ПТ. Часть вторая. Глава 27. Инициативы на местах и вне таковых. Чужое и своё

Исчезновение с горизонта С.Н., разумеется, произвело и на учителей, и на школьников острое впечатление: казалось, она срослась с самим школьным зданием навеки. А тут выяснилось, что вечность – понятие относительное. :) Кто-то пытался по этому поводу позубоскалить – пришлось вякнуть: если будем такими штуками увлекаться, сами уподобимся С.Н.

В феврале 1990 года парторг Зоя Александровна потребовала собрать коллектив. Выяснилось, что грядут выборы народных депутатов на съезд РСФСР. Горбачёв пытался перестроить управленческую систему в сторону большей инициативы «на местах». Почему у народа места, а у Политбюро ЦК КПСС не места? :) Кроме того, генсек намеревался скорректировать идеологию партии, если не сказать больше. Попытка завершилась трагическим отстранением его вместе с командой единомышленников от власти вообще. Конечно, многие ещё долго будут болтать о его личной слабости, но это мнение поверхностное и довольно выгодное для тех, кто реального развития общества не желал, хотя использовал социальное брожение для достижения вполне конкретных и далёких от настоящих народных ожиданий целей. Исторически иное было невозможно, добавлю при этом.

Так вот, собрание. Оказывается, моя славная и добрая коллега, невзирая на то что я отдала ей свой партбилет, призывает родной коллектив выдвинуть меня в эти самые депутаты. Что поделаешь: пожилая труженица верила в быструю победу добра над злом. :) И тут же получила серьёзное предупреждение: из класса гордо вышла покрасневшая З.Ф. Поступок сей явно говорил о том, что ей грезилась собственная фамилия на дороге к общему благоденствию.

Мы все притихли.

- Я же её предупредила, я только вам, Елена Владимировна, ничего не сказала… – протянула оторопевшая Зоя Александровна.

- Ладно, мы всё равно проголосуем, – спокойно отозвалась Наталья Н. – З.Ф. женщина умная, поймёт как надо. Посидит, сама с собой рассудит…

Нет, умная женщина рассуждать не захотела и сделала как не надо. Зое Александровне она наедине заявила, что если кто-нибудь из учителей официально примет участие во всей предстоящей процедуре (там всякие помощники требовались для проведения избирательной кампании), она их не поддержит. Ну, вот так ломают людей медные трубы, что тут ещё скажешь. :) Это был неприятный момент, однако я понимала, что он не из тех, что требуют моих ответных глупостей. Я просто не стала обсуждать с ней больную тему, работала так, будто ровно ничего не произошло. В депутаты не особенно хотелось, но посмотреть, как это происходит, было любопытно. Да и почему бы не поддержать коллективные чаяния, когда они искренни?

В помощники мне определили несколько активных старшеклассников, а сами учителя взялись за «работу с населением», то есть бегали по району и рассказывали, какие замечательные люди работают у них под носом. Меня в это всё не очень посвящали – я, во-первых, сама скептически на многое смотрела, а во-вторых, тётеньки эти боялись, как бы разобидевшаяся З.Ф. чего не прознала, шушукались за пределами школы.

Прибываю на собрание избирателей. Кандидатов на участке аж целых шесть. Дядечка, отвечающий за сборище, смотрит на меня без особого энтузиазма: молодуха какая-то, ей-то тут зачем быть? Важно цедит, что выступать буду последней. Эко, удивил – зато всех успею рассмотреть внимательно. :) Надо вам сказать, что в те времена люди ещё не были доведены до той степени цинизма, что мешает здоровой социальной атмосфере теперь. Конечно, в эти депутаты и на выборах союзного масштаба (они прошли в 1989 году), и на выборах российских уже рвалась всякая пена, но имела она ещё не самый большой процент жирности. Сами посудите: учителя нашей школы носились по домам не в поисках покупательниц косметики, а с надеждами на то, что от них тоже что-то зависит в столичном районе. Никаких особенных надуманных программ тоже никто от депутатов не требовал: витала идея, что главное – собрать вместе толковых людей, а уж они сделают всё необходимое, исходя из знаний о жизни.

Рассказывать о себе мне пришлось целый час. Не только о себе, конечно, – вопросы начали задавать о школе, и очень быстро они расширились до интереса к воспитанию вообще. Дети-то у всех, и у всех с ними дела сразу не проясняющиеся. Ответственный дядечка стёр с физиономии важность:

- А скажите, наследственность влияет?

- На что? Поясните, пожалуйста.

- На характере сказывается? Допустим, отец был жестоким, сын тоже от него переймёт?

- Наследственность – штука запутанная. Определить точно, что, как и кому именно природа передаёт, думаю, мы никогда не сможем. Но пример отца, его поступки, конечно, на ребёнка повлиять могут. Хотя стопроцентной вероятности, что такое поведение сын посчитает правильным, нет. Вы же знаете: в одних и тех же обстоятельствах разные люди проявляют себя неодинаково.

- А вот говорят, в вашей школе раньше дети дрались, – съязвила пенсионерка в огромном берете.

- Школа скорее наша, чем моя или чья-либо ещё. Дерутся и теперь, как во всех школах. Но крайнюю жестокость нам, кажется, удалось сделать не нормой.

- А вы в партии?

- Вышла.

- Вышла?!

- Да. Партия не коммунистическая, она так только называется. И не партия это. Больше на эту тему не пытайте – если можно.

- Вы сказали, что литературу преподаёте. Вы «двойку» поставите, если ученик скажет, что Катерина – не луч света?

- Смешной вопрос. Я оценки ставлю не за согласие с Добролюбовым, а за умение грамотно по-русски объяснить, почему Катерина – не луч света. Или луч.

- Каким Добролюбовым?

- Николаем. Александровичем. Это ведь он назвал Катерину лучом света в тёмном царстве. Его частное мнение необязательно разделять каждому читателю. Вы «Грозу»-то читали?

- Нам больше учебник пересказывали…

- А у меня внучка от родителей сбежала. Чего-то они ей не купили, она ко мне ринулась. Ну, не выгонять же, правда? А дочь обижается, не знаю, как быть…

- Вы после собрания ко мне подойдите, поговорим немного.

В общем, первый тур я прошла победно. Со мной ещё один отставной генерал увязался. Второй тур мне уже оказался не по зубам: то ли генеральское лобби активизировалось не на шутку, то ли административные районные деятели мной не очаровались. Вспоминаю я этот эпизод без сожаления и без досады. Что не прошла, очень даже хорошо в итоге: через несколько лет последовали события, отменяющие любые здравые инициативы в самоуправлении.

А З.Ф. всё-таки угомонилась. И даже оценила то, что я не опустила ни себя, ни её до дешёвых истерик. Однажды только, уже когда я прощалась со школой, сказала полушутя:

- Благородство тоже заразительно.

Словесно я не ответила, но по её лицу догадалась: она говорит именно о том непростом случае с выборами в «другие места». Улыбнулась ей: ладно, с кем не бывает…

Зоя Александровна, почувствовав, что директор и завуч вновь общаются не только в рабочем режиме, обрадовалась:

- Елена Владимировна, вы понимаете, она ведь потом ещё как испугалась, что вы от нас уйдёте!

- Да нет, Зоя Александровна, то, что бывает потом, это потом. А сначала человек обиделся. И даже немного позавидовал. Мы все это знаем, но говорить об этом никогда не будем, ладно?

- Ладно.

Предвыборная суета тем не менее принесла пользу учебному заведению: существенно изменилось мнение о нём в округе. Вдруг к нам стали переводить детей из соседней спецнемецкой школы. Родители маленьких гуманитариев рвались туда, где можно говорить, что Катерина – не луч света. :)

- Лен, тут одна мамашка меня замучила, говорит девица у неё стихи сочиняет, срочно надо обосноваться у тебя в классе, – сообщила З.Ф. после летучки.

- А что она так поздно озаботилась судьбой чада? Уже начался учебный год, в классе 35 душ.

- Объясняла ей, чуть не ревёт. Стихи хоть посмотришь?

- Стихи посмотрю. А взять в школу – ну как? Если вы настаивать будете, мы с классной подчинимся, однако… И потом, они же не остановятся, до 40 дотянем! Нет, пусть приходят вовремя.

Трудно, очень трудно, говорить родителям, что нельзя принять ребёнка. Но тут была причина уважительная: невозможно нормально учиться в переполненном классе. Ужасно, когда маленького человека «отбраковывают» по причинам иного рода. Например, потому, что не соответствует «нашим требованиям». Что это за повышенные требования к поступающему в 1 класс? А если он перестал им соответствовать к 9 классу, то как это случилось? Да, бывают отдельные, чаще всего медицинские, случаи, когда ребёнку нужны другие условия, но это именно отдельные случаи. Я не об уравниловке: любой толковый учитель знает разницу в возможностях учеников, но он не кричит об этом. Во-первых, мы все можем заблуждаться. Что говорили об Эйнштейне в школе, зарубили себе на педагогическом носу? Во-вторых, каждый человек создан природой для развития, каждый имеет такую способность. Траектория движения разная, помогающие средства разные, видимые успехи разные – вот в чём закавыка. Разумеется, когда дети постоянно находятся вместе в классе, они не могут не подглядывать друг за другом, не сбиваться с толку при этом, не огорчаться, что не успевают за кем-то, – но учитель должен сделать всё возможное, чтобы ни один из них не потерял веру в себя. Врач не имеет права сказать: «Я не буду тебя лечить, у меня есть другие – подходящие – больные». Нет такого права и у учителя. Правда, если он уже учитель, а не подросток, запутавшийся в инфантильных «хочу – не хочу, буду – не буду».

После урока с тетрадью для письменных работ подошёл новенький. Перешёл к нам из упомянутой спецшколы.

- Я не понял. Вы написали: «Что это за лабуда? Зря старался».

- А разве не лабуда? Нужно было что сделать? Объяснить, симпатичен или нет тебе Базаров. А ты с учебника эту скуку сдул и успокоился. Учебник, в общем, правильный, но про твои симпатии ничего не говорит. Ты же знаешь правило: за труд списывания трояк полагается, но не больше. Честно скажи, сам когда-нибудь сочинения писал?

- Ну… Нет… Я не смогу так много написать.

- Да хоть пять абзацев для начала смастери. Там посмотрим. Только ведь ещё прочитать надо. Пока лишь несколько глав (мы начинали знакомиться с романом Тургенева «Отцы и дети»). Думаешь, неинтересно? Попробуй. А если нет – так трояк и будет.

- И что, за пять абзацев может быть «четвёрка»?

- Для тебя, начинающего читателя и писателя, даже «пятёрка». Только мне почему-то думается, что если ты прочтёшь про этого самого Базарова, у тебя получится куда больше пяти абзацев. Вы с ним чем-то похожи.

- Чем?

- Прочти, потом выясним. Понимаешь, ты пропустил первые уроки, я же не могу для тебя одного их повторить.

- Я был на уроках!

- Ты как бы был. Иди читай!

Нет, сразу из него привычка попугайничать не выветрилась. Всё думал, что надо что-нибудь «красивое и правильное» где-либо добыть. Потом понял, что оценивается другое. Процесс пошёл. :)

5 декабря 2013 года

P. S. Уважаемые читатели! Для понимания позиции автора лучше знакомиться со всеми главами книги, причём в порядке их нумерации.

Продолжение следует.