Любимые стихотворения

Ощущение бабочек в животе…
Эндорфинов атака сбивает пульс,
На рельефе изломанных “нет”,в темноте…
Я тебя узнаю…я учу наизусть…
И дыхание, чуть слышное на губах…
Поцелуй…обжигает и быстро как яд,
Проникает по венам…и тает в глазах
Полночь, кутаясь в жадный ,зовущий твой взгляд…
Снова плачет слезами фальшивыми дождь…
Мы напишем Огонь иероглифом тел…
И забытый, уснет в тишине макинтош,
И засветятся бабочки в темноте…


© Copyright: Павлова Оксана, 2013

Он открывал её нежно своим ключом.

Он открывал её нежно своим ключом.
Не торопился...
Слушал: ЧТО там в груди?
Вечная пауза.
Ключ. Поворот. Щелчок.
Выдохом…. выкриком….выстрелом:
- Жду…. Входи.
……………
Он раздевал её
прежде, чем скажет "да" -
резко -
словами…. взглядом…. интимным "ты"…
Но не касался мысленно ни-ко-гда
/ даже дыханием /
истинной наготы -
той сокровенной самой,
как тайна тайн.
Брал её бережно…
…..нёс на руках в постель.
Следом летело эхо:
- Не расплескай…
Выпей до капли целое.
Не сумел.
…………….
Он раскрывал её мягко -
как Книгу книг,
тайно читая сердцем с любой главы.
Ждал, что напишется вдруг
самый главный стих.
Нет, не случилось..
И с Музой опять на "Вы"…
Он горячился…
В бешенстве рвал листы -
и разлетались строчки, как стаи птиц.
Не потому ли нынче опять пусты
самые яркие главы
его страниц?
…………….
Силился вырвать тайну из синих глаз.
Пил.
Набирал губами секретный код.
Но забывал,
что можно открыть лишь раз -
полюс…… звезду…… шампанское….
берег…. порт…
…
Он был философ.
Торжественен и суров
просто сидел задумчиво у реки.
И ожидал, что трупы его врагов
вдруг проплывут,
как жалкие поплавки.
Сами сорвутся звёзды с больных небес -
жёлтыми листьями в сердце зажгут огонь.
Муза сама
с улыбкой взойдёт на крест.
Молча подставит строчкам его ладонь.
………
Нет, ошибался.
Снова пытаясь вскрыть
тайную чакру -
/грубо, как банку шпрот/
так и не понял:
если хоть раз убить
искренность Музы -
то вряд ли она придёт.



© Copyright: Аманда Моррис, 2011

А. Мариенгофф

Даже грязными, как торговок
Подолы,
Люди, люблю вас.
Что нам, мучительно-нездоровым,
Теперь
Чистота глаз
Савонароллы,
Изжога
Благочестия
И лести,
Давида псалмы,
Когда от бога
Отрезаны мы,
Как купоны от серии.

О. Мендельштам

Из омута злого и вязкого
Я вырос, тростинкой шурша,
И страстно, и томно, и ласково
Запретною жизнью дыша.

И никну, никем не замеченный,
В холодный и топкий приют,
Приветственным шелестом встреченный
Короткиx осенниx минут.

Я счастлив жестокой обидою,
И в жизни поxожей на сон,
Я каждому тайно завидую
И в каждого тайно влюблен.

Поль Элуар. - Мои последние стихи


Написал я унылые дали,
а люди устали, устали
за радостью гнаться в печали.

Написал я унылые дали,
где люди дворцы воздвигали.

Написал я бесцветное небо,
и море с его кораблями,
и снег, и ветер, и ливень.

Написал я бесцветное небо,
где люди дворцы воздвигали.

Потерял я долгие годы
работы своей и покоя.
Никого не смутил я. Счастливцы,
ни о чем не просите -
пойду я в двери огня стучаться.

Дмитрий Быков - К вопросу о роли детали в структуре прозы

Кинозал, в котором вы вместе грызли кедрач
И ссыпали к тебе в карман скорлупу орехов.
О деталь, какой позавидовал бы и врач,
Садовод при пенсне, таганрогский выходец Чехов!

Думал выбросить. И велик ли груз - скорлупа!
На троллейбусной остановке имелась урна,
Но потом позабыл, потому что любовь слепа
И беспамятна, выражаясь литературно.

Через долгое время, в кармане пятак ища,
Неизвестно куда и черт-те зачем заехав,
В старой куртке, уже истончившейся до плаща,
Ты наткнешься рукою на горстку бывших орехов.

Так и будешь стоять, неестественно прям и нем,
Отворачиваясь от встречных, глотая слезы...
Что ты скажешь тогда, потешавшийся надо всем,
В том числе и над ролью детали в структуре прозы?

Шоколадно-печальный...
Любаша Жукова

Словно звуками скерцо,
Взгляд покой мой нарушил,
Приковал моё сердце,
Растопил мою душу,

Шоколадно-печальный,
Тонкий, мягкий и нежный,
Горьковато-миндальный,
Бархатисто-волшебный.

Очарованный пленник -
Заколдован тобою,
Подари мне надежду,
Позови за собою

Взглядом добрым и верным,
Шоколадно-печальным,
Несказанно-волшебным,
Горьковато-миндальным.

Жизнь промчалась, как ветер,
Перелётною птицей.
Только в памяти светел
Взгляд, что в сердце хранится,

Шоколадно-печальный,
Тонкий, мягкий и нежный,
Горьковато-миндальный,
Несказанно-волшебный.

Костенко. "Любов Нансена".


Я кохаю Вас, Єво. Не виходьте за мене заміж.
Не жалійте мене, хоч і тяжко буде мені.
Я Вас прошу, ні слова. Усе передумайте за ніч.
Добре зважте на все, і вранці скажете: ні.

Світла мрія про Вас співає мені, як сирена.
Прив'яжуся до щогли і вуха воском заллю.
Розумію, це щастя. Але щастя - воно не для мене.
Я боюся Вас, Єво. Я вперше в житті люблю.

Моя Пісне Пісень! Золоте пташеня мого саду,
Корабель попливе, я не вдержу його в берегах,
"Фрам" - це значить "Вперед".
Ви залишитесь, Єво, позаду.
Бо до серця підступить
вічний пошук у вічних снігах.

Тиждень буде все добре.
Цілуватиму Ваше обличчя.
Може навіть не тиждень, а цілі роки минуть.
Будем дуже щасливі...
Але потім воно покличе.
Ви зумієте, Єво, простити це і збагнуть?

Ви не будете плакать? Не поставите душу на якір?
Не зіткнуться в мені два начала - Ви і воно ?
Я без Вас нещасливий. А без нього я буду ніякий.
Я без Вас божеволію. А без нього я піду на дно.

Ваші теплі долоні і мої відморожені руки...
Як вуста одірву від такої сумної руки?
Чи зуміємо жити - від розлуки і знов до розлуки?
А якщо доведеться чекати мене роки?

"Фрам" застряне в льодах...
А якщо не вернуся я звідти?
Я ж собі не прощу! А якщо у нас буде дитя?!
Ви, така молода! Ви, що любите сонце і квіти!..
- Я люблю тебе, Нансен! І чекатиму все життя.

Все, що є найсвятіше, в мені називається -
Нансен.
Хай співає сирена, вона перед нами в боргах.
Я сама розіб'ю об "Фрамові" груди шампанське,
як покличе Тебе
вічний пошук у вічних снігах.
Моя Пісне Пісень!
Вічний саде мій без листопаду!
Ти відкриєш свій полюс. Тебе не знесе течія.
Подолаєш сніги. Все залишиться, милий, позаду.
"Фрам" - це значить "Вперед".
А на обрії буду я.

Маэстро. (автора не помню, наша волгоградка)
Маэстро, прошу Вас, сыграйте мне тающий снег..
Сыграйте промозглую сырость, ненастье и ветер
Сыграйте разлуку на час, а быть может на век
И дождь за окном, как мечту о засушливом лете.
Сыграйте молчанье и шум торопливых речей,
Мелодию лжи, откровенья, триумфа, печали,
Сыграйте отчаянье, горесть бессонных ночей,
Страницы из книги которую не прочитали.
Маэстро сыграйте мою неподдельную боль,
Чтоб в гордом бессилии лопались струны и нервы,
Сыграйте святую наивность и веру в любовь
И время, в котором я буду не крайней, а первой.
Сыграйте бездонную, солнцем залитую высь.
И душу мою, что кружит, как усталая птица.
Мой милый маэстро, прошу вас сыграйте мне жизнь,
В которой пылинками нам суждено раствориться.

Садовник. (Васильева Ольга)
Тротуары чужие,
Улицы чужие,
Дома-бездушные
глыбы большие,
трамваи чужие,
деревья тоже,
бумажная даже лошадь,
бездушные даже собаки,
лают не здесь, а там в полумраке.
Все серое, потеряло краски,
вкус, запах и даже форму,
Все ненужно стало, бездомно.
Только ты в таком огромном,
ненужном и сером мире
Живешь в сердце моем бездонном
И сажаешь в нем деревья цветные!

Я Пушкина читал, как заклинанье
Ваня Грозный 2
Печальный образ грусть во мне рождает,
И тянет память в юные года...
Весь мир передо мною проплывает,
Но безнадёжно слеп я был тогда.

Ложатся листья осени под ноги
И мелкий дождь смывает все следы
Сижу я на обочине дороги,
Лишь клекот стай и тихий плеск воды.

Перед глазами прошлого картины:
Смех юности и легкий школьный флирт,
Нежнейших рук чистейшие порывы,
Я сладким муссом разбавляю спирт.

Опять уносят мысли меня в юность ,
И времени машина вспять летит...
Впервые там мне счастье улыбнулось,
Где незабудка правду говорит.

Твоею простотой был очарован,
Еще не знал, что значит полюбить.
Она была всего лишь Гончарова,
То время невозможно повторить.

Я Пушкина читал, как заклинанье:
Я вас люблю, сто раз я повторял.
Всё чаще мне приходит осознанье,
Что лучшие я годы потерял...

Раскаты грома, дождь по крыше,
Темно, хоть выколи глаза.
И кто-то в небе тяжко дышит.
Что делать? Летняя гроза.

Гремит, ничуть не унывая,
Сильней припустит, стихнет вдруг.
Свинцовых туч лихая стая
Берёт живое на испуг.

Но вот внезапно просветленье,
Последний молнии щелчок.
И радуга дугой несмелой,
И синь небес предъявят счёт.

Не так ли мы? Раскаты грома,
Блистают молнии в очах.
Потом свершение…, истома…
И вдаль. На белых парусах.

авторское

ТИХАЯ РЕЧУШКА, ИВЫ НАД ВОДОЮ…

Тихая речушка, ивы над водою,
Распевает птушка песни со слезою.
Распевает, плачет, счастье не вернётся,
С удручённым взглядом дева у колодца.
Воевать уходит суженый и милый,
Верить, вновь обнимет, не хватает силы.
Горькое прощанье с горем закружило,
И теперь свиданья нет уже с любимым.
Тяжко ныне бремя, стонет дева с птицей.
А речушкой время медленно струится.
Анатолий Мохорев

Мари́на Ива́новна Цвета́ева

АВГУСТ - АСТРЫ...

Август - астры,
Август - звезды,
Август - грозди
Винограда и рябины
Ржавой - август!

Полновесным, благосклонным
Яблоком своим имперским,
Как дитя, играешь, август.
Как ладонью, гладишь сердце
Именем своим имперским:
Август!- Сердце!

Месяц поздних поцелуев,
Поздних роз и молний поздних!
Ливней звездных -
Август!- Месяц
Ливней звездных!