Остров в океане

Эти два таких разных во всём островитянина подружились неожиданно быстро. Каждый вечер жители Аутоны – посёлка на Хива-Оа - одного из Маркизских островов, что во Французской Полинезии, могли видеть эту пару в прибрежном баре. Один – средних лет, высокий, очень подвижный, с удлинённым лицом француз, уже успевший прокалиться тихоокеанским солнцем. Второй – смуглый, изрезанный морщинами старик - туземец из местного племени хамау, откликавшийся на имя Гастон. Как говорил он, лет ему было примерно шесть десятков, а сколько точно, старик не знал и сам. Всю свою, по местным меркам, долгую жизнь он прожил на Хива-Оа.
Аутонцы знали француза, как пилота и владельца авиатакси – двухмоторного самолёта, летающего между Хива-Оа и Таити. Старик знал о пилоте больше других. Найдя в туземце благодарного слушателя, к тому же лишённого по отношению к нему какого-либо пиетета, каждый вечер француз рассказывал Гастону о своей доостровной жизни.       
Раньше рассказчик, а это был известный шансонье и актёр Жак Брель, говорил с людьми со сцены или с экрана своими песнями и ролями. Здесь же, на этом острове посреди океана, вдали от мирской популярности, он был никому не известен, и принадлежал только самому себе. И именно здесь – на Хива-Оа, Брель, зная о своей смертельной болезни, хотел закончить свои дни.  
А всё началось с одного звонка… 
 
- Жак, просыпайся! Тебя к телефону, - маленькие, но цепкие кулачки
жены впились в плечо.
- Кто там, Миш? – нехотя продрал глаза Жак. Вчерашнее выступление в кабаре хотя и было не провальным, то всё также плохо воспринималось публикой. Тексты песен и его экспрессивная манера исполнения мягко говоря, не вызывали у неё восторгов.
- Какой-то Жак Канетти. Говорит, что из Парижа.
- Какой-то? – разом проснулся Жак. Это же сам Жак Канетти – директор парижского мюзик-холла, владелец знаменитое кабаре «Три осла»! 
- Мсье Брель? – раздалось в трубке. Вы, думаю, слышали обо мне. Я Жак Канетти.
- Конечно, мсье Канетти. Кто же о вас не слышал?
- Так вот, мсье Брель. Я, возможно вам известно, сотрудничаю с фирмой «Филипс». Недавно ею выпущена ваша первая пластинка в 78 оборотов.
- Это так. Но она плохо расходится.
- Я знаю. Продано всего 200 пластинок. Тем не менее я всё-таки прослушал вашу «Ярмарку», - при этих словах Жак перестал дышать, сердце резко ускорило свой обычный ритм, нарушаемый только во время пения - и, думаю, вам стоит приехать ко мне в Париж. Как вы смотрите на моё предложение?
- Только положительно, мсье Канетти. Я согласен!
- Надеюсь наше сотрудничество будет плодотворным. До встречи, мсье Брель.
Жак неизвестно сколько смотрел бы на трубку, когда в ней пошли гудки отбоя, если бы Миш не вернула её на место. Очнувшись, Жак подхватил жену на руки и закружил на месте:
- Я еду в Париж!
- А как же мы? Ты нас бросаешь? – выразительные глаза жены повлажнели. Жак Брель и Тереза Мишелин или, как он стал её называть, Миш поженились три года назад. В следующем - 1951-м году у них родилась дочь Шанталь.
Жак опустил Миш на пол и стремительно заходил по комнате. Вся его долговязая нескладная фигура напоминала большую птицу. Как перебитыми крыльями, он возбуждённо размахивал своими длиннющими руками.
- Пойми, Миш, я не могу упустить такой шанс. Здесь, в Брюсселе меня не признают. Но я уверен, парижане станут моими! – при этих словах на удлинённом лице Жака заходили желваки, а большие карие глаза сузились.
 
- И ты поехал, Жак? Бросил семью и поехал? – Гастон неодобрительно покачал головой, покрытой пышной шапкой седых волос.
- Да, Гастон, поехал, - едва слышно ответил Жак.
 
Первое время во французской столице ему пришлось несладко. Он едва сводил концы с концами. Даже когда у него родилась вторая дочь – Франц, Жак остался в Париже. Он проходил бесконечные прослушивания, работал в нескольких кабаре. И пресыщенная парижская публика всё же признала Бреля. Ей пришёлся по нраву такой непривычный в своём исполнительском неистовстве шансонье.
Прошёл всего год и Канетти дал возможность выступить Брелю в знаменитой «Олимпии», а затем отправил в турне по Европе и Северной Африке вместе с известными исполнителями. Его имя в афише стояло на третьем месте. Так на небе французского шансона загорелась новая звезда.
Публика в разных частях света неизменно воспламенялась бешенной энергией Жака Бреля. Его неуёмная страсть, рвущаяся на сцену из бушующего сердца, завораживала зрителей, заставляя вместе с певцом проживать жизни героев его песен. Прежде всего эта рвущая душу искренность была причиной того, что положение Жака Бреля в 60-е годы было незыблемым.
 
- И всё-таки, Гастон, я решил больше не выступать перед публикой, - допив своё вино, сказал Жак.
- Но как же так, Жак? – непонимание отразилось в выцветших глазах старика.
- Точно также когда-то сказал мне Шарль, - усмехнулся Жак.   
 
Февральским вечером 67-го в парижском кабаре «У Паташю» было особенно много посетителей. За столиком у сцены выделялся квартет мужчин, как можно было заметить, давно знавших друг друга. Один из них выделялся не только ростом, но и тем, как он себя держал. Длинные руки не могли долго оставаться на одном месте, а мускулы удлинённого лица постоянно меняли его мимический настрой. Сидящие за соседними столиками парижане безошибочно могли признать в нём звезду шансона Жака Бреля. Когда-то в этом кабаре Жак и сам начинал свою певческую карьеру.
- Жак, я слышал ты решил больше не гастролировать, - вполголоса, в перерыве между номерами, - сказал Шарль. Головы сидящих за столиком ещё двух друзей после этих слов Азнавура разом повернулись в сторону Жака. Три пары глаз вопросительно-требовательно смотрели на Бреля.
- Да, Шарль, это так. Я устал от гастролей, - не отводя взгляда, ответил Жак.
- Но как же так, Жак?! – по-кавказски темпераментно вскричал Азнавур, что казалось весь зал обернулся в их сторону. – Ты на вершине успеха. Вспомни свои недавние гастроли в Нью-Йорке. Ты второй раз покорил Карнеги-Холл!
- Понимаешь, Шарль, я чувствую себя опустошённым после бесконечных гастролей. Мне просто больше нечего сказать зрителю.
- Но это же наша жизнь. Жизнь артистов.
- У артиста много возможностей раскрыть себя. А я чувствую, что смогу дать себя публике и с другой стороны.
 Отдав сцене почти четырнадцать лет, Жак Брель всё же оставил певческую карьеру. И переключился на кинематограф. Здесь в полной мере проявилась ещё одна грань его таланта. Первый же фильм с его участием – «Профессиональный риск» - имел успех. Все работы Бреля в кино получали неизменно высокую оценку критики, пользовались зрительской любовью. Но и этого неуёмному Жаку было мало, и в фильме «Франц» он с успехом дебютировал в качестве режиссёра.
В детстве Брель жаждал приключений и путешествий. Маленький Жак поклялся, что сможет пережить и совершить их на самом деле. Детская мечта осуществилась. Брель наполнил свою жизнь приключениями в полной мере. На купленном им маленьком самолёте он самостоятельно облетал курортные города Средиземноморского побережья.
Но быть любителем в каком-либо деле – это не для максималиста Бреля. Жак записался в лётную школу под Женевой и купил новый самолёт. Через год он получил права профессионального пилота.
 Съёмки фильма Клода Лелюша «Приключение – это приключение» проходили на Карибах. Там Брель познакомился с молодой актрисой и танцовщицей Мадли Бами.
Закончив сниматься в самом памятном с его участием фильме «Зануда», Жак решил оставить и кинематограф. Теперь он всё своё время отдавал новому увлечению – яхтингу.
 Летом 74-го Брель отправился в путешествие на собственной яхте «Аской-2» с Мадли и дочерью Франц, а в ноябре неутомимый искатель приключений вместе с пятью компаньонами собрался пересечь на этой яхте Атлантику.
 
- Мне казалось, Гастон, мои возможности безграничны. Мне подвластны все стихии, я могу легко раздвигать горизонты своей свободы. Но видно на небесах решили по-другому… Гарсон, ещё вина!
 
Тусклым ноябрьским днём в палату реанимационного отделения госпиталя в пригороде Парижа Бобиньи вошла женщина. Невысокого роста, с точёной фигуркой танцовщицы. Подойдя к спящему после операции больному, она присела на краешек кровати и коснулась его руки. Больной, словно ждал этого момента, тотчас проснулся.
- Салю, Жак, – попытавшись улыбнуться, сказала Мадли.
- Салю, Мад, - ответил больной. Его глаза, подёрнутые грустью, только на миг радостно зажглись и снова потухли.
- Доктор сказал мне, что операция прошла успешно. Злокачественную опухоль в твоём лёгком удалили.
- Всё не так просто, как тебе кажется, Мад. Доктор сказал мне кое-что ещё. Не сразу, конечно. Но я его заставил.
- И что же такое он мог тебе сказать? Жак, ты меня пугаешь.
- Из всего, что он говорил, я понял главное. Мне осталось не так много.
- Но я не верю этому! – Мадли приложила руку Жака к своим губам. Выкатившаяся слезинка потекла по её щеке и уткнулась в его кисть. – Он ошибается.
- Жизнь никому не даёт подарков даром, Мад. За них приходится расплачиваться. И если мне суждено скоро умереть, я хочу это сделать не на виду у всех. 
После небольшого отдыха Жак всё же вернулся на свою яхту, ждавшую его на Канарах. И Атлантический океан тоже покорился ему.
Брель хотел освоить все стихии, где человек может почувствовать себя свободным. Мечтая о кругосветке, Жак собирался провести в море всю оставшуюся жизнь. Одолев науку навигации, он получил необходимый аттестат. Покорив за пятьдесят девять дней Тихий океан, яхта «Аской-2» бросила якорь у Маркизских островов во Французской Полинезии. Именно тогда Брель - покоритель людей и стихий – и решил, что один из этих островов в океане станет его вечным прибежищем.
Несмотря на неблагоприятный климат при его болезни, Жак и Мадли переехали жить на Хива-Оа.
 
В один из вечеров старик так и не дождался своего друга. Не пришёл Жак и через день, и через два. Как оказалось, ему внезапно стало плохо. Жака срочно перевезли во Францию для скорейшей госпитализации. Через два месяца Гастон встречал своего друга Жака на Хива-Оа, но уже в гробу.
Раз в году, в день похорон Бреля, Гастон, пока был жив, неизменно приходил на кладбище Аутоны. Могила Жака находится в нескольких метрах от могилы другого достояния Франции – художника Поля Гогена.
Открыв прихваченную с собой бутылку любимого Жаком вина, Гастон наполнял два бокала. Но вместо своего друга он теперь слышал только голос близкого и совсем не тихого океана.
 
Не прожив и пятидесяти лет, Жак Брель успел проявить себя как поэт, композитор, певец, киноактёр, режиссёр, лётчик, мореплаватель. Живя страстями, он рвался к цели с таким энтузиазмом, словно точно знал, сколько он должен успеть.
Всему миру известны два лётчика-поэта – Жак Брель и Антуан Сент-Экзюпери. Обоих роднит бескомпромиссный романтизм. Только Брелю не суждено было встретить смерть в полёте.
 В «океане» творческих личностей Франции есть «остров», называемый «Жак Брель». И до сих пор через этот «остров» пролегают музыкальные пути звёзд мирового уровня, исполняющих песни неистового шансонье.
 
 

© Copyright: Карим Азизов, 2018

Регистрационный номер №0425107

от 18 сентября 2018

[Скрыть] Регистрационный номер 0425107 выдан для произведения: Эти два таких разных во всём островитянина подружились неожиданно быстро. Каждый вечер жители Аутоны – посёлка на Хива-Оа - одного из Маркизских островов, что во Французской Полинезии, могли видеть эту пару в прибрежном баре. Один – средних лет, высокий, очень подвижный, с удлинённым лицом француз, уже успевший прокалиться тихоокеанским солнцем. Второй – смуглый, изрезанный морщинами старик - туземец из местного племени хамау, откликавшийся на имя Гастон. Как говорил он, лет ему было примерно шесть десятков, а сколько точно, старик не знал и сам. Всю свою, по местным меркам, долгую жизнь он прожил на Хива-Оа.
Аутонцы знали француза, как пилота и владельца авиатакси – двухмоторного самолёта, летающего между Хива-Оа и Таити. Старик знал о пилоте больше других. Найдя в туземце благодарного слушателя, к тому же лишённого по отношению к нему какого-либо пиетета, каждый вечер француз рассказывал Гастону о своей доостровной жизни.       
Раньше рассказчик, а это был известный шансонье и актёр Жак Брель, говорил с людьми со сцены или с экрана своими песнями и ролями. Здесь же, на этом острове посреди океана, вдали от мирской популярности, он был никому не известен, и принадлежал только самому себе. И именно здесь – на Хива-Оа, Брель, зная о своей смертельной болезни, хотел закончить свои дни.  
А всё началось с одного звонка… 
 
- Жак, просыпайся! Тебя к телефону, - маленькие, но цепкие кулачки
жены впились в плечо.
- Кто там, Миш? – нехотя продрал глаза Жак. Вчерашнее выступление в кабаре хотя и было не провальным, то всё также плохо воспринималось публикой. Тексты песен и его экспрессивная манера исполнения мягко говоря, не вызывали у неё восторгов.
- Какой-то Жак Канетти. Говорит, что из Парижа.
- Какой-то? – разом проснулся Жак. Это же сам Жак Канетти – директор парижского мюзик-холла, владелец знаменитое кабаре «Три осла»! 
- Мсье Брель? – раздалось в трубке. Вы, думаю, слышали обо мне. Я Жак Канетти.
- Конечно, мсье Канетти. Кто же о вас не слышал?
- Так вот, мсье Брель. Я, возможно вам известно, сотрудничаю с фирмой «Филипс». Недавно ею выпущена ваша первая пластинка в 78 оборотов.
- Это так. Но она плохо расходится.
- Я знаю. Продано всего 200 пластинок. Тем не менее я всё-таки прослушал вашу «Ярмарку», - при этих словах Жак перестал дышать, сердце резко ускорило свой обычный ритм, нарушаемый только во время пения - и, думаю, вам стоит приехать ко мне в Париж. Как вы смотрите на моё предложение?
- Только положительно, мсье Канетти. Я согласен!
- Надеюсь наше сотрудничество будет плодотворным. До встречи, мсье Брель.
Жак неизвестно сколько смотрел бы на трубку, когда в ней пошли гудки отбоя, если бы Миш не вернула её на место. Очнувшись, Жак подхватил жену на руки и закружил на месте:
- Я еду в Париж!
- А как же мы? Ты нас бросаешь? – выразительные глаза жены повлажнели. Жак Брель и Тереза Мишелин или, как он стал её называть, Миш поженились три года назад. В следующем - 1951-м году у них родилась дочь Шанталь.
Жак опустил Миш на пол и стремительно заходил по комнате. Вся его долговязая нескладная фигура напоминала большую птицу. Как перебитыми крыльями, он возбуждённо размахивал своими длиннющими руками.
- Пойми, Миш, я не могу упустить такой шанс. Здесь, в Брюсселе меня не признают. Но я уверен, парижане станут моими! – при этих словах на удлинённом лице Жака заходили желваки, а большие карие глаза сузились.
 
- И ты поехал, Жак? Бросил семью и поехал? – Гастон неодобрительно покачал головой, покрытой пышной шапкой седых волос.
- Да, Гастон, поехал, - едва слышно ответил Жак.
 
Первое время во французской столице ему пришлось несладко. Он едва сводил концы с концами. Даже когда у него родилась вторая дочь – Франц, Жак остался в Париже. Он проходил бесконечные прослушивания, работал в нескольких кабаре. И пресыщенная парижская публика всё же признала Бреля. Ей пришёлся по нраву такой непривычный в своём исполнительском неистовстве шансонье.
Прошёл всего год и Канетти дал возможность выступить Брелю в знаменитой «Олимпии», а затем отправил в турне по Европе и Северной Африке вместе с известными исполнителями. Его имя в афише стояло на третьем месте. Так на небе французского шансона загорелась новая звезда.
Публика в разных частях света неизменно воспламенялась бешенной энергией Жака Бреля. Его неуёмная страсть, рвущаяся на сцену из бушующего сердца, завораживала зрителей, заставляя вместе с певцом проживать жизни героев его песен. Прежде всего эта рвущая душу искренность была причиной того, что положение Жака Бреля в 60-е годы было незыблемым.
 
- И всё-таки, Гастон, я решил больше не выступать перед публикой, - допив своё вино, сказал Жак.
- Но как же так, Жак? – непонимание отразилось в выцветших глазах старика.
- Точно также когда-то сказал мне Шарль, - усмехнулся Жак.   
 
Февральским вечером 67-го в парижском кабаре «У Паташю» было особенно много посетителей. За столиком у сцены выделялся квартет мужчин, как можно было заметить, давно знавших друг друга. Один из них выделялся не только ростом, но и тем, как он себя держал. Длинные руки не могли долго оставаться на одном месте, а мускулы удлинённого лица постоянно меняли его мимический настрой. Сидящие за соседними столиками парижане безошибочно могли признать в нём звезду шансона Жака Бреля. Когда-то в этом кабаре Жак и сам начинал свою певческую карьеру.
- Жак, я слышал ты решил больше не гастролировать, - вполголоса, в перерыве между номерами, - сказал Шарль. Головы сидящих за столиком ещё двух друзей после этих слов Азнавура разом повернулись в сторону Жака. Три пары глаз вопросительно-требовательно смотрели на Бреля.
- Да, Шарль, это так. Я устал от гастролей, - не отводя взгляда, ответил Жак.
- Но как же так, Жак?! – по-кавказски темпераментно вскричал Азнавур, что казалось весь зал обернулся в их сторону. – Ты на вершине успеха. Вспомни свои недавние гастроли в Нью-Йорке. Ты второй раз покорил Карнеги-Холл!
- Понимаешь, Шарль, я чувствую себя опустошённым после бесконечных гастролей. Мне просто больше нечего сказать зрителю.
- Но это же наша жизнь. Жизнь артистов.
- У артиста много возможностей раскрыть себя. А я чувствую, что смогу дать себя публике и с другой стороны.
 Отдав сцене почти четырнадцать лет, Жак Брель всё же оставил певческую карьеру. И переключился на кинематограф. Здесь в полной мере проявилась ещё одна грань его таланта. Первый же фильм с его участием – «Профессиональный риск» - имел успех. Все работы Бреля в кино получали неизменно высокую оценку критики, пользовались зрительской любовью. Но и этого неуёмному Жаку было мало, и в фильме «Франц» он с успехом дебютировал в качестве режиссёра.
В детстве Брель жаждал приключений и путешествий. Маленький Жак поклялся, что сможет пережить и совершить их на самом деле. Детская мечта осуществилась. Брель наполнил свою жизнь приключениями в полной мере. На купленном им маленьком самолёте он самостоятельно облетал курортные города Средиземноморского побережья.
Но быть любителем в каком-либо деле – это не для максималиста Бреля. Жак записался в лётную школу под Женевой и купил новый самолёт. Через год он получил права профессионального пилота.
 Съёмки фильма Клода Лелюша «Приключение – это приключение» проходили на Карибах. Там Брель познакомился с молодой актрисой и танцовщицей Мадли Бами.
Закончив сниматься в самом памятном с его участием фильме «Зануда», Жак решил оставить и кинематограф. Теперь он всё своё время отдавал новому увлечению – яхтингу.
 Летом 74-го Брель отправился в путешествие на собственной яхте «Аской-2» с Мадли и дочерью Франц, а в ноябре неутомимый искатель приключений вместе с пятью компаньонами собрался пересечь на этой яхте Атлантику.
 
- Мне казалось, Гастон, мои возможности безграничны. Мне подвластны все стихии, я могу легко раздвигать горизонты своей свободы. Но видно на небесах решили по-другому… Гарсон, ещё вина!
 
Тусклым ноябрьским днём в палату реанимационного отделения госпиталя в пригороде Парижа Бобиньи вошла женщина. Невысокого роста, с точёной фигуркой танцовщицы. Подойдя к спящему после операции больному, она присела на краешек кровати и коснулась его руки. Больной, словно ждал этого момента, тотчас проснулся.
- Салю, Жак, – попытавшись улыбнуться, сказала Мадли.
- Салю, Мад, - ответил больной. Его глаза, подёрнутые грустью, только на миг радостно зажглись и снова потухли.
- Доктор сказал мне, что операция прошла успешно. Злокачественную опухоль в твоём лёгком удалили.
- Всё не так просто, как тебе кажется, Мад. Доктор сказал мне кое-что ещё. Не сразу, конечно. Но я его заставил.
- И что же такое он мог тебе сказать? Жак, ты меня пугаешь.
- Из всего, что он говорил, я понял главное. Мне осталось не так много.
- Но я не верю этому! – Мадли приложила руку Жака к своим губам. Выкатившаяся слезинка потекла по её щеке и уткнулась в его кисть. – Он ошибается.
- Жизнь никому не даёт подарков даром, Мад. За них приходится расплачиваться. И если мне суждено скоро умереть, я хочу это сделать не на виду у всех. 
После небольшого отдыха Жак всё же вернулся на свою яхту, ждавшую его на Канарах. И Атлантический океан тоже покорился ему.
Брель хотел освоить все стихии, где человек может почувствовать себя свободным. Мечтая о кругосветке, Жак собирался провести в море всю оставшуюся жизнь. Одолев науку навигации, он получил необходимый аттестат. Покорив за пятьдесят девять дней Тихий океан, яхта «Аской-2» бросила якорь у Маркизских островов во Французской Полинезии. Именно тогда Брель - покоритель людей и стихий – и решил, что один из этих островов в океане станет его вечным прибежищем.
Несмотря на неблагоприятный климат при его болезни, Жак и Мадли переехали жить на Хива-Оа.
 
В один из вечеров старик так и не дождался своего друга. Не пришёл Жак и через день, и через два. Как оказалось, ему внезапно стало плохо. Жака срочно перевезли во Францию для скорейшей госпитализации. Через два месяца Гастон встречал своего друга Жака на Хива-Оа, но уже в гробу.
Раз в году, в день похорон Бреля, Гастон, пока был жив, неизменно приходил на кладбище Аутоны. Могила Жака находится в нескольких метрах от могилы другого достояния Франции – художника Поля Гогена.
Открыв прихваченную с собой бутылку любимого Жаком вина, Гастон наполнял два бокала. Но вместо своего друга он теперь слышал только голос близкого и совсем не тихого океана.
 
Не прожив и пятидесяти лет, Жак Брель успел проявить себя как поэт, композитор, певец, киноактёр, режиссёр, лётчик, мореплаватель. Живя страстями, он рвался к цели с таким энтузиазмом, словно точно знал, сколько он должен успеть.
Всему миру известны два лётчика-поэта – Жак Брель и Антуан Сент-Экзюпери. Обоих роднит бескомпромиссный романтизм. Только Брелю не суждено было встретить смерть в полёте.
 В «океане» творческих личностей Франции есть «остров», называемый «Жак Брель». И до сих пор через этот «остров» пролегают музыкальные пути звёзд мирового уровня, исполняющих песни неистового шансонье.
 
 

 

Призрачный лес

Гость из прошлого