работы зэки шли в жилую зону. На вахте их обыскивали. И перед вахтой выстроились в два ряда две бригады по 40 человек. Торопился, отставший от бригады один «блатной» игрок, тот самый, из тех, кто выиграл. Он шел быстрым шагом, почти бегом. А тот кто проиграл стоял в последней бригаде. Вдруг, он вытащил заточенную рессору, как меч, и ударил бегущего по шее, так что отрубил голову. Голова человека упала к ногам, а человек как шел так и продолжал идти без головы. Струя крови била из обрубка шеи. Человек без головы двигал руками, как при быстрой ходьбе и прошел еще больше 50 метров до самой вахты. Только споткнувшись о ступеньки тело упало на крыльцо остатками крови все забрызгав. Это ужасное зрелище – человека бегущего без головы, потрясло всех. Зэки отпрянули и присели. Охранники схватились за автоматы и кричали: «Стоять, лежать…» - никто не знал, что делать, всех потрясла такая смерть человека.
Потом проигравший, виновник убийства, первым очнувшись от шока, убежал в пром-зону. За ним побежала охрана стреляя в воздух. Конечно его поймали и судили. Но я вспоминаю сейчас, как человек без головы проходил рядом со мной, я стоял в середине той толпы людей. И уже другие смерти, которые я видел после, не кажутся мне такими страшными. А уж сколько нелепых смертей я повидал в нашем тюремном жестоком мире даже подсчитать сложно. Некоторые зоны так и называли между собой – «мясокомбинат». По 5 или 8 трупов хоронили каждый день. Бригада похоронная создавалась и без работы не была. Скольких людей, я видел, сожгли в пожог – ямах…. Ямы глубокие для сжигания отходов от пилорамы, сучков и прочих, - постоянно горели в лесных зонах. И человека провинившегося по понятиям – легко сталкивали туда, в огонь, он сгорал вместе с дровами.»
И вот, еще случай, рассказанный Мишей Белым.
Это произошло с вольнонаемным мастером, с начальником пилорамы. Зэки просили у него принести им чай для чифира и сигарет, давали деньги. Поначалу он приносил. Жил он в поселке неподалеку от зоны. А один раз попросили принести передачу от приехавших друзей. Мастер тот открыл посылку и увидел в ней наркотики. Он все унес в администрацию. Зэков наказали, водворили в штрафной изолятор. Но мастеру тому, поощрение от администрации не принесло пользы. Около пилорамы, вдоль дороги, лежали штабеля бревен, в 3 человеческих роста высоты. И когда мастер пошел мимо штабелей шестиметровых бревен, вдруг, верхние бревна сорвались и покатились на него. Разъехались все бревна, завалило мастера под штабель из бревен. Полдня разбирали, растаскивали эти бревна, чтобы достать мастера, который еще был живой. Увезли его в больницу. Но весь переломанный, в мучениях он умер в больнице. Так отомстили зэки. Кто это сделал конечно не нашли.»
А вот еще один интересный случай был тюрьме. Рассказывал Миша Белый. Он отбывал  на тюремном режиме, в тюрьме города Тобольска.
«Играли в карты шулера. И всех уже обыграли, выиграли все сигареты, весь чай и все продукты в камере, где было 40 человек. Но вот, привели в камеру дедушку, пожилой низкорослый седой старичок. И сел он с шулерами играть в карты».
«Как они карты тасуют, перемешивают: ты бы видел» – говорил Миша Белый с восторгом. «Одна в одну, веером летают карты в руках шулеров. А дедушка им говорит, что не может он так тусовать, он, дескать, по простому « через борт кладет», перекидывает карты в колоде.
И вот дедушка стал выигрывать у всех шулеров. Вся камера наблюдала за процессом игры. Уж они тасуют и одной рукой, и вертят карты – рассыпая веером. А дедушка кладет через борт, кладет и выигрывает, кладет и выигрывает. Есть хитрость математическая в картах, при игре в «21», в очко применяется: когда больше 20-ти очков кладется наверх колоды, а меньше 15-ти очков – вниз, тогда при перемешивании три раза одна в одну – получается «прокладка», противник проиграет с перебором. И шулера эти хитрости знали. И конечно дедушка проигрывал. Но когда он банковал, то всегда оставался в выигрыше. Шулера попадались на свои же «прокладки», когда карты оказывались в руках у дедушки.
Долго они играли, дней 5 или больше. Но исход был такой, что дедушка всех шулеров обыграл. У них нечего было поставить на кон, а в долг дедушка из принципа не хотел играть. Шулера рассвирепели, затеяли драку.  Но за дедушку заступились, встали многие из зэков, кто наблюдал этот интересный картежный поединок. Шулеров перевели в другую камеру. Дедушка отделался синяком под глазом.
История на этом не закончилась. В течении времени, получилось так, что встретились три шулера и дедушка в камере, где было 10 человек всего. И вновь началась игра. Но тут уж не повезло дедушке. И три шулера выиграли у него все. И даже одежду его и даже матрац, на котором он спал: оценили его в 100 рублей и выиграли. Не знаю как, но разозлили дедушку. И видимо сильно.
И вот, однажды, вышли мы на прогулку. А когда нас заводили назад в камеру, то мы увидели в коридоре, как дверь соседней камеры, через одну, - сорвалась с цепи, открылась, отлетев в сторону. И высокий человек бежал в нашу сторону, держась руками за живот. Из под его рук торчали его кишки, часть кишков болталась у него между ног. Наступив на свои кишки, он упал около нас, распространив свой страшный запах и залив пол кровью.
Оказывается, что произошло. Дедушка где-то взял заточенный ступинатор, железку из обуви. И когда они вошли с прогулки в камеру, дедушка встал сбоку у дверей, ждал когда войдет последним знаменитый шулер. И дождавшись, дедушка воткнул заточку в верх живота человеку-обидчику. А потом, как бритвой разрезал живот и рукой выдернул у человека кишки, бросив их ему под ноги. А тот, в шоке, плечом выбил двери и побежал по коридору, топча свои кишки и окровавив весь пол.
Вот такой был дедушка-мститель, которого я лично хорошо знал. Наверное он в тюрьме и умрет, ему и так было за 60 лет, а еще за убийство срок добавят».
Много других историй мне рассказывал Миша Белый. Он рассказывал все из своей жизни, истории, которые видел и переживал. А я мог только сочувствовать ему и молиться Богу, чтобы Господь простил ему грехи.
Сопереживание – это одна из добродетелей перед людьми и перед Господом. Так говорили и учили все древние мудрецы. Например, Конфуций, китайский мудрец, высказался на этот счет так: «Из всех преступлений самое  тяжкое – это бессердечие». И еще он же говорил потомкам, то есть нам: «Если так мало знаем о жизни, что мы можем знать о смерти?». А также: «Как мы можем знать, что такое смерть, когда мы не знаем, что такое жизнь?».
Много можно говорить витиеватых фраз о смерти, о жизни, и о прочем другом. Но все равно, довольно часто, жизнь продолжает нас удивлять. Истории жизненных перепутий, коллизии – всегда были и будут  потрясать наше воображение. Жизнь полна неожиданностей.