Традиционно-новогоднее

Традиционно-новогоднее

Несколько лет назад я служил в снабжении и двигался на санях по заснеженной федеральной трассе, выполняя важное задание руководства фирмы. Проклиная сложившуюся ситуацию – сегодня было 31 декабря,  я всё же надеялся вернуться домой к наступлению праздника. Несмотря на довольно тяжелый груз – семнадцать карданных валов для «полуторки» – лошадь моя бежала довольно быстро. Однако вскоре снегопад усилился, подул сильный восточный ветер, и белая круговерть лишила нас с Савраской видимости. Что ж поделаешь? Умная скотина перешла на иноходь, а вскоре и вовсе снизила скорость передвижения до шага. Я покрепче запахнул полы своего тулупа, и хотел было отхлебнуть водки из бутылки заботливо уложенной в котомку моей тогдашней сожительницей Евой Вулфберг, но Савраска вдруг резко остановилась, отчего некоторое количество напитка вылилось мне на верхнюю одежду. Я несколько грубо высказал свое мнение по этому поводу и даже слегка ударил лошадь вожжами по крупу. Но животное упрямо стояло на месте и лишь, мерцая в темноте фиолетовыми глазами, время от времени поворачивало голову в мою сторону. Повторяя одни и те же умеренные проклятия, я вылез из транспортного средства и пошел выяснять причину задержки. Что-либо увидеть мне мешала не на шутку расходившаяся метель, и я уже хотел возвращаться в сани, как увидел темнеющие в нескольких метрах от нас очертания какого-то предмета. Я подошел поближе и наклонился. Это оказался сбитый машиной или замерзший от стужи волк. Чтобы труп не мешал проезду, а, главное, дабы унять естественный испуг Савраски, я взял околевшее тело за хвост и попытался оттащить его на обочину. Но животное оказалось живым! О чем немедленно засвидетельствовал выброс переработанных продуктов питания – очевидно, от пережитого стресса – из его кишечника. Три живых существа, волей случая оказавшиеся на сто сорок шестом километре трассы, вскрикнули одновременно, и все от испуга. Однако для серого проказника происшествие оказалось благополучно завершенным – волк скрылся в белой мгле, но для нас с Савраской оно только начиналось. Когда я вернулся к саням, лошадь, почуяв специфический запах, поднялась на дыбы, и встревожено заржав, умчалась в сторону населенного пункта. Я, как мог, оттер тулуп снегом, поблагодарил судьбу за то, что бутылка водки осталась в кармане и, употребив ее по назначению, немедленно отправился вслед за лошадью. Стоит ли говорить о том, что притормозившие было водители через десяток метров пути, изощряя свою речь нецензурной лексикой, выталкивали меня из салона автомобиля. Где-то вдалеке виднелись всполохи праздничного салюта – надо полагать, наступил Новый год. С горем пополам, к утру я, наконец, добрался до базы. Хорошо, хоть Савраска с грузом самостоятельно дошла до места назначения. Впоследствии никто не хотел верить, что это волчьих рук (ну, не рук, конечно) дело. Председатель совнархоза Ничипорук на профсоюзном собрании сказал чрезвычайно банальную и даже немного обидную фразу. Мол, жрать надо меньше. В смысле, водки. Вот с тех пор я категорически – как субъектов животного мира – не переношу волков. Однажды в зоопарке, выхватив у дворника метлу, я попытался скрывшемуся в глубине клетки хищнику нанести удар древком по туловищу. Видимо, мне это долго не удавалась, так как прибывший на место справедливой мести милиционер потребовал объяснений. И продолжал их требовать (к нему тут же присоединилась группа его коллег) уже в отделении. Лишь позвонив доктору Шапиро (специализация лекаря в данном случае не столь важна), блюстители порядка отпустили меня. Как мне показалось, с некоторым сожалением.

PS. В связи с пережитым стрессом, Новый год я праздновал с 3 января по 18 февраля.