Их было трое...

   Их было трое друзей…

  Сашка, по провищу Боцман, потому что он с раннего детства мечтал стать моряком, Веня – Повар, так как он любил готовить и поесть, и Костя – Поэт, писавший стихи о любви и смерти.

  Они дружили крепко, по-мужски…

  Этому не смогло помешать даже то, что они почти одновременно влюбились в одну и ту же девушку.

  Все трое учились в мужской школе,   знакомиться на улице еще не научились, и поэтому у никого из них девушек не было.

 Но потом, когда они уже окончили седьмой класс,   Сашке и Косте позвонил Веня и с непонятной дрожью в голосе сказал:

  - Ребята, айда ко мне! Я познакомлю вас с девчонкой, которая не умеет готовить.

  Веня, который жил в коммунальной квартире на набережной их тихого южного города, был самым скромным из них, этаким толстым недотепой, стеснявшимся своей полноты  и любви  к кулинарному искусству.

  Но однажды утром он вышел на кухню и увидел там красивую девушку, которая жарила на примусе картошку. Веня стал пристально наблюдать за тем, как она это делает, и через пять минут его беспокойная и тонкая натура мастера по приготовлению блюд не выдержала.

 - Девушка! – сказал он почти возмущенно. – Ну, кто же так жарит картошку?

  Девушка покраснела и уронила на пол нож.

  - А как ее надо жарить? – спросила она, глядя на Веню жалобными глазами.

  Процесс обучения прошел очень быстро, так как учитель все сделал сам, а ученице осталось лишь сесть за стол и съесть картошку. Но все это время она смотрела на Веню так, что даже этот недотепа и скромник дрогнул.  Его сердце тут же переполнилось чувством, которое известно человечеству с незапамятных пор под именем «Любовь».

  Но даже в такой момент, когда, естественно, он должен был думать только о себе, он решил поделиться своим счастьем с друзьями, и тогда произошел этот телефонный звонок и прозвучала эта сакраментальная фраза:

   - Я познакомлю вас с девчонкой, которая не умеет готовить.

  Друзья прибежали тут же, когда девочка по имени Юля еще не успела доесть картошку.

  Они посмотрели, как она это делает, сразу определили, что девочка незаурядна и волшебно красива, и вслед за Веней влюбились в нее.

  Вскоре после этого Сашка поступил в местную мореходку, Веня, решивший не изменять своему пристрастию, - в кулинарный техникум, а Костя – в гидрографическое училище, так как в их городе не было учебного заведения, где бы после седьмого класса учили на поэтов. Зато теперь он с гордостью  утверждал¸ что гидрографы  - это поэты морей.

  После этого они  стали гулять по вечернему городу вместе  с девушкой, которую любили все трое, купаться и загорать   на пляже, ходить в кино и спорить о стихах Маяковского.

  Но это продолжалось совсем недолго.

    Вскоре пришла война …

    Они узнали о ней не по радио и не от соседей.

    Их город бомбили ранним утром 22-го июня 1941-го года, и, выбежав на улицу, они увидели первых убитых и раненых  людей и разрушенные здания, в числе которых было их любимое кафе «Мороженное».

  А через час после речи Молотова, которую мальчишки прослушали на центральной площади, они уже стояли в очереди в военкомат.

   Пожилой майор, сам еще не осознавший, что произошло этим утром и не получивший директивы, как он должен поступить с этим огромным количеством людей всех возрастов и профессий, рвущихся на фронт, сразу отправил Сашку, Веню и Костю домой, посоветовав им сначала достичь совершеннолетия и окончить  мореходку, кулинарный техникум и гидрографическое училище, где теперь их будут учить не только специальности, но и воинской подготовке, после чего он сам призовет их на службу.

    Бомбардировки  продолжались почти каждый день, а вскоре к городу подошли немецкие сухопутные войска и корабли.

  Теперь друзья после занятий не шли гулять по бульварам, а бежали  к причалу, куда возвращались после морских боев наши торпедные катера.

  И однажды им повезло.

  У пирса отшвартовался сторожевик, изрядно пострадавший в сражении и потерявший в нем почти половину личного состава.

  Оставшаяся часть экипажа скорбно проводила на причале машину, увозившую убитых моряков, после чего командир принялся осматривать пробоины  на борту своего корабля.

  - Кто такие? – строго спросил он, заметив рядом стоявших мальчишек.

  Узнав, где они учатся и кем собираются стать, командир обратил особое внимание на Сашку.

  - Тебе сколько лет? – поинтересовался он.

  - Скоро шестнадцать будет, - ответил «Боцман».

  - Хочешь служить у меня на сторожевике?

  - Конечно, хочу! – почти закричал Сашка. – Мы в военкомате уже три раза были, но нас в армию не берут из-за возраста.

  - Ну, это дело разрешимое, - мрачно сказал командир и достал из кармана блокнот и карандаш. – Запиши здесь свои позывные и адрес, а я сегодня же схожу в военкомат и попробую им объяснить, что звание юнги на флоте еще никто не отменял.

   - А нам можно? – в унисон крикнули Веня и Костя.

    Командир задумался.

   - Тебя я могу коком взять, вернее, его помощником,  - обратился он к Вене. - Нашему Пашке в этом бою повезло: штанину осколком на ленточки порезало, а ногу не зацепило. Но ты должен знать, что кок только на камбузе кок, а в бою он на палубе - пулеметчик или зенитчик, как придется. По нам и эсминцы лупят с моря, и с неба самолеты атакуют.

  - Я готов! – воскликнул Веня и  покраснел. – Точнее, буду готов…  

  - Ну, а ты, гидрограф, - обратился командир к Косте, - тоже имеешь отношение к морю. Но теперь это море – место боя … Пойдешь в рулевые? Сегодня у меня двух рулевых в рубке порешило, царствие им небесное.

 - Если научите за штурвалом стоять,  пойду! – с готовностью отозвался Поэт.

  - Обучим, - уверенно сказал командир. – Дело нехитрое, через неделю будешь наш катер в любую бухту проводить.

  Костя и Веня тоже записали свои данные в блокнот, и через день все трое друзей получили повестки в военкомат…

 Вся поредевшая команда сторожевика была построена на палубе, изрытой осколками, а напротив  стояла, вытянувшись в струнку, тройка неразлучных друзей.

  - Представляю новых членов экипажа сторожевого корабля «Ястреб»! – объявил капитан-лейтенант. – Юнга машинного отделения Александр Дементьев!

  - Здесь! – четко отозвался Сашка.

 -  Шаг вперед! Поздравляю  с началом службы на нашем боевом корабле! Стать в строй!

  - Есть!

  - Юнга - кок Вениамин Гринберг!

  - Здесь!

  - Поздравляю с вступлением в отважный экипаж «Ястреба»! Стать в строй!

  - Слушаюсь!

  - Юнга – рулевой Константин Бойко! Поздравляю  с первыми шагами службы в рядах   Военно-Морского Флота Советского Союза! Стать в строй!

  - Есть!

  Почти месяц сторожевик стоял в доке. Кроме ремонта, на нем велись работы по установке двух торпедных аппаратов, которые были более эффективны в бою, чем пушки установленные на «Ястребе»

  Все это время мальчишки готовились к выходу в море.

  Сашка изучал премудрости машинного отделения, Костя знакомился с буями,  створными знаками  и другими указателями безопасного пути, а Веня готовил обеды на костре, так как камбуз тоже был закрыт на ремонт.

  И вот настал день их первого выхода в море.    Отшвартовались  ранним утром, еще в темноте. Согласно полученному приказу, они должны были сопроводить  за близлежащий мыс транспорт с ранеными и вернуться в порт, не завязывая атакующих боевых действий с вражескими кораблями.

  Но стоило им высунуться из бухты и пройти мили три по траверсу  мыса, как впередсмотрящий прокричал:

  - Вижу движущуюся  цель! Удаляется от берега курсом зюйд-зюйд-вест!  Расстояние около пяти кабельтовых!

  Костя, находившийся в рубке вместе с капитаном и рулевым, принялся напряженно всматриваться в морскую даль, но ничего, кроме серой дымки над водой, не увидел.

  - Он нас еще не заметил, - сказал капитан. – А заметит – будет драчка. Судя по всему, это такой же сторожевик, как и наш. То ли цели ночью засечь пытался, то ли разведчиков на берег высаживал.  Промухали его, видать,  наши ночные дозорные.

  Он надвинул поглубже фуражку и приказал рулевому:

   - Возьми на два градуса ближе к берегу! Там туман погуще будет.

  - Есть, взять левее два градуса! – ответил пожилой рулевой, но тут же позволил себе обратиться к капитану не по уставу. – Петрович, а, может, шваркнем по нему торпедой, а?

- Я тебе  шваркну! – сердито ответил ему капитан-лейтенант. – У меня приказ пройти незамеченным и сопроводить транспорт за линии наших батарей.  

  Но пройти незаметно им не удалось. По вспышкам на палубе вражеского корабля стало понятно, что немцы открыли огонь из орудий, и впередсмотрящий  прокричал:

  - Они бьют по транспорту! Вижу столбы воды по его правому борту!

 - Ну, гады! – выругался Петрович. – Решили в первую очередь транспортом разделаться, пока он за мыс не ушел!

   Он врубил сирену боевой тревоги и приказал рулевому:

- Право руля! Идем на сближение с кораблем противника!

  Рулевой круто переложил штурвал вправо, не преминув, однако, еще раз напомнить капитан-лейтенанту о торпедах:

  - Петрович, а, может, шваркнем?

 - Отставить разговоры! – гаркнул в ответ командир. – Над нами весь флот смеяться будет, если мы торпеды в белый свет запустим. Нет у нас ещё обученных торпедистов, ты этого не понял?  

  Он отдал команду орудийным расчетам приготовиться открыть огонь, и Костя увидел на палубе Веню, в каске и со снарядом в руке. Выглядел он в таком виде очень смешно, и Костя даже улыбнулся, наблюдая, как толстый Повар, переваливаясь с ноги на ногу, тащит к орудию снаряд, глядя на него с опаской.

  В это время немецкий сторожевик перенес огонь на их корабль, и вокруг стали подниматься фонтаны воды. Но приличный ход катера не позволял противнику вести прицельный огонь, и они, проскочив разрывы снарядов, открыли огонь сами.

  Их снаряды стали ложиться гораздо ближе к вражескому судну, и там, вероятно, поняли, что без хода  представляют очень удобную цель для «Ястреба».

  Из трубы «немца» повалил густой дым, и он стал медленно разворачиваться, намереваясь выйти из-под обстрела.     

  - Самый полный вперед! – отдал капитан-лейтенант команду в машинное отделение, и Косте показалось, что их катер встал на дыбки, рассекая серую поверхность моря.

  И буквально через  минуту он увидел, как их снаряд попал в корму «немца».

  С палубы раздалось недружное «Ура», и Костя заметил, как Веня вскинул вверх руки и широко раскрыл рот, крича вместе со всеми это короткое победное слово…

 Двигатели у вражеского судна были, видимо, помощнее, чем у «Ястреба», и оно стало удаляться.

  В это время в рубку заглянул радист и доложил:

  - Товарищ капитан-лейтенант, транспорт сообщает, что миновал  траверс мыса Скалистый и вошел в безопасную зону. Повреждений и пострадавших от обстрела на судне нет.

  - Отлично! – сказал командир. – Возвращаемся на базу.  Рулевому Дымченко сдать,  юнге Бойко принять вахту рулевого!

  Оторопевший от такой команды Костя стал на место рулевого и вцепился в штурвал так, что у него побелели костяшки пальцев.

  Капитан заметил это и улыбнулся:

  - Не напрягайся, юнга! Держи штурвал, как держишь барышню под ручку на Приморском бульваре.

  Потом он осмотрелся вокруг, отыскивая створные знаки и коротко, уже без улыбки, добавил:

  - Курс норд – норд – ост!

   За время ремонта Костя досконально изучил морской компас, поэтому взять курс для него не доставило труда. Но удержать катер на курсе было сложнее, и капитан часто поправлял его, дружелюбно и спокойно:

  - Два градуса левее, юнга! Полградуса вправо! 

   Когда стали подходить к бухте, капитан отдал команду:

   - Рулевой, принять вахту у юнги!  

  Костя уже знал, что вход в бухту представляет собой особую сложность даже для опытных рулевых, и поэтому воспринял эту команду как должное.

  Он заметил, что командир остался им доволен, когда тот с легкой насмешкой сказал:

  - Пойди проветрись, юнга! Я вижу, с тебя семь потов сошло, пока ты эти полчаса за штурвалом отстоял …

  Костя вышел на палубу и глубоко вдохнул свежий морской воздух. Он был горд тем, что в первый же свой выход в море, ему доверили управлять таким кораблем, и жалел, что стоял за штурвалом так мало времени.

  Тут на палубу вылез  Сашка, чумазый и веселый.

  - Слышь, Поэт! – закричал он, на ходу вытирая руки куском ветоши.- Ко мне сейчас Венька в машинное забегал, говорит, что мы «фрица» подбили. Это правда?

  - Сам видел из рубки, - слегка важничая, ответил Костя. – С кормы у него только ошметки какие-то полетели, и пожар начался. Правда небольшой, но в ремонте ему теперь точно с неделю стоять. А тебе Повар не говорил, что это его снаряд «фрицу» корму разворотил?

  Сашка рассмеялся:

  - Нет, он у нас скромный. А ты что делал во время боя?

  - Просто находился в рубке рядом с командиром и рулевым. Зато после боя целых полчаса за штурвалом стоял.

  - Правда? А я у себя в машинном думаю, что это наш катер так по сторонам рыскает? Оказывается, им Поэт управляет. Ты уже стих подходящий по этому случаю сочинил?

  Костя отпустил Сашке дружеский подзатыльник и рассмеялся:

  - Стихи подождут!  Буду их после победы сочинять.

  Так прошло первое боевое крещение трех друзей …

  А потом начались их военные будни …

  Шли тяжелые бои на суше и на море, продолжались бомбардировки города, но он держался, благодаря мужеству ег защитников: бойцов регулярной армии и флота, а также всех своих жителей.

  Однажды, когда сторожевик вновь поставили в док, друзья получили увольнительную на берег.

  Был теплый осенний день,  с утра не было объявлено ни одной воздушной тревоги, и юнги шли по набережной, как бывало в мирное время, беззаботно и весело.

  - Айда к Юльке! – неожиданно предложил Веня. – Мы с ней не виделись с самого начала войны.

 Сашка с Костей переглянулись: с того момента, как они вышли из ворот порта, было понятно, что в первую очередь они должны повидаться с родителями. Но предложение Веньки было настолько заманчивым, что Боцман и Поэт  сразу приняли его, без всяких обсуждений. Хотя, вероятно, оба держали в голове мысль о хитрости Повара: ведь девушка жила в том же доме, что и он.

 - Мальчики, какими вы взрослыми стали! – закричала Юля, увидев их входящими во двор, где она развешивала белье. – И форма у вас такая красивая!

  Она нежно погладила нашивки на рукавах каждого из них и с гордостью сказала:

  - У меня тоже скоро такая будет, только не морская … Я санитаркой в госпитале работаю. И главный военврач сказал, что возьмет меня на службу, несмотря на то, что мне нет еще шестнадцати лет. Папу с мамой у меня мобилизовали, потому что они в секретном институте работали, и отправили их самолетом прямо в Москву. Меня обещали отправить на следующий день, но самолеты туда перестали вообще летать, и я осталась одна … Но я  ничего, справляюсь …

  Она ласково посмотрела на своего первого учителя в области кулинарии и добавила:

  - А знаете, Веничка, я картошку все-таки научилась жарить!

  Веня был тронут и горд этим признанием, и только одно огорчало его: она никак не могла заставить себя называть его на «ты».

   Сашка и Костя такого успеха у Юли не имели, и поэтому выглядели хмурыми и недовольными собой.

  Но всё прошло, когда они после короткого общения  с Вениными родителями  вышли на набережную и побрели по ней, как в мирное время, вчетвером. Мальчишки старались преуспеть только в одном: как бы понравиться Юле. Девушка чувствовала это, ей было приятно  от такого внимания, но, несмотря на свой совсем юный возраст, она делала всё, чтобы никто из юношей не ощутил её предпочтения. Они поочерёдно зашли  к родителям Саши и Кости и закончили свою чудесную прогулку за полчаса до комендантского часа. Проводив Юлю до дома, они почти бегом отправились  на свой корабль.

  Это была их последняя встреча вчетвером.

  Через два месяца погиб Веня. 

  Их сторожевик возвращался с задания, успешно сопроводив  в ночное время два транспорта  с ранеными, когда под утро их атаковали с воздуха.

  Немецкие самолёты возникали из серых сумерек, как из пустоты, и, пролетая бреющим полетом, прицельно вели пулеметный огонь и сбрасывали бомбы.

  Костя, стоявший за штурвалом, увидел, как на палубу из камбуза выскочил Венька. На нем поверх бушлата был надет спасательный жилет, а на голове – каска. Он и еще один матрос  заняли свои места за  зенитной пушкой и открыли огонь по самолётам.

   Но уже после третьего выстрела  прямо по встречному курсу  вынырнул вражеский истребитель, раздалась пулеметная очередь, и Веня обмяк на своем орудийном сидении и неловко уронил набок голову. Потом  у борта взметнулся огромный фонтан воды от сброшенной уже другим самолетом бомбы, катер лег набок, рискуя опрокинуться вверх килем, но выстоял, благодаря  маневру рулевого,  направившему судно против волны.

  Когда Костя с трудом выровнял катер, он увидел, что атака немцев прекратилась, а на палубе никого нет …

 Водная гладь вокруг тоже была пустынна …

  - Определить и записать в вахтенный журнал точные координаты этого места, - приказал командир старпому, зашедшему в рубку. – Будем считать, что это могила наших товарищей.

  На долю двух оставшихся в живых друзей выпало тяжелое испытание: сообщить родителям Вени о его гибели.

  Во дворе дома Костя  спросил:

  - Может, сначала к Юле зайдем?

  - Мы не будем к ней вообще заходить. И Семену Михайловичу с Розалией Иосифовной скажем, чтобы они не говорили ей о том, что Веня погиб.

  Он помолчал, оглядел пустой двор, на котором Юля когда-то развешивала белье, и добавил:

  - Пусть она навсегда останется его невестой …

  Они не знали, что всего неделю тому назад, транспорт, на котором Юля сопровождала раненых в Новороссийск, был разбомблен прямо у выхода из бухты.

  Немецкие асы ясно видели огромный красный крест на палубе судна, но упорно продолжали сбрасывать бомбы, пока оно полностью не ушло под воду …

  Ни один человек из  находившихся на борту не спасся …

   Потом, после тяжелых боев и многомесячной осады города, они ушли своим ходом в Новороссийск.

  Они прошли через многие испытания, но вернуться в освобожденный родной город пришлось только Сашке.

  В румынском порту Констанца погиб Костя. Когда, казалось, опасность уже миновала. Город был  взят, их сторожевик был пришвартован у пирса, а Костя   стоял у борта и смотрел туда, где осталась их далёкая родина. Вероятно, в это время он слагал стихи…

  Выстрела не услышал  никто…

  Все, кто находился на палубе, увидели только, как Костя вдруг пошатнулся и  тяжело упал на железный настил…

  Как потом выяснилось, его убил снайпер, совсем еще мальчишка, одетый в рваную форму «гитлерюгенда».

  Ранним майским утром 1945-го  моторист сторожевого катера «Ястреб» Александр Дементьев сошел на берег и медленно пошел вдоль набережной к родному дому. За  спиной у него был вещевой мешок по прозванию «сидор», в котором  он нес письма родителей,  свою парадную форму и смену белья, три банки тушонки  и буханку черного хлеба.  А еще там была толстая тетрадь в дерматиновом переплете со стихами, написанными  его другом Костей Бойко.

  Бескозырку он нес в руке, сняв ее еще у трапа, когда увидел перед собой развалины любимого города.

  Сашка шел по набережной, на которой уже было много людей, вышедших встречать моряков, возвратившихся с победой …

  С окончательной победой …

  С их Победой …

  И все люди, шедшие навстречу Сашке, останавливались и провожали его взглядом.

  Не потому, что мимо них проходил статный и бравый моряк с множеством наград на груди.