Здесь сходились друзья, чтобы тех помянуть,
кто в бессрочный отправился путь.
А сегодня пуста в старом парке скамья,
потому что пришли ты да я.
От войны до сих пор, как в атаке лихой,
всё редеет, редеет наш строй.
Что ж, закурим, старик, погрустим этим днём
и уж вспомним, наверно, о нём.
Как братишка родной был он мне и тебе –
лейтенантик с пушком на губе,
и мерцал у него, как ночной светлячок,
на груди комсомольский значок.
Просвещал нас, за что нам идти в смертный бой –
мол, Советский Союз за спиной.
А мы знали и так – там родная земля
и усатый грузин из Кремля.
Он в бою забывал, что в деревне седой
ждёт родная сыночка домой,
и вставал, и бежал впереди налегке
в штыковую с наганом в руке.
Говорили ему: осторожней, браток,
а он, видно, иначе не мог
и орал во весь рот: «Коммунисты – вперёд!
Нас ни пуля, ни штык не берёт!»
Смел да глуп лейтенант. И случилось вот так,
что упал он в одной из атак.
И, пробитый, алел каплей крови в золе
комсомольский значок на земле…
Над фанерной звездой дали залп в его честь –
будто Богу печальную весть:
ты прости пацана, позаботься о нём:
он крещён пулемётным огнём.
Ну, так что ж, старина, нам осталось чуть-чуть
до отправки в неведомый путь.
Даст Бог, встретится там, в нашей новой судьбе,
лейтенантик с пушком на губе.
|