Тээль то спокойно спала, то металась, как сказала Истома, в лихоманке. Сама она сидела подле, нежно придерживала голову подруги, что-то быстро шептала. Должно быть, взывала к богам помочь отогнать лихоманку. Горемаг суетно колдовал над котелком.
Мы с Пракшей отошли подальше по берегу, где я поведал о своём лесном приключении. Пракшу порывало расхохотаться, но, оглядываясь назад, он лишь давился смехом.
- За что ты её два раза-то…поучил? – наконец, выдохнул он.
- Да испугался я, что обманет. Что я против её колдовства? Не хотелось свои кости оставить на поляне. Вот и решил её оставить лисицей.
- А второй-то раз зачем?
- Больно хороша…
- Завидую я тебе, братка, - мечтательно сказал Пракша, растягиваясь на тёплом песке.
- Чему завидуешь?
- Не понимаешь счастья своего. Сам же говоришь, красавица.
У меня вырвался сладкий вздох:
- Верно. Может, потому лисицей и оставил…
- Иные целые состояния ради их внимания просаживают, - с грустью протянул Пракша.
- Ради лисиц? - усмехнулся я.
- Красавиц! У каждого народа они свои, а сказка всякий раз одна и та же: быть рядом, обладать…
- Э, братец, не по нраву мне твоя песня грустная. Подругу тебе надо искать.
- Волчиц или вроде твоей лисички? - Пракша зябко поёжился. - Они-то и не против, да их мужья за такое и порвать могут.
Я с интересом рассматривал друга. Сдаётся, он всё это знал из личного опыта, а, судя по тому, как встала шерсть на загривке, эта история окончилась для него плачевно.
Поймав мой изучающий взгляд, Пракша смешался, вскочил:
- Пошли, чую по запаху зелье готово. Только бы помогло!
Горемаг осторожно подошёл к Истоме с котелком, прошептал:
- Готово. Можно давать.
- Бр-р. Что за запах, что за вид?
- Зелья завсегда скверно пахнут, - начал Горемаг назидательно. - И вид неприглядный. Дабы хворь прогонять, а тело побуждать тянуться к благовонию, тем и …
- Ты не у себя в Школе, - чуть нахмурившись, мягко оборвала Истома.
- Это лечение, а не угощение, - насупившись, сказал Горемаг.
- Надеюсь, - кивнула Истома, повернувшись, нежно прикоснулась к плечу подруги: - Таля, проснись.
Тээль вздрогнула, с трудом открыла глаза, обвела всех взглядом, вяло улыбнулась:
- Жива…
- Вот зелье Фурсик приготовил. Выпей, - Истома просунула руку под голову Тээль, приподняла её, другой рукой взяла котелок, поднесла к губам подруги. - Ещё живее будешь.
- Пахнет мерзко… - Тээль попыталась увернуться.
- Ты пей, а не нюхай. Не противься, иначе Фурсика на тебя напущу, пусть колдует, - сердито пригрозила Истома.
- Варвары, - вздохнула минотавриха, прикрыв глаза, стала пить большими глотками зелье. Когда в котелке оставалось ещё на один глоток, Тээль вдруг дёрнулась всем телом, охнув, уронила голову на ложе, придавив руку Истомы.
Горемаг, ругнувшись, рухнул рядом на колени, одну руку положил на живот минотаврихи, другую на грудь, застыл, плотно закрыв глаза.
Мы затаили дыхание. Лично у меня от напряжения заныли когти на всех четырёх лапах.
- Она жива! - наконец, обронил Горемаг, открыв глаза.
- Что ты ей дал? - взорвалась Истома, замахнувшись котелком.
- М-меня так учили. Всё должно быть хорошо, - втянул голову в плечи Горемаг, косясь на котелок.
- Меня ты тоже лечил! - прошипела Истома. - И какой ты после этого чародей? Ты просто…
- Не обижай Фурсика, - неожиданно раздался ясный голос Тээль. - Он колдует, как может…
-Таля, ты как?
Тээль приподнялась на локте:
- Не хуже, чем до ранения, - и легко свободно улыбнулась.
Истома улыбнулась ей в ответ, быстро поцеловав, обняла, прижав к своей груди, покачивая при этом как ребёнка.
Облегчённо вздохнув, Горемаг поднялся и пошёл к воде. Истома вдруг вскочила, догнала его и повернула лицом к себе.
- Фурсик…извини, если я… - смущённо начала она.
- Я не в обиде, - быстро сказал Горемаг.
В следующее мгновение Истома накрыла своими губами его губы. И, наконец, прервав долгий поцелуй, смущённо отстранилась, вздохнув всей грудью, спешно вернулась к Тээль.
Горемаг будто ошалелый сделал несколько шагов по песку, затем медленно опустился, сел же тяжело, точно кто надавил на него сверху. Пракша, глянув на меня, двусмысленно усмехнулся.
Тем временем Тээль осторожно отодрала пропитанную засохшей кровью повязку. Рана почти исчезла, остался лишь розовый рубец, чуть светлее видневшегося в шерстяной оправе соска на упругой грудке.
- Жалко совсем не исчез, - сказала Истома, проведя кончиками пальцев по рубцу.
- Шерстью зарастёт, видно не будет. Не впервой, - просто сказала Тээль и шепнула ей на ухо: - Умница, что перед Фурсиком извинилась. Хороший он чародей.
Судя по покрасневшим изнутри ушам и носу, Истома густо покраснела.
- Я думала, залечил он тебя…
- Как видишь, с травами у него отлично получается. Погодь, - Тээль обошла Истому и быстро направилась к Горемагу: - Фурсик!
Тот вскочил, напряжённо вглядываясь в приближавшуюся минотавриху, затем попятился, весь вид его говорил, что Горемаг лихорадочно начинает инстинктивно ставить оберег. Но Тээль опередила: сжав плечи Горемага, притянула к себе и крепко поцеловала в губы.
- Спасибо тебе за лечение!
Ошарашенный Горемаг заалел как вечерняя зорька.
- Всем тут везёт, - вздохнул Пракша. - Кроме меня.
Минотавриха услышала, повернувшись к нам, раскинула руки, смеясь:
- Идите и вы, псы трепливые. От радости, что исчезла боль, я решила вас простить. Забыто! Ну, идите же, пока я щедрая.
Мы с Пракшей переглянулись, робко приблизились. Тээль присела, озорно потрепала Пракшу за холку, чмокнула в нос, после чего обратила взор на меня. Ноздри её вдруг затрепетали, глаза сузились. Моё сердце сжалось, в ожидании дурного. Тээль цепко ухватила меня за шкуру на груди, приподняла на уровень своих глаз, процедила сквозь сжатые зубы:
- На тебе дух лисьей самки. Срамной дух. Ступай, выкупайся, сластолюбец, - с этими словами, она резко встала и подбросила меня в воздух. - Как вернёшься, получишь свою долю ласки.
Я взмыл повыше и от нахлынувших чувств, дважды кувыркнулся, как это делают некоторые голуби. От радости, что Тээль простила меня, я готов был расцеловать даже Пракшу, но вряд ли решился бы из опасения, что неправильно поймёт братец, сморозит чушь, вроде той, что я… Стоп! Всё забыто!
Э-эх! как легко-то и светло на душе стало!
Помочь сайту
Поздравления
