ПТ. Часть вторая. Глава 23. Дорогое легкомыслие. Подсказка на всю жизнь

Интересные задачки частенько своими поступками задают не только дети. Из университета повышения квалификации пришла депеша: Павел Сергеевич не появился ни на одном занятии за месяц. А мы тут суетились, замены организовывали: курсы-то с отрывом от производства, что называется. Это, между прочим, не так легко, «запасных» преподавателей в школах нет.

- Прогулял целый месяц! Его нужно уволить, чтоб знал, почём что! – возбуждённо сплетничают училки. И радостно готовятся к приходу коллеги, который ещё не знает о нависшей над ним опасности.

Подобная радость меня в людях всегда удивляла. Взрослые вроде уже, а всё требуют нервных зрелищ про чужие грехи. Но и историк хорош: мужчине к сорока годам, а он дуриком бегает.

- Павел Сергеевич, вам не пришло в голову, что на этих курсах людей отмечают? Не знаю, почему тамошние администраторы сразу же не забили тревогу, а выжидали столько времени. Однако вы-то чем думали?

- Да неинтересны мне эти курсы…

- Так и отказались бы. Вы же, когда пришёл запрос из руно, с большим удовольствием подтвердили, что они вам нужны.

- Ну, понимаете, у меня были личные обстоятельства…

- А у кого их нет? Вы в течение месяца не работали, устроили себе отпуск. И какие такие обстоятельства?

- У меня сестра разводится…

- А вы тут с какой стороны? – по выражению лица вижу, что байка придумана на ходу. Пытается разжалобить руководителя-женщину. :)

- Слушайте, вы не школьник уже. А ведёте себя вроде пацана, который наврал матушке про сделанные уроки, чтобы сбежать во двор к приятелям. Ну, это ваше дело, конечно. Будьте легкомысленны сколько угодно, но только не там, где это может повредить другим.

- Кому же я помешал?

- Мне, например. У нас что, каждый может заняться историей, пока вы отсутствуете? Коллега ваш по предмету загружен, сами знаете, на полную катушку. Я еле-еле нашла человека со стороны на это время. Дамы наши тут криком кричат, что вас надо гнать вообще с работы.

- За что?

- Опять двадцать пять. В школе вас за месяц никто не видел, на курсах тоже. Вы работали это время или как?

- Ну, я не могу сказать, где я был…

- Да меня это совершенно не интересует. Оставайтесь при своих пухлых личных обстоятельствах. Однако мне придётся к ним добавить ещё одно: вы за этот месяц не получите зарплату.

Бледнеет, руки дёргаются:

- У меня же семья…

- Да, у вас семья. Займёте пока у друзей, заодно поплачетесь по поводу моей стервозности. К отпуску я вам эти деньги верну, лишние финансовые неприятности мне тоже ни к чему. До того они будут у меня. Если бы телефонограмму с курсов принимала лично я, никто в школе не узнал бы про ваши подвиги. Мы ограничились бы только этим нежелательным – а он для меня очень нежелателен, поверьте, – разговором и удержанием зарплаты. Но дамы наши, как и везде, посудачить любят, потому готовьтесь и к их торжественному приёму.

Через часа три пришёл важный Анатолий Владимирович.

- Ага, значит, вы его не уволили. А что вы решили?

- Вас это касается? Что решили, то и решили. Или, как и прочим кумушкам, вам очень хочется быть свидетелем кары небесной?

- Нет, – оторопел.

Помолчал несколько минут и протянул:

- Теперь я вашу тактику понял. Вы, значит, перед людьми не позорите, но тут, у себя…

- Замечательно, что вы такой понятливый. Я могу быть от вас свободной?

- Понял, понял… – удалился.

А заменяла в этот злополучный месяц нашего незадачливого вертихвоста Евдокия Алексеевна Верная. Старожилы школы рассказали мне, что она живёт неподалёку, когда-то работала здесь историком. Позвонила ей и получила опять порцию удивления.

- Елена Владимировна! Да конечно, я приду в школу. Но знаете, я так давно не вела уроки, боюсь, не получится, – пожилая женщина расчувствовалась не на шутку. – Вы не боитесь мне это доверить?

- Почему же нет? Разумеется. Нам учитель всего на месяц требуется, часов не так много…

Тогда я ещё не знала, что Евдокия Алексеевна – родственница Андрея Дмитриевича Сахарова. Её сын женился на его дочери от первого брака. И волновалась она не столько из-за перерыва в преподавании, сколько из-за «связи с непростым человеком». Сама она отзывалась о нём исключительно доброжелательно, если не сказать – восхищённо.

- Вы знаете, все твердят, что он отец водородной бомбы. Мол, умный и прогрессивный человек не должен был в этом участвовать. И что? Вы его тоже осуждаете?

- Я не могу о нём говорить, Евдокия Алексеевна. Мы не знакомы, работ его я не читала, а если б и читала, то многого не поняла бы. Общественная его деятельность… Мне это не близко, но если он честен в своих надеждах на общие гуманистические ценности, то я его уважаю.

- Он не скрывает, что делал эту бомбу!

- Зачем же скрывать? Я считаю преступниками не тех, кто что-то открывает в науке, а тех, кто использует эти открытия против человечества. К сожалению, учёные не всегда защищены от преступников, они даже ими эксплуатируются. А бомба эта… Не было бы её у нас, она всё равно появилась бы в другом месте. И появилась же.

- А всеобщее разоружение?

- Это мечта. Потому что оружие – большой соблазн. Вы встречали людей, умеющих не подчиниться соблазну?

- Очень мало.

- Вам повезло: я вовсе таких не видела.

Мы поддерживали отношения уже и после нашего вынужденного трудового сотрудничества, они переросли в очень стойкую дружбу. Вообще должна сказать, что никогда не подбирала себе друзей исключительно по возрасту – мировоззренческие моменты играли куда более серьёзную роль.

Кстати, о поколениях. Школа ещё и потому удивительное и полезное место, что учит не конфликтовать по возрастному признаку. Ну, если это хорошая школа, с человеками, а не формалистами. :)  Она помогает установить цивилизованный диалог старших и младших. Первые не заискивают перед вторыми, но никогда их не унижают. Вторые не замыкаются исключительно в своём кругу и внимательны к чужому опыту. Это не означает, что все друг другу понятны, окончательно и бесповоротно приятны, но ни одна из сторон не относится к возрасту другой как к преступлению. Вот если вы хотите найти критерий, по которому можно оценить школу, – это один из них.

Выпускники на своём последнем вечере вручали нам – всем педагогам, включая тех, кто с ними конкретно не работал, – шуточные картонные медали. Мне досталась кругляшка с надписью «За прекращение школьных междоусобиц». И каждому учителю эти ребята сообразили написать нечто отдельное и заслуженное. Не знаю, кто автор идеи, но я её позаимствовала: решила, что на последнем уроке литературы в выпускных классах тоже буду раздавать небольшие поощрялки – не медали, а личные записочки с пожеланиями успехов в будущем. И всю оставшуюся свою педагогическую жизнь так и поступала. Правда, уже не в этой школе. Почему? Не торопитесь – в следующей главе расскажу, это песня непростая. Только не пугайтесь: тут обошлось без интриг и прочих сопутствующих сюрпризов. :)

А пока на закуску вот о какой подробности. Выпускной вечер обычно бросают на атлетические плечи классного руководителя. Он (а на практике чаще – она) носится и с капустником, и с приглашениями, и с деньгами на подарки. И со всякими дополнениями самого вечера, вытекающими из традиций нашего общества. О чём это я? Да об алкоголе. Точнее о последствиях его неуёмного употребления перед радостными лицами одноклассников и одноклассниц в каких-нибудь укромных и не очень местах. Нет, рассказывать о вреде этого упоительного занятия накануне вечера – глупость. Ну, что может одна учительница противопоставить укоренившейся в массах привычке? Но ведь эти молодые петухи и курицы рискуют получить не только памятное на всю жизнь приключение. Бывали в школах случаи, что и «скорые» вызывались, и взятки платились милиционерам (извините, ребята, не знаю, как вас лучше называть в связи со всеми реалиями нашей общей неказистой жизни), дабы не портить биографии начинающим «злоумышленникам».

Я побывала на родительском собрании в 10 классе накануне. Попросила, чтобы пригласили как можно больше пап, ибо они на подобные мероприятия ходить нужным не считают. Посетили наше благородное заведение, естественно, не многие из них, но всё же.

- Вы когда-нибудь школу после выпускного вечера видели? Не в шарах и ленточках – в блевотине?

- Ну, Елена Владимировна, вы – и о таких вещах…

- Вот. Уже уловили, спасибо. Но я здесь не единственная женщина, как вы понимаете. Вы хотите, чтобы мы были красивыми, весёлыми, добродушными, остроумными?

- Да, но какое это имеет отношение…

- Самое прямое, прямее не бывает. Не должна женщина разгребать это дерьмецо. Я прошу вас подежурить на вечере вместе с нами. Заодно оказать помощь вашим сыновьям, если потребуется. Дочерями займёмся при необходимости мы, женщины. Потому что и мужчины не должны разгребать такое непотребство. И вообще: свои нечистоты каждый убирает сам.

- Целую ночь дежурить?!

- Можно нарисовать график, чтобы было всем удобно. Но к рассвету мужчин нужно много. Определитесь как-нибудь.

- Вы думаете, они все переберут?

- Разумеется. Вы свой вечер помните? И себя на нём и после?

 Больше вопросов не последовало.

7 ноября 2013 года

P. S. Уважаемые читатели! Для понимания позиции автора лучше знакомиться со всеми главами книги, причём в порядке их нумерации.

Продолжение следует.