Есенинской собаке

 

     М-да… Миллиардов… В нашем семимиллиардном мире ежедневно умирают (в подавляющем большинстве своем) своею смертью один миллион человек. Миллион ежедневно! Это не просто смерти,  это венцы творения божьего протяженностью в длинную и трудную жизнь, как шрапнелью испещренную муками и страданиями, созданными, слепленными, по навязчивому мнению всех религий, собственными руками. Когда задумываешься о подобных цифрах, понимаешь, что никакого плана на твою ничтожную, никому не нужную жизнь а природе просто и быть не может. Есть некая судьба рождения в определенном географическом месте в конкретное историческое время, в некотором социальном и материальном человеческом слое, с сонмом заложенных заранее психических и соматических болезней общества. Все вышеперечисленное, есть внешние данные, на которые не то что повлиять - их даже оценить, объять разумом невозможно их цель, смысл и последовательность, тем более, свою ничтожную роль во всем этом хаосе с романтичным эпитетом «лучший из миров». Находясь в прокрустовом ложе внешних априорных, как мы тут выяснили, обстоятельств, нам ничего другого, в общем-то, не остается, как глядеть только вовнутрь себя. Глядеть, друзья. Гля-деть… Но вот в силах ли мы что сделать, изменить хоть здесь?

 

     Все эти инфантильные рассуждения о том, что, мол де, каждый волен сотворить свою судьбу, не выдерживают никакой критики и заслуживают (не будь мы с вами хорошо воспитанными людьми) презрительного осмеяния.

 

     Давайте представим себе, что некий «герой» гениального, проникновеннейшего стихотворения Есенина «Песнь о собаке» бросил свой мешок с семерыми рыжими щенятами в пруд, мешок тот вдруг развязался, шестеро утонули, а один выплыл, его подобрал сердобольный деревенский мальчишка. Так случилось, что и отец мальчишки того был человеком если не сердечным, то хотя бы православным, да и прагматическим. Вырастил он того щенка, научил охоте и сделался пес лучшим на всю округу экспертом по дичи, кормя всю семью талантом своим и померев в нужный срок от старости в славе и почете. Даже и похоронен потом на заднем дворе в отдельной могилке с дубовым крестиком да и эпитафией такой красивой, что не всякому человеку посвящалась. Это что? щенок, простите, сделал себя сам? Он усилием воли взял себя в руки (лапы), нашел в себе силы выплыть, попасть к добрым людям?

 

   Или другой пример. Некий рыбак-лапотник из деревни Мишанинской Куростровской волости Двинского уезда Архангельской губернии вдруг взглянул в себя, в душу свою, сказал себе: «нет, не будет так со мною, как со всеми» и пошел пешком в Москву, где в конце концов сделался «разумен и велик» на весь мир? Что? сам, усилием воли?

     Даже не впишу сюда ответа, ибо он очевиден (ну, на мой-то взгляд).

 

     Желание сделать из себя что-то или хоть что-то, или ну хотя бы чего-нибудь, одинаково присуще всякому человеку, наравне с желанием есть, спариваться, быть в тепле, умереть во сне… Не нужно идеализировать простые инстинкты до подвига. Потребность сделаться великим или пусть хоть каким уникальным ни как не связана с собственными усилиями в этом направлении. Точнее, усилия эти, способности к достижению цели так же уже заложены хромосомами, как храбрость, самоотверженность, трусость или развращенность. Перестав пенять внешним обстоятельствам и оборотясь лицом к причинам внутренним, мы вдруг с глубоким разочарованиям находим там то же прокрустово ложе. Все мы внутри души своей, которая якобы свободна и вечна, в цепях и оковах собственного характера, темперамента, короче, априорных обстоятельств, но уже внутри себя.

 

     Мало этого. Видя свою беспомощность в борьбе с самим собою, мы приоткрываем дверь, впускаем в сокровенные и интимные чертоги чужое мнение, совет, а то и просто диктат («вчерашний раб, уставший от свободы, возропщет, требуя цепей»). Не довольствуясь внешним завоеванием, «лучший из миров» проникает в нашу душу посредством прогрессивных идей, эзотерических «знаний» или религий, выворачивая нас наизнанку, заставляя нас отказаться от единственного, за что и нужно было бы бороться во всей своей жизни – своей индивидуальности.

 

     В общем…, даже если и найдутся в нас силы увидеть причины неудавшейся своей жизни в себе, то и там понимаешь, что все не в твоей было власти, ровно как у Есенинской собачки:

 

И глухо, как от подачки,

Когда бросят ей камень в смех,

Покатились глаза собачьи

Золотыми звездами в снег.