Невероятное о Гедиминовичах.
В этом повествовании все события из реальной жизни, вымышленны имена и фамилии, а так же места, где проходили события.
Введение.
Жизнь на планете Земля - это огромный океан, а люди в нём щепочки, которые, плавая на поверхности, попадают в те или иные течения, которые перемещают их по просторам океана. Иногда отдельные щепочки объединяет в массивы, порой одни и те же щепочки встречаются в разных массивах друг с другом. У разных щепочек есть свои свойства, структура, плавучесть, хрупкость, устойчивость и другие особенности, благодаря которым, они способны присоединяться к массивам или отделяться от них, узнавать родственные течения или чужеродные предметы. И только отдельным участникам этого поверхностного процесса дано узнать откуда берётся то или иное течение, какой природы окружающие его щепочки и где и как они были связаны друг с другом в другие времена и в других водах.
1.
Приводя в порядок надгробия на родительских могилах на Южном кладбище Новосибирска я обратила внимание на то, что проходящие по аллее люди часто приостанавливаются перед скромным надгробием из мраморной крошки. Перекинувшись парой слов друг с другом люди продолжают свой путь. Подошла и я. На надгробии тридцатилетней давности надпись Корнеев Анастас-Александр Дмитриевич 1916-1986гг. С портрета смотрели печально-внимательные глаза в выражении которых была притуплённая усталостью забота о ком-то. Придя домой я набрала в интернет поисковике эти данные и кое-что узнала о похороненном под тем надгробием человеке, истории его семьи и даже обнаружила портрет его в молодости.
2.
Корнеев Анастас-Александр Дмитриевич 1916г.р. родился в Горном Алтае на о. Сосновый.
На о. Сосновый Корнеев Анастас Дмитриевич, князь из рода Кантемира, Рюрикович и Гедиминович, поселился по позволению Государя-Императора Государства Российского по его просьбе и желанию обживать земли Горно-Алтайские в первой половине 19 века, внедрять на них сельскохозяйственные культуры, привычные европейцу и методы хозяйствования в экономике, сочетающие в себе Европейские знания и необходимые для Сибири приёмы, нести христианскую веру на территории. Прожил Князь до глубокой старости на своей заимке, где держал пасеку и летом принимал внуков и правнуков. По рассказам очевидцев, в конце жизни он уже не говорил, сколько ему лет, а ссылаясь на какое-либо событие говаривал, вот тогда мне было сто лет. Третья супруга его была из Верх-Уймона. Три сына хозяиновали в Горно-Алтайском селе Таур, у каждого из сыновей были дети. Когда Анастас Дмитриевич крестил младшего внука, он дал ему своё имя, несмотря на возражения его родителей. Родители, считая имя слишком не современным добавили к нему светское второе имя. Отец Анастаса-Александра - Дмитрий Анастасович был призван на первую мировую войну, но мир был объявлен, как только Дмитрий доехал до фронта и он сразу вернулся домой, где и погиб через 10 лет в мирской разборке.
В 18 летнем возрасте Анастас-Александр призван служить в Красную Армию в пограничные войска Дальневосточного военного округа. Принадлежит к первому набору инструкторов САМБО, награждён орденом Боевого Красного Знамени, медалями правительства СССР, демобилизован на пенсию по выслуге лет, после чего работал в военизированной пожарной охране до последних дней своей жизни.
3.
Василий Панасюк возглавлял крупный свиноводческий комплекс в пригороде Сибирска, он согласился дать мне интервью для статьи о нём и его предприятии. По -договорённости, я подсела к нему в Волгу на окраине города. Рядом с машиной стояла молодая семья: уставшая женщина с малышом на руках, школьник младших классов и мужчина. На лицах не прослеживалось надежды на быстрый отъезд.
- Возьмём попутчиков?, спросил меня Василий Панасюк, и пригласил семью в машину:
-Садитесь, подвезём – за рулём был он сам, поэтому места в автомобиле хватило всем. Семья села на заднее сидение и я не рассмотрела их лиц. Женщина сообщила «водителю» что им нужно до научного посёлка и поинтересовалась сколько он с них возьмёт. Василий улыбнувшись сказал, что он если уж подвозит, то подвозит и с соседей не берёт. Но не представился молодым.
- Надо же, такого известного человека не знать! –удивилась я, и вслух поинтересовалась фамилией молодых учёных для статьи об их поселении.
4.
Спустя полтора года мне выпала командировка в Москву. Конец 80-х, промозглый ноябрь, очередь в ресторан на Арбате. Отстояв два часа, я уже приближалась к двери, когда мужчина, стоявший передо мной, вежливо обратился ко мне с просьбой разрешить ему провести с собой двоих родственников, которые только что подошли. Он боится опоздать на поезд, если будет с ними стоять повторную очередь.
Мужчина говорил с прибалтийским акцентом:
- Мы можем вчетвером занять один столик.
Я сидела рядом с прибалтийцем, напротив нас за столом сидели мужчина и женщина примерно одного возраста. Было заметно, что они встретились после нескольких лет расставания, что они похожи друг на друга, словно брат и сестра –близняшки. Поздоровавшись и сделав заказ, мы побеседовали о промозглом столичном ноябре, и о том, как хорошо в такую погоду отведать натуральные отбивные из свинины. Взгляды моих сотрапезников излучали необъяснимое сияние, словно лучи дугами протянулись друг к другу между пожилым мужчиной и двумя его молодыми родственниками.
Прибалтиец рассказал, что у него на родине такие отбивные подают непременно с картофельным пюре. На что, ещё не согревшаяся женщина, недовольно буркнула: а у нас с тем, что есть. Я подумала, что, вероятно дама из Сибирска, потому что у нас в этот год сгнил картофель, почти на корню из-за дождливого лета и мы уже с октября подсели на крупяные гарниры.
Затем, она взяла себя в руки и, смягчив тон, спросила у мужчины откуда он. Мужчина был намного старше нас, но выглядел свежо и не надменно, как часто это бывает с прибалтийцами. Лицо его излучало родственную доброту.
Он рассказал, что перед войной, сразу после присоединения его страны к СССР, был мобилизован в ряды Красной Армии в Дальневосточный военный округ. Их призвали одним взводом, было очень трудно без знания языка, но, на их счастье, им был назначен очень хороший старшина, который так терпеливо и тщательно работал с ними, что добивался от них усвоения всех воинских премудростей и усвоения русского языка. Пройдя курс САМБО и других дисциплин взвод был направлен на передовую.
- Больше всего мы были благодарны ему за то, что он научил нас не предаваться отчаянию никогда, не бросаться на амбразуры в порывах отчаяния и ложного героизма, настоящий героизм - суметь выжить и приносить пользу этому миру ещё в течение долгих лет.
Прошло много лет, мужчина вернулся с фронта и живёт у себя на родине благополучно, до сих пор хранит маленькое фото старшины, которое было подарено каждому из взвода.
- Он был Гедиминович! – с восторгом произнёс прибалтиец, глядя на мужчину и даму.
- Достаточно ли в Ваших краях свинины? – спросил незнакомец у женщины. Она в ответ улыбнулась, сквозь внезапно появившееся печально-вопросительное облако. Словно напряжённо пыталась что-то вспомнить…
- В этом году и в прошлом было вообще со всем трудно, мы купили сарайку возле свинокомплекса одну на несколько семей, молочных поросят с фирмы, выкормили их за лето, поскольку я не работала, находясь в декретном отпуске. Часть мяса осенью сдали в потребкооперацию, часть заморозили себе на всю зиму – вежливо рассказала она.
- Вы имеете сельскохозяйственное образование?
- Нет, мы работаем в НИИ.
В глазах спутника молодой женщины стояли слёзы, и он не произносил ни слова.
Прибалтиец сообщил, что ему пора на поезд, он пожелал нам приятного аппетита и, распрощавшись ушёл.
Странное родство, подумала я, и, чувствуя некоторую неловкость, откланялась вслед за прибалтийцем, краем сознания отметив, что голос женщины мне очень знаком.
Я шла по вечернему Арбату, согретая свининой и человеческим теплом. Сказочное застолье вспоминалось словно сон, в котором ни назывались имена и было много чего - то уже знакомого, и нельзя было спросить о том есть ли фото, и почему- то у мужчины в глазах стояли слёзы, а женщина выглядела заторможенной, не смотря на свою пронзительную красоту. Было понятно, что встреча устроена для неё, и что больше ничего говорить было не нужно. И что это, возможно, те попутчики из автомобиля Василия Панасюка, но не могут же это быть вдобавок дети Анастаса-Александра Дмитриевича Корнеева.
Последующие годы полетели в фантасмагории. Трудно было разобраться эйфория ли это от того, что идёт резкий подъём, или же это драйв от крутого спуска. В начале 21 века я учредила свою журналистскую практику и, в мой небольшой офис каждый вечер приходила бывшая учительница словесности, пенсионерка Марина Моисеевна делать уборку. Однажды у нас с Мариной Моисеевной завязался задушевный разговор, я рассказала ей о том, какие бывают в жизни необыкновенные встречи и истории, и она в ответ , поделилась со мной таким рассказом. Привожу его от первого лица.
Наш папа, родился в 1918 году в семье бедных евреев в Литве. Сразу после революции в России, семья перебралась в Кузбасс в большое богатое село. Там одна из сестёр деда была замужем за младшим братом богатого купца-крестьянина из столыпинского прихода. Деду помогли обосноваться в селе, где он шил для всех обувь и одежду. Папа закончил сельскую школу и был направлен в МГУ на исторический факультет а в начале войны перешёл в офицерские курсы артиллеристов и затем отправился на фронт уже женившись на маме, кубанской казачке, дочери репрессированного, воспитаннице советского детского дома в Сибири. Девяностолетний ветеран Великой Отечественной войны, полковник артиллерии всю жизнь пишет стихи . И только когда, после выхода в отставку, он приехал жить в Новосибирске, то смог заняться своим поэтическим багажом и начал издавать книги. Как бывший преподаватель военной академии, он с удовольствием организовал свою поэтическую студию и людям нравится приходить и участвовать в его семинарах. В одной из первых своих книг он собрал стихи ,написанные в годы войны. Письма к маме, посвящения своим однополчанам, военные пейзажи. На одной из страниц он разместил портрет незнакомого нам мужчины. Он рассказал, что иногда им приходилось отправлять за линию фронта разведчиков и перед отправкой они оставляли все документы в части. Официальные документы сдавались в особый отдел, а вот эту фотографию он получил от одного из литовцев, подготовленных в Дальневосточном военном округе со словами: это наш старшина, инструктор по САМБО, который принял нас после призыва в своей роте и повозился так добросовестно, что я не забуду его, пока буду жив, стал мне как брат и отец или, как лучший друг. С тем разведчиком папа больше не встретился, и решил опубликовать фото ни кому не известного старшины в своём поэтическом сборнике. Его звали Анастас-Александр Дмитриевич Корнеев.
У папы на студии предстоит презентация сборника, если Вас заинтересовал мой рассказ приходите.
Меня словно током ударило, за буранами последних лет вспомнились истории связанные с этим именем и я решила поприсутствовать на семинаре.
Моисей Яковлевич Рэйлин читал аудитории свои стихи из сборника а затем пустил книгу по рядам, чтобы присутствующие могли посмотреть. Вдруг, одна из дам, полноватая, с отёками вокруг печальных карих глаз вскрикнула детским голосом: «Папа!», она держала книгу, раскрыв на странице с портретом мужчины, который явно был не голубоглазый Рэйтлин. В ней трудно было узнать мою случайную знакомую из прошлого века.
По окончании семинара мы уединились с Анаталией в отдельном кабинете, где я помогла ей раскрепоститься и рассказать кое-что о своём отце.
Продолжение следует.
Гедимин (Гедымин) Гедимин или Гедымин - великий князь литовский, сын Лютувера или Литавора. Подобно брату своему Витену, которому он наследовал в 1316 г., Гедимин, соединяя под своей властью не только собственно литовские, но и многие русские земли, в значительной степени опирался на русский элемент; в сношениях с иноземными государствами он принимал титул короля Литвы и Руси, назначал русских людей в посольства; русским был и наиболее видный сподвижник его - Давид , староста гродненский. Из русских земель под властью Гедимина находились: Черная Русь, присоединенная литовцами еще в начале XIII в.; земля Полоцкая, присоединенная при Миндовге и при Гедимине управлявшаяся братом его, Воином; княжества Минское, Пинское и Туровское, попавшие под власть Литвы, вероятно, в конце XIII или начале XIV веков, и княжество Витебское. Рассказ о походе Гедимина в 1320 - 21 годах на Волынь и Киев и завоевании этих областей относится, как думает профессор Антонович , к области исторических легенд и возник уже в XVI в. Иного мнения держится новейший русский историк Литвы - профессор Любавский . Гедимин старался распространить свое влияние и на другие соседние русские земли, главным образом на Псков и Новгород. Он помогал псковичам в их борьбе с Ливонским орденом, поддерживал в Пскове против Ивана Калиты и позднее укрывал в своих владениях князя Александра Михайловича , стоял на стороне псковичей в их стремлении достигнуть полной независимости от Новгорода в церковном отношении. С новгородцев Гедимин, захватив однажды новгородского владыку и бояр, взял обещание дать кормление сыну его Наримунту. Обещание это было исполнено в 1333 г., когда Новгород, теснимый Иваном Калитою, дал Наримунту в отчину Ладогу, Ореховец, Корельскую землю и половину Копорья. Впрочем, Наримунт жил больше в Литве, а в 1338 г., когда он не только не явился на зов Новгорода защищать его против шведов, но и отозвал своего сына Александра, всякие связи его с новгородцами порвались. При Гедимине намечались основы той политики великих князей литовских по отношению к русским землям, которая впоследствии приводила их к столкновениям с князьями московскими; но в данное время непосредственные сношения обоих государств носили еще мирный характер, и в 1333 г. Симеон Иванович даже женился на дочери Гедимина, Айгусте, в крещении Анастасии. Внимание Гедимина сосредоточивалось в особенности на борьбе с теснившим литовцев Ливонским орденом. В 1325 г. он принял предложение союза со стороны польского короля Владислава Локотка, выдал за его сына и наследника, Казимира, свою дочь Альдону, в крещении Анну, и предпринял совместно с поляками ряд удачных походов на крестоносцев, причем особенно сильное поражение последние потерпели в битве под Пловцами в 1331 г. Вместе с тем Гедимин вмешался и во внутренние дела Ливонии, где в это время шла междоусобная война между архиепископом рижским и городом Ригою, с одной стороны, и орденом, с другой; он принял сторону первых против ордена и успел значительно ослабить крестоносцев, так что в последние годы его жизни они уже не совершали больших походов на Литву. Гедимину приписывается построение городов Трок и Вильны. Оставаясь сам до конца жизни язычником, Гедимин отличался веротерпимостью: жители подвластных ему русских областей свободно исповедовали православную веру, и он не препятствовал литовцам принимать ее; в Вильне было два католических монастыря. Полоцкий архиерей, управлявший православной церковью в пределах владений Гедимина, принимал участие в поместных соборах русского духовенства; сын Гедимина, Глеб-Наримунт, принял православие при жизни отца. Гедимин умер в 1340 или 1341 годы, убитый при осаде одной из крепостей крестоносцев выстрелом из огнестрельного оружия, только что входившего в употребление. После него осталось 7 сыновей, разделивших его владения на уделы (см. Гедиминовичи ). - См. Никитский , ""Кто такой был Гедимин"" (""Русская Старина"", 1871, том IV); В.Б. Антонович , ""Монографии по истории западной и юго-западной России"" (том I, Киев, 1885); Stadnicki, ""Synowie G."" (""Rozprawy wydz. hist. Akademii"" (Краков, 1875, том III); ""Kоryat Gedyminowicz i Koryatowicze"" (там же, 1887, том VII); Jozef Wolf, ""Rod Gedymina"" (Краков, 1886); М.С. Грушевский , ""Очерк истории Киевской земли"" (Киев, 1891); его же, ""Iсторiя Украiни-Руси"", том IV (1907); А.С. Грушевский, ""История турово-пинского княжества"" (""Киевские Университетские Известия"", 1904); Любавский, ""История Литвы"" (Москва, 1911). В. М-н.
Помочь сайту
Поздравления
