Старинная пьеса, цитата из Вальтера Скотта «Антикварий»
«Чему учит жизнь, так это быть благородным. На стандартный вопрос – как поживаете? – в молодости отвечаем: «ничего», в зрелости: «нормально», в старости: «Слава Богу».
Абрам Терц
Монтеспан вышла от Людовика, не чувствуя себя победительницей. Она поняла, что король отпустил её, как отпускал ранее своих фавориток. С другими он поступал также жестоко.
Ей пришлось освободить апартаменты на первом этаже и поселиться в комнаты более скромные, далеко от королевских покоев. Первое время было очень трудно. Её постоянно мучили кошмары. В своих снах она вновь была участницей чёрных месс, с каждой ночью они становились всё страшнее и страшнее. Уже не одного младенца на её глазах лишил жизни Гибур, превращаясь в злобное существо, питавшееся кровью убиенных. Монтеспан просыпалась с диким криком и со слезами на глазах. Так прошло лето, наступила осень. Душевные раны не затягивались. Сначала она ждала, что Людовик её простит и вернётся к ней. Но после того, как пришла мадам Скаррон, ставшая маркизой Ментанон и, играя роль воплощённой добродетели, сообщила:
– Мон шер! Ты должна благодарить меня, ведь именно я просила Людовика простить тебя. Только благодаря мне ты ещё продолжаешь жить во дворце. Ты пойми, он сам настаивает на наших тайных свиданиях. Он домогается меня, не смотря на то, что я держусь с ним на расстоянии.
Ментанон говорила таким елейным голосом, делая упор на словах я, меня, мне , но в каждом слове чувствовалось такое ехидство, что Монтеспан удивлялась, как она раньше не поняла, что это за человек.
– Я помогла ей, когда она оказалась в нищете после смерти мужа. Я считала её своей подругой, – думала она.
– Мой тебе совет: тебе лучше уехать из королевского дворца, тогда Людовик будет сам просить тебя вернуться.
После этих слов Ментанон Монтеспан не выдержала и выставила соперницу за дверь. Перед её глазами стояло довольное лицо бывшей подруги. И тут она вспомнила:
–Хочешь потерять близкого друга - познакомь его с подругой. Всё возвращается! Я рассорила Людовика с Лавальер, теперь я оказалась на её месте.
У Монтеспан случился нервный срыв. Сначала она стала истерически смеяться, произнося отдельные фразы:
– Она…будет…передавать…просьбы…королю…
После смеха её охватило отчаяние.
– Я должна решиться и уехать из дворца. Тем более у меня есть куда – в мой замок в Кланьи, – решила маркиза.
Она ещё не знала, что старший сын, герцог Мэн, перешёл на сторону своей воспитательницы и ещё ранее распорядился выбросить не только её вещи, но и всю мебель из замка матери. Её будуар превратил в свой личный кабинет.
Узнав об этом, у Монтеспан будто земля разверзлась под ногами.
– А что я хотела? Я не воспитывала своих детей, они – «дети Франции», королевские дети.
Такие мысли угнетали бывшую фаворитку, доводили ей до отчаяния.
–Теперь мне ехать некуда. Нужно искать жильё.
Она могла остаться в королевском дворце. Людовик распорядился выплачивать Монтеспан ежегодную пенсию в 12000 луидоров. Но жить среди придворных, злобно насмехавшихся над ней, она не могла и не хотела.
Тогда Монтеспан с помощью своих верных слуг супружеской четы Перри и Розины, которые знали её ещё с детства, устроилась в Париже в меблированных комнатах на улице Сент –Антуан.
Душа её была истерзана и страдала. Но всё-таки она была не одинока, рядом с ней были её верные слуги, которых маркиза раньше почти не замечала. Они ухаживали за ней, как за маленькой девочкой, любовно называли её Нати – от имени Атенаис.
Прходило время, но душевные раны не излечивались. Франсуаза не могла заставить себя выйти на улицу, потерянно бродила по комнате, пыталась заняться вышиванием. Она была в состоянии сильного перевозбуждения, не понимая, что всё, что с ней происходило и происходит – результат влияния голубого бриллианта. Камень – око Бхайравы был уже у Людовика, но она носила серьги и кольцо – осколки камня.
У Монтеспан после сильного нервного возбуждения началась лихорадка. Четыре дня она находилась между жизнью и смертью. Все эти дни бушевал ураганный ветер, срывая с деревьев последние листья. Небо, словно упало на землю, всё было как в тумане. Такой осени ещё не видели в Париже.
Франсуазе снились кошмары, сотни бессвязных сновидений тревожили её. То она была чёрной птицей и её окружали чёрные вороны, раздиравшие её в кровь. Она пыталась сбросить оковы сна, но у неё ничего не получалось. Сквозь смутные сновидения она слышала голоса, которые сливались в одно заунывное пение.
–Alle guten geister loben den Herrn. Хвалите господа все ангелы его (лат).
– Ohmondieu! Боже мой, Иисусе! Будь милостив! На одре болезни лежащую и смертной болезнью уязвлённую, ныне милосердно страждущую Франсуазу, приди и исцели.
На четвёртый день Франсуаза открыла глаза. Сознание постепенно возвращалось к ней, но вернулась и память. Громкие рыдания разбудили её верного Перри, просидевшего рядом с ней все дни и ночи. Он вскочил, ощупал пульс.
– Слава Богу! Жар спал. Бог услышал наши молитвы. С днём рождения! – радостно воскликнул он.
В это время подошла Розина.
– Вы так нас напугали! Милая Нати, сегодня 5 октября – ваш день рождения, второй день рождения!
А Перри пояснил:
– Вам сегодня исполнилось 33 года. Возраст Христа. Ваш смертный час ещё не настал.
Видя, что Франсуаза плачет, как маленькая девочка, он стал её успокаивать.
– Не надо плакать. Надо радоваться. Болезнь отступила. Вы – живы.
– Моя жизнь кончена, – проговорила Монтеспан сквозь слёзы.
Перри упал на колени перед её кроватью.
– О, нет, не говорите так! Я вас умоляю, забудьте обо всём.
– Я не смогу ничего забыть. Эти чёрные мессы, этот проклятый бриллиант!
Франсуаза плакала, но от слёз на душе становилось легче.
– Не надо проклятий! Думайте о Боге, – убеждал верный слуга.
Франсуаза снова закрыла глаза, чувствуя себя прокажённой. Перед ней вновь предстали Ла Вуазен и аббат Тибур.
– Нет, не думай об этом! – прокричала она так громко, что Перри вздрогнул.
Но мысли путались, и Монтеспан вновь погрузилась в смутный сон, в её кошмар. Плакали дети и струились реки крови, в которых она, захлёбываясь, тонула. Но вдруг что-то подняло Франсуазу вверх, и она услышала слова:
–Бог пришёл в этот мир, чтоб искупить наши грехи. Он постился тридцать три года и три дня. Трёхдневная лихорадка, четырёхдневная лихорадка не можешь ты оставаться в этом теле. Мария, молись за рабу Франсуазу, Иосиф не покидайте меня. Святой Михаил, охраняйте рабу Франсуазу. Аминь.
На последнем слове Монтеспан проснулась. Пробуждение было тяжёлым. Разомкнув веки, она увидела пред собой Розину. Это она заговаривала лихорадку. На глаза молодой женщины навернулись слёзы. Она закричала:
–Оставьте меня! Я не хочу жить, я хочу умереть.
–Ваша жизнь вам не принадлежит. Она принадлежит Богу, – настаивала Розина. – И только Богу решать, когда и как человеку уходить. Ваше время ещё не пришло.
Розина говорила убедительно.
–У вас есть дети и ради них вы должны жить.
–Дети? – горько прошептала Франсуаза.
Жизнь, которой она жила, пресыщаясь удовольствиями и окружая себя роскошью, драгоценностями, показалась сейчас такой ненавистной. Монтеспан продолжала:
– Детям я не нужна. Они – «дети Франции», королевские дети. Их воспитывает чужая женщина.
–Но они остаются вашими детьми. Поверьте, время лечит. Боль пройдёт, нужно простить и отпустить из сердца все чёрные мысли. Жить дальше.
–А может, Розина права? – подумала Франсуаза.
– Примите этот настой с вербеной и зверобоем. Он не только поможет вам от болезни, но и не допустит больше в ваше сердце и душу чёрную магию.
Франсуаза поправлялась. К ней возвращались силы, но она стала сторониться людей, особенно мужчин. Возвращался крепкий сон, кошмары постепенно отступали. Розина и Перри внимательно следили за своей хозяйкой. Внешне их Нати ничем не отличалась от прежней, только немного похудела и осунулась. Но возникало ощущение, что перед ними совсем другая женщина. Глаза смотрели на мир без прежнего блеска и высокомерия. Будто с души, а ведь глаза – зеркало души – постепенно спадала чернота. Она уже не порхала беззаботно и бессмысленно, как когда-то в образе крылатой феи на празднике «Балет муз». В небольшой квартирке, в которой они жили втроём, она чувствовала себя спокойнее и намного свободней, чем в королевских апартаментах. Про свои богатые наряды и драгоценности, особенно о «голубом французе», Франсуаза не вспоминала. Влияние камня постепенно ослабевало и, наконец, окончательно сошло на нет, когда она продала серьги и кольцо с бриллиантами – осколками Ока Бхайравы. Чувствовалось, как душа её очищается от той грязи, что накопилась за те годы, когда жила при королевском дворе.
Вскоре Монтеспан нашла для себя работу по душе. У неё открылся талант преподавателя. Она занималась с бедными детьми музыкой и сольным пением. Денег она с них не брала, так как получала ежегодную пенсию от Людовика XIV и могла жить безбедно, не заботясь о хлебе насущном. Так Франсуазе было легче пережить душевные терзания. В своих учениках она видела собственных детей, которые её даже и не помнили. Она в этом скоро убедилась.
Однажды, возвращаясь из нищего квартала от своей больной ученицы, она чуть не попала под карету. Отпрянув на мостовую, она увидела в оконце знакомый профиль . Это был её старший сын – герцог Мэн. Он, конечно же, её не узнал. И как можно было узнать бывшую светскую даму в скромно одетой женщине?
Монтеспан вернулась домой в слезах.
– Что случилось, милая Нати? – спросила её Розина.
– Мой сын не узнал меня, проехал мимо, – слёзы текли из её печальных глаз. – Я умерла для своих детей.
– Не говори так! Королевские дети - «дети Франции», они воспитываются няньками и мамками, своих родных матерей порой не знают совсем. А у тебя особый случай, но ты не расстраивайся. Ты помогаешь другим детям, и за это Бог тебя не забудет.
–Милая Розина! Что бы я делала без тебя и Перри. Наверное, не выжила, – искренно сказала Франсуаза и обняла Розину.
Так прошло десять лет. Монтеспан смирилась со своей участью, продолжала заниматься с детьми не только музыкой. Она учила их читать, писать, рисовать. Мечтала создать собственную школу для бедных. Но этим мечтам не суждено было сбыться.
В один из хмурых осенних дней от сердечного приступа скончался Перри. А через некоторое время вслед за ним ушла верная Розина. Она просто заснула и не проснулась. Сердце остановилось.
Франсуаза осталась одна, но продолжала занятия. Дети приносили ей радость. Она была уверена, что в их жизнь она вложила частицу своего сердца, и то, что она делает для этих бедняжек, поможет им устроиться в жизни, не совершить роковых ошибок.
В день своего 44-х летия Франсуазе приснился сон. На цветущей поляне она увидела прекрасного ангела, который обратился к ней со словами:
– Ты должна оставить мирскую жизнь и уйти в монастырь. Молиться не только за себя, но и за своих детей, которых не воспитала. Вот тогда твоя душа будет чиста перед Богом, и он примет твоё раскаяние.
Перед тем, как удалиться в монастырь, Монтеспан написала письмо королю. Она просила увидеться с детьми. Ответ пришёл быстро. С огромным волнением Франсуаза стала читать строки, написанные рукой Ментанон:
«НЕТ. Дети тебя не помнят. Ты для них умерла».
Воспоминания о детях были последним, что связывало Монтеспан с миром. Она поселилась в общине Сен – Жозеф, где стала вести затворническую жизнь. Питалась скудно, так как всё своё имущество раздала в качестве милостыни бедным, более нуждающимся. Ежегодная пенсия от короля уходила на благотворительность. С титулом маркизы Монтеспан рассталась без сожаления. Она приняла постриг и стала Феонилой. Теперь Феонила соблюдала посты и церковные запреты, усердно молилась. Носила одежду из грубой ткани и железный пояс, от которого оставались раны на теле. Но теперь она была на удивление спокойной и прошлое не вспоминала. Всё, что иногда всплывало в её памяти, казалось историей, приключившейся с другой женщиной. Мадам де Монтеспан действительно умерла в ней. Ей казалось, что прошли годы, столетия, с тех пор как она уехала из Парижа. Если бы она даже и хотела, то не смогла бы присутствовать на брачных церемониях своих детей.Часто Феонилу можно было встретить в часовне при церкви, где она, преклонив колени перед алтарём, усердно молилась.
–Боже, перед лицом твоим, прими покаяние моё, ибо я согрешила. Тяжек мой грех, но я пришла просить тебя: очисти душу мою от страданий, дай мне покой в сердце моём. Прошу тебя, не оставь меня, будь рядом со мной, приведи к тихой пристани твоего вечного царства.
… средь меркнущих свечей
Шепча молитвы в тишине ночей.
Душа, скорбя, пути себе искала.
Здесь в мирных кельях резвость угасала,
Разглаживалось гневное чело,
Потоки слёз раскаянье лило.
Крааб «Местечко» (1)
– Если меня ждёт ад и чистилище, то я это заслужила, но не мои дети, – думала Феонила.
И ещё усерднее молилась за своих детей:
– Святый Боже! Спаси и сохрани детей моих, прости им согрешения вольные и невольные, наставь на истинный путь заповедей твоих. Вразуми и просвети светом твоим Христовым во спасение души и исцеление тела.
Смерти Феонила не боялась, ибо обрела в душе покой и умиротворение.
Наконец 27 мая 1707 года она почувствовала приближение смерти. Феонила обратилась к Богу.
– Боже! Благодарю за то, что ты даёшь мне умереть далеко от детей моих, ибо нет на них греха моего.
Известие о смерти Монтеспан Людовик XIV встретил с безразличием. Она давно умерла для него. А с ней ушёл в небытие мир колдунов и отравителей.
Все закономерно. Но в истории маркиза осталась на века... Спасибо, Анечка. очень интересно, и хотя многие факты известны, но читается работа хорошо, легко.
Прекрасное повествование, интересное и захватывающее. Освободившись от камня, главная героиня раскаялась и получила прощение, очень хороший конец! Благодарю за доставленное удовольствие!
Помочь сайту
Поздравления
Очень интересно изложено, спасибо Анна! 
