Призрачный лес

[Скрыть] Регистрационный номер 0427051 выдан для произведения: Сергей Неустроев к сорока годам совершенно не оправдывал свою говорящую фамилию. Большой собственный дом в пригороде, красивая молодая жена, дети, хорошо оплачиваемая работа. Среднего роста сероглазый шатен не был красавцем. Но исходившее от него обаяние привлекало к нему разных людей. А о женщинах и говорить излишне.
 По профессии архитектор, он начинал свою карьеру с проектирования домов для новых русских. Классические три «П» в архитектуре, означающие, что сооружение должно быть прочно, полезно, прекрасно для дорвавшихся до бешенных денег «наворишей»1 трансформировались в побольше, поярче, попафосней. В лихие девяностые молодой архитектор Неустроев сумел в новорусской среде сделать имя и прилично зарабатывать. Воротилы за свои замкообразные и крепостевидные особняки денег не жалели.
На заработанное Неустроев исполнил свою давнюю мечту, построив для себя по собственному проекту дом. В него он вложил все свои давно просящие воплощения идеи, которые в то, пусть неспокойное, но счастливое для него время в изобилии приходили к нему легко и естественно.
Казалось бы, живи и радуйся. Человек состоялся, достиг прочного материального и семейного положения. Ан нет. Прибрежная волна кризиса среднего возраста накрыла его и выбросила в непроходимый лес из деревьев сомнений, беспричинных страхов, неудовлетворённости, неверия в будущее. Прямо как у Данте: «Земную жизнь пройдя до середины, я очутился в призрачном лесу». Жизнь стала выглядеть для Неустроева пустой и фальшивой.
Ему казалось в своих проектах он повторяется, к нему больше не приходят свежие, оригинальные идеи. Скатился на ремесленничество, перестал испытывать творческое удовлетворение и удовольствие от хорошо сделанной работы. Упёрся в потолок. И что будет дальше?   
Душевные метания маститого архитектора особенно усилил недавний случай. Мэрия объявила анонимный конкурс на проект нового здания областного театра. Сергей не сомневался, что выиграет его. Но мэрия отдала предпочтение работе неизвестного, чуть ли не с институтской скамьи архитектора. Неустроев, скрепя сердце, вынужден был признать, что проект молодого коллеги изобиловал современными, нестандартными, и даже парадоксальными идеями. Эта необычность и новизна и подкупила конкурсную комиссию.
Первый раз Сергей женился ещё на последнем курсе института. Прожив вместе два года и сделав ребёнка, супруги благополучно разошлись. Сейчас сыну Артёму было семнадцать. На алименты бывшая жена не подавала: Сергей исправно посылал приличную сумму на её адрес. За все эти годы Неустроев видел сына всего несколько раз. Артём жил с матерью в другом городе страны тоже ставшей другой после распада Союза. Время от времени Сергей старался общаться с ним по телефону. Иногда писал письма по электронной почте. Но общения отца с сыном не получалось. На вопросы Артём отвечал нехотя и односложно. Сам же никогда не звонил, писем не писал.
После неудачного брака ни к чему не обязывающих отношений с женщинами было немало. Неустроев не спешил их оформлять. Пришлось это сделать, когда одна из них - Виктория, забеременела. К тому же красивая, образованная девушка вполне устаивала Сергея в качестве жены. Было приятно видеть, когда в каком-нибудь общественном месте, мужчины, как правило, обращали на Викторию внимание. Да и в постели жена была хороша.
Сергей обычно засиживался в своём кабинете за работой до поздней ночи и просыпался поздно. Когда он вставал, дочь – девятилетняя Инна – была уже в школе, а Вика на работе. Не смотря на то, что муж мог содержать всю семью, она работала в том же рекламном агентстве, что и до замужества. В отличие от её некоторых неработающих, имеющих состоятельных мужей подруг, она не хотела проводить всё своё время дома, иногда наведываясь в салоны красоты или бутики.
Но шло время и Сергею хотелось не только телесного, но и душевного единения. После работы, не отягощённая домашними заботами, жена часами болтала с кем-нибудь из своих подруг по телефону. И всё общение между супругами сводилось лишь к ничего не значащим, обыденным фразам за столом в обед или ужин.
В одну из ночей, после привычных, с некоторыми вариациями, телесных наслаждений, когда супруги расслабленно лежали на широченной кровати, Сергей попытался высказать то, что мучило его в последнее время. Вика его не прерывала, лишь время от времени отвечая невнятными междометиями. А вскоре Сергей понял, что говорит сам с собой. Жена крепко спала.
Неустроев завёл пару романов на стороне. С его обаянием и деньгами, это было несложно. Но попытки Сергея найти в других женщинах, кроме секса понимающего его состояние собеседника ни к чему не приводили. Любовницам были нужны только его деньги.
С дочерью тоже было не всё просто. А, скорее, проще некуда. Инна, когда была дома, не вынимая наушники из ушей, безмолвно сидела в каком-нибудь углу большого дома, тыкая пальцами в кнопки планшета. На отвлекающие папины вопросы отвечала односложно и с неудовольствием на милом личике. Ответив, вновь вставляла в уши наушники и продолжала тыканье.
У обаятельного Сергея было много друзей, точнее, приятелей с которыми он общался большей частью по телефону. «- Привет! Как дела? – Нормально. А у тебя? – Да не жалуюсь. – Нам бы встретиться, поговорить. – Не против. – Так я тебе перезвоню? – Давай. Буду ждать». Но встреча чаще всего срывалась по тем или иным причинам. И так до следующего звонка.
Самый близкий, ещё с института, друг Валентин звонков не ждал, звонил сам. Он работал в проектном институте. Имел трёх детей. Денег, понятно, у бюджетника на семью всегда не хватало и Валентин часто одалживал их у Сергея. У каждого из друзей было своё увлечение. Деятельный, активный Сергей когда-то увлекался охотой, а спокойный, уравновешенный Валентин и сейчас был завзятым рыболовом. Так что общения на природе не получалось.Только и удавалось друзьям иногда в воскресный день посидеть в кафе за кружкой пива.
Валентин обычно говорил о том, как ему надоела эта ежедневная институтская рутина с девяти до шести, эти нескончаемые типовые проекты. - Так в чём же дело, Валёк? – говорил на это Сергей. Бросай институт и переходи на вольные хлеба. Порекомендую тебя какому-нибудь моему заказчику. - Но Валентин, привыкший к пусть небольшой, но постоянной зарплате в определённый день каждого месяца и трезво оценивая свои профессиональные возможности, отказывался.
В этот раз они встретились после долгого перерыва. Валентин всё никак не мог выкроить время для встречи. Лишь минут через двадцать после назначенного времени в кафе появилась его долговязая нескладная фигура. Только блеск глаз на осунувшемся лице друга говорил, что он рад хоть на какое-то время оторваться от семейных забот. После ничего не значащих, обычных фраз, Сергей выложил Валентину то, что не давало покоя в последнее время.
- Понимаешь, Валёк, стало как-то пресно жить. Всё предсказуемо, ровно, размеренно. Нет острых впечатлений, риска. Раньше перед каждым новым проектом я ощущал себя, как в начале знакомства с новой женщиной. Меня заводила новизна и ощущение новой победы, что ждала меня потом. Каждый новый день приносил мне радость от ощущения силы, своих нерастраченных возможностей. В молодости я был уверен, что создам что-то если не великое, то необычное, что станет не больше-не меньше, новым словом в архитектуре. Сейчас всё это куда-то ушло. Я элементарно леплю однотипные проекты, просто варьируя свои старые идеи. Такое чувство, словно я под водой и никак не могу вынырнуть, а омут меня затягивает всё глубже и глубже.
- Не понимаю тебя, Серёга. Это тебе-то пресно жить? Тебе, у кого есть всё? Кому не надо, высунув язык бегать и искать, где бы ещё подзаработать. Кого не пилит постоянно жена, что она зарабатывает больше его. У кого трое детей не требуют то новую шмотку, то смартфон,  то планшет. А в двухкомнатной квартире уже элементарно не найти места, чтобы отдохнуть после работы. На рыбалке только и отдыхаю от семьи. Да, не зря говорится, у кого суп жидкий, а у кого и жемчуг мелкий.
- Да подожди Валёк, я не об этом. Не о материальном.
- А я, Серёг, об этом. Не понимаю я твоих душевных метаний. И советую завязать с самобичеванием. Живи и радуйся жизни. А у тебя для этого всё есть.
Разговора по душам в этот раз так и не получилось. Сергею стало пронзительно ясно, что в эту критическую пору жизни они с другом воспринимают её совершенно по-разному. И стена непонимания отделяет его даже от близкого друга. Хочешь-не хочешь, а возникшую проблему ему решать самому.
На следующий день Неустроев не без колебаний решился сходить к психологу, порекомендованному одним из приятелей. Это был молодой, лет тридцати, но уже успевший обзавестись клиентурой мужчина. Внимательно, не перебивая, выслушал Сергея. Выдал давно опробованные на других рекомендации. Как в аптеке: заболевание – соответствующий препарат. Не надо: совершать радикальных поступков; воспринимать свои эмоции и переживания буквально. Надо: принять факт, что многие возможности упущены; подумать о том, что ценишь в жизни; поразмышлять о жизненных приоритетах.
Всё это было правильно в теории психологии. Неустроев и сам понимал, что надо что-то менять. Но на практике, в его реальной жизни он не сможет следовать этим правильным советам. Ещё немного и омут обыденности засосёт его окончательно и тогда никогда не выйти из призрачного леса, в котором он заблудился.
В один из вечеров, после корпоратива, так ожидаемо закончившийся интимом с директором, Виктория обнаружила дома на журнальном столике записку:
 «Вика, я ухожу. Больше так продолжаться не может. Буду жить в деревенском доме деда, что достался мне по наследству. Думаю, это наилучший выход. Инна, если захочет, на каникулах может жить у меня. Если считаешь нужным, можешь подать на развод. Буду не против. Прощай.
                                                  Сергей, твой странный муж.»
 
Примечание:
«Навориш» - народный неологизм – нувориш + наворовать.