1.
Само слово - "свобода" -
было понятно лишь тем, кто побывал в
плену или в тюрьме.
Вот "мир" - это было доступно и просто.
И значило только то, что больше не
придется убивать и умирать.
А. ле Гран. "Авангард".
В 1918 году Германия проиграла Мировую войну.
К осени безнадежность предпринимаемых попыток выйти из затянувшегося кризиса на всех фронтах стали настолько очевидны, что Его Величество кайзер Вильгельм II повелел своему канцлеру Максу фон Баден написать письмо американскому президенту Вудро Вильсону.
В этом письме содержалась официальная просьба германского правительства о перемирии. Держава готова была вести переговоры и принять от противника почти любые условия - за исключением заведомо унизительных. Впрочем, что может счесть для себя унизительным проигравший войну император, из письма оставалось совершенно неясным.
В качестве первого шага на пути к миру вице-адмирал Р.Шеер распорядился свернуть на севере Атлантики всю активную деятельность подводных лодок. Субмаринам предписано было более не покидать свои стоянки в Гельголандской бухте - вплоть до особого распоряжения Главного Морского Штаба. Правда, британское Адмиралтейство восприняло приказ Шеера несколько иначе, и по Грэнд-Флиту была объявлена повышенная готовность к отражению подводных атак. Англичане всерьез полагали, что транспортные коммуникации в Атлантике оставлены немецкими лодками лишь для того, чтобы собравшись с силами, неприятельский флот мог ударить по стоянкам боевых кораблей на восточном побережье Британских островов.
Это мнение косвенно подтверждалось тем, что по данным британской разведки, почти одновременно с отправлением письма с просьбой о перемирии кайзер приказал всем находящимся в Вильгельмсхафене морским силам быть в готовности номер один. Причем, приказ был оформлен от имени Шеера и Главного Штаба, но распространен по эскадрам не в письменном виде, а изустно, через офицеров-курьеров во главе с капитаном-цур-зее Леветцовом, начинавшим свою карьеру в Авангарде Гохзеефлотте в качестве командира линейного крейсера «Мольтке». Леветцов отправился к Хипперу и передал ему распоряжение Шеера подготовить план вероятного генерального боя.
Приказы не обсуждают. Даже если они отданы тайно и принадлежат мысли совершенно отчаявшегося монарха. Франц Хиппер вынужден был разработать оперативный план похода на случай, если следующим приказом будет атаковать неприятеля.
Согласно этому плану, намеченному к реализации при первой возможности, Гохзеефлотте выходит в море всем боеспособным составом – за исключением тех кораблей, которые находятся в плановом ремонте. Флотилии эсминцев под предводительством легких крейсеров идут к побережью Фландрии, где атакуют англичан, занятых контролем прибрежных вод. Одновременно с этим несколько крейсерских групп при поддержке всей Первой Разведывательной совершают налет… на устье Темзы и пытаются спровоцировать Грэнд-Флит на массовый выход в море.
Одновременно Четвертая крейсерская группа германского флота со своими эсминцами должна была выставить минные поля к югу от Росайта. Подводные лодки в этом случае начали бы отрядами патрулировать воды по границе британских оборонительных заграждений и пытаться атаковать всякого англичанина, замеченного в зоне патруля, будь то боевой корабль или транспортный.
Нетрудно предположить, что Гранд Флит в этом случае обязательно выйдет в южную часть Северного моря, чтобы пресечь разворачивающуюся германскую операцию. Легким силам Гохзеефлотте предписывалось, несмотря на серьезный риск, попытаться атаковать торпедами любой из встреченных британских линкоров или крейсеров, а также выставлять на вероятном пути следования неприятеля минные заграждения.
В ночь на третий день после обнародования приказа главным силам германского флота предписывалось навязать противнику бой. Именно так – с наступлением темного времени суток. В том, что к ночным стрельбам его корабли подготовлены лучше англичан, Шеер не сомневался, и полагал, что может рассчитывать на это преимущество. Кроме того, битва во мраке будет происходить на заведомо более коротких дистанциях, нежели обычно, а значит, сыграют свою роль и традиционно более легкая защита британцев, и более высокие свойства бронепробиваемости у германских снарядов.
Конечно, в этом случае и Гохзеефлотте не удастся избежать жестоких потерь. Но война идет к финалу, и если не использовать этот последний шанс нанести врагу урон, другого просто не будет. Значит – в бой, неизбежный и последний, итогом которого, наверное, может быть только абсолютная победа одной из сторон…
План был представлен на заседании штаба Шеера 27 октября 1918 года, и после консультаций адмиралов с императором Вильгельмом II принят к исполнению с 30 октября.
Эта разработка не учитывала только одного: в последнем бою, безнадежном бою победителей просто не будет. А красивая смерть за родину - не то, чего желают экипажи в самом конце проигранной войны.
Да и экономическое положение страны осенью восемнадцатого вполне могло поставить запланированную операцию под угрозу полного срыва. Количеством хорошего угля, потребным для массового выхода флота в море, Германия уже не располагала. Линкоры на стоянках давно получали для отопления бросовое топливо по заниженной норме. Да что топливо, порой с экипажным пайком были серьезные проблемы…
Однако, вечером 29 октября линкоры Гохзеефлотте получили приказ Шеера готовиться к выходу и собрались на рейде Шиллинг. Никакой конкретики в распоряжениях своего адмирала они не обнаружили, эскадра, по сути, жила слухами. И слухи те были один другого страннее.
Говорили, что привезенные накануне линкорам из береговых арсеналов снаряды - особенные, сверхмощные, против которых не устоит и самая крепкая британская броня...
Говорили, что Кайзер бросил вызов лично британскому королю Георгу и сам поведет флот в сражение, выбрав в качестве императорского флагмана новейший линкор "Баден". По другой версии, напротив, вызов исходил от английского монарха и был принят Вильгельмом "на рыцарских условиях": чтобы не погибать многим, исход операции будет решен, как в парусные времена, поединком флагманов перед строем двух флотов...
Говорили, что никакого боя не будет вовсе, а эти сборы - на парад, поскольку в тайных координатах у берегов Фландрии Хиппер и Битти от имени своих держав подпишут перемирие на море...
Отсутствие какой-либо конкретной информации о предстоящем походе и революционное недовольство команд общей ситуацией в стране сделали свое дело: хватило нескольких агитаторов-социалистов, чтобы спровоцировать экипажи линкоров на бунт. Первыми отказались повиноваться командованию "Маркграф", "Кронпринц Вильгельм" и "Кениг".
Ночью 29 октября, как раз ко времени обнародования приказа о выходе в море, взбунтовались линкоры "Тюринген", "Кайзерин" и "Гельголанд". Команды, подчиняясь агитаторам из числа социалистов, вскрыли оружейные сейфы и разобрали винтовки, офицеров под угрозой расстрела затолкали в нижние отсеки и заперли под броню. И потребовали от кайзера отменить боевую операцию.
- Они, должно быть, были уверены, что в случае сражения станут просто пушечным мясом, - написал по этому поводу начальник штаба Хиппера контр-адмирал фон Трота, некогда командовавший «Фон дер Таном».
Кстати, «Фон дер Танн» тоже не остался в стороне от этих событий. Его моряки, а также несколько десятков кочегаров из экипажа "Дерффлингера", отпущенные в увольнительную на берег сутками ранее, не вернулись на корабли. Многие из них приняли участие в митинге матросов и портовых рабочих на набережной площади Вильгельмсхафена. Главным требованием митингующих было скорейшее подписание мира – пока обстановка в стране не стала еще хуже. Но и лозунг «Долой императора» тоже звучал…
В Куксхафене легкий крейсер "Регенсбург" поднял на мятеж эскадру миноносцев. Оперативно подавить выступление не удалось, команды начали избавляться от настроенных продолжать войну офицеров, высаживая их на берег шлюпками или попросту отправляя за борт.
В полночь 30 октября к инсургентам присоединился и "Баден", так и не дождавшийся обещанного доморощенными сплетниками штандарта Императора.
- А между тем, генеральное сражение было необходимо, - считал фон Трота, - отказ от боя означал бы позор нации, тогда как славный бой, даже если это бой насмерть, посеет семена надежды на возрождение флота. Нет будущего для флота, не потерпевшего тотального поражения, но скованного унизительными условиями позорного мира.
Однако, к утру Шеер уже понял, что ручаться может, разве что, за команды нескольких подводных лодок. И то – сомнительно.
Хиппер, трезво оценивший обстановку на эскадрах, предложил отложить начало операции на одни сутки. А Кайзер приказал оставшимся верными ему частям готовиться к подавлению мятежа силой. И для начала велел пригрозить инсургентам торпедной атакой…
Император более не верил своему флоту - даже многим офицерам. К этому, разумеется, были основания, но попытка разговаривать с бунтующими командами с позиции силы не могла быть не обречена. Когда к "Тюрингену" подошла для предъявления императорского ультиматума оставшаяся верной правительству субмарина «U-135», на нее сразу же наставил свою артиллерию линкор "Гельголанд". К этому времени оба линкора, кстати, находились без хода: их кочегары погасили все котельные топки, кроме необходимых для обеспечения действия паровых динамо-машин.
Побоище в бухте?.. Нет, на это в командовании Гохзеефлотте никто бы не пошел. И адмиралы сами уговорили своего императора отменить приказ "воздействовать на мятежные команды угрозой торпедной атаки".
Итак, идея "с честью погибнуть за отечество и унести с собой в пучину каждому по врагу" отклика в экипажах не нашла. Красивые слова Кайзера пропали втуне, Хипперу с трудом удалось восстановить контроль над линейным составом флота, отменив боевой поход и разослав линкоры по разным базам. Около 500 активных участников мятежа было взято под арест. Их ждали гауптвахты и штрафные отряды, а четверо из матросов-бунтовщиков были приговорены к расстрелу - за покушение на жизнь офицера.
«Тюринген» со своей эскадрой получил приказ перейти Кильским каналом на Балтику. Но и там линкоры не приступили к боевой подготовке, а… попросту продолжили бунт. Матросы объединились с кильскими докерами, и к вечеру восставшие полностью контролировали город. С 3 по 11 ноября от Киля до устья Эмса все германское побережье было охвачено революционными выступлениями.
2.
Перемирие было объявлено 11 ноября 1918 года. Сражения на сухопутном фронте практически прекратились, началось отведение войск от линии противостояния. Но победившая Антанта опасалась различных провокаций со стороны пылающей бунтами державы. И опасение это, пожалуй, не было лишено оснований, поскольку огромная сила - Императорский Гохзеефлотте - разгромлена так и не была.
Особенно опасались господа победители, что игнорируя приказы своего Кайзера, под которым уже окончательно расшатался трон, все-таки выйдут в море линейные крейсера Первой Разведывательной группы. Непобедимый Авангард, большую часть войны действовавший под флагом Франца Хиппера...
Эти опасения во многом были мифом для общественности. Во-первых, активность военного флота определяется экономическим состоянием державы, Германия же к концу войны была разорена и попала в жесткий топливный кризис. А во-вторых, даже негативно относясь к действующей власти и принимая активное участие в революционных событиях, военный человек остается собой. И подчиняется закону проигранных войн, гласящему: "наши намерения в отношении врага тем чище, чем положение ближе к безвыходному."
Однако для проведения переговоров и заключения перемирия на море Британское Адмиралтейство потребовало от немецкого Главного Штаба конкретных гарантий безопасности.
Например, условием мира на море англичане поставили капитуляцию всех боеспособных подводных лодок Германии, считая и подводные минные заградители. В британских списках потенциальных капитулянтов числилось 160 номеров. А когда немецкий военный дипломат капитан-цур-зее Вензелов сказал англичанам, что столько боеспособных лодок в Германии просто нет, руководитель британской делегации адмирал Росслин Уэмис ответил:
- Не наплевать ли теперь, сколько их у вас там? Пусть сдаются все до единой.
- Они могут не пойти на это. Разве честному воину допустимо сдаваться, если не потерпел поражения в бою? - возразил Вензелов. И вновь получил в ответ:
- Все до единой. Для вас это единственный выход.
А в отношении надводного состава Императорского флота руководители Антанты выступили с предложением интернировать 75 лучших боевых единиц в какой-либо нейтральной акватории. Например, в Норвегии или в Испании. А остальных оставить разоруженными в германских портах - под наблюдением союзных инспекций.
Интернирование означало полное разоружение кораблей без демонтажа артиллерии - в том смысле, что необходимо будет полностью сдать боезапас, торпеды и замки орудий. Экипажи подлежали частичному расформированию - до численности примерно трети от первоначальной. После чего корабли должны были своим ходом перейти в указанную победителями нейтральную базу и оставаться там до конца мирных переговоров, как заложники спокойствия и безопасности. Отдельным пунктом в выдвинутых Британией условиях подчеркивалось, что попытки интернируемых кораблей к какому-либо сопротивлению будут расценены как желание германского правительства продолжать войну.
Но ни одна держава не согласилась принять у себя на весь долгий срок переговоров такое количество германских кораблей с революционно настроенными командами. И накладно. И не знаешь, чего ожидать от них в каждую конкретную минуту, даже если они разоружены...
Англичане вынуждены были призадуматься над собственным предложением сами. В конце концов, стоянку для интернирования подобрали на Оркнейских островах. В северных Шотландских водах, в обширной естественной бухте Скапа-Флоу, которую уже давно использовали качестве маневренной базы линкоры Грэнд-Флита.
Использовали, но отнюдь не любили. В конце войны это была все еще глухая, малообжитая, пустынная акватория без развитой инфраструктуры, доступная во время войны для диверсий и атак подводных лодок... И, как выяснилось теперь, вполне пригодная для устройства "особого портпункта" – морского лагеря интернированных.
Неявка немцев в назначенный день также была объявлена представителями Антанты "выражением желания державы продолжать войну на всех фронтах".
А война уже исчерпала какой-либо логический смысл, и не приносила побежденным ничего, кроме умножения потерь. Как там, у знаменитого поэта?.. "Тысяча смертей за шестьдесят минут ради стратегических штабных причуд." Не более. Но и не менее…
Через 48 часов после объявленного прекращения огня в Росайт для окончательного установления условий интернирования вышел германский легкий крейсер "Кенигсберг" II - представитель новой серии, нареченный в честь погибшего 15 марта 1915 года на Руфиджи первого "Кенигсберга". Этот прекрасный боевой корабль новейшего проекта даже не успел толком принять участие в боевых действиях завершающейся войны. И помимо штаба контр-адмирала Гуго Мейрера, который должен был вести переговоры с англичанами, на его борту находились выборные представители революционного матросского Совета. Новое время с его идеями народовластия еще не умело управлять разорившимися на войне, голодными и разрушенными державами. Но пыталось научиться.
Впрочем, с представителями нижних чинов английские власти беседовать категорически отказались, так как никаких революционных органов управления флотом не признавали. Адмирал Гуго Мейрер вел переговоры с английскими лордами в одиночестве, даже без переводчика, поскольку в совершенстве владел английским сам.
16 ноября, завершив свою печальную миссию, "Кенигсберг" отбыл в Германию, везя для Гохзеефлотте приказ о прибытии на интернирование, и в тот же день два десятка подводных лодок из первого сводного отряда капитулянтов отбыли в Гарвич, чтобы четверо суток спустя на рейде этого города передать свои флаги контр-адмиралу Реджинальду Тэрвиту. Потом в разных портах Британии немецкие лодки сдавались в плен еще в течение двух недель. Лодок оказалось куда более пересчитанных британской разведкой ста шестидесяти, и сам Битти отметил в частном письме:
"Слава Богу, что сэр Росслин Уэмис оказался столь настойчив в своих требованиях. Реальная картина с германскими лодками оказалась сложнее, чем мы поначалу представляли".
Покуда сдавались неприятелю капитулировавшие субмарины, у портовых причалов Вильгельмсхафена сгружали боезапас надводные корабли Гохзеефлотте. 19 ноября им предстояло в последний раз отправиться к британским берегам.
3.
.
21 ноября 1918 года британский новый легкий крейсер "Кардифф" в скучном тумане северной поздней осени встретил идущую из Вильгельмсхафена германскую "специальную эскадру", вышедшую в последний поход этой войны.
Накануне вечером с росайтского рейда в последний раз всем составом вышли в море и британские корабли. Формально - с целью учений. Фактически - линейная колонна Грэнд-Флита выбралась со своих стоянок, чтобы продемонстрировать миру свою "не пострадавшую от военных действий боеготовность".
Как и всякая флотская операция, этот поход имел кодовое название, секретное буквенное обозначение - "ZZ". Символично, если учесть, что в некоторых радиокодах той эпохи две последние буквы алфавита, отбитые морзянкой в конце радиограммы, означают: "ухожу с волны", "больше в этом канале не работаю".
Теперь "Кардиффу" были заранее известны точнейшие координаты будущего места встречи с германской эскадрой. И все же когда на дистанции оптической видимости - не более, чем в двух десятках кабельтовых - из серой пелены мгновенно и неожиданно нарисовался длинный силуэт крупного линейного крейсера с высоким громоздким полубаком и грубоватым, резким профилем форштевня, англичанам почему-то стало не по себе...
"Зейдлиц"...
Сдержал все-таки слово своего тряпки-кайзера. Пришел и привел отряд - в точном соответствии с предварительной договоренностью.
"Кардифф" подошел - осторожно, как не ходил и по недотраленным минным полям... Впрочем, ему - новичку эскадры - не успело достаться на долю настоящих минных полей, где плотность заграждений достигает полсотни мин на квадратный кабельтов. На счету одного из новейших легких крейсеров Британии был лишь один крупный бой – налет англичан на Гельголандскую бухту осенью восемнадцатого, где «Кардифф» получил три снаряда от легких крейсеров адмирала фон Ройтера. Кстати, орудийной стрельбой тогда дело не органичилось: германские легкие крейсера, пользуясь скверной видимостью, отработались по противнику еще и торпедами. По свидетельству адмирала Александер-Синклера, «торпед было столько, что можно было подумать, будто у Ройтера не по паре аппаратов на каждый крейсер, а по шесть, как у хороших эсминцев». Так что экипаж «Кардиффа» прекрасно представлял себе, каким может быть «жест отчаяния» непобежденного неприятеля.
Англичане ждали.
Выстрела?
Самоподрыва?
Струи ядовитого газа из пожарного брандспойта?.. (Да, и такое было: экипажу "Кардиффа" перед выходом даже раздали противогазы - на всякий случай).
Но не дождались. Вспомните: "Наши намерения становятся чисты, когда положение делается безвыходным"...
Встав форзейлем во главе медленно идущей растянувшейся кильватерной колонны, "Кардифф" проводил немцев в сторону британского побережья, к острову Мэй. А там, на внешнем рейде и в просторной удобнейшей бухте Абеледи уже находились в ожидании, стоя в двух колоннах парадного строя, 370 боевых единиц Антанты - под флагами английскими, французскими, американскими... Здесь были представлены все классы боевых кораблей - от дредноутов до канонерок, от линейных крейсеров до шлюпов, от эсминцев-лидеров до подводных лодок.
Возглавляла по-парадному напыщенную союзническую армаду «Куин Элизабет» - один из лучших линкоров-сверхдредноутов мира, вооруженный артиллерией калибром 381 миллиметр. «Куин Элизабет» не участвовала в битве при Ютланде, но в этот момент на ее гафеле развевался опаленный и продымленный флаг, принесенный из этой битвы – флаг, доставшийся новому флагману от «Лайона».
"Кардифф" флажными сигналами представил ей прибывших. И провел за собой меж двух строгих парадных колонн - как в парусные времена водили пленных.
И это было первым демонстративным нарушением международных правил об интернировании, поскольку закон гласит, что объявлять интернированного пленным и относиться к нему, как к пленному, нельзя. Но победителей у нас от века стараются не судить. А жаль.
Когда «Зейдлиц» поравнялся с «Куин Элизабет», она дала британским линкорам и крейсерам сигнал:
- Приступить к конвоированию прибывших!
Обе колонны совершили поворот «все вдруг». Обычный маневр в составе кильватера. Или в этот миг само время повернулось от войны к миру? К недолгому миру, которому всего через два десятилетия суждено было взорваться новой мировой войной…
Э.Четфилд, капитан первого ранга (и наверное, блестящий литератор в душе), командовавший в эту войну линейным крейсером "Лайон", остался честным офицером до конца. Он понял каверзный замысел своего адмирала, и записал в своем дневнике:
- Для очень многих из нас это было мучительное зрелище. Ощетинившиеся орудиями могучие линкоры, линейные крейсера, силу и отвагу которых мы дважды могли по достоинству оценить в больших сражениях, теперь шли мимо нас, словно поджав хвосты, и это было постыдно и отвратительно. Моряки минувших лет перевернулись бы в гробу, доведись им увидать этот стыд...
Постыдно и отвратительно тащиться сквозь строй победителей вслед за флагманским герольдом. Но еще более мерзко устраивать на посвященном перемирию параде церемонию, право на которую Грэнд-Флит все же не заслужил - ни при Доггер-Банке, ни в Скагерраке.
Единственный - среди 370! - стоявший левофланговым в строю линейных крейсеров, темно-серый "Инфлэксибл" - имел право хоть как-то назвать себя победителем в полном смысле этого слова. Один гарантированно выигранный бой у него на счету все же был - за четыре года войны. Но это был Фолклендский бой. Тот самый, когда оставалось лишь выйти, - и пользуясь превосходством в калибре оружия и скорости, быстро пристрелить врага. Но битва продлилась чуть ли не пять часов, и от снайперской стрельбы германских комендоров "Инфлэксибл" получил 24 попадания в бою, который должен был выиграть "всухую".
Во время битвы при Скагерраке "Дерффлингер" почти случайно вышел на флагмана Фолклендов - "Инвинсибла" - и разорвал в клочья за считанные мгновения. Дуэль двух линейных крейсеров не продлилась и пяти минут!
"Дерффлингер" искал в прицеле и второго - "Инфлэксибла", но тому повезло - он успел отвернуть с курса контратаки.
Германскую сводную эскадру отконвоировали в бухту Абеледи на острове Мэй, где она встала на якоря. А с закатом солнца флагманская "Куин Элизабет" отсигналила играть "Вечернюю зорю", одновременно флажным приказом распорядившись спустить флаги и боевые вымпела на немецких кораблях. И Битти обещал позаботиться о том, чтобы эти флаги более никогда не были подняты.
Закат в этот день наступил в 15 часов 57 минут, как отметил в своих записях исполняющий обязанности командира «Зейдлица» капитан-цур-зее Тагерт.
4.
То, что было потом, окончательно стерло разницу меж интернированием и пленом, весьма заметную, если читать международные законы внимательно.
Буквально на следующий день Битти распорядился провести досмотр интернированных на предмет соблюдения правил разоружения. В принципе, это законное мероприятие – проверить, полностью ли сдан боезапас, демонтированы ли замки орудий. Почти формальность в обычных условиях.
Но на сей раз она была превращена англичанами в подробный обыск германских кораблей, сопрягавшийся с частичным ограблением. Вопреки всем действующим международным положениям и законам, немецким офицерам не разрешили сохранить именное и наградное личное оружие. В каких музеях и частных коллекциях осели теперь эти кортики и шпаги с витыми золочеными гардами и гравировками готической вязью "За отвагу в сражении" на клинках?..
После досмотра немцев перевели в Скапа-Флоу. "Пофлотильно" - мелкими группами, составленными из разнотипных кораблей. Господа победители боялись несанкционированных действий со стороны Гохзеефлотте даже теперь, когда так и не побежденный в открытом бою противник был обезоружен условиями перемирия.
Тем временем в Киль прибыла английская делегация, чтобы сопроводить на интернирование еще остававшиеся в ремонте линкоры «Баден» и «Кениг». Им, а также только что вступившему в строй легкому крейсеру «Дрезден», нареченному в честь одного из легких крейсеров эскадры графа Шпее, и еще нескольким миноносцам также по условиям перемирия предстояло присоединиться к интернированной эскадре в Скапа-Флоу.
27 ноября перевод германских кораблей в просторную, но почти совершенно необустроенную шотландскую бухту был завершен. По окончании этой операции британское Адмиралтейство передало для распространения через газеты официальный пресс-релиз, поражающий своей циничностью:
- «Капитуляция немецкого флота, не сопровождавшаяся громом битвы, навсегда останется беспримерным свидетельством нашей морской силы. Весь мир признает, что эта сдача противника - результат непоколебимости, с которой британский флот оказывал давление на врага четыре военных года. Нам сопутствовало неизменное терпение во время ожидания, и напряжения более серьезного, чем порой бывает во время атак».
Одновременно с подачи самого британского командующего – Дэвида Битти – периодические издания Англии, пишущие на военную тему, разразились безудержной пропагандистской кампанией, всячески преувеличивающей достижения британского оружия. Так, например, весьма популярный в обывательских кругах журнал «Глоб» назвал «операцию ZZ» «…примером того, как германский флот, проявивший ранее глупость и трусость в сражениях, теперь проявил глупость и трусость в дни испытания миром». Вслед за этим вдохновенным бредом журналиста «Глоб», более солидная пресса также начала рассуждать о «позоре германского флага» в этой войне…
Инспирированием подобных публикаций те из британских флотоводцев, кто так и не смог наголову разгромить противника в бою, пытались морально раздавить его в мирное время. И в придачу стереть в общественном сознании разницу между интернированием до конца мирных переговоров и позорной сдачей в плен в последний день боевых действий.
Естественно, никаких фактов в пользу своей позиции борзописцы старались не приводить.
Газетчики не могли и не хотели вспоминать ни проигранный британцами Коронельский бой, ни даже победные для Британии Фолкленды – должно быть, потому что действия эскадры Шпее были весьма далеки от понятий о «глупости и трусости». Заметим – действия в ситуации, стратегически безнадежной…
Конечно, они не могли помянуть и налет Грэнд-Флита на Гельголандскую бухту, поскольку все три погибших в этом бою германских легких крейсера сражались до последней капли крови. И даже слабой относительно своих врагов, давно морально устаревшей «Ариадне» под огнем британских линейных крейсеров не приходила мысль о сдаче в плен.
Имевшая место попытка утверждать в газетах, что «Блюхер» в свои последние минуты в бою при Доггер-Банке был готов капитулировать, была поднята на смех… британскими же офицерами. Находившийся в этом бою на мостике «Аретьюсы», которая и добила германский тяжелый крейсер, Реджинальд Тэрвит утверждал, что он предлагал немцам почетную капитуляцию. Но «Блюхер» не удостоил его никаким ответом, кроме выстрела из последнего уцелевшего орудия. А уж кто «глупее» вел себя в Ютландском сражении, Хиппер или Битти, становится очевидным при простом изучении более-менее подробной карты этого боя.
Справедливости ради отметим, что если кто и проявил недальновидность в этой войне, не раз поставив собственный флот на грань поражения, так это лично германский Кайзер. Тот, чьим распоряжениям не всегда мог противостоять даже Тирпиц, имевший на императора влияние. Одно из таких распоряжений привело, например, к отсутствию германских линкоров в бою при Доггер-Банке, сказавшемуся на судьбе сражения самым роковым образом. Но при чем тут «позор флага»?
Зачем британскому Адмиралтейству был нужен этот мутный поток газетной клеветы – очевидно. Если бы его не было, кто-нибудь из независимых публицистов мог и обратить внимание на то, что ошибки Стэрди, Битти, Муура, Милна и других высших чинов флота не раз приводили к тому, что при подавляющей численности своих сил, Британия не могла одержать над врагом по-настоящему скорой и решительной победы.
5.
Когда германские корабли прибыли в В Скапа-Флоу, британское Адмиралтейство впервые вспомнило о существовании международных законов. Дело в том, что интернированных, в отличие от пленных, положено содержать за счет казны их родного государства - а Германия была разорена войной и революцией. Инфляция марки достигла бешеных темпов. В результате экипажный паек был скуден, средства на уголь приходили нерегулярно, а меж тем близилась зима, когда интернированным положено получать топливо на обогрев жилых отсеков.
К тому же портовые власти откровенно разворовывали паек интернированных, и зачастую даже к столу в кают-компаниях флагманов нечего было подать, кроме подмоченного хлеба и рыбы. Протесты командующего - адмирала фон Ройтера - действия не возымели. А к голосу нижних чинов - выборных представителей революционно настроенных экипажей - англичане не желали прислушиваться тем более.
- Мы платим не за военные преступления, которых нет на нашем счету. За то, что посмели остаться непобежденными - не более.
Эта строка - из письма унтер-офицера "Дерффлингера". Письма, не дошедшего до адресата, изъятого британской цензурой и осевшего в английских архивах.
Британия пыталась решить судьбу лучших кораблей Гохзеефлотте задолго до того, как закончатся мирные переговоры. Адмиралы Р.Уэмис и Д.Битти настаивали на том, чтобы еще до подписания мира официально перевести всю немецкую сводную эскадру в разряд пленных. Свезти на берег и отправить по лагерям и тюрьмам оставшиеся экипажи, а корабли передать в качестве учебных в различные отряды Грэнд-Флита или отдать в счет репараций союзным Франции и Италии.
Собственно, весь фарс с интернированием, как оказалось, для того и был нужен. Руководители британского флота даже придумали хороший повод для своего мнения: дескать, это избавит Англию от необходимости содержать в Скапа-Флоу, в акватории весьма неудобной для зимовки, многочисленный охранный отряд с линкорами в составе. А пока интернированные немцы не лишены личной свободы, содержать придется. Иначе немцы - при том, что у каждого из них угля буквально "на лопате" и не хватает даже на регулярную готовку еды на камбузах, - однажды, мол, непременно улучат момент и сбегут. Куда? Например, в нейтральную Норвегию. Или еще куда подальше. Не все ли равно, какую версию подбрасывать досужим и разговорчивым журналистам?..
Воистину - были времена, когда знаменитый австрийский военачальник, принц Евгений Савойский, говорил, что "открытая война - один из жестоких, но самых честных методов политики". А когда наступает мирное время, даже самый прославленный герой минувшей войны, забравшись с головой в хитросплетения дипломатических интриг, зачастую начинает вести себя сущим подлецом.
К весне оттаяли серые скалы Оркнейских островов. Со свинцовым ветром, с каплями первого в этом году дождя на синеватой стали, с шорохом газет, опоздавших с родины на две недели, в Скапа-Флоу вошел март первого года мира.
6.
В марте 1919 года в британском флоте произошла административная реформа. По сути дела, гигантская линейная армада Грэнд-Флита была расформирована, раскассирована по отдельным флотским соединениям. Битти перестал быть главнокомандующим линейными силами, а охрану интернированных немцев перепоручили вновь созданному Атлантическому флоту под командованием вице-адмирала Мэддена. В середине мая на дежурство в Скапа-Флоу заступила 1-я эскадра линкоров-сверхдредноутов под командованием адмирала Сиднея Фримантля. Эскадра состояла из 5 кораблей типа «Ривендж». Огромные линкоры с артиллерией калибром 381 миллиметр, принадлежащие к одному из самых сильных в мире типов боевых кораблей, вместо обычной боевой подготовки занялись охраной безоружных и обездвиженных немцев.
Один этот факт уже говорит о многом, если задуматься…
Именно во время дежурства «Ривенджей» в Скапа-Флоу произошло событие, свидетельствующее о несломленности духа интернированного германского флота. 31 мая 1919 года, в третью годовщину битвы при Скагерраке, все находившиеся на рейде немецкие корабли, несмотря на категорический запрет британского командования, подняли свои флаги. Белые полотнища, перекрещенные полосами «цвета дыма и пламени» взлетели на флагштоки с рассветом – и до заката оставались на своих законных местах. Отбирать эти флаги у немцев силой, как предлагали некоторые горячие головы в Адмиралтействе, никто не рискнул. При этом некоторые революционно настроенные германские экипажи одновременно с имперскими подняли и красные флаги восстания. Такой вот казус бурлящей мятежами эпохи!..
Германская эскадра была права в своей "крамоле". Потому что интернированных по закону не принято лишать права на флаг. Британское командование могло забрызгать кипятком половину земного шара, но старую морскую традицию - отмечать даты крупных боев даже на интернировании и в ремонте - отменить было просто не в силах.
К чести Сиднея Фримантля, обстановка в Скапа-Флоу несколько изменилась с прибытием его на должность командующего британской охранной эскадрой. Честный офицер и убежденный фаталист, не лишенный аналитической сметки, Фримантль понял, что с такими "соседями-подопечными" должность его ныне - пост не столько просто начальственный, сколько политический.
Для начала новый адмирал пресек расхищение германского пайка. Потом разрешил визит в "особую зону", где стояли интернированные германские корабли, парохода лютеранской благотворительной организации, который был должен передать немцам посылки с родины и привезти медикаменты для корабельных лазаретов.
Зная о том, что "Фон дер Танн", "Зейдлиц" и линкор-сверхдредноут "Байерн" пришли на интернирование, не закончив ремонта, сэр Сидней пытался позаботиться о них, предлагал содействие ремонтных транспортов, приписанных к его базе.
"Зейдлиц", которому, скажем прямо, эта помощь не помешала бы, тем не менее, гордо ее отверг. Пожалуй, даже излишне гордо. Но примеру своего бывшего флагмана последовал и "Фон дер Танн". "Байерн" принял под борт британский водоотливной буксир, чтобы откачать воду, скопившуюся в носовых придонных отсеках вследствие открывшегося шва на обшивке после подрыва на русской мине под Моонзундом, но британских инженеров и мастеровых немцы на борт не допустили.
Фримантль не обиделся на отказ от предложенного содействия. Он понимал немецких моряков, и знал, что на их месте, скорее всего, поступил бы так же.
Контр-адмирал фон Ройтер, начальник интернированной эскадры, имея все основания предполагать, что за рядом бесчестных поступков британских флотских властей могут последовать еще более бесчестные, предпринял несколько попыток отправить на родину часть экипажей с вверенной ему сводной эскадры. С разрешения британского Адмиралтейства он списал с кораблей и отправил в Германию почти 15 тысяч моряков, которым угрожал плен. Он оставил на каждом линкоре всего по 170-200 душ команды, а на крейсерах и эсминцах - и того меньше. Позднее численность экипажей была еще уменьшена.
Причем, фон Ройтер нашел для столь массовой отправки домой совершенно неотразимый аргумент: уж если Британия так беспокоится о том, чтобы интернированная эскадра не перешла в Норвегию, так не лучше ли обезопасить себя от тех, кто замечен в революционных настроениях и может при случае неповиноваться офицерам? Вспомните, читатель: накануне перемирия многие моряки Гохзеефлотте приняли участие в мятежах... Теперь фон Ройтер гарантировал Битти спокойствие в Скапа-Флоу в обмен на вероятное избавление от плена тех самых "политически неблагонадежных", которых более всего недолюбливали англичане.
Переговоры шли к концу. Постепенно основные положения будущего мира были выработаны. Уже оставил трон и удалился в изгнание свергнутый Император. Уже оставшиеся в бухтах Гамбурга и Киля ветераны войны сменили свои гордые флаги на вымпела в цветах Веймарской Республики, так похожих на цвета гюйсовые...
Притихла революция, вспомнила о насущном, пробавляясь жидким эрзац-кофе по утрам, потонула в чиновничьей рутине "налаживания мирной жизни", смирилась с унижением, усохла, выветрилась... И в кабинетах британского Адмиралтейства уже давно муссировалась идея попросту захватить германские корабли. Заместитель Фримантля Виктор Стэнли съездил 13 июня в столицу, где получил от Лордов Адмиралтейства распоряжение провести учения… по абордажному бою. Сверхдредноуты практиковались в учебном бою, захватывая друг дружку при помощи десантных партий...
Тогда-то адмирал фон Ройтер и завел впервые со своими соратниками речь о том, что будет дальше. Тогда-то и осознали многие, что нет им места в мирном времени. И вспомнили о том, что честь дороже жизни. И стали ждать своего часа - с решительной готовностью обреченных...
7.
Час настал 21 июня 1919 года.
Дипломаты в Версале подписывали мир - на кабальных для побежденной стороны условиях. И помимо вопросов об оккупированных землях, о контрибуциях и военных долгах, решали - тайно и явно - судьбу интернированного флота. "Совет Четырех" подготовил приказ захватить интернированные немецкие корабли в первые же часы после ратификации мирного договора. Приказ был готов 20 июня.
Но последние мгновения великой войны оказались по отношению к побежденным милосерднее победителей...
Сэр Сидней Фримантль накануне подписания мирного договора разрешил кораблям, охраняющим интернированных в "особой зоне", присоединиться к учениям флота на торпедном полигоне в районе Портланд-Ферта. Ранее он настаивал на переносе стрельб на потом, мол, пусть сначала в Версале мир подпишут! Но командующий Атлантическим флотом адмирал Мэдден отменять учения не разрешил. В результате 21 июня из бухты ушли почти все англичане во главе с флагманом - линкором "Ривендж", остались только два дежурных эсминца, семь дрифтеров и с десяток торпедных катеров. Британцы считали, что могут себе позволить оставить германскую эскадру практически без охраны: Адмиралтейство не сообщило Фримантлю о том, что мир будет подписан не ранее 23 июня, и, судя по всему, до этого срока в Скапа-Флоу никаких происшествий не будет.
Адмиралтейство ошибалось - в который уже раз за эту войну...
Формально флагманом немецкой эскадры считался корабль, где на данный момент пребывал со своим штабом контр-адмирал фон Ройтер. Его флаг держал легкий крейсер "Эмден" - Второй... Впрочем, слова "держал флаг" были бы не точны, так как англичане запретили поднимать штатные флаги.
На острой фор-стеньге немецкого крейсера, - еще нового, но уже получившего боевой опыт в боях под Моонзундом на Балтике, - полоскался на вечном пронзительном ветру линялый полосатый метеорологический вымпел. В качестве фальшивой замены штатным знакам различия... И этот конический матерчатый "хвост", выцветшие полосы на котором давно уже превратились из красных в грязно-розовые, поневоле навевал ассоциации с чумазой полосатой робой арестанта-кандальника.
Штаб эскадры пребывал на борту "Эмдена" прежде всего потому, что содержать в относительном порядке во время такого интернирования более крупный корабль гораздо сложнее. Тем более при сокращенном экипаже. Адмирал дал разрешение на перевод своих флаг-офицеров на "Эмден" еще зимой - только после того, как убедился в полной невозможности управлять своим отрядом из вымороженного командного салона "Фридриха дер Гроссе". Из-за недостатка угля на линкоре в ту зиму отапливались только камбуз и несколько жилых кубриков.
Но ошибочно было бы полагать, что один лишь дискомфорт заставил фон Ройтера сменить флагманский корабль на интернированной эскадре. Была к этому и вторая причина - политическая. Кадровый офицер, не признавший революции, по сути дела, не мог найти общий язык с выборными Советами матросских представителей, особенно многочисленными и шумными именно у линкоров. Регулярное вмешательство нижних чинов в функции штаба и командующего привело к тому, что адмирал выбрал мелкий крейсер с менее решительно настроенным и весьма немногочисленным революционным Советом...
Кстати, именно благодаря наличию в экипажах этих новых революционных органов власти фактическими лидерами интернированного отряда оставались "Зейдлиц" и линкор-дредноут "Фридрих дер Гроссе".
По их сигналу, подтвержденному "Эмденом", в 10 часов 00 минут 21 июня 1919 года все присутствующие германские корабли открыли кингстоны.
Предоставим слово самому адмиралу фон Ройтеру:
- Немыслимо было сдать беззащитные корабли врагу. Мы, офицеры, поклялись всем святым уничтожить их.
Подготовка к последней совместной акции непобежденного флота была проведена заранее. Клапаны кингстонов и крышки подводных торпедных аппаратов были проверены. Люки и двери водонепроницаемых отсеков – заклинены в открытом положении, чтобы ничто не могло помешать исполнению последней воли решивших покинуть этот мир. А 17 июня до сведений оставшихся экипажей был доведен тайный приказ фон Ройтера – приступить к затоплению кораблей 21 июня в 10 часов утра.
Этот приказ напрямую нарушает тридцать первый параграф договора о перемирии. И по сути дела, подобная акция может быть приравнена к провокации боевых действий. Но кто из честных офицеров на месте фон Ройтера и его соратников мог бы поступить иначе?
8.
...В первые минуты никто ничего не заметил. Редкий для этих широт солнечный день заливал штилевые воды бухты мягкими, ровными бликами. Старый художник на борту дежурного дрифтера, пользуясь недолгими часами почти идеального освещения, делал эскизы с натуры. Сейчас он как раз пытался запечатлеть самого "Фридриха дер Гроссе".
По западной Помоне бегал крохотный белый экскурсионный пароходик - адмирал Фримантль недавно разрешил привозить в Скапа-Флоу кадетов на наглядные уроки новейшей истории. Мальчики ели конфеты и щедро замусоривали фантиками серую воду у борта германского эсминца G -102, о котором им рассказывал нестарый однорукий учитель – сам в недавнем прошлом участник боевых действий.
Два крупных серых британских эскадренных миноносца «Вега» и «Весп», исполненные совершенно неподражаемого напыщенного достоинства, тихо замерли на входном створе - строгие вахтенные, призванные хранить покой и порядок в этих водах...
Только когда на флагштоки немецких кораблей вновь взлетели запрещенные имперские флаги; когда завалился в крене длинный стройный корпус "Дерффлингера"; когда, кренясь и шатаясь, пошли на дно "в связке", прочно зацепившись друг за дружку канатами, куксхафенские эсминцы; когда художник обратил внимание на то, что его невольный "клиент" сидит почти на два метра ниже естественной ватерлинии; когда на борту "Фон дер Танна" еще уцелевший военный оркестр грянул в воздух строгую и горькую маршевую мелодию, - только тогда в бухте Скапа-Флоу начался настоящий переполох.
Акцию пытались предотвратить. Дрифтера бросались в абордажную атаку на борт безоружного "Зейдлица" - связать команду, закрыть кингстоны, привести в действие системы водоотлива! Эсминцы, не разобравшись в ситуации, принялись без приказа стрелять по спасательным шлюпкам германских линкоров, пытающихся снять экипажи обреченных кораблей. Портовая спасательная партия вынудила выброситься на отмель легкие крейсера "Эмден", "Франкфурт" и "Нюрнберг"…
Последний флагман Гохзеефлотте закончит свой век учебным кораблем во Франции, куда его отдадут по репарациям. "Франкфурт" расстреляют американцы на учениях в 1921 году. Та же судьба постигнет и третий крейсер, только не за океаном, а здесь же, на оркнейском учебном полигоне, всего в десятке миль от подводных могил его сотоварищей...
Англичане выбивались из сил. Но сделать уже ничего не смогли. Из линкоров был спасен только "Баден", которого удалось подвести к ближайшей мели. Линкор-сверхдредноут, из числа новейших в германском флоте, использовался в Англии в качестве опытового корабля. И в 1921 году был расстрелян на учениях - как мишень.
Гораздо легче было спасать эсминцы. На них практически не оставалось способной сопротивляться команды, а после удаления экипажа английским призовым партиям было проще разыскать и закрыть клапана затопления, разобраться в управляющих системах и вывести корабли на отмель. Врезаясь в илистый грунт острыми длинными килями, кто - с креном, кто - просев на корму, эсминцы Гохзеефлотте замирали на грунте, а к ним уже спешили моторные катера - снимать призовые партии... Таким образом, было спасено полторы дюжины германских эсминцев. Впоследствии их отдали по репарациям во все флоты Антанты, кроме русского, и немецкие эскадренные миноносцы еще долго служили даже в Японии.
Лихорадочные спасательные работы, сопряженные с попытками подавить сопротивление германских экипажей, продолжались до самого вечера. Впрочем, нашлись среди британского командования и те, кто принял акт самоуничтожения германской эскадры как должное. Например, в береговом штабе беседовал с английскими офицерами американский адмирал-связист Джозеф Штраусс.
Выглянув в окно, он увидел гибнущих немцев и крикнул:
- Поглядите-ка, они все утопились!
И услышал в ответ:
- Ну да, а что? Вы бы что сделали на их месте, мистер Штраусс?
И военный совет был продолжен...
Линкоры адмирала Фримантля находились в это время милях в восьми от Скапа-флоу. Дежурный британский эсминец "Вега" послал флагманскому "Ривенджу" радиограмму:
- Немцы тонут. Некоторые уже погибли.
Учения были немедленно свернуты, хотя у Фримантля почти не оставалось сомнений, что его отряд не успеет никого спасти.
Когда эскадра Фримантля возвратилась в базу, было уже два часа пополудни. Линкоры, недавно практиковавшиеся в технике абордажных схваток, попытались применить полученные знания на практике... Количество жертв этой военной операции историки уточняют до сих пор.
По свидетельству командира линкора "Ривендж" капитана 1 ранга Ф.Суоби, попытки захвата германских кораблей были достаточно корректны, "без избиений малочисленных немецких команд и без попыток бессмысленного насилия". Честно говоря, на фоне гибели командира "Маркграфа" и некоторых других офицеров с немецких линкоров это заявление выглядит более чем странно.
9.
Английские эсминцы расчехлили пулеметы и легкую артиллерию и заставляли германские экипажи оставаться на борту своих кораблей. Старый морской закон запрещает препятствовать спасательной операции, если люди пытаются сойти с тонущего корабля. Британия, законодательница морских традиций, сама попирала те правила, которые некогда создала и столь горячо защищала. Правда, справедливости ради стоит отметить, что тех немцев, которые успели все-таки попасть в воду, англичане честно подобрали.
И тогда на "Ривендже" перед командующим поставили спасенного из воды контр-адмирала фон Ройтера. Сэр Сидней Фримантль дал волю словам, и в присутствии своих и чужих подчиненных выругал германского командира на чем свет стоит. И сволочью костерил, и предателем, и даже похуже - бумага не все стерпит.
Но... Людвиг фон Ройтер, бывший офицер "Дерффлингера", прошедший Скагеррак вместе с Первой Разведывательной группой Гохзеефлотте, стоял в мокром мундире на палубе "Ривенджа" и улыбался в лицо англичанину - зло и спокойно. Он прекрасно понимал, что эта бешеная реакция британского адмирала - скорее всего, спектакль. И что английская эскадра сегодня неспроста была услана на учения. И что в душе Фримантль восхищен последним подвигом чести Гохзеефлотте.
Когда минутная ярость британского командующего иссякнет, Фримантль еще пожмет германскому офицеру руку, и скажет, что не может не испытывать симпатии к тем, кто верен присяге до конца...
Самоуничтожение германского флота в Скапа-Флоу оказалось англичанам даже в чем-то на руку. Да, на ближайшие два десятка лет оно затруднило использование бухты. Но благодаря осуществлению этой акции противник, во-первых, снял вопрос о дальнейшей судьбе интернированных кораблей, а во-вторых, получил с Германии большую сумму репараций, нежели планировалось ранее по положениям Версальского мира. Британия смогла прибрать к рукам большую часть транспортного флота побежденной страны.
И еще. Не будет большим грехом против истины утверждать, что акция затопления Гохзеефлотте в Скапа-Флоу явилась, по сути дела, пробным камнем. Она с жутковатой откровенностью последней боевой операции в проигранной войне обнажила истинные намерения британского командования в отношении недавнего достойного врага. Не случайно пока тонули в шотландской бухте германские корабли, из британского Адмиралтейства в Версаль ушла телеграмма от командующего Атлантическим флотом Мэддена с предложением "ограничить в будущем флот Германии одной парой легких крейсеров и шестью эсминцами"... Не только разгромить, но прежде всего - растоптать и унизить недавнего врага.
Так закладываются идеологические основы для будущих войн, стоит лишь дождаться, пока выловленные из воды унтера Скапа-Флоу вернутся домой, дождавшись начала возрождения флота, выслужат офицерские чины и начнут влиять на политику своей державы.
21 июня на свинцовых волнах шотландской бухты скончался век. Эпоха ушла. И те, кто не смог пережить ее кончины - были правы, ей-богу! Их участь была все же лучше фальшивых лавров победителей, в большинстве своём отправленных Вашингтонским договором в «почётную отставку» и закончивших свой век на ржавых корабельных кладбищах британской метрополии.
-------------------------------------------------------------------------------
Не всему, что Катаев у Мельникова наплагиатил, надо верить...Если уж говорить об Инчхонском инциденте, "Чиода" ухитрился получить хорошую встряску взрывной волной, пытаясь воспрепятствовать самоподрыву "Корейца" у Иодольми. А "Варяг" открывал кингстоны на внутреннем рейде переговорной акватории - в присутствии иностранных дипстационеров не особо постреляешь-то... Похоже, придется мне и о "Варяге" свою книжку здесь вывесить.
"Варяг" в Порт-Артуре с товарищами по 1 Тихоокеанской эскадре. Присутствуют: минзаг "Амур", броненосец "Пересвет", эсминцы, флагман флота броненосец "Петропавловск".
Если вас тема интересует, профаном быть легко перестать. А что до книги... Будет здесь висеть. Хотя и не очень скоро: часть текста благодаря халатности издателя, попала в руки одного "юбилейного типчика" по имени Володя, который и опубликовал главу под своим именем. Правда, обман раскрылся, парня погнали с работы из популярного издания, а мой напарник Саша Ким долго убеждал меня, что Володе надо сначала дать по роже, а потом подать на него в суд. Но пока в нашей паре командую я... Идея дать по роже была отклонена: Ким в юности подрабатывал тренером по боевым искусствам и может пробить пяткой трехдюймовую фанеру. А давать повод подавать в суд уже на нас что-то неохота. Идея подать в суд на плагиатора мне тоже не нравится: долго, нудно, результат сомнителен, а через три года после этого уже никто не будет помнить сути дела, кто прав, кто виноват: запомнят лишь, что мы судились за плагиат... Поэтому глава просто переделывается, благо, я располагаю информацией, а мой оппонент- нет.
Меня поразило поведение англичан во время интернирования - поведение, не достойное победителей. Нарушены все нормы, законы и правила: как политические, так и человеческие. Очень подробно всё описано, в деталях. Neihardt, большое спасибо за эту книгу. Получила не только знания, но и удовольствие от прочтения. Вы - настоящий профессионал, причём очень заметно, что Вы любите свою работу. Удачи Вам! P.S.: Отдельное спасибо за фото "Варяга".
Помочь сайту
Поздравления
