Явь. Часть 5. Смерть.

 ЧАСТЬ ПЯТАЯ

1.      СМЕРТЬ ОБЛАКА.

К своей смерти облако готовится заблаговременно, но недостаточно тщательно – просто на это ему времени не хватает. Оно, наделенное добрым и наивным разумом, даже и помыслить не может, что добру так скоро может прийти конец. И парит, влекомое любовью, среди себе подобных, удивляясь порой, отчего те время от времени пропадают.

И тогда облако начинает плакать, вне зависимости от того, видит ли кто его слезы или нет. Облака вообще не отличаются стеснительностью, и чувств своих никогда не скрывают. Нормальных людей это порой злит, а вот тех странных чудаков, которые книжки читают, способно только в легкое смятенное сожаление привести. Быть может, им тоже становится немного жаль пропавшего облака.

Однако порой облака бывают и неоправданно жестоки: собравшись вновь в тучу после потери очередного собрата, они обрушивают весь свой гнев вниз, на безразличную к их боли землю, устраивая потопы и наводнения, метая молнии, не разбирая, в деревья ли, собак или же людей: им это совершенно безразлично. Просто им, как и людям, тоже пар иногда выпустить надо.

Впрочем, гроза никогда не бывает долгой, и облака, распрощавшись друг с другом, разлетаются в разные стороны, чтобы уже больше никогда не встретиться. Поплакав напоследок при расставании, они совершенно добровольно обрекают себя на смерть.

Тяжело быть облаком. Но умирать – еще тяжелее.

2.      СМЕРТЬ МУХИ.

Редко какая муха доживает до старости, даже если она дышит чистым воздухом где-нибудь в деревне и питается исключительно экологически чистыми продуктами. Жизнь деревенской мухи – сплошная опасность, но в городе дела мухи обстоят еще хуже: ее пытаются либо вульгарно убить любыми подручными средствами, или же, изощрившись, всякую там вредную химию применяют. Хорошо хоть, что самую страшную муку отменили: раньше в каждом магазине на потолке висели вкусно пахнущие ленточки с клеем, в котором доверчивые добрые мухи увязали до самой своей смерти.

Вкусно-то оно, может, и вкусно, только вот попить никто не дает, да и полетать, крылышки размять, тоже охота. Связать бы людям, что развешали эти вкусные приманки, руки-ноги, да к стенке их приклеить! Повисели бы там, подрыгались, изверги. Кстати, воды им тоже не давать.

Оттого-то городские мухи порой и завидуют деревенским: пусть там даже похолоднее, и питаться практически одним навозом приходится, зато смерть у них более безболезненна. Деревня, она ведь что? Либо зимой от холодрыги гикнешься, либо летом корова хвостом пришибет. Помучаешься слегка, конечно, лапками подергаешь, но это ведь недолго. «Отмучилась, подруга», - только и скажут с легким сожалением остальные.

У городских же мало того, что сама жизнь не сахар, хоть и питание поразнообразнее, но от этого не легче: то от этого дурака с газетой в руках за шкафом прятаться приходится, то под картину залезать, исход все равно один: рано или поздно убьют. От химии тоже голова болит, а исход неизбежно тот же, причем – окончательный.

Что же касается клейкой ленты – я уже все сказала.

Это сказала я, муха. Помолитесь, люди, за мою душу. Тогда и я, может, за вашу тоже помолюсь.

3.      СМЕРТЬ ПЕРИЛ.

Позор всего нашего рода – это каменные перила, настолько они безмолвные, надменные и совсем беспамятные. Люди их, наверное, специально такими выдумали, чтобы ни с кем не разговаривать.

Не хотелось бы затрагивать эту щекотливую тему, но пластиковые или же металлические нам, деревянным, все-таки тоже не ровня. Мы даже на свалке с ними не общаемся. Бесполезно это: тупые они и бездушные, почти что как люди. Но не разговаривать же с бездушным пластиком! И путь они после этого на нас обижаются, нам их мнение безразлично.

Зато как мы любим пообщаться друг с другом! Если бы люди все наши разговоры слышали, им бы, наверное, стало стыдно. Но они не слышат, увезли с глаз долой на свалку, и ни сном не духом, что мы тут о них говорим. Быть может, потому-то им и не стыдно. Порой даже закрадывается подозрение, что они никого, кроме себя, и слышать не умеют.

Мы всю свою нелегкую жизнь их жалкое существование облегчали, а эти двуногие нас по своей прихоти нас на помойку выбрасывают, позабыв про все то доброе, что для них было сделано, жестокосердные.

Кстати, ни одно из перил, кого бы я об этом не спрашивало, не слышало, чтобы человек сказал бы им «спасибо». Что били – это было, что поглаживали – тоже, но ни словечка благодарности никто так и не дождался. Черствые они, эти люди, добро ценить не умеют: Полагают даже, что если заменить нашу душу на новое тело, они от этого только выиграют.

А вот перила так не считают: они просто исполняют свой долг помогать людям, невзирая на все царапины, ушибы и мерзкую окраску. Просто, наверное, перила красят самые мерзкие из людей.

Хотя, какая разница? И те, и другие сгниют, и всех будут кушать черви - тем тоже хочется хоть еще какое-то время пожить. Им совершенно неважно, кто там, наверху, кто кого любил, или, может, до сих пор помнит и любит. Самое главное – вкусно или не вкусно, все остальное – мелочи.

Перила на такое отношение не обижаются, поскольку привыкли всем безропотно помогать. Да и своих хозяев они по-настоящему любили.

Прошу вас: зайдя домой, хоть раз скажите перилам «спасибо», для них это очень важно,  они вас до самой смерти будут помнить, да другим рассказывать. Или вам, людям, память о себе уже не важна?

4.      СМЕРТЬ ТЕНИ.

Ничто не умирает столь быстро и не живет так долго, как тень. Простодушные умники утверждают, что тень – это нечто вторичное, но другие, не столь доверчивые, подозревают, что может быть и наоборот.

Попробуйте, к примеру, выключить дома весь свет и задерните шторы: тень все равно останется, просто вы ее своими слабыми глазками не видите. Баю – бай, дорогие мои, покойной ночи вам и счастливых снов. Да и тебе, тень, тоже. И она спит так же крепко и умиротворенно, как и вы сами. А наутро, недовольно бурча, встает вместе с вами на работу. Что же тут поделать, если доля у нее такая?

Не совсем этично говорить так о других, но тени очень любят издеваться над пьяненькими и убогими, передразнивают каждое их движение, с азартом подмигивая каждой встречной тени. Люди этого просто-напросто не видят, они не способны понять, что рядом с ними постоянно живет кто-то другой, кроме жены и ее кошки. Забывают они в суете про тех, кто всю свою жизнь их сопровождает, неблагодарные, и вспоминают лишь тогда, когда оказываются в гробу. Неуютно людям на самом деле оставаться совсем без тени, пусто.

Посмотрите, на свою тень, люди, пока та не умерла. Если увидите – покажите ей язык. Она точно ответит.

5.      СМЕРТЬ ЧАСОВ.

Чаще всего часы умирают из-за небрежения временем. Часовщики утверждают, что они просто от него устают, но это спорно: мало кто еще уставал от долгой жизни, хотя и это мнение тоже не вызывает доверия.

Достоверно неизвестно, но похоже на то, что часы канут в небытие от одиночества самого времени: его, хоть и ценят, но не любят. А долго прожить без любви не то что часы, даже хомяк не сможет. От этой слепой нелюбви часы и помирают.

Если кто этого еще не знает, скажу: они все, без исключения, нежные, даже те, которые противоударные. Всем им не столько важна своя собственная жизнь, сколько память о том, кто их создал. Эту память они хранят вечно, и даже тогда, когда сломаются, все – все, до самой незначительной мелочи, помнят. Но все же, говоря вашим,  человеческим языком, умирают, тем не менее сохраняя в своем механическом сердце надежду на то, что с мастером, их создавшим, они когда-нибудь, да увидятся.

Вся суть в том, что они – однолюбы. Вот и  смерть часов тоже от любви.

6.      СМЕРТЬ БАБОЧКИ.

Неведомо почему, но такова судьба всего красивого: рано или поздно оно умирает. И лучшее подтверждение тому – бабочки.

Не исключено, что они хотели бы жить вечно, но им, как и людям, мешает разум. Нет, конечно, среди людей тоже порой находятся идиоты, которые не хотят умирать, но с годами даже у них это проходит: слишком уж все вокруг опостылело. Вот уже и внуки подросли, правнуки почти что незаметно появились, а ты все живешь и живешь. Причем в самой твоей жизни, по сути, ничего не меняется. Все та же однообразная суета, орущие дети и шумные соседи. Какому же дураку после всего этого захочется жить вечно? «Остановись, мгновенье, ты прекрасно»? Даже докторов наук вроде Фауста эта мысль порой посещает.

Бабочкам же науки ни к чему: они с самого рождения знают, что их ждет, и поэтому умеют жить так, как никто другой. Любая спящая кошка, а тем более – человек, обзавидуется такому таланту наслаждаться отпущенной ей Создателем жизни.

Оттого-то, что бескрылые кошки, что бескрылые двуногие живут и умирают совсем не так, как бабочки: слишком уж они ценят свою жизнь.

Вот и ты, читатель, за нее тоже напрасно цепляешься. Если, конечно, ты не бабочка.

7.      СМЕРТЬ НА МАРСЕ.

По-моему, на Марсе люди тоже умирают. Причем – столь же различными и подчас  изощренными способами, как и здесь, на Земле.

Только вот у них хоронят, похоже, не так, как у нас, порознь. Они, наверное, мудрее, и поэтому погребают всех умерших в одном месте, его даже с Земли видно. Если вам не жалко денег, купите себе телескоп помощнее, и разглядите на поверхности Марса гигантское изваяние в виде лица человека с закрытыми глазами. Так что нет сомнений, что смерть для марсиан столь же актуальна, как и для нас, разве что живут они более дружно. Поэтому и упокаиваются все вместе, под одним памятником. Один он у них на всех, невзирая на пол, возраст и социальное положение.

А у нас что? Фараоны в Гизе пирамиды только для себя, любимых, отгрохали, и никто до сих пор толком не может объяснить, зачем им это было надо. Усыпальницы с мавзолеями тоже могут произвести впечатление, но опять возникает проклятый вопрос: зачем? Зачем все порознь, почему все отдельно? Посмотрите на карту: в каждом, даже захудалом городишке по нескольку кладбищ, и на них у каждого преставившегося своя могила.

Ничего не понимают люди в смерти: разлучают своих близких друг с другом, не дают возможности познакомиться с теми, с кем при жизни не довелось. Не жаль людям своих умерших.

Нет, чтобы упокоить всех вместе со всей Земли, чтобы они там подружились. Тогда и пока еще живущие, глядишь, на похоронах тоже подружатся, и воевать перестанут. В гости потом бы ездили. Марсиане вот наверняка ездят, поэтому и не воюют: за весь период наблюдений не то что ни одного ядерного взрыва на поверхности Марса не зафиксировано. Да что там ядерного! Тишь да гладь, божья благодать.

Поэтому осмелюсь дать  вам один совет: достаньте отложенные на новую шубу деньги и купите на них хороший телескоп. Поучитесь у марсиан, как нужно жить, и как – умирать.

8.      СМЕРТЬ ЖЕНЩИНЫ.

Смерть женщины воспринимается несколько двояко, совсем не так, как смерть мужчины. О мужчине просто скорбят и тоскуют, порой даже с гордостью вспоминают, но отношение к самому факту смерти несколько иное: пожил себе мужик, что-то хорошее (или – нехорошее) сделал, и концы отдал. В принципе, его дело.

Когда же умирает женщина – здесь разговор особый. Ее, в отличие от мужчин, всегда жаль. Причем – всем, и даже тем, у кого она, к примеру, мужа отбила.

Женщины ведь лучше других понимают, что есть рождение, и что есть смерть: они встречаются с этим как минимум трижды, тогда как мужчина – всего дважды, больше ему не дано. Первый раз - это когда он родился, а второй, когда… Зато он твердо знает, что достоин как того, так и другого. Женщина же этого «когда» не знает, она его просто чувствует, не умеет она знать.

Может, поэтому-то ее и жальче вдвойне: так, как живет женщина, никто не живет. Так, как любит женщина, тоже никто не любит. И тому, как она встречает смерть, можно только позавидовать.

Вот мужчины и завидуют, стараясь хоть в этом быть похожими на женщин в надежде, что и их, быть может, постигнет та же разумная глупость, которая позволяет женщине тихо и радостно умереть.

9.      СМЕРТЬ ГЛУПОСТИ

Глупость крайне раздражительна, и это ее губит. Бывает, просчитает она все ходы наперед, и вдруг - бац! Поблизости другая глупость. Глупость тогда начинает сердиться на новосела, и потихоньку чахнет от ревности.

Оттого-то глупости больше предпочитают умных и целеустремленных людей: те, один раз влюбившись в собственную (как они считают) глупость, обязательно доведут ее до логического завершения, ни в коем случае не отвлекаясь ни на какие другие.

Но даже и с ними порой случаются промашки: люди имеют привычку некстати влюбляться, а некоторые даже – жениться. И тогда глупости приходится воевать на два фронта, а ведь она очень ревнива и безжалостна, тут только берегись.

Представьте себя на ее месте: вы все продумали, что, как и когда будет, и вдруг в вашу жизнь внезапно вторгается другая глупость. Просто зло берет, но это еще слабо сказано. У тебя отбирают твое, собственное, честно заработанное, ласково взлелеянное, а тут такая пакость. Из-за этого глупость начинает злиться по поводу и без, и незаметно даже для себя начинает плодиться.

А ведь что происходит после размножения и распыления сил? Правильно, усталость, уныние и безволие. От этого-то обычно и умирает глупость, уступая свое место своему юному потомству.

Только вот человеку от этого почему-то не легче.

10.  СМЕРТЬ ГОРОДА.

Город, хоть в общем и целом людей и не любит, но тем не менее ими дорожит. Они для него – как калории для организма: может, порой они и избыточны, но кушать-то все равно хочется. Еще для него важны витамины. Их в городе несколько видов: есть четвероногие, которые каждый день охотно удобряют почву, есть пернатые, которые регулярно делают то же самое, и есть деревья, что каждую весну отращивают себе листья, а осенью щедро дарят их земле города. Меланхоличные дворники их, правда, сгребают в кучи и жгут, или же вообще за пределы города вывозят, но это вполне терпимо: никто из городов из-за одних только дворников не помирал. Те помирали, а вот города – нет.

Города умирают совсем иначе, нежели чем дворники. Известно даже несколько городов, которые после их смерти искали люди, и, представьте себе, нашли. Самые простые примеры – Троя, Геркуланум или те же Помпеи. Дворников же никто не ищет. Городу даже порой становится жаль их, своих безымянных героев. И почему большинство людей утверждает, что они свой город любят, а про дворников – молчок? Несправедливо это. Подумаешь, возле подъезда им мусор не убрали, но мусорил-то кто? Не дворники же!

Жалеет город своих друзей дворников, и те охотно отвечают ему взаимностью: прикажут им спилить дерево, а им лень. Так и стоят деревья на радость городу и его жителям. Хороший народ дворники, полезный. А все благодаря лени.

Но есть одна закавыка: городу порой тоже становится лень. И тогда люди и дворники из него уходят, забирая с собой щедрых собак и кошек, и тогда становится так тихо, что город начинает бояться. Причем, не зря: его бывшие друзья деревья начинают разрывать своими корнями милые его сердцу дома, ветер их иссушает, морозы раскалывают чуть ли не напополам, а солнце иссушает последнюю надежду вновь стать городом.

Но хуже всего – это когда город умирает еще при жизни. Есть такие города, и все вы про них отлично знаете.

Так что сходите в церковь и поставьте свечку за здравие своего города: быть может, он этого заслуживает.

11.  СМЕРТЬ ДЕНЕГ.

Деньги слишком расчетливы, чтобы ни с того ни с сего добровольно взять и умереть. Им ведь ничего не надо, кроме них самих, они вполне самодостаточны. За деньги их не купишь, любовью не приманишь, можно только попытаться повести их за собой. И многие из них идут за такими пассионариями из чистого любопытства: может, хоть из этого человечка что интересное получится. Таких людей деньги прозвали нуворишами, и этот термин вполне прижился: даже людишки сами себя так называют.

Но ведь интерес и безразличие – это две стороны одной медали, и даже очень богатые люди порой осознают, что они никому неинтересны, даже деньгам. Умеют деньги отомстить за любовь, тут уж ничего не попишешь. Правда, они все-таки туповаты и не понимают, что человеку нужны не они сами, а то, что благодаря им человек может возвыситься над себе подобными. Не ведают они и того, что за них даже такие простые вещи, как любовь и дружба, не купишь.

Потому-то деньги такие жесткие, хрустящие и холодные, особенно по молодости лет. Возьмите, к примеру, в руки новую купюру, и сравните ее со старенькой и мягонькой. Та уже многое пережила, многое познала, только рассказать почти ничего не может. Ей по силам только развернуться и показать, что на ней написано. Зато она уже вполне способна на самопожертвование, если у человека, который ее понял, нет под рукой бумаги.

Не самая худшая смерть, скажу я вам.

                                                   12. СМЕРТЬ СОЛДАТА

Как ни странно, она безоблачна. Вы видели когда-нибудь, чтобы после нее где-нибудь, да не светило солнце?

Облака ведь, как и родственники солдата, тоже его любили, и, даже не получив похоронки, отплачутся вместе с теми, всеми силами стараясь поскорее дать дорогу лучам солнца, которое тоже скорбит по павшему, только по-своему, по - солнечному, обжигая его бездыханное тело своей прощальной любовью.

Кстати, не обвиняйте землю – матушку в жестокосердии за то, что она единственная, кто смерти солдата радуется. А какая бы мать не радовалась, когда ее сын к ней возвращается? Вот поэтому земля и ликует, вздымаясь взрывами снарядов и мин, салютуя своему заблудшему сыну.

Ей особенно приятно, когда над могилой погибших ставят памятник: для нее это – как у вас запись в паспорте, что есть такие-то и такие-то дети, и она надеется, что эта запись сохранится вечно. Пусть даже и не совсем вечно, но хотя бы до тех времен, когда в ее паспорт не начнут вписывать новые имена. Не надо за это винить землю, она всех дождется, и не только солдат.

Жизнь столь же переменчива, как и смерть, и все это прекрасно понимают, кроме солдат, которых смерть любит одинаково и без разбору.

А вот солдаты ее – нет, потому что глупо любить всех и каждого, забывая о том, кто ты есть на самом деле. И чем ты затем станешь.

13. СМЕРТЬ ЦВЕТОВ.

Где-то в глубине души каждый мужчина мечтает, чтобы все цветы взяли вдруг и померли: делятся тут, понимаешь, со всякими вреднючими насекомыми своим нектаром, кормят их, поят, те жируют на дармовых харчах, и со временем начинают переходить на людей, пребольнюче кусаясь.

А люди, это что – еда?! Только люди имеют право есть людей, и не жалким цветам нарушать этот закон. Хорошо хоть, что женщины в данном аспекте с мужчинами солидарны и выступают с ними единым фронтом: они очень радуются, когда им домой приносят разноцветную добычу, и перед сном, счастливые, включают фумигатор, поглядывая в полутьме на букет. Что они там видят, неведомо, обычному человеку этого не разглядеть. Наверное, потому, что женщины крайне неторопливые: порой и час пройдет, и чай уже в кружке давно остыл, а они все налюбоваться не могут. По телевизору футбол показывают, а эта чудачка только и делает, что тупо на трупики цветов смотрит. Сколько ей не объясняй, что на живых футболистов смотреть интереснее – ничего не понимает.

Наверное, надо для женщин особый канал открыть, и чтобы все – про мертвые цветы. И нам облегчение: покупать не надо. Включил ей телевизор, и все: «Это тебе, дорогая». Или пусть со мной футбол смотрит, там в нашей сборной столько цветочков, что и срывать их не жалко. Прошу прощения у спортсменов, но мне для вас порой даже два цветка сорвать не жалко.

Хотя, признаться, порой бывает и жаль: смотришь на такой лютик где-нибудь на природе, и понимаешь, что если не принесешь букет любимой – будет неладно, неприлично. Сорвать это чудо природы – тоже нехорошо, природа тоже может обидеться.

Страшно и бесчеловечно умирают цветы, некрасиво. И им плохо, и нам, лежащим на кровати и наблюдающим в сумерках за их увяданием, тоже.

Объясните мне, люди: сколько же злобы в сердце надо иметь, чтобы убивать такие живые и красивые  цветы? Вы не задумывались, что может и аукнуться?