Долой литературу?

 

     Так писал Федор Михайлович в конце своей творческой жизни (устами героя своего, конечно) и ему (Достоевскому, понятно) как-то верится. Сколько глупостей высказано людьми мудрыми, чьи имена и бюсты запечатлены в мраморе, бронзе и пускай рыхлой, изменчивой, как пластилин на солнце, но и, тем не менее, вечной памяти человечества, сегодня извиняемы нами даже непонятно почему. То ли потому, что о мертвых либо хорошо, либо ничего, либо же, и это более походит на истину, что глупость мудрых приоткрывает и нам, грешным представителям ума дюжинного, клишированного высказывать всякую пошлость безнаказанно. А, чуть заслышав из зала иль угла кухни упрек, обратить внимание досужего интервьюера или просто скандалиста, скучающего за водкою без доброй свары, на то, что сын и ученик врача, великий Аристотель, безапелляционно указывал на «факт», что у женщины меньше зубов, чем у мужчины. 

 

     Возьму другого (нет, все-таки первого) своего писателя. Гоголь говорил: «Знаю только то, что никак бы не дал преимущества ни малороссиянину перед русским, ни русскому перед малороссиянином. Обе природы слишком щедро одарены Богом, и как нарочно каждая из них порознь заключает в себе то, чего нет в другой — явный знак, что они должны пополнить одна другую. Для этого самые истории их прошедшего быта даны им непохожие одна на другую, дабы порознь воспитались различные силы их характеров, чтобы потом, слившись воедино, составить собою нечто совершеннейшее в человечестве». «Слившись воедино»! Что это, как не предвидение, а лишь выдаваемая (сегодня это слишком очевидно) желаемого за действительное, мечта?

 

     Зачем я тут все так дотошно цитирую? Да просто к тому…, как ни глуп, как ни мудр был бы оратор, ему бы всегда  ба начинать и заканчивать мысль одной фразой: «на мой взгляд» (хотя бы потому, что рядом кто-то, у кого восемь). Ибо… сидит в каждом из нас этот хвостатый облезлый чертенок с именем Тщеславие, что так и нашептывает нам убрать это «на мой взгляд» из контекста. А то случается и этого хуже, когда, цитируя что умное, мы забываем упомянуть автора.

 

     Сегодня же цитируют уже не Сенеку или Аврелия, а фильм, где через седьмую воду на киселе, укороченный и растянутый на прокрустовом ложе действительности,  тот же Сенека звучит уже устами героя фильма: вор должен сидеть в тюрьме. Вслед за Гоголем, что имел в себе и малоросса и русского, всякий, высказываясь, имеет в себе, в высказывании своем и мудрое и глупое (возможно, и это скорее всего) несоединимые начала. Почему я и предлагаю, как лекарство, начинать и заканчивать всякую блажь фразой: «на мой взгляд».

  

 

     Так вот. На мой взгляд, кино, телевидение, интернет или что там будет придумано после, – не есть искусство. Это лишь шоу, развлечение, призванное вовсе не за тем, чтобы задуматься, а как раз перестать думать, или имеет более «милую» цель - дабы зритель стал думать, как это кому-то нужно. Те единицы, что пытались сделать из кино искусство, с треском провалились. Тарковские, Феллини, Бергманы, Поллаки и прочий гениальный, но инфантильный люд, пытались (и, чаще всего, добивались того), чтобы зритель сделался умнее, чувственнее, глубже, но я все думаю…, черт возьми! Если мне нужно отвлечься, я включу телевизор, но если мне нужны глубина страдания, красота мысли и языка, пейзаж действительности вокруг или поэзии внутри себя, то лучше, точнее, дотошнее книги-то и нету. Книги, где если и существует визуальный ряд, то он только твой, и пейзаж только твой, и герой только твой..., и боль, и печаль, и ревность, и подлость – все твое.

 

     Кто-то возразит мне, что и литература загоняет нас в рамки созвучия с автором, в зависимости от силы гения его; что как можно перечитать любимую книгу, так можно пересмотреть и любимый фильм. О да… Только в том разница, что фильмы настолько зависят от уровня кинематографических на сегодня технологий и манеры игры актеров, принятой в моду сегодня, и, особенно, от банальности подачи «глубины» мысли, что числится в глубоких лишь теперь (тогда), что стареют так быстро, словно срезанный с грядки огурец, не убранный вовремя в холодильник. С книгами (я, понятно, о великих книгах) такого случиться  не может. Или может?

Еще как может. Кино, конечно же, никогда не победит «духовностью» своею литературу, но… Оно может ее просто уничтожить, вытеснить навсегда.

 

     Вся эта, возможно, что чушь, друзья мои, исключительно…

     на мой взгляд.