Ценная бандероль стоимостью в один доллар. История 6 Жестокий рок, печальная судьба ч.2

 Часть 2   Exeunt Omnes! (лат) Все уходят (из жизни).

Suum cuigue tributio – Каждому по его заслугам (лат.)

«Скупая историческая хроника превращается в пылкое воображение, когда вы видите давно умерших людей»

А.Куприн

А в зеркале двойник

Бурбонский профиль прячет

И думает, что он незаменим

Анна Ахматова

  Однажды Людовик XIV  решился признаться Ментенон в своих чувствах и попытался  склонить  её к более близким отношениям.  

Ах, как была хитра эта женщина! Она  сделала  вид, что ужаснулась, но тут же   решительно произнесла:

—Сир! Ваше  предложение я считаю  противным Богу. Понятие добродетели не сообразуются с преступной любовью.

— Время ещё не наступило, — думала она. — Я и так долго ждала. Подожду ещё.  Пусть  Людовик  немного помучается. А чтобы выглядеть в его глазах  скромной и богобоязненной, надо  направить  все мысли короля  на супругу.

Людовик  негодовал, но сдержался  и  высокопарно произнёс:

—Вы отказываете мне! Ни одна женщина  не может устоять перед моим величием!

Ментанон не промолчала, она знала, что  ответить королю,  не навлекая  на себя его  гнев:  

— Я люблю вас, просто обожаю! Вы для меня единственный мужчина, которому я смогла  бы отдать не только своё тело, но и душу. Но я не могу допустить этого без уз брака. К тому же, — добавила она, — у вас есть супруга. Ей одной принадлежит ваша любовь. И если вы обратитесь к другим, от вас отвернётся небо. 

Король был крайне   удивлён  ответом Ментенон. Ни одна женщина не разговаривала с ним подобным образом и тем более не оправляла к королеве Марии – Терезии.

Ментенон настаивала:

—Amore! Любовь моя! Обратите  свою  нежность и ласку на  супругу. Она женщина,  достойная вашей любви. А там  будь, что будет! Я лишь прошу вашей милости быть рядом с вами.

Людовику пришлось согласиться.

—Что ж, я всё равно буду ждать вашего расположения, мадам!

Легко представить  радость Марии – Терезии, ведь   у неё началась новая жизнь. Она не верила своему счастью. Долгое время  Людовик  не обращал на нее никакого внимания. Теперь он проводил с ней вечера,  разговаривал с нежностью: вот уже тридцать лет, как она не слышала от него ни единого ласкового слова.

Все эти годы королева  переживала молча. Оставаясь одна в своей роскошной опочивальне, она часто сидела у зеркала в золотой раме и предавалась мыслям.

 – Ах, мой любвеобильный Людовик! Моё Солнце!  Я поступала так, как мне велели,  старалась ублажить тебя, – думала королева, – но ты всегда  забывал обо  мне  в объятиях  придворных красавиц… – Тут Мария-Терезия  вздохнула и прошептала:

– Впрочем, свой супружеский долг король  исполнял исправно. Я  принесла ему шестерых  деток, трёх мальчиков и трёх девочек.

  Тут Мария-Терезия, посмотрела в зеркало и против воли улыбнулась своему отражению.

– Большие голубые глаза, изумительной белизны кожа, пышные белокурые волосы. Что же не нравилось  во мне  королю? Некоторые из его любовниц и сложены были куда хуже, и намного старше меня. Может быть, все дело в том, что я  до сих пор плохо говорю по-французски?

   Да, язык давался Марии-Терезии  с трудом, и придворные всегда посмеялись, не в открытую конечно,  над тем, как она коверкала слова и неграмотно строила фразы

  Если бы Мария-Терезия была  менее послушной дочерью и более проницательной женщиной, ее брак с Людовиком мог бы оказаться весьма удачным. Но она так никогда и не поняла, что ее капризы, прихоти, невоздержанность и горячность понравились Людовику бы гораздо больше, нежели покладистость, сговорчивость и немое обожание. Кто из мужчин будет долго терпеть рядом с собой послушную женщину?

  А ведь Мария – Терезия была  умна, и набожна,  милосердна  и необыкновенно  смела. Она входила в чумные бараки, ухаживала за больными холерой, не  стыдилась  самой тяжелой и «черной» работы в госпиталях, помогала бедным, нищим  и  обездоленным. За это ее презирала знать, но боготворил народ.

В январе 1683 Мария-Терезия умерла, так и не познав настоящей, глубокой, взаимной любви, которой она  заслуживала. Но последние дни рядом с ней был её  Людовик, любовь к которому она пронесла всю свою жизнь. Король любил её по своему, как любят игрушку, без которой не могут заснуть, но вырастая, забывают о ней и ностальгически  вспоминают в старости.

Когда королева  скончалась, Людовик XIV  вынужден был признать:

– Это было единственной неприятностью, которую она доставила ему.

  При дворе после смерти королевы стали поговаривать  о втором браке короля.

Только после этого Ментенон решилась уступить требованию короля и сделаться его любовницей. Ему в ту пору было 45 лет, а ей - 48. В ночь с 9 на 10 октября 1684 года  воспитательница его детей  от    маркизы Монтестан,  маркиза  Ментенон тайно и Людовик  XIV тайно обвенчались.  Этому способствовал новый духовник Его Величества отец  Ла Шез.   Ментенон  была  орудием в руках иезуитов, настаивая  на обращении  короля по  пути  благочестия.  Во Франции резко усилилось  влияние католической церкви.  Из Франции эмигрировало 400 тысяч протестантов – купцов, ремесленников, рабочих, мануфактуристов, моряков – это вызвало резкий упадок экономики и недовольство со стороны французского народа.

   Началось царствование Ментенон. Она была единственной женщиной, которую Людовик XIV допустил  до политики, стала для него не только  любовницей, но и другом,  и советником.

 Ментенон жила во дворце уединённо, редко выезжала. В политических затруднениях Людовик часто спрашивал у неё  совета. Ментенон отвечала ему тихо, как будто это её мало интересовало, хотя на самом деле она была в курсе всех дел, так как ни один министр не осмеливался идти с докладом к королю, не обсудив его прежде с ней.

     Даже над принцессами имела власть коварная Ментенон. Они ни в чём не могли ей перечить.  Камердинеру  не раз приходилось видеть, как дочери Людовика XIV Анна – Елизавета, Мария –Анна и Мария – Терезия с трепетом входили по приказу к ней в комнату, откуда через некоторое время появлялись со слезами на глазах. Ментенон, сдвинув колени и поджав губы,  выговаривала  девушкам.

– Вы должны вести себя пристойно, не жеманничать и кокетничать с мужчинами. Проводить время в молитвах, вознося  молитвы к Богу. Вам в наказание прочитать на коленях 50 раз Seigneur, ayez pitiė de nous!  Господь, смилуйся над нами!

Ну как тут не заплакать!

    Ментенон обладала талантом убеждения. Она была хорошим воспитателем и педагогом.  Маркиза обратилась к Людовику XIV с предложением открыть пансион для девочек. Она сама занялась организацией. В итоге в 1686 году было открыто учебное заведение Сен-Сир  на 250 воспитанниц, дочерей бедных дворян.

Наставницы должны были дать  обеты  целомудрия и  послушания,  обязывались посвятить себя воспитанию девиц. Ментенон  в письмах давала рекомендации:                    

 – Обращать больше внимания на воспитание, чем на обучение;

– Приучать воспитанниц к труду;

–Утром, днём и вечером читать молитвы;

– Живыми беседами развивать и обогащать их ум.

Кроме управления пансионом  Ментенон  продолжала «очищать» нравы в Версале. Королевский дворец превратился в такое скучное место, что  придворные  шептались:

– Даже кальвинисты⁽¹⁾  завыли бы здесь от тоски!

При дворе запрещались игривые выражения, мужчины и женщины более не могли откровенно объясняться друг с другом, а фрейлины и придворные красавцы  вынуждены были прятать любовные томления  под маской благочестия.

   А как же Людовик? Нашёл ли он в Ментенон, наконец, ту женщину, которая смогла так очаровать короля, что он перестал заглядываться на придворных фрейлин?

     Увы, нет.  Франсуаза Ментенон в постели была холодна, и ей приходилось мириться с постоянными изменами мужа. Ее  набожность и благочестие были подвластны  расчету. Зачастую чопорность маркизы де Ментенон раздражала самовлюбленного короля. Но самообладание и выдержка Франсуазы не имели границ. Уставший за свою разгульную жизнь Людовик XIV ценил покой и умиротворение, которыми его  окружала жена, а  так же ее верность и преданность. Вместе они прожили тридцать два года. Также была преданна королю королева Мария-Терезия. Но она не смогла найти верную тактику в отношениях с неверным мужем.

   Спустя десятки лет, в 1701 году, в  защиту  королевы выступил брат короля Филипп Орлеанский. Он очень долго собирался с духом, не решаясь высказать  Людовику, что он думает. Но однажды Филипп Орлеанский  не выдержал.

Людовик вызвал к себе брата для серьезного и неприятного разговора.

– Ваш сын, – заявил Филиппу Людовик,  – развратник и распутник. Обуздайте его, брат мой, иначе мне придется выслать его куда-нибудь в глушь.

Филипп  вспыхнул от ярости.

– И это говорите вы, вы! – задыхаясь, произнес он. – Вы всегда издевались над покойной королевой, заставляли  ее ездить в одной карете с вашими любовницами! И вы меняли их как перчатки! У вас нет никакого права упрекать моего ребенка. Мне прекрасно известно, что вы стали супругом вдовы нашего поэта  Скаррона. Госпожа де Ментенон – особа весьма достойная, и я уверен, что она чтит память своего знаменитого мужа-поэта, поэтому не надо убеждать меня, что она вышла за вас добровольно. Нет, вы, братец, принудили ее, как принуждали многих и многих до нее!

Ментанон убедила всех в своём благочестии!

 Ссора продолжалась больше часа. Филипп говорил   страстно, чувствовалось, что  обида накипела  в его душе.

– Женщины всегда попросту подчинялись вам, как своему королю, не питая  при этом никаких чувств.

 Эти слова брата особенно оскорбили Людовика.

 – Да что же это такое?! – возмущённо закричал  он. – Верно, самому вам всегда приходилось покупать любовь, вот и считаете, что по-другому не бывает! Так вот же бывает, братец, бывает! Может, скажете, что и Мария-Терезия меня не любила, а? Ага, молчите?! Нечего сказать?

Филипп действительно молчал и только  хватал ртом воздух, как рыба в воде. Ему было очень плохо, и вдобавок он знал, как королева боготворила своего мужа. Ему хотелось сказать, что нехорошо предавать тех, кто к тебе по-настоящему привязан, но сил на это уже не осталось. Прохрипев что-то невнятное, герцог Орлеанский рухнул на пол. Это был апоплексический удар.  Вскоре Филипп  Орлеанский умер.

Людовика потом долго  терзали сомнениями по поводу того, как относятся к нему прекрасные дамы.

– Филипп лгал мне из зависти – вот и все. Разве можно в меня не влюбиться? Ведь я так хорош собой! – говорил он себе. 

И постаревший, беззубый, к тому же мучавшийся подагрой,  Король-Солнце горделиво стоял, упирая  руки в бока, с трудом выставив вперед  ногу в роскошном, украшенном драгоценной пряжкой башмаке.  

   Ну что сказать?  Мания величия у человека с детства обделённого вниманием и заботой. Солнце оно и есть Солнце! Освещает своими лучами, греет, но и смертельно обжигает.  Так же  как и око Бхайравы – «голубой  бриллиант французской короны». Долго он охранял  Людовика, неся смерть его возлюбленным. Долго король не доставал его, не любовался красотой мерцающих граней. Стал он часто любоваться им, закрывшись от посторонних глаз в своей спальне. Редко уже заходил ночью в  комнату Ментенон. Не до любовных утех уже было престарелому королю. Да  и настроение уже было не столь радужное, только  бриллиант вселял в его душу прежние чувства. Он вспоминал себя молодым в окружении прекрасных дам. Часто вспоминал праздники в Версале и особенно  «Балет муз», где в образе крылатых фей вокруг него кружились Лавальер и Монтеспан. 

   Да видно накликал беду.

Божественный удел – страдания и мука.

Что ж, этот крест нести по праву суждено

И ожидает вас печаль с разлукой,

Судьбой иль роком так  предрешено.

   13  апреля 1711 года от оспы умер его сын, Великий дофин Людовик сын. Наследником престола был объявлен его старший сын герцог Бургундский.  Но несчастья уже было не остановить. «Голубой француз» продолжал мстить королю за долгие годы забытия. В начале февраля 1712 года внезапно умерла жена  герцога Бургундского.  После её смерти вскрылась её тайная  переписка. Она оказалась иностранной шпионкой, выдавшей  государственные секреты.  Об этом не знал даже сам герцог. Людовик был вне себя. Он вызвал сына к себе. О чём был разговор, не знает никто, но вскоре герцога Бургундского свалила лихорадка, и он умер через десять дней  после кончины жены. 

   Преемником дофина должен был стать его старший сын, четырёхлетний герцог Бретонский. Но даже ни дня не успел он побыть наследником. 8 марта умер от скарлатины. Дофином стал  маленький герцог Анжуйский. Но, как говорится, беда не приходит одна – вскоре и этот наследник, который и без того был худеньким малышом,  покрылся красной сыпью. Врачи  не ждали положительного исхода. Но он, к счастью Людовика, выздоровел. Это событие было воспринято как чудо. Но череда смертей не прекратилась. В мае 1714 года упал с лошади,  и спустя несколько дней скончался  герцог Беррийский  скончался, младший брат герцога Бургундского.

Так что, помимо Филиппа V Испанского, у  династии Бурбонов оставался лишь один наследник —второй сын герцога Бургундского (впоследствии Людовик XV).

   Людовик XIV, король-Солнце обжигал своими лучами всех, кто был рядом с ним. В этом был повинен голубой бриллиант – Око Бхайравы, имея его,  он обладал славой и королевской силой.  «Голубой француз» уничтожал всех, кто  находился  в близком окружении короля. Мария –Терезия, Филипп Орлеанский, Монтеспан, Лавальер,  сын дофин Людовик и  его  внуки.

  Людовик XVI  был глубоко опечален и почувствовал, что приближается старость. Стал поздно вставать, решал дела и принимал приближённых, ел, лёжа  в постели. Целыми часами сидел в глубокой задумчивости в своём любимом кресле. Как ни старались  мадам Ментенон и врачи  вывести его из этого состояния, он чувствовал себя дряхлым стариком.  

      В июле 1715 года Людовик XIV, которому уже не была дорога своя жизнь,  рискнул украсить искрящимся сердечком – голубым бриллиантом,   усыпанное драгоценностями жабо на камзоле.  Король сразу почувствовал прилив сил, но как оказалось, ни к чему хорошему эта затея с бриллиантом не привела. 

    Танцуя на балу,  Людовик XIV наступил левой ногой на ржавый гвоздь. В августе на ноге показались пятна антонова огня. Началась гангрена. Стало очевидным, что дни короля  сочтены. Через несколько  дней   Людовик  впал в  коматозное состояние.  Пришёл в себя в последних числах августа. 27 августа он пришёл в себя и отдал последние распоряжения. Бывшие в комнате камер-лакеи плакали. Чувствуя приближение смерти, он оставался королём, заботящимся о своих приближённых.

 – Зачем вы плачете? – сказал король. – Когда же умирать, как не в мои годы. Или вы  выдумали, что я бессмертен?

У придворных Людовик XIV попросил прощение:

– Простите меня! Плохой пример я подавал вам. Будьте благочестивы. Пусть Бог  будет в ваших сердцах. Вспоминайте иногда  вашего короля-Солнце.

Затем он пригласил наследника престола, своего пятилетнего правнука, будущего короля Людовика XV, и сказал:

–Дитя мое, вы станете великим королем. Не следуйте моим пристрастиям к роскоши, ни к  дворцам, ни к войнам. Стремитесь облегчить жизнь ваших подданных. Я этого сделать не смог и поэтому чувствую себя несчастным.

В тот момент, когда он говорил свои последние слова:

–Я ухожу,  Франция остаётся!

 По  лицу Людовика промелькнула лёгкая тень, а по коже, горячей  от высокой температуры, пробил озноб. Он понял, что во всём виноват «голубой бриллиант французской короны», который в этот момент оставался   на нем.

Через несколько дней началась агония, а  утром 1 сентября 1715 года  в  8 часов 15 минут в окружении придворных Людовик  XIV  испустил последний вздох. Через 4 дня Людовику исполнилось бы  77 лет.

   Тело короля на протяжении 8 дней было выставлено для прощания в Салоне Геркулеса в Версале. В ночь на девятые сутки с печальной торжественностью, обычной в таких случаях,  тело перевезли в базилику аббатства Сен-Дени. Здесь  Людовика XIV предали земле с соблюдением всех положенных королю обрядов католической церкви.

Он мёртв, но тянутся из гроба нити

И заставляют сердце трепетать…⁽²⁾ 

  После смерти Людовика XIV Франсуаза де Ментенон уединенно жила в Сен-Сире. Она  пережила  Людовика  на четыре года и умерла в 1719 году.  Созданный ей пансион для девочек  стал прообразом Смольного института благородных девиц в Петербурге.

    Мария – Терезия,  Луиза Лавальер, Атенаис де  Монтеспан, Франсуаза Скаррон - Ментанон – каждая из этих женщин по-своему любили  Людовика XIV. Кто  нежно и искренно,  кто с  хитростью  и коварством.  Но на всех  оказало воздействие Око Бхайравы – «голубой бриллиант французской короны».  Именно он вмешался в их отношения друг с другом  и сократил  жизнь каждой,  да и королю отомстил.

  Жестокий рок, печальная судьба!

⁽¹⁾ кальвинисты – протестанты

⁽²⁾ цитата из Вальтера Скотта «Антикварий»