Гость из прошлого

       По-летнему щедрое солнце, крики вездесущих чаек, влажный ветер в лицо, необъятная синь морской воды. И неотвратимо приближающаяся чёрная громадина баржи, словно гигантский кит, поднявшийся из морских глубин на поверхность и лениво покачивающийся на волнах. Я с несколькими осуждёнными стою на катере, приближающий нас к ней. Это лагерь на воде – БСН – баржа специального назначения, дрейфующая в северо-восточных водах Каспийского моря.
Как я, Назар Каратаев, оказался заключённым? Долго рассказывать. Если коротко, я аки Лазарь воскрес. То, что со мной произошло уже не раз обыграно в романах и фильмах. Сюжет, в общем, банальный. Но что делать, со мной так и случилось. Полвека назад врачи обнаружили у меня – вполне состоятельного тридцатилетнего, счастливого в браке мужчины – рак. Я решился на заморозку в Центре криологии с расчётом, что меня разморозят, когда медицина уже сможет бороться с этой болезнью. Месяц назад я был разморожен. Всё это время ушло на восстановление и адаптацию к новым реалиям новой страны.
Каждый её гражданин обязан иметь вживлённый в запястье чип идентификации или, сокращённо, чипин. Я «заснул» в одной стране, а «проснулся» в совершенно другой. С другими границами и населением. И чтобы мне сделали операцию, которой ждал пятьдесят лет, я должен получить гражданство. А так, как я нарушил закон, по-которому без чипина нельзя находиться на территории страны больше месяца, то и был приговорён к году исправительных работ. Вот так и получилось, из огня да в полымя.
     Нас переодели в тюремную робу неожиданно красного цвета. Как я потом понял, на его фоне не так была заметна кровь выпотрошенной рыбы. Затем по одному запускали в канцелярию для оформления. Вся процедура состояла из сканирования данных из чипа на запястье заключенного и присвоении ему вместо имени номера, который тут же отпечатывался на куртке робы. Правда, со мной канцеляристу пришлось повозиться. Я оказался первым в его практике, если так можно выразиться, неочипованным заключенным. Пришлось делать запрос обо мне в МОС – министерство общественного спокойствия, дождаться высланных данных и сверить их с моими устными показаниями.
  На следующее утро я уже покачивался на борту траулера, глотая свежий воздух Каспия и щурясь от бликующих на воде солнечных лучей.    . Началась тяжёлая, изматывающая физическая работа, как только на палубу из сети низвергнулся первый водопад пойманной рыбы. В глазах мельтешило от блеска чешуи селёдки, кутума, кефали, бычка и прочих даров моря. Улов нужно было рассортировать, разделать и переправить в трюм. Я попал на главный и определяющий выработку всей нашей бригады участок – разделку.
   Через пару часов, показавшихся мне вечностью, я выдохся настолько, что воспринимал непрерывное мелькание рук, ножей, отсекаемых рыбьих голов, летящих тушек, словно в бреду. Нестерпимо палящее, безжалостное солнце усиливало мои мучения. Лента транспортёра, как язык неведомого чудища, требовала всё новых и новых «жертв», исчезающих в его необъятной глотке-трюме. Монотонные, однообразно-механические движения не давали зацепиться в голове ни одной мысли. Я превратился в бездушного робота, выполняющего определённую последовательность действий: взял рыбину – вспорол – выпотрошил – отсёк голову – бросил тушку. И опять: взял – вспорол – выпотрошил – бросил… 
   Не знаю, как я выдержал этот всего лишь первый день каторги. К концу работы я еле держался на ногах. Ставшие ватными руки ещё немного и повисли бы, как плети. Но вот объявлен долгожданный конец работы, и траулер берёт курс на баржу.
Эту ночь была для меня, как когда-то пел Высоцкий, вне закона. Одни и те же мысли сверлили мозг: «Здесь я не выживу. Надо отсюда бежать. Но как?»
    Следующий день был воскресенье, и мы работали только до обеда.  Когда вернулись на баржу, после скудного обеда я с наслаждением растянулся на своей койке и, быстро отключившись, ухнул в объятия вязкого сна.
   Меня разбудили. Оказалось, меня вызывает к себе комендант баржи. Зачем я ему понадобился? Что это вдруг за интерес к моей персоне? И когда охранник уже распахивал передо мной дверь, как искра в темноте, вспыхнула спасительная мысль: «Вот кто мне поможет!».
   Каюта коменданта, где я так неожиданно очутился, была богато обставлена, но без помпезности и претензии на роскошь. Стильная современная мебель типа трансформер, головизор, голокомп на столе, за которым расположился сам хозяин.
- Садись, номер 296! – предложил - скомандовал комендант.
 «Издевается», – подумал я, не видя перед собой ни одного стула. Но тут прямо из стены выдвинулось сиденье стула-трансформера. Я сел и вопросительно уставился на коменданта. Тот явно не спешил начинать разговор, бесцеремонно-изучающе разглядывая меня.
- Чем обязан такому вниманию, господин комендант? – не выдержал я.
- Вопросы на БСН задаю я, номер 296. Ознакомился я с твоим досье, Назар Каратаев. Получается, я сейчас разговариваю, так сказать, с посланцем из прошлого, пожаловавшим к нам за излечением.
- Господин комендант, всё же осмелюсь нарушить порядки на БСН. У меня к вам деловое предложение.
- Интересно, что за деловое предложение может сделать бесправный зек коменданту?
- Вполне взаимовыгодное. Сами понимаете, здесь у вас я протяну совсем недолго. Рак ждать не будет, пока я подохну от истощения. Как видите, выбор далеко небогатый. Так вот, предлагаю вам помочь мне не только исчезнуть с этой баржи, но и добраться до моего Города. Разумеется, ваша услуга будет хорошо оплачена.
- Что ж, предложение, как дерзкое, так и заманчивое. А если я откажусь? – прищурил свои глаза комендант.
- Мне терять нечего, господин комендант. В любом случае в ближайшем будущем меня ожидает доска, летящая с моим телом за борт.
- И как ты представляешь себе побег? И каким образом будут оплачены мои услуги? – с недоверием, явно сквозящем в его голосе, спросил комендант.
    - А представляю свой план примерно так, - сам себе удивляясь, уверенно стал выкладывать я свои мысли. Словно кто-то телепатически вложил их одну за другой в мою голову. - Утром, во время погрузки зеков на траулер, я, имитируя побег, бросаюсь за борт. Думаю, минут 10 на плаву я продержусь и на какое-то расстояние от баржи отплыву. После отхода второго траулера, якобы удостовериться, что я утонул, вы посылаете за мной катер со своим доверенным человеком. Он меня подбирает, прячет под брезентом и возвращается к барже. Через какое-то время он или вы доставляете меня в Город, где я перевожу со своего счёта в Германии часть названной вами суммы, разумеется, в пределах разумного, на ваш счёт. Остальная часть будет переведена после того, как я попаду в Город. Засечь моё местонахождение будет невозможно, т.к. у меня нет чипина. И я для всех буду считаться утонувшим.
- Что ж, план неплох. Только как ты попадёшь в Город? – В голосе коменданта чувствовалась заинтересованность. – Проезд на любом транспорте без чипина невозможен. Но даже если кто-то поедет с тобой, чтобы оплатить проезд, на первом же КПП тебя задержат.
 - А это уже ваши проблемы, господин комендант. При побеге вы рискуете своей должностью, а я – жизнью. Так вы принимаете моё предложение? –
стараясь не выдать голосом волнение, спросил я.
- Ты даже не даёшь мне времени подумать?
- Ну почему же, господин комендант? Надеюсь это время не будет долгим?
- Окей. Я сообщу своё решение. Ты свободен.
    Новый день на барже начался как обычно. Отчалил на промысел первый траулер с зеками. Пошла погрузка на второй. Зеки, выстроившись в цепочку между двумя охранниками, друг за другом перебегали по трапу с одного судна на другое. Как всегда за отбытием зеков наблюдал помощник коменданта. Высокий, худощавый, с длинной шеей и внушительным крючковатым носом он напоминал стервятника, хищно высматривающего добычу. Не зря зеки прозвали его Грифом.
   До трапа мне осталось пройти несколько метров. Гриф, до этого стоящий у борта, почему-то пошёл в нашу сторону. Где-то в метре от меня, зацепившись ногой за что-то на палубе, нелепо взмахнув руками, он упал, едва не растянувшись в полный немалый рост на палубе, в последний момент всё же успев ухватиться за мою куртку. Раздался дружный смех стоящих рядом зеков, тут же прекратившийся под злым взглядом вставшего на ноги помощника коменданта. Пристально посмотрев на меня и покрутив пальцем в ухе, Гриф, задрав в обоих смыслах нос, вернулся к своему месту у борта.             
     Когда во время работы я полез в карман куртки за платком, пальцы упёрлись во что-то круглое, размером с горошину. Вынутая из кармана горошина оказалась каким-то миниатюрным гаджетом из пластика. Только вот каким? И как она попала ко мне в карман? А, может, Гриф уронил, когда падал? И как-то странно на меня посмотрел, да ещё пальцем в ухе поковырял. Ладно, позже разберёмся. Вытерев пот платком и аккуратно завернув в него горошину, я вернулся к разделке рыбы.
   Этот день на помысле, казалось, никогда не кончится. Но вот, наконец, утомлённое солнце стало прощаться с морем. Не менее утомлённые зеки возвратились на баржу. Когда в камере потух свет, что означало время отбоя, я, горя от нетерпения, достал горошину и вставил в ухо. «Предложение принимается. План остаётся в силе. Завтра утром. Инструкции позже. 100000 юаней.» - выдал микроплейер. Да, цену за побег комендант заломил немалую, но моя жизнь, думаю, стоит и подороже.
Дождавшись, когда сокамерники успокоились во сне, я пробрался к иллюминатору и выбросил микроплейер. Что ж, начало удачное, теперь бы завтра утром всё получилось!
    Утро, к счастью для меня, выдалось безветренным. Море лениво перекатывало свои бесконечные волны. «Лишь бы вода была потеплей» – подумал я, выходя на палубу. Наш второй траулер, как бочка красной икрой, стал заполняться зеками. Чем ближе подходил момент моего прыжка за борт, тем сильнее колотилось сердце и выступал пот, ни смотря на прохладный утренний воздух. 
   Ну, всё. Пора! Вдохнув полной грудью, я понёсся к борту. Оттолкнувшись, одним прыжком перемахнул через него и ногами вниз полетел в воду. Вынырнув, я услышал крики Грифа:
- Отойти от борта! Продолжать погрузку! Он далеко не уплывёт! Скоро рыбок кормить будет!
   Отяжелевшая от воды роба тянула вниз. Её красный цвет был хорошо виден в лучах восходящего солнца. Хоть и было в ней теплее, но пришлось робу и башмаки сбросить. Пока есть силы, нужно было как можно дальше отплыть от баржи.
   Не знаю, сколько прошло времени, пока плыл, но выбился из сил быстро. В той, прошлой жизни я был неплохим пловцом. Из плотного распорядка нескончаемых дел всегда старался выделить время на поход в бассейн. Но рак сделал своё дело – усталость быстро сковала всё тело. Я уже не плыл, а просто старался держаться на воде. В голове стоял непрерывный гул. Перед глазами пошли тёмные круги. Я стал терять сознание…
   Очнулся уже на катере. Комендант бил меня по щекам, приводя в чувство: - Ты в порядке? Укройся брезентом. Под ним сухая одежда, переоденься. А тебе повезло: в последний момент за руки вытащил!
  Примерно через полчаса ходу, катер причалил к небольшому пирсу. Недалеко от берега нас уже поджидал аэромобиль коменданта.
- Дальнейший план следующий. Прежде всего, ты должен расплатиться. 90% - мне сейчас, 10 – тому, кто доставит тебя в Город, - сразу взял комендант быка за рога, когда мы сели в аэромобиль.
- И как вы собираетесь доставить меня в Город, господин комендант? –
- А ты нетерпелив. Хотя это вполне объяснимо. В сотне километров отсюда живёт мой родственник. Предварительно я с ним связывался. Он, разумеется, согласен доставить тебя. Правда, из-за отсутствия у тебя чипа, чтобы объезжать КПП, придётся добираться экзотическим транспортом – на верблюдах.
- Неожиданная перспектива. Удивили вы меня, господин комендант. Середина 21 века и верблюды. А почему же тогда не на лошадях? На них же быстрее.
- Во-первых, сомневаюсь, что ты перенесёшь многодневную скачку в седле, а во-вторых, пройти полтысячи километров в разгар лета в условиях пустыни надёжнее на верблюдах. А теперь, раз уж пошёл разговор о скотине, вернёмся к нашим баранам. Я имею ввиду перевод мани.
   Кратко проинструктировав, как работать с голокомпом, комендант водрузил мне на голову обруч. Работать с гаджетом было легко. Все операции выполнялись без помощи рук и клавиатуры, а лишь мысленными командами. Через несколько минут 90000 юаней осели на счету коменданта. Через каких-то полчаса аэромобиль доставил нас к родственнику. Мыс комендантом даже успели задремать, когда пиканье бортового компьютера известило о прибытии в пункт назначения.
    Он представлял собой небольшое селение, окружённое со всех сторон песками. Но в самом оазисе, утопающем в зелени, горячее дыхание пустыни в разгар летнего дня почти не ощущалось. Крыши всех домов искрились зеркалами ячеек солнечных батарей. Сельский пейзаж дополняли вращающиеся лопасти ветряков. Но большего всего меня удивили фонтаны в почти каждом дворе.
   Для полной картины не хватало ещё степенно расхаживающих павлинов. Но мне пришлось удивиться ещё раз, когда в нескольких дворах вместо павлинов я увидел не менее степенно расхаживающих страусов. «Страусы, говоришь, ххе!» - мысленно перефразировал я своего любимого киногероя Сухова.
   Родственник, назвавшийся Аманом, представлял из себя полную противоположность коменданта. Подвижный, сухощавый, среднего роста, с копной иссиня-чёрных волос, примерно моих лет, он выдавал слова со скоростью пулемётной очереди. Чувствовалось, что это человек простой, открытый и он откровенно рад гостям. А гость для казаха всегда праздник. Комендант, сославшись на службу, тут же укатил. И весь набор восточного гостеприимства достался одному мне.
 
    Аман разбудил меня рано утром:
- Вставай, Назар. Пока солнце не взошло надо выехать. В светлое время тебе нельзя светиться, – невольно скаламбурил он.
- А сколько времени? – с трудом продрал я глаза. – Сколько же я проспал?
- Половина шестого. Да где-то часов на одиннадцать отключился. Наверно и не помнишь, как в постели оказался после ужина?
   Наскоро позавтракав, мы спустились во двор. Там нас уже поджидали два огромных верблюда, навьюченных пластиковыми контейнерами со всем необходимым в дороге. Провожать нас, ни смотря на ранний час, высыпала вся семья хозяина. Попрощавшись с домочадцами и отдав распоряжения на время его отсутствия, Аман помог мне усесться на опущенного на колени верблюда. Проведя короткий инструктаж по управлению этим видом транспорта, он сел на своего. Животные поднялись и, гордо подняв головы, проследовали за ворота.
   Казахские верблюды – бактрианы, т.е. двугорбые и лохматые. Сиденье крепится между горбами, за передний приходится держаться. Некоторое время, боясь упасть, я так и ехал, судорожно вцепившись в горб и практически не управляя своим транспортом. Да в этом и не было необходимости: мой бактриан аккуратно шагал за своим товарищем.
- Расслабься, Назар, не упадёшь! – заметил моё состояние Аман.
   Всё пространство, насколько хватал глаз, вплоть до горизонта было необъятной каменисто-песчаной пустыней. Лишь сзади всё уменьшающейся чёрной точкой оставался Аманов аул. Верблюды невозмутимо преодолевали песчаный путь, гордо держа головы на кривых мохнатых шеях, равномерно раскачивая нас в сёдлах. Невольно вспомнилась то ли притча, то ли поговорка. Верблюда спросили: "Почему у тебя шея кривая?" Он ответил: "А что у меня прямое?"
- Мы как Корейко и Бендер из «Золотого телёнка», - сказал я своему спутнику, вспомнив эпизод из любимого культового романа.
- А кто это? – не понял Аман.
- Герои известной книги, – удивился я его вопросу. – А ты что, не читал? И даже фильм не смотрел?
- Да как-то не пришлось. И по головизору вроде не показывали.
- Да давно уже, - понял я, что дальше просвещать Амана не стоит. - А сколько времени займёт наш верблюжий пробег? – сменил я тему, задав давно мучавший меня вопрос.
- Давай прикинем. Значит так. До Города полтыщи километров. Наши верблюды за сутки могут пройти под седлом до 80 км. Получается им топать дней шесть.
- Шесть дней?! Так долго?
- А как ты хотел? Это тебе не экспресс. Знаешь, есть такая поговорка. У верблюда спросили: "Что тебе нравится больше - подъем или спуск?" Он сказал: "Есть еще и третья мерзость - грязь".
- И сколько часов в день будет уходить на дорогу?
- Скорость у них в среднем 10 - 12 км в час. Выходит, часов семь.
- Ну что ж, ударим верблюдопробегом по бездорожью! – выдал я, несколько изменив, известный лозунг. Правда, забыл, что известный не всем.
- Это откуда? Сам придумал? – спросил Аман.
- Да нет, не сам. Это всё из того же «Золотого телёнка».
   Огромный рыжий апельсин солнца быстро катился вверх по небосклону. Через пару часов это уже был слепящий диск, безжалостно обжигающий всё вокруг. Но мы были готовы к его негостеприимству, надев перед выездом специальные охлаждающие комбинезоны с капюшоном, плотно облегающим голову. К тому же на верблюдах над нашими головами было укреплено что-то вроде навесов-пологов.
   Три с половиной часа болтанки на верблюжьих горбах, пока Аман не решил сделать привал, показались для меня вечностью. Когда бактриан опустился, и я фактически сполз с него, мой проводник при виде такого шоу не выдержал и расхохотался. Мне же было не до смеха: вся нижняя часть тела, особенно натёртая задница, горела, ноющая боль отдавалась в позвоночнике.
   Пока я приходил в себя, Аман споро натянул палатку и, стащив поклажу с верблюдов, пустил их пастись.
- А ты уверен, что они вернуться? – удивился я такой беспечности.
- Не боись, Назар. Хотя и есть поговорка «На аллаха надейся, а верблюда привязывай», тут она не подходит. Мой сын установил на них такие маленькие приборчики. Как пройдёт время, что я задал, верблюдов начнёт бить током, пока они не вернутся, и я не отключу прибор.
- Выходит, даже здесь прогресс не стоит на месте, – вторично удивился я.
- На то и прогресс, чтобы не стоять, - практически афоризмом ответил Аман, приглашая войти в палатку.
   По сравнению с раскалённым наружным воздухом за 40 градусов, здесь было по ощущениям не больше 25. Сшитая из какого-то неизвестного мне серебристого материала, отражающего солнечные лучи, палатка охлаждалась беззвучно работающим от солнечной батареи кондиционером. К тому же вся внутренняя поверхность палатки люминесцировала, давая достаточно света для освещения. Пол был застелен термоковриком.
- Комбинезон можешь снять, здесь он тебе не понадобится. Сейчас кушать будем. А пока отдыхай, - распорядился Аман. Достав из контейнера что-то прорезиненное и расстелив его на полу, он ткнул пальцем, и это что-то мгновенно превратилось в довольно объёмный матрас с подушкой. «Наверно от пиропатрона надулся, типа подушки безопасности в машине», - подумал я и с наслаждением растянулся на возникшей, словно ниоткуда постели.
   - Назар, а что за книжка про золотого барашка? Рассказал бы, - попросил Аман, когда мы, отобедав, отдались послеполуденному отдыху, возлегая на матрасах.
- Если интересно, расскажу. Только не барашек, а «Золотой телёнок» называется, - начал я своё повествование о приключениях квартета авантюристов, стараясь в лицах донести до благодарного слушателя диалоги героев. Аман лишь иногда перебивал меня, требуя объяснения незнакомого слова или реалий описываемого в романе времени.
 Третий день пути был так же однообразен, как и прежние. Монотонная верблюжья поступь убаюкивала, глаза закрывались сами собой. И лишь боязнь падения с такой высоты заставляла бодриться. Открыв в очередной раз слипающиеся глаза, я с удивлением увидел впереди стоящего на месте верблюда Амана.
- В чём дело, Аман? Привал вроде ещё не скоро.
- А ты оглянись назад, - как-то обречённо ответил мой проводник.
Развернув бактриана я увидел на горизонте несколько точек, скорее запятых, которые по мере приближения превращались в верблюжий отряд из несколько десятков всадников.
- Кто это? – не мог не спросить я.
- Пустынное Братство, как они себя называют. Да только люди зовут их пустынное пиратство. Грабят где-нибудь подальше от городов. Обнаружить их нельзя. Повырезали они все свои чипины.
- И что они сделают с нами?
- А это как повезёт, - невесело усмехнулся Аман.
Вскоре нас окружили пираты. Одеты были «братья» кто во что горазд, напоминая банду Чёрного Абдуллы из фильма «Белое солнце пустыни». Только вместо лошадей были верблюды, да вместо винтовок бликующие на солнце парализаторы. Это оружие, как я уже знал, могло парализовать противника на расстоянии нескольких сот метров. Теперь мне стало понятно бездействие Амана, заметившего пиратов ещё издали.
Предводителем «братьев» в отличие от статного Абдуллы был щуплый, невзрачный мужичок с козлиной бородкой. Подъехав поближе и оценив наше снаряжение, он противным сиплым голосом изрёк:
- Далёко путь держите, граждане?
- В Город, - ответил Аман.
- Предлагаю влиться в наше славное Пустынное Братство. У нас, без чипинов, вы обретёте настоящую свободу.  
- Спасибо за честь, но мы вынуждены отказаться, - неожиданно для самого себя ответил я.
- В таком случае придётся несколько изменить ваши планы. – При этих словах «братья» дружно заржали. - Ваши верблюды будут конфискованы, а вы… Нет, убивать мы вас не будем, - усмехнулся козлобородый, заметив, как округлились глаза Амана. – Мы не звери. Даём вам шанс остаться в живых. Махмуд, дай им флягу воды.
«И здесь Махмуд. Надо же, как всё похоже» - подумал я.
- Пусть аллах их покарает, - пожелал вслед удаляющейся банде Аман.
 
Шёл второй час нашего пешего изматывающего пути. Такое же белое, как в фильме, беспощадное днём солнце клонилось к закату.
- Аман, надо вернуть верблюдов. Нам не выжить в этой бесконечной пустыне, - были первые мои слова, когда обессиленные мы рухнули на землю.
- Правильно говоришь, нам терять уже нечего, - быстро согласился мой товарищ по несчастью.
Нам повезло. На восточной стороне горизонта после захода светила стали отчётливо видны мигающие огоньки. Вне сомнения, это был лагерь наших грабителей. Поставленная цель придала нам силы и, почти не отдыхая, мы до него всё же добрались. Оставленная нам пиратами фляга опустела. Обратная дорога для нас была отрезана.
Наступившая темнота помогла нам незаметно подобраться к лагерю. Вся шайка сидела у нескольких костров в центре, совершенно не озаботясь часовыми. Да и кого им было бояться в этой пустыне?
Наши верблюды, как и все остальные, были привязаны к длинной поперечной жерди на двух столбах. Оставив меня на всякий случай поодаль, Аман, подкравшись к жерди, стал отвязывать наших бактрианов. Вот он ведёт их за собой. Я иду к нему навстречу. Не пройдя и двух шагов падаю на землю. Но вовсе не из-за того, что поскользнулся. Я увидел стоящего пирата. Это был всё тот же Махмуд, давший нам флягу воды. Пока он ничего не замечал, с наслаждением избавляясь от мочи. Осторожно, не дыша я стал подкрадываться сзади. Сердце билось с такой силой, словно хотело выскочить из груди. Мне повезло ещё раз – на моём пути оказался увесистый камень.
Когда Махмуд заканчивал физиологическую процедуру, случайно повернув голову, он заметил уводящего верблюдов Амана. Но я уже был сзади и со всех оставшихся сил обрушил камень ему на голову. Лишь успев открыть рот для крика, пират рухнул на землю.
Верблюдов мы гнали как на скачках. Как мы надеялись, у нас был запас времени в несколько ночных часов, если Махмуда обнаружат только утром. Но, как оказалось, надеялись напрасно. В стороне от нас на горизонте опять показались всё те же запятые, через некоторое время превратившиеся в отряд пиратов. Выходит, мой удар был не смертельным и Махмуд быстро очнулся. Но в этом раз мы не собирались сдаваться и продолжали гнать своих верблюдов.
До нас оставалось каких-то несколько сот метров, когда свистящий, быстро усиливавшийся звук заставил и наших и пиратских бактрианов сбавить свой бег. Вслед за ним через несколько секунд раздался грохот такой силы, что у меня заломило виски. Земля под нами качнулась, как качается пол на верхних этажах дома во время землетрясения. Верблюды от испуга остановились.
- Что это? – задал я риторический вопрос Аману.
   Что это было, я увидел своими глазами: второй взрыв, в отличие от первого произошёл в ста метрах от нас.
- Вперёд, нельзя останавливаться! – скомандовал нерастерявшийся Аман опять пустив своего бактриана в бег.
    Третий снаряд разорвался ещё ближе. Меня прошиб холодный пот. Но для страха и осмысления происходящего нет времени – надо догонять Амана.
   Но догнать его было не суждено. Четвёртым взрывом всё-таки зацепило моего верблюда. На бегу у него подламываются ноги. Меня по инерции выбрасывает вперёд и я, как в недавнем сне, со всего маха лечу на землю и теряю сознание…
 
   Мы уже второй час тряслись на верблюде Амана, кое-как поместившись на одном седле. Перенесённое потрясение за это молчаливое время как-то улеглось, и уже можно было говорить о происшедшем.
- Напугал ты меня, Назар, – покачивая головой, сокрушался Аман. – Думал вместе с верблюдом и тебя убило. Слава аллаху, пронесло.
- Я тоже думал, что меня убило, - неуклюже пошутил я. – А как же пираты?
- Повезло нам. Когда взрывами несколько их поубивало, они и дёрнули назад.
- И что же это было, Аман? Наверное, какие-то учения?
- Скорее всего. В последнее время военные часто их проводят. Да кто ж знал, что стрельбы на нашем пути окажутся?
   Последний участок пути до Города дался мне особенно тяжело. Послеполуденное солнце жарило безжалостно. Да и моё общее самочувствие оставляло желать лучшего – рак не давал о себе забывать.    Всё-таки уже в сумерках мы добрели, наконец, до пригорода. Здесь в одном из немногих оставшихся одноэтажном доме жил родственник Амана и где мы, вконец разбитые дорогой, смогли передохнуть. Да и верблюда надо было куда-то деть.
   Воспользовавшись голокомпом хозяина, я перевёл удвоенную причитающуюся сумму на счёт Амана. Дальше наши дороги в обоих смыслах расходились. Вызванный аэромобиль-такси уже ждал меня возле дома. 
- Прощай, Аман. Спасибо тебе за всё, – тяжело было расставаться с этим простым, но таким надёжным в жизненных коллизиях человеком. Это он доказал сполна, фактически спасши мне жизнь.
- Прощай, Назар. Удачи тебе! – с нотками сожаления в голосе попрощался и Аман. – Жаль только про стулья ты мне так и не успел до конца рассказать.
- Не переживай, Аман. Придет время, ты и сам прочитаешь эту книгу, - последнее, что я сказал своему проводнику.
        Итак, круг замкнулся. Мне остаётся лишь снова «уснуть». Рак не ждёт и придётся опять подвергнуться заморозке в Центре криологии. Возможно в будущем, избавленном от бюрократических процедур, мне всё же сделают операцию. Я решил наговорить о приключениях гостя из прошлого на микрочип. Может кто-то напишет о них книгу.
 
 

© Copyright: Карим Азизов, 2018

Регистрационный номер №0421156

от 21 июля 2018

[Скрыть] Регистрационный номер 0421156 выдан для произведения:        По-летнему щедрое солнце, крики вездесущих чаек, влажный ветер в лицо, необъятная синь морской воды. И неотвратимо приближающаяся чёрная громадина баржи, словно гигантский кит, поднявшийся из морских глубин на поверхность и лениво покачивающийся на волнах. Я с несколькими осуждёнными стою на катере, приближающий нас к ней. Это лагерь на воде – БСН – баржа специального назначения, дрейфующая в северо-восточных водах Каспийского моря.
Как я, Назар Каратаев, оказался заключённым? Долго рассказывать. Если коротко, я аки Лазарь воскрес. То, что со мной произошло уже не раз обыграно в романах и фильмах. Сюжет, в общем, банальный. Но что делать, со мной так и случилось. Полвека назад врачи обнаружили у меня – вполне состоятельного тридцатилетнего, счастливого в браке мужчины – рак. Я решился на заморозку в Центре криологии с расчётом, что меня разморозят, когда медицина уже сможет бороться с этой болезнью. Месяц назад я был разморожен. Всё это время ушло на восстановление и адаптацию к новым реалиям новой страны.
Каждый её гражданин обязан иметь вживлённый в запястье чип идентификации или, сокращённо, чипин. Я «заснул» в одной стране, а «проснулся» в совершенно другой. С другими границами и населением. И чтобы мне сделали операцию, которой ждал пятьдесят лет, я должен получить гражданство. А так, как я нарушил закон, по-которому без чипина нельзя находиться на территории страны больше месяца, то и был приговорён к году исправительных работ. Вот так и получилось, из огня да в полымя.
     Нас переодели в тюремную робу неожиданно красного цвета. Как я потом понял, на его фоне не так была заметна кровь выпотрошенной рыбы. Затем по одному запускали в канцелярию для оформления. Вся процедура состояла из сканирования данных из чипа на запястье заключенного и присвоении ему вместо имени номера, который тут же отпечатывался на куртке робы. Правда, со мной канцеляристу пришлось повозиться. Я оказался первым в его практике, если так можно выразиться, неочипованным заключенным. Пришлось делать запрос обо мне в МОС – министерство общественного спокойствия, дождаться высланных данных и сверить их с моими устными показаниями.
  На следующее утро я уже покачивался на борту траулера, глотая свежий воздух Каспия и щурясь от бликующих на воде солнечных лучей.    . Началась тяжёлая, изматывающая физическая работа, как только на палубу из сети низвергнулся первый водопад пойманной рыбы. В глазах мельтешило от блеска чешуи селёдки, кутума, кефали, бычка и прочих даров моря. Улов нужно было рассортировать, разделать и переправить в трюм. Я попал на главный и определяющий выработку всей нашей бригады участок – разделку.
   Через пару часов, показавшихся мне вечностью, я выдохся настолько, что воспринимал непрерывное мелькание рук, ножей, отсекаемых рыбьих голов, летящих тушек, словно в бреду. Нестерпимо палящее, безжалостное солнце усиливало мои мучения. Лента транспортёра, как язык неведомого чудища, требовала всё новых и новых «жертв», исчезающих в его необъятной глотке-трюме. Монотонные, однообразно-механические движения не давали зацепиться в голове ни одной мысли. Я превратился в бездушного робота, выполняющего определённую последовательность действий: взял рыбину – вспорол – выпотрошил – отсёк голову – бросил тушку. И опять: взял – вспорол – выпотрошил – бросил… 
   Не знаю, как я выдержал этот всего лишь первый день каторги. К концу работы я еле держался на ногах. Ставшие ватными руки ещё немного и повисли бы, как плети. Но вот объявлен долгожданный конец работы, и траулер берёт курс на баржу.
Эту ночь была для меня, как когда-то пел Высоцкий, вне закона. Одни и те же мысли сверлили мозг: «Здесь я не выживу. Надо отсюда бежать. Но как?»
    Следующий день был воскресенье, и мы работали только до обеда.  Когда вернулись на баржу, после скудного обеда я с наслаждением растянулся на своей койке и, быстро отключившись, ухнул в объятия вязкого сна.
   Меня разбудили. Оказалось, меня вызывает к себе комендант баржи. Зачем я ему понадобился? Что это вдруг за интерес к моей персоне? И когда охранник уже распахивал передо мной дверь, как искра в темноте, вспыхнула спасительная мысль: «Вот кто мне поможет!».
   Каюта коменданта, где я так неожиданно очутился, была богато обставлена, но без помпезности и претензии на роскошь. Стильная современная мебель типа трансформер, головизор, голокомп на столе, за которым расположился сам хозяин.
- Садись, номер 296! – предложил - скомандовал комендант.
 «Издевается», – подумал я, не видя перед собой ни одного стула. Но тут прямо из стены выдвинулось сиденье стула-трансформера. Я сел и вопросительно уставился на коменданта. Тот явно не спешил начинать разговор, бесцеремонно-изучающе разглядывая меня.
- Чем обязан такому вниманию, господин комендант? – не выдержал я.
- Вопросы на БСН задаю я, номер 296. Ознакомился я с твоим досье, Назар Каратаев. Получается, я сейчас разговариваю, так сказать, с посланцем из прошлого, пожаловавшим к нам за излечением.
- Господин комендант, всё же осмелюсь нарушить порядки на БСН. У меня к вам деловое предложение.
- Интересно, что за деловое предложение может сделать бесправный зек коменданту?
- Вполне взаимовыгодное. Сами понимаете, здесь у вас я протяну совсем недолго. Рак ждать не будет, пока я подохну от истощения. Как видите, выбор далеко небогатый. Так вот, предлагаю вам помочь мне не только исчезнуть с этой баржи, но и добраться до моего Города. Разумеется, ваша услуга будет хорошо оплачена.
- Что ж, предложение, как дерзкое, так и заманчивое. А если я откажусь? – прищурил свои глаза комендант.
- Мне терять нечего, господин комендант. В любом случае в ближайшем будущем меня ожидает доска, летящая с моим телом за борт.
- И как ты представляешь себе побег? И каким образом будут оплачены мои услуги? – с недоверием, явно сквозящем в его голосе, спросил комендант.
    - А представляю свой план примерно так, - сам себе удивляясь, уверенно стал выкладывать я свои мысли. Словно кто-то телепатически вложил их одну за другой в мою голову. - Утром, во время погрузки зеков на траулер, я, имитируя побег, бросаюсь за борт. Думаю, минут 10 на плаву я продержусь и на какое-то расстояние от баржи отплыву. После отхода второго траулера, якобы удостовериться, что я утонул, вы посылаете за мной катер со своим доверенным человеком. Он меня подбирает, прячет под брезентом и возвращается к барже. Через какое-то время он или вы доставляете меня в Город, где я перевожу со своего счёта в Германии часть названной вами суммы, разумеется, в пределах разумного, на ваш счёт. Остальная часть будет переведена после того, как я попаду в Город. Засечь моё местонахождение будет невозможно, т.к. у меня нет чипина. И я для всех буду считаться утонувшим.
- Что ж, план неплох. Только как ты попадёшь в Город? – В голосе коменданта чувствовалась заинтересованность. – Проезд на любом транспорте без чипина невозможен. Но даже если кто-то поедет с тобой, чтобы оплатить проезд, на первом же КПП тебя задержат.
 - А это уже ваши проблемы, господин комендант. При побеге вы рискуете своей должностью, а я – жизнью. Так вы принимаете моё предложение? –
стараясь не выдать голосом волнение, спросил я.
- Ты даже не даёшь мне времени подумать?
- Ну почему же, господин комендант? Надеюсь это время не будет долгим?
- Окей. Я сообщу своё решение. Ты свободен.
    Новый день на барже начался как обычно. Отчалил на промысел первый траулер с зеками. Пошла погрузка на второй. Зеки, выстроившись в цепочку между двумя охранниками, друг за другом перебегали по трапу с одного судна на другое. Как всегда за отбытием зеков наблюдал помощник коменданта. Высокий, худощавый, с длинной шеей и внушительным крючковатым носом он напоминал стервятника, хищно высматривающего добычу. Не зря зеки прозвали его Грифом.
   До трапа мне осталось пройти несколько метров. Гриф, до этого стоящий у борта, почему-то пошёл в нашу сторону. Где-то в метре от меня, зацепившись ногой за что-то на палубе, нелепо взмахнув руками, он упал, едва не растянувшись в полный немалый рост на палубе, в последний момент всё же успев ухватиться за мою куртку. Раздался дружный смех стоящих рядом зеков, тут же прекратившийся под злым взглядом вставшего на ноги помощника коменданта. Пристально посмотрев на меня и покрутив пальцем в ухе, Гриф, задрав в обоих смыслах нос, вернулся к своему месту у борта.             
     Когда во время работы я полез в карман куртки за платком, пальцы упёрлись во что-то круглое, размером с горошину. Вынутая из кармана горошина оказалась каким-то миниатюрным гаджетом из пластика. Только вот каким? И как она попала ко мне в карман? А, может, Гриф уронил, когда падал? И как-то странно на меня посмотрел, да ещё пальцем в ухе поковырял. Ладно, позже разберёмся. Вытерев пот платком и аккуратно завернув в него горошину, я вернулся к разделке рыбы.
   Этот день на помысле, казалось, никогда не кончится. Но вот, наконец, утомлённое солнце стало прощаться с морем. Не менее утомлённые зеки возвратились на баржу. Когда в камере потух свет, что означало время отбоя, я, горя от нетерпения, достал горошину и вставил в ухо. «Предложение принимается. План остаётся в силе. Завтра утром. Инструкции позже. 100000 юаней.» - выдал микроплейер. Да, цену за побег комендант заломил немалую, но моя жизнь, думаю, стоит и подороже.
Дождавшись, когда сокамерники успокоились во сне, я пробрался к иллюминатору и выбросил микроплейер. Что ж, начало удачное, теперь бы завтра утром всё получилось!
    Утро, к счастью для меня, выдалось безветренным. Море лениво перекатывало свои бесконечные волны. «Лишь бы вода была потеплей» – подумал я, выходя на палубу. Наш второй траулер, как бочка красной икрой, стал заполняться зеками. Чем ближе подходил момент моего прыжка за борт, тем сильнее колотилось сердце и выступал пот, ни смотря на прохладный утренний воздух. 
   Ну, всё. Пора! Вдохнув полной грудью, я понёсся к борту. Оттолкнувшись, одним прыжком перемахнул через него и ногами вниз полетел в воду. Вынырнув, я услышал крики Грифа:
- Отойти от борта! Продолжать погрузку! Он далеко не уплывёт! Скоро рыбок кормить будет!
   Отяжелевшая от воды роба тянула вниз. Её красный цвет был хорошо виден в лучах восходящего солнца. Хоть и было в ней теплее, но пришлось робу и башмаки сбросить. Пока есть силы, нужно было как можно дальше отплыть от баржи.
   Не знаю, сколько прошло времени, пока плыл, но выбился из сил быстро. В той, прошлой жизни я был неплохим пловцом. Из плотного распорядка нескончаемых дел всегда старался выделить время на поход в бассейн. Но рак сделал своё дело – усталость быстро сковала всё тело. Я уже не плыл, а просто старался держаться на воде. В голове стоял непрерывный гул. Перед глазами пошли тёмные круги. Я стал терять сознание…
   Очнулся уже на катере. Комендант бил меня по щекам, приводя в чувство: - Ты в порядке? Укройся брезентом. Под ним сухая одежда, переоденься. А тебе повезло: в последний момент за руки вытащил!
  Примерно через полчаса ходу, катер причалил к небольшому пирсу. Недалеко от берега нас уже поджидал аэромобиль коменданта.
- Дальнейший план следующий. Прежде всего, ты должен расплатиться. 90% - мне сейчас, 10 – тому, кто доставит тебя в Город, - сразу взял комендант быка за рога, когда мы сели в аэромобиль.
- И как вы собираетесь доставить меня в Город, господин комендант? –
- А ты нетерпелив. Хотя это вполне объяснимо. В сотне километров отсюда живёт мой родственник. Предварительно я с ним связывался. Он, разумеется, согласен доставить тебя. Правда, из-за отсутствия у тебя чипа, чтобы объезжать КПП, придётся добираться экзотическим транспортом – на верблюдах.
- Неожиданная перспектива. Удивили вы меня, господин комендант. Середина 21 века и верблюды. А почему же тогда не на лошадях? На них же быстрее.
- Во-первых, сомневаюсь, что ты перенесёшь многодневную скачку в седле, а во-вторых, пройти полтысячи километров в разгар лета в условиях пустыни надёжнее на верблюдах. А теперь, раз уж пошёл разговор о скотине, вернёмся к нашим баранам. Я имею ввиду перевод мани.
   Кратко проинструктировав, как работать с голокомпом, комендант водрузил мне на голову обруч. Работать с гаджетом было легко. Все операции выполнялись без помощи рук и клавиатуры, а лишь мысленными командами. Через несколько минут 90000 юаней осели на счету коменданта. Через каких-то полчаса аэромобиль доставил нас к родственнику. Мыс комендантом даже успели задремать, когда пиканье бортового компьютера известило о прибытии в пункт назначения.
    Он представлял собой небольшое селение, окружённое со всех сторон песками. Но в самом оазисе, утопающем в зелени, горячее дыхание пустыни в разгар летнего дня почти не ощущалось. Крыши всех домов искрились зеркалами ячеек солнечных батарей. Сельский пейзаж дополняли вращающиеся лопасти ветряков. Но большего всего меня удивили фонтаны в почти каждом дворе.
   Для полной картины не хватало ещё степенно расхаживающих павлинов. Но мне пришлось удивиться ещё раз, когда в нескольких дворах вместо павлинов я увидел не менее степенно расхаживающих страусов. «Страусы, говоришь, ххе!» - мысленно перефразировал я своего любимого киногероя Сухова.
   Родственник, назвавшийся Аманом, представлял из себя полную противоположность коменданта. Подвижный, сухощавый, среднего роста, с копной иссиня-чёрных волос, примерно моих лет, он выдавал слова со скоростью пулемётной очереди. Чувствовалось, что это человек простой, открытый и он откровенно рад гостям. А гость для казаха всегда праздник. Комендант, сославшись на службу, тут же укатил. И весь набор восточного гостеприимства достался одному мне.
 
    Аман разбудил меня рано утром:
- Вставай, Назар. Пока солнце не взошло надо выехать. В светлое время тебе нельзя светиться, – невольно скаламбурил он.
- А сколько времени? – с трудом продрал я глаза. – Сколько же я проспал?
- Половина шестого. Да где-то часов на одиннадцать отключился. Наверно и не помнишь, как в постели оказался после ужина?
   Наскоро позавтракав, мы спустились во двор. Там нас уже поджидали два огромных верблюда, навьюченных пластиковыми контейнерами со всем необходимым в дороге. Провожать нас, ни смотря на ранний час, высыпала вся семья хозяина. Попрощавшись с домочадцами и отдав распоряжения на время его отсутствия, Аман помог мне усесться на опущенного на колени верблюда. Проведя короткий инструктаж по управлению этим видом транспорта, он сел на своего. Животные поднялись и, гордо подняв головы, проследовали за ворота.
   Казахские верблюды – бактрианы, т.е. двугорбые и лохматые. Сиденье крепится между горбами, за передний приходится держаться. Некоторое время, боясь упасть, я так и ехал, судорожно вцепившись в горб и практически не управляя своим транспортом. Да в этом и не было необходимости: мой бактриан аккуратно шагал за своим товарищем.
- Расслабься, Назар, не упадёшь! – заметил моё состояние Аман.
   Всё пространство, насколько хватал глаз, вплоть до горизонта было необъятной каменисто-песчаной пустыней. Лишь сзади всё уменьшающейся чёрной точкой оставался Аманов аул. Верблюды невозмутимо преодолевали песчаный путь, гордо держа головы на кривых мохнатых шеях, равномерно раскачивая нас в сёдлах. Невольно вспомнилась то ли притча, то ли поговорка. Верблюда спросили: "Почему у тебя шея кривая?" Он ответил: "А что у меня прямое?"
- Мы как Корейко и Бендер из «Золотого телёнка», - сказал я своему спутнику, вспомнив эпизод из любимого культового романа.
- А кто это? – не понял Аман.
- Герои известной книги, – удивился я его вопросу. – А ты что, не читал? И даже фильм не смотрел?
- Да как-то не пришлось. И по головизору вроде не показывали.
- Да давно уже, - понял я, что дальше просвещать Амана не стоит. - А сколько времени займёт наш верблюжий пробег? – сменил я тему, задав давно мучавший меня вопрос.
- Давай прикинем. Значит так. До Города полтыщи километров. Наши верблюды за сутки могут пройти под седлом до 80 км. Получается им топать дней шесть.
- Шесть дней?! Так долго?
- А как ты хотел? Это тебе не экспресс. Знаешь, есть такая поговорка. У верблюда спросили: "Что тебе нравится больше - подъем или спуск?" Он сказал: "Есть еще и третья мерзость - грязь".
- И сколько часов в день будет уходить на дорогу?
- Скорость у них в среднем 10 - 12 км в час. Выходит, часов семь.
- Ну что ж, ударим верблюдопробегом по бездорожью! – выдал я, несколько изменив, известный лозунг. Правда, забыл, что известный не всем.
- Это откуда? Сам придумал? – спросил Аман.
- Да нет, не сам. Это всё из того же «Золотого телёнка».
   Огромный рыжий апельсин солнца быстро катился вверх по небосклону. Через пару часов это уже был слепящий диск, безжалостно обжигающий всё вокруг. Но мы были готовы к его негостеприимству, надев перед выездом специальные охлаждающие комбинезоны с капюшоном, плотно облегающим голову. К тому же на верблюдах над нашими головами было укреплено что-то вроде навесов-пологов.
   Три с половиной часа болтанки на верблюжьих горбах, пока Аман не решил сделать привал, показались для меня вечностью. Когда бактриан опустился, и я фактически сполз с него, мой проводник при виде такого шоу не выдержал и расхохотался. Мне же было не до смеха: вся нижняя часть тела, особенно натёртая задница, горела, ноющая боль отдавалась в позвоночнике.
   Пока я приходил в себя, Аман споро натянул палатку и, стащив поклажу с верблюдов, пустил их пастись.
- А ты уверен, что они вернуться? – удивился я такой беспечности.
- Не боись, Назар. Хотя и есть поговорка «На аллаха надейся, а верблюда привязывай», тут она не подходит. Мой сын установил на них такие маленькие приборчики. Как пройдёт время, что я задал, верблюдов начнёт бить током, пока они не вернутся, и я не отключу прибор.
- Выходит, даже здесь прогресс не стоит на месте, – вторично удивился я.
- На то и прогресс, чтобы не стоять, - практически афоризмом ответил Аман, приглашая войти в палатку.
   По сравнению с раскалённым наружным воздухом за 40 градусов, здесь было по ощущениям не больше 25. Сшитая из какого-то неизвестного мне серебристого материала, отражающего солнечные лучи, палатка охлаждалась беззвучно работающим от солнечной батареи кондиционером. К тому же вся внутренняя поверхность палатки люминесцировала, давая достаточно света для освещения. Пол был застелен термоковриком.
- Комбинезон можешь снять, здесь он тебе не понадобится. Сейчас кушать будем. А пока отдыхай, - распорядился Аман. Достав из контейнера что-то прорезиненное и расстелив его на полу, он ткнул пальцем, и это что-то мгновенно превратилось в довольно объёмный матрас с подушкой. «Наверно от пиропатрона надулся, типа подушки безопасности в машине», - подумал я и с наслаждением растянулся на возникшей, словно ниоткуда постели.
   - Назар, а что за книжка про золотого барашка? Рассказал бы, - попросил Аман, когда мы, отобедав, отдались послеполуденному отдыху, возлегая на матрасах.
- Если интересно, расскажу. Только не барашек, а «Золотой телёнок» называется, - начал я своё повествование о приключениях квартета авантюристов, стараясь в лицах донести до благодарного слушателя диалоги героев. Аман лишь иногда перебивал меня, требуя объяснения незнакомого слова или реалий описываемого в романе времени.
 Третий день пути был так же однообразен, как и прежние. Монотонная верблюжья поступь убаюкивала, глаза закрывались сами собой. И лишь боязнь падения с такой высоты заставляла бодриться. Открыв в очередной раз слипающиеся глаза, я с удивлением увидел впереди стоящего на месте верблюда Амана.
- В чём дело, Аман? Привал вроде ещё не скоро.
- А ты оглянись назад, - как-то обречённо ответил мой проводник.
Развернув бактриана я увидел на горизонте несколько точек, скорее запятых, которые по мере приближения превращались в верблюжий отряд из несколько десятков всадников.
- Кто это? – не мог не спросить я.
- Пустынное Братство, как они себя называют. Да только люди зовут их пустынное пиратство. Грабят где-нибудь подальше от городов. Обнаружить их нельзя. Повырезали они все свои чипины.
- И что они сделают с нами?
- А это как повезёт, - невесело усмехнулся Аман.
Вскоре нас окружили пираты. Одеты были «братья» кто во что горазд, напоминая банду Чёрного Абдуллы из фильма «Белое солнце пустыни». Только вместо лошадей были верблюды, да вместо винтовок бликующие на солнце парализаторы. Это оружие, как я уже знал, могло парализовать противника на расстоянии нескольких сот метров. Теперь мне стало понятно бездействие Амана, заметившего пиратов ещё издали.
Предводителем «братьев» в отличие от статного Абдуллы был щуплый, невзрачный мужичок с козлиной бородкой. Подъехав поближе и оценив наше снаряжение, он противным сиплым голосом изрёк:
- Далёко путь держите, граждане?
- В Город, - ответил Аман.
- Предлагаю влиться в наше славное Пустынное Братство. У нас, без чипинов, вы обретёте настоящую свободу.  
- Спасибо за честь, но мы вынуждены отказаться, - неожиданно для самого себя ответил я.
- В таком случае придётся несколько изменить ваши планы. – При этих словах «братья» дружно заржали. - Ваши верблюды будут конфискованы, а вы… Нет, убивать мы вас не будем, - усмехнулся козлобородый, заметив, как округлились глаза Амана. – Мы не звери. Даём вам шанс остаться в живых. Махмуд, дай им флягу воды.
«И здесь Махмуд. Надо же, как всё похоже» - подумал я.
- Пусть аллах их покарает, - пожелал вслед удаляющейся банде Аман.
 
Шёл второй час нашего пешего изматывающего пути. Такое же белое, как в фильме, беспощадное днём солнце клонилось к закату.
- Аман, надо вернуть верблюдов. Нам не выжить в этой бесконечной пустыне, - были первые мои слова, когда обессиленные мы рухнули на землю.
- Правильно говоришь, нам терять уже нечего, - быстро согласился мой товарищ по несчастью.
Нам повезло. На восточной стороне горизонта после захода светила стали отчётливо видны мигающие огоньки. Вне сомнения, это был лагерь наших грабителей. Поставленная цель придала нам силы и, почти не отдыхая, мы до него всё же добрались. Оставленная нам пиратами фляга опустела. Обратная дорога для нас была отрезана.
Наступившая темнота помогла нам незаметно подобраться к лагерю. Вся шайка сидела у нескольких костров в центре, совершенно не озаботясь часовыми. Да и кого им было бояться в этой пустыне?
Наши верблюды, как и все остальные, были привязаны к длинной поперечной жерди на двух столбах. Оставив меня на всякий случай поодаль, Аман, подкравшись к жерди, стал отвязывать наших бактрианов. Вот он ведёт их за собой. Я иду к нему навстречу. Не пройдя и двух шагов падаю на землю. Но вовсе не из-за того, что поскользнулся. Я увидел стоящего пирата. Это был всё тот же Махмуд, давший нам флягу воды. Пока он ничего не замечал, с наслаждением избавляясь от мочи. Осторожно, не дыша я стал подкрадываться сзади. Сердце билось с такой силой, словно хотело выскочить из груди. Мне повезло ещё раз – на моём пути оказался увесистый камень.
Когда Махмуд заканчивал физиологическую процедуру, случайно повернув голову, он заметил уводящего верблюдов Амана. Но я уже был сзади и со всех оставшихся сил обрушил камень ему на голову. Лишь успев открыть рот для крика, пират рухнул на землю.
Верблюдов мы гнали как на скачках. Как мы надеялись, у нас был запас времени в несколько ночных часов, если Махмуда обнаружат только утром. Но, как оказалось, надеялись напрасно. В стороне от нас на горизонте опять показались всё те же запятые, через некоторое время превратившиеся в отряд пиратов. Выходит, мой удар был не смертельным и Махмуд быстро очнулся. Но в этом раз мы не собирались сдаваться и продолжали гнать своих верблюдов.
До нас оставалось каких-то несколько сот метров, когда свистящий, быстро усиливавшийся звук заставил и наших и пиратских бактрианов сбавить свой бег. Вслед за ним через несколько секунд раздался грохот такой силы, что у меня заломило виски. Земля под нами качнулась, как качается пол на верхних этажах дома во время землетрясения. Верблюды от испуга остановились.
- Что это? – задал я риторический вопрос Аману.
   Что это было, я увидел своими глазами: второй взрыв, в отличие от первого произошёл в ста метрах от нас.
- Вперёд, нельзя останавливаться! – скомандовал нерастерявшийся Аман опять пустив своего бактриана в бег.
    Третий снаряд разорвался ещё ближе. Меня прошиб холодный пот. Но для страха и осмысления происходящего нет времени – надо догонять Амана.
   Но догнать его было не суждено. Четвёртым взрывом всё-таки зацепило моего верблюда. На бегу у него подламываются ноги. Меня по инерции выбрасывает вперёд и я, как в недавнем сне, со всего маха лечу на землю и теряю сознание…
 
   Мы уже второй час тряслись на верблюде Амана, кое-как поместившись на одном седле. Перенесённое потрясение за это молчаливое время как-то улеглось, и уже можно было говорить о происшедшем.
- Напугал ты меня, Назар, – покачивая головой, сокрушался Аман. – Думал вместе с верблюдом и тебя убило. Слава аллаху, пронесло.
- Я тоже думал, что меня убило, - неуклюже пошутил я. – А как же пираты?
- Повезло нам. Когда взрывами несколько их поубивало, они и дёрнули назад.
- И что же это было, Аман? Наверное, какие-то учения?
- Скорее всего. В последнее время военные часто их проводят. Да кто ж знал, что стрельбы на нашем пути окажутся?
   Последний участок пути до Города дался мне особенно тяжело. Послеполуденное солнце жарило безжалостно. Да и моё общее самочувствие оставляло желать лучшего – рак не давал о себе забывать.    Всё-таки уже в сумерках мы добрели, наконец, до пригорода. Здесь в одном из немногих оставшихся одноэтажном доме жил родственник Амана и где мы, вконец разбитые дорогой, смогли передохнуть. Да и верблюда надо было куда-то деть.
   Воспользовавшись голокомпом хозяина, я перевёл удвоенную причитающуюся сумму на счёт Амана. Дальше наши дороги в обоих смыслах расходились. Вызванный аэромобиль-такси уже ждал меня возле дома. 
- Прощай, Аман. Спасибо тебе за всё, – тяжело было расставаться с этим простым, но таким надёжным в жизненных коллизиях человеком. Это он доказал сполна, фактически спасши мне жизнь.
- Прощай, Назар. Удачи тебе! – с нотками сожаления в голосе попрощался и Аман. – Жаль только про стулья ты мне так и не успел до конца рассказать.
- Не переживай, Аман. Придет время, ты и сам прочитаешь эту книгу, - последнее, что я сказал своему проводнику.
        Итак, круг замкнулся. Мне остаётся лишь снова «уснуть». Рак не ждёт и придётся опять подвергнуться заморозке в Центре криологии. Возможно в будущем, избавленном от бюрократических процедур, мне всё же сделают операцию. Я решил наговорить о приключениях гостя из прошлого на микрочип. Может кто-то напишет о них книгу.
 
 

 

Остров в океане

Три червонца