Вчера

     Непохмелённый рабочий – враг производства, шутили во времена оны. Времена прошли, а шутки нет. Шутки… Если вам показывают по телевизору, как эдак у кого болит голова поутру, то врут, конечно. С похмелья вовсе не голова болит, а душа, а такое показать не любому актеру по силам. Болит душа…

У похмелья странное свойство – выцарапывать из всей прошлой жизни всякую гадость. Возможно, ты натворил по жизни и хорошего чего, да только теперь такое не видится, а видится эдакая, блин, гнусь.

Вы не ошибаетесь по поводу моего «блин». Это, конечно же…, точнее…, под ним лежит слово непечатное. Литература тем и занимательна, что умеет делать непечатное печатным. Это, кстати, странно, что лишь у нас (я о русских) есть мат. Мат, блатные песни и… великолепный Гоголь, что сказал так о Плюшкине…, языком настолько понятным, матом таким, что всякий и услышал, а в страницах ничего и нету. 

 

     Экая радость – похмелье!

     Вчера тебя обманули, подставили, предали… Ты напился. Пошел к друзьям, к остаткам друзей, к таким, что числят еще себя в твоих друзьях, и… напился. Никто из вчерашних даже не вспомнит зачем и почему ты к ним… Но ведь напоили же… Искренне, от всего сердца…. Разве не в том дружба?

 

     О, нет. Дружба не в таком, чтобы напоить друга по сакральной его беде…, а в том, чтобы и после не забыть о той беде. Но…, знаете ли… Беда, она ведь очень личное. Нельзя чужую беду сопереживать. С ней можно на пару выпить и закусить, но понять чужую беду невозможно. Вас оскорбили, вас унизили, об вас вытерли ноги… О, да… Вы все это вчера сказали друзьям, и друзьям этим очень вчера было обидно за вас, и даже строили великолепные планы отмщения… Вчера… Но сегодня… Теперь… Похмелье.

 

     Давит душу новая боль. Она, против вчерашней, стала теперь огромной, неизбывной. Водка, упрощая, после, лишь усложняет. И, самое противное, что друзей больше рядом нету. И рад бы позвонить, но задумываешься…, что скажешь? Вчерашние обиды на новый толк? Это уже неактуально. Вот интересно как… Беда осталась, а разговоры о ней теперь неактуальны. Водка, храни ее господь, теоретически, все в себя забрала вчера. Эти разговоры, эти блеянья, все было вчера. Будь я креативным менеджером какой ликероводочной компании, обязательно назвал бы одну из этикеток бутылок «Вчера». Поутру расходилась бы на ура.

 

     Мы, собственно, живем с вами этим «вчера». Воспоминания, даже пусть самые ничтожные, есть наша суть. Никто, сколько бы вам он не врал, не живет будущим, даже настоящим не живет. Суть, сущность человека – его память. Поговорите со стариком, что мнит, да и вы верите, себя мудрецом. Что в его текстах-реликтах? Да просто сумма ошибок, оскорблений, обид, глупых недоговоренностей, недопониманий, тайных подлостей, пускай и невольных… М-да… 

 

     Старик… Всякий похмельный человек – старик. Он думает о вчерашнем дне, живет вчерашней обидой, мучается ею. Ненужно жалеть похмельного человека. Человека, живущего вчерашней обидой, вчерашнего человека не стоит жалеть.

 

     Но… Дайте ему выпить. Он тогда…, хоть на миг, увидит мир по-новому. А там, глядишь, может быть, сделается новым. Может быть, может быть…