Одиночество русской Ундины

   25 апреля во всех библиотеках страны –  от центральных до самых маленьких сельских – прошла Библионочь.  Третий год это мероприятие объединяет всех любителей книги.  В этот поздний вечер играли оркестры, звучали стихи  и романсы. 

   Среди прозвучавших были и строки  Марины Цветаевой.  Её жизнь и творчество  открылись мне с новой стороны.

О, вопль женщин всех времён:

«Мой милый, что тебе я сделала?»

Жить приучил в самом огне,

А бросил в степь заледенелую,

Вот, что ты милый, сделал мне,

Мой милый, что тебе я сделала?

Последнюю строку  хотелось бы прокричать многим женщинам.

    Марина Цветаева  (26.09/8.10 1892 – 31.08.1941) – русская поэтесса с трудной судьбой.

Сквозь равнодушья серые мхи

Будут стихи!

   17 лет провела  Цветаева  в  эмиграции: в Берлине, Праге, Париже.

«Здесь я не нужна, — писала она. — Там (в России) я  невозможна. 

В Берлине изданы «Стихи к Блоку», «Разлука» (1922), «Ремесло», «Психея. Романтика» (1923), поэма-сказка «Молодец» (1923) и лишь через пять лет, в 1928 году в Париже вышел сборник стихов «После России. 1922 – 1925». Сборник похвалил лишь Ходасевич.

 Прозаик, переводчик, Цветаева  одна из крупнейших поэтов не только Серебряного века, но и века XX похоронена  на Петропавловском кладбище в городе  Елабуге.

    «Я бы хотела лежать на тарусском хлыстовском кладбище, под кустом бузины, в одной из тех могил с серебряным голубем, где растет самая красная и крупная в наших местах земляника. Но, если это несбыточно.... я бы хотела, чтобы на одном из... холмов,  поставили, с тарусской каменоломни, камень: „Здесь хотела бы лежать Марина Цветаева"», — писала  Марина Цветаев в  рассказе «Хлыстовки», созданном в эмиграции.

   На высоком берегу Оки, в её любимом городе  Таруса,  согласно воле   Марины в 1962 году установлен камень (тарусский  доломит) с надписью:  «Здесь хотела бы лежать Марина Цветаева».  

   Последний год жизни мысли о смерти часто навещают Цветаеву.  Она  хочет издать книгу именно так, как составила сама. Не получилось. Хлёсткая критика со стороны Корнелия Зеленского:

«В стихах пустота и бессодержательность».

   Так и хочется задать вопрос:

— Корнелий, что она вам сделала?

 А он:

—Почти два десятилетия поэт был вне СССР, в окружении  врагов.

Цветаева  нужно было  ответить:

— Вот именно, в окружении врагов!   Ещё в полном  отсутствии  не только любящих мои стихи, но и в отсутствии их в моей жизни дней, некому  прочесть, некого спросить, не с кем  порадоваться.

   Могла бы рассказать о тоске по Родине:

Всяк дом мне чужд, всяк храм мне пуст,

И всё — равно, и всё едино.

 Нет, не скажет!  А как хотелось кричать.   А ведь говорила:

"Здесь, во Франции и тени моей не останется. Таруса, Коктебель, да чешские деревни вот —места души моей. 

   Вслед за Жуковским  Цветаева могла сказать:

Моя душа поэзией цвела!

     Шестилетняя  девочка с пытливым взглядом серых глаз и   улыбкой на губах,  Маруся, как звали Марину в детстве,  начала писать стихи.   С детства она увлекалась чтением книг, жила ими.   Одна из  самых любимых – Ундина. 

   Ундина – обворожительная, сказочная водяная нимфа, русалка, заманивающая путников, стремившаяся получить от них человеческую душу.

   А душа у Марины была легко ранимой. В 13 лет она потеряла мать и детство кончилось.  Ей не хватило материнского тепла и нежности, возможно, поэтому  она с искренне полюбила Софию Парнок, поэтессу, которая была старше  Цветаевой на 9 лет. Софье Парнок посвящён цикл стихов «Подруга».

 Повторю в канун  разлуки,

Под конец любви,

Что любила эти руки

Властные твои...

После расставания с Парнок  она пишет стихи Анне Ахматовой, объекту и любви, и творческого соперничества:

В утренний синий час

– Кажется, четверть пятого, –

Я полюбила Вас,

Анна Ахматова.

     В  1921 году Цветаева, подводя итог, пишет:

«Любить только женщин (женщине) или только мужчин (мужчине), заведомо исключая обычное обратное — какая жуть! А только женщин (мужчине) или только мужчин (женщине), заведомо исключая необычное родное — какая скука!»

    Но своего мужа, Сергея Эфрона, она любила до самой смерти. Встретились они в 1911 году в Коктебеле, на берегу самого синего в мире – Чёрного моря. Эфрон показался ей  Орфеем, а она была Эвридикой. Только не задумывалась о трагическом конце древнегреческой легенды.  Хотя жизнь показала обратное.

   Венчание Сергея и Марины состоялось 27 января 1912 года.   5 сентября родилась дочь, которую назвали Ариадна, по имени девушки, передавший волшебный клубок ниток Тесею для выхода из лабиринта. Дома дочку звали Алей.

   В 1912 году вышел  второй сборник стихов  Марины Цветаевой «Волшебный фонарь». Первый «Вечерний альбом» издан в 1910 году.

Моим стихам, как драгоценным винам,

 Настанет свой черёд.

   Действительно, черёд настал!  В 1913 году  появляется  сборник «Из двух книг» из 50 –ти стихов  первых  двух сборников.

 Какого спутника весёлого

Привёл мне нынешний февраль!

Это Цветаева пишет об Осипе Мандельштаме, с которым   она будет дружить до самого его ареста в 1934 году. Надежда Мандельштам писала:

     «Дружба с Цветаевой...— это чудесный дар, потому что с одним Петербургом без Москвы, нет вольного дыхания, нет настоящих чувств России...»

  Мандельштам дарит Цветаевой свой сборник «Камень».

...Кружевом камень будь

И паутиной стань,

Неба тугую грудь

Тонкой иглою рань.

***

И ныне я не камень,

Я дерево пою.

Осип Мандельштам

     Основные мотивы творчества Цветаевой  любовь, поэзия, Россия. Но назревают перемены.

     Автограф поэтессы  Марины Цветаевой, адресованный главе Временного правительства  Александру Керенскому, был продан в четверг 25 апреля 2014 года в московском «Доме антикварной книги» за 8,25 миллиона рублей (почти 230 тысяч долларов) — это мировой рекорд на автограф поэта Серебряного века, сообщил РИА Новости директор дома Сергей Бурмистров.  

   Революцию Цветаева не приняла, к тому же лишилась всего родительского наследства. Иван Цветаев  посвятил всю свою жизнь  созданию первого в России  музея античной и западной культуры. В Москве в трёх библиотеках были книги, переданные семьёй Цветаевых, а Марина вынуждена была пойти на работу. 

   Полгода она прослужила в Информационном отделе Комиссариата по делам национальностей и недоумевала:

– Странная служба! Приходишь, упираешься локтями об стол (кулаками в скулы) и ломаешь себе голову: чем бы таким заняться: чтобы время прошло?

– Не понимаю, что от меня хотят?

И бросила эту  работу.

  Сегодня ночью я целую в грудь

Всю круглую, воюющую землю.

Этими строками Марина Цветаева выразила своё отношение к гражданской войне.

Москва, чумной девятнадцатый год...

   В это время Цветаева пишет для театра. В её жизни появляется Софья Голлидэй – актриса. Глаза карие, две чёрные косы, пылающие щёки.

Кто и откуда,

Милое чудо?

– Не любить вас, Марина, немыслимо! Марина, вы думаете, меня Бог простит, что я так много целовалась?

– А вы думаете – Бог считал?

– Я тоже не считала.

В театре Софью не любили. Женщины – за красоту, мужчины – за ум, актёры – за артистический дар.

Toutes les femmes la trouvent laide,
Mais tous les hommes en sont foils...(фр.)

Все женщины находили её безобразной,

Все мужчины  были от неё без ума.

    О  Софье  Голлидэй Марина Цветаева  пишет «Повести о Сонечке».  Это было тяжёлое время, что в отчаянии Цветаева отдаёт дочерей Ариадну  и Ирину в Кунцевский приют.  Вскоре она забирает оттуда заболевшую  старшую дочь. Ирина же  умерла  2 февраля 1920 года. 

Сижу без света и без хлеба

И без воды...

   Цветаева внешне резко изменилась: лицо обрело землисто-смуглый цвет, юношеская стройность  сменилась худобой. От прежней Марины остались только её золотистые волосы и летящая походка. [1]

     В мае  1922 года Цветаевой разрешили уехать с дочерью Ариадной за границу –  к мужу, бывшему белогвардейскому офицеру армии  Деникина, учился в Пражском университете.

   Сначала Цветаева с дочерью недолго живут  в Берлине,  затем три года в предместьях Праги. В  Чехии она пишет знаменитые «Поэма Горы» и «Поэма Конца».

 В  1925 году после рождения сына Георгия (Мура) семья Цветаевых перебирается в Париж, не за славой, а за деньгами. В Париже Эфрона обвиняют  в том, что он был завербован НКВД и участвовал в заговоре против Льва Седого, сына Троцкого.

    6 февраля состоялся первый творческий вечер Цветаевой.  В целом вечер прошёл успешно, несмотря на недоброжелательность к Марине со стороны всех русских барынь. [2]

    Обливаясь слезами, Марина моет посуду в Медоне и пишет стихи в творческом одиночестве. Большинство, что написано было Цветаевой в эмиграции осталось неопубликованным. В 1928 году в Париже выходит последний прижизненный сборник поэтессы — «После России», включивший в себя стихотворения 1922—1925 годов.

 Касаемся друг друга

Чем? Крылами.

Издалёка видим своё родство.

   Это строки из писем Марины Цветаевой – Борису Пастернаку – Райнеру Рильке. Райнер Рильке – австрийский поэт.   С последним  адресатом Цветаева вступает в переписку  с мая  1926 года.    Цветаева и Пастернак переписываются с 1922  по 1935 год,  понимая друг друга в письмах, труднее складываются отношения в жизни.  Хотя Пастернак будет оказывать Цветаевой помощь всегда,  в самое трудное для неё время (1939-1941).

    Пастернак и Цветаева одного возраста – Пастернак старше всего на 2 года, а Рильке  уже 50 лет, к тому же он болен, живёт уединённо в маленьком замке в Швейцарии, выезжая на курорты и в санатории для лечения. 

   Читая письма, очень личные, кажется, что читаешь  увлекательный роман и не можешь оторваться. Между поэтами  чувствуется такая родственная душевная связь, которая выше  всего мирского, что их окружало, выше жизни и смерти.  

Пастернак пишет:

«Лирическая поэзия не оправдана временем».

Цветаева отвечает, успокаивая:

«Со стихами можно дружить, как с любовью, пока она тебя не бросит. Ты же у Лиры крепостной».

  Рильке она  пишет:

«Вы – воплощённая поэзия! Поэт с большой буквы!»

  Рильке пытается писать о проблемах со здоровьем, но  для Цветаевой важнее его творчество, которое  считает олицетворением величайшей духовности.  Прочитайте вот эти строки:

Я  мог бы ласково взять тебя

И не выпускать больше из рук.

Я бы мог баюкать твой взгляд, тебя

Охранять, быть лесом  вокруг.

***

Сгущались сумерки, и

Из воды всплывали

Безделушки звёзды.

 Рильке сам выбрал надпись для своего надгробия:

Rose, oh reiner Widerspruch, Lust

Niemandes Schlaf zu sein unter soviel Lidern.

Роза, о чистая двойственность чувств, каприз:

Быть ничьим сном под тяжестью век.

(перевод Вячеслава Куприянова)

Роза, о райнеровское противоречивое  желание,

Никого не впускать в свой сон.

(мой перевод)

Смерть поэта была для поэтессы ударом.   Будто ответ на эпитафию поэта  вот эти стихотворные строки  Цветаевой:

Надежда предсказала, дорога привела,

Меня туда, где роза прекрасная цвела.

И сердце загорелось от яркого огня,

Но острыми шипами ты встретила меня.

Хочу тебя коснуться, шипы мне пальцы жгут,

Хочу уйти, а ноги обратно не идут.

...Роза красная моя, привыкаю к боли,

Навсегда к тебе шипы сердце прикололи.

  Цветаева считает, что у неё нет не только настоящего  друга, но и радости жизни. Пастернаку признаётся:

«Ты моя последняя надежда».

   Обливаясь слезами, Марина моет посуду в Медоне и пишет стихи в творческом одиночестве. Большинство, что написано было Цветаевой в эмиграции осталось неопубликованным. В 1928 году в Париже выходит последний прижизненный сборник поэтессы — «После России», включивший в себя стихотворения 1922—1925 годов.

   Марину  сильно потрясло  самоубийство Маяковского. В 1930 году  она пишет поэтический цикл «Маяковскому» (на смерть Владимира Маяковского).

Вроде юнкера из «Тоски»

Выстрелившего – с тоски!

Парень! Не по –маяковски...

***

Выстрел – в самую душу,

Как только что по врагам.

***

Много храмов разрушил,

А этот  – ценней всего.

Упокой, Господи, душу

Усопшего врага своего.

Август 1930

   В каждой строчке –  понимание  душевных чувств поэта, ведь и её посещали мысли о смерти. Только выход  «Поэмы Горы» и «Поэмы конца» спасли Марину.

Ведь её стихи, не получили признание  в эмигрантской среде, успехом пользовалась  проза, занявшая основное место в   творчестве  Цветаевой в  30 –х годов. Видимо, «любовь» стихов к ней несколько охладела.  В  своём письме Вере Буниной Цветаева пишет:

«За последние годы я очень мало писала стихов. Тем, что у меня их не забрали, – меня заставили писать прозу». [3]

   В это время изданы «Мой Пушкин» (1937), «Мать и музыка» (1935), «Дом у Старого Пимена» (1934), «Повесть о Сонечке» (1938), воспоминания о Максимилиане Волошине («Живое о живом», 1933), Андрее Белом («Пленный дух», 1934),  Михаиле Кузмине («Нездешний вечер», 1936) и другие.

С 1930-х годов Цветаева с семьёй жила практически в нищете. Она признавалась:

  – Никто не может вообразить бедности, в которой мы живём. Мой единственный доход — от того, что я пишу. Мой муж болен и не может работать. Моя дочь зарабатывает гроши, вышивая шляпки. У меня есть сын, ему восемь лет. Мы вчетвером живём на эти деньги. Другими словами, мы медленно умираем от голода.

    15 марта 1935 года дочь Ариадна уезжает в Москву. Сергея Эфрона  считают замешанным в убийстве в  ночь на  5 сентября  Игнатия Рейсса.

   Настоящее имя — Ната́н Ма́ркович Порецкий — видный разведчик ЧК-ОГПУ-НКВД, работал в Париже, выступил против сталинской политики массовых расстрелов. В июле 1937 года  его отзывают в Советский Союз.  Рейсс,  зная о судьбе вернувшихся в СССР  дипломатов, сотрудников Иностранного отдела  НКВД и военных атташе,   предпочитает  остаться во Франции. 

    6 сентября  жена Порецкого узнала из газет, что ночью 4 сентября на дороге из Лозанны (Швейцария) в Пулли был найден труп мужчины с чехословацким паспортом на имя Ганса Эберхарда. Это был Рейсс. [4]

    В  30 –е годы  Эфрон начал работать в «Союзе возвращения на родину», а также сотрудничать с советскими спецслужбами, — с  1931 года Сергей Яковлевич являлся сотрудником Иностранного отдела ОГПУ   в Париже. Использовался как наводчик-вербовщик.  Нескольких завербованных им парижских  эмигрантов он помог переправить в Испанию для участия в гражданской войне.

    В октябре 1937, Эфрон спешно уезжает  в Гавр, откуда пароходом — в Ленинград.  Марина не в курсе дел мужа. Её  вызывают к следователю. Она читает Расина и Корнеля. Возможно, что вот эти строки:

Прости мне, государь, мой плач! - Сей страшный вид
По гроб мой жалости слез токи источит!
...Проси печальну тень спокоил чтоб мою,
Ко пленнице явил щедроту бы свою. [5]

***

Я помню – и скорей всю кровь пролью из ран,

Чем соглашусь забыть и запятнать мой сан.

Одним достоинством воспламеняться вправе,

Конечно, есть ответ, что дух, ревнивый к славе,

И я бы страсть мою оправдывать могла

Примерами в былом, которым нет числа;

Но я не внемлю им, когда задета гордость;

В волненье чувств моих я сохраняю твердость. [6]

   Следователь ошеломлён:

— Да она сумасшедшая!

Цветаеву отпускают.  Она начинает готовиться к отъезду в Россию.

Москва! Издалека далече

Ты всё же позовёшь.

   19 июня 1939 года Марина вместе с сыном  вернулась на Родину. Их встречали Ариадна и Сергей Иванович. В Москву не попали.  Отправились с  Ленинградского  вокзала  прямиком на Ярославский.  Оттуда   в  подмосковный  Болшево, здесь Эфрону и его семье была предоставлена государственная дача НКВД. 

   Цветаева оказалась в полной изоляции, ей запрещалось выезжать в Москву. Для советских властей она не была великим поэтом, а  только  женой секретного агента,  плохо выполнившего свою миссию. [7]

   Первое время ничто не предвещало беды. Однако вскоре после возвращения  27 августа была арестована  Ариадна.

Обвиняется по статье 58 – «б»: шпионаж, приговаривается к 8 годам лагерей.

Но это было ещё не всё.  10 октября НКВД арестован  Сергей  Эфрон.  Цветаева осталась одна с сыном Муром.

«Живу без бумаг, газет, не видя никого...Моё одиночество, посудная вода и слёзы».

Марина пишет отчаянные письма-прошения Берия.

Прошение

Живу, жила...

                 от этого не легче,

От одиночества

                              мне не уйти.

Посудная вода

                     и слёзы вечно, –

Не вижу я исход пути.

Я умоляю!

                отпустите

Вы человека

         величайшей чистоты!

Сердечно вас прошу,

                           простите

И дайте выйти

             мне из пустоты

Душевного  неупокоя,

Где без бумаг, газет,

                        страдаю  я.

Послушайте меня,

             чего Вам стоит!

Я буду ждать!

...И вот ответ:  Нет

                       и нельзя!

 26.04.2014

   Эфрон был осужден Военной Коллегией Верховного Суда  6 августа 1941 года по ст. 58-1-а УК к высшей мере наказания. Был расстрелян 16 октября  1941 года. Ариадна провела 8 лет  в исправительно-трудовых лагерях  и 6 лет в ссылке в  Туруханском районе и была реабилитирована только в  1955 году.

   – Надо как-то жить! – думает Марина. – Выжить!

Она пытается издать книгу, но именно  так, как она её составила, но ничего не получается.

–Поэт почти два десятилетия был вне родины, в окружении врагов, – заявляет критик Корнелий Зелинский. – В стихах – пустота и бессодержательность.

 Для Цветаевой это настоящий удар.  Её не признают! 

–Словесность – мой дом. Дом – в сердце моём!

Цветаева мечется, пытается устроиться в Москве. С  большим трудом с помощью Пастернака в августе  1940 года  она снимет квартиру на Покровском бульваре.  

Безысходность

Мой дом. Где он?

В сердце моём!

Бескрайние поля,

Глубокие моря –

Родина моя.

Но мой безумный мир

Обо мне забыл.

Я, не устав любить,

Отказываюсь жить

Простите вы меня,

Но я больна.

Ведь я

Уже не я...

25.04.2014

***

  Великая Отечественная война застала  Цветаеву  за переводами Федерико Гарсиа Лорки.

– Борис,  как ты считаешь, нужно уезжать  из Москвы?

– Не торопись, –  советует Пастернак,  –  здесь всё-таки переводы, заработки. Уедем в октябре.

Он работает без устали, переводит, пишет и помогает всем, кому возможно.

–Я должна спасти Мура, он просится дежурить на крышу.

  В  начале июля  начались бомбёжки столицы,  и Марина Ивановна боится за сына, как любая мать.  Так что Пастернака она не послушалась.

   8 августа  Цветаева с сыном  и несколькими писателями оправилась на пароходе в эвакуацию. Восемнадцатого прибыли в городок Елабугу  на Каме. В Чистополе, где  устроились эвакуированные литераторы,  Цветаева провела два дня, отдохнула в обществе знакомых, читала стихи, но и  получила согласие на прописку. В Литфонде оставила заявление:

 «В совет Литфонда. Прошу принять меня на работу в качестве посудомойки в открывающуюся столовую Литфонда. 26 августа 1941 года». 

   Великая поэтесса –  и посудомойка! А что делать? Надо как-то было жить. К тому же она не стыдилась чёрной работы, ведь больше ничего не могла делать, как сидеть за столом и писать.

  28 августа  Марина вернулась в Елабугу с намерением перебраться в Чистополь. На 30 августа наметили отъезд, но внезапно Цветаева передумала.  Надеялась устроиться в совхоз, но работы не было. Полдня  она проработала официанткой в небольшом ресторанчике на улице Карла Маркса, но, почувствовав недомогание, она ушла.

   31 августа в  Елабуге состоялся воскресник по очищению места под аэродром.  Пошёл Мур.  Марина  не смогла выйти, ей было плохо  и она от безысходности принимает единственное решение – самоубийство, верёвка. [8]  

Отказываюсь быть.

...Отказываюсь жить...

 Цветаева оставляет три посмертных записки: сыну, друзьям Асеевым с просьбой принять в свой дом Мура и знакомым, чтобы его отправили к друзьям.

    После смерти матери и интерната Мур (Георгий)попадает в Москву, откуда 12 октября 1941 года в панике бежит в Среднюю Азию. Быстро тратит деньги, ждёт переводов от сестер, голодает, одалживает, ворует, находится под следствием. После очередного возвращения в Москву учится в Литинституте, но вскоре его призывают в армию.

   Воевал на 1-м Белорусском фронте. 7 июля 1944 года Георгий Эфрон был ранен в бою под деревней Друйка и отправлен в медсанбат, где  скончался. Место смерти и захоронения неизвестно. [9]

Памяти Марины Цветаевой.

Писем связка, стихи, да сухие цветы,
Вот и всё, что наследуют внуки.
Вот и всё, что оставила, гордая, ты
После бурь вдохновенья и муки.

Жизнь, как пёс шелудивый, скулила у ног,
Выла в небо о гибели чёрной.
И Елабугой кончилась эта земля,
Что бескрайние дали простёрла.
И всё та же российская сжала петля
Сладкозвучной поэзии горло. 

НАТАЛЬЯ КРАНДИЕВСКАЯ-ТОЛСТАЯ  1941 год

Безысходность. Посвящение Марине Цветаевой.

Мой дом. Где он?

В сердце моём!

Бескрайние поля,

Глубокие моря –

Родина моя.

Но мой безумный мир

Обо мне забыл.

Я, не устав любить,

Отказываюсь жить

Простите вы меня,

Но я больна.

Ведь я

Уже не я...

25.04.2014

Марине

Ты отказалась жить

В безумном этом мире,

И даже в смертный час

Ты думала о сыне.

Просила у него

Так искренно прощенья,

Ты знала, будет хуже,

Души нет исцеленья.

Душа уже давно

О смерти помышляла,

Ты приняла решенье –

И вот тебя не стало.

Марина! Для тебя

Пишу стихотворенья,

Ты слышишь!

Мы читаем

Твои произведенья!

27.04.2014

   Возвращение  Марины Цветаевой к читателям произошло  в 1956 году. С 1961 года издаются сборники  избранных произведений с большими тиражами. 

Обязательная школьная программа, 11-й класс. 
Из литературы 20 века.

«Моим стихам.. . настанет свой черёд» (Сложная судьба Марины Цветаевой) 
Важнейшие темы творчества поэтессы: любовь, верность высоким идеалам, 
России, прославление человека. Обращение Цветаевой к прозе (мемуарные статьи, философские эссе, критические работы) . 
«Книга прекрасных стихов» (О сборнике «Вечерний альбом») 

Школьная программа
«Книги в красном переплете»,
«Моим стихам, написанным так рано», 
«Идешь, на меня похожий»,
«Бабушке», 
«Стихи о Москве"»,
«Родина» ,
«Мне нравится, что вы больны не мною...»,
«Откуда такая нежность?»

«Стихи растут как звезды и как розы…»,

«Кто создан из камня, кто создан из глины»,

 Стихи, посвященные Пушкину и Блоку.

Из цикла «Ахматовой»