О ПОСЛЕДСТВИЯХ ЛЮБВИ

О ПОСЛЕДСТВИЯХ ЛЮБВИ.

ГЛАВА 1.

Встреча была назначена ночью в одной из тысячи круглосуточных забегаловок Ленинграда, которая по неизвестным мне причинам называлась Рестораном. Собственно, над входом внутрь, над ржавой дверью с надписью «открыто. 24 часа» и висело десять букв, которые светились в темноте жёлтым светом. Скорее всего, внутри под оболочкой каждой буквы было спрятано несколько лампочек, некоторые из которых уже перегорели. От этого не все буквы горели одинаково ярко. Но это неважно. «Ресторан» находился в старом трёхэтажном доме, окрашенном жёлтой краской, которая от дождей, снега и времени в некоторых местах облупилась и шелухой старой кожи осыпалась на асфальт и траву, росшую из щелей близ фундамента. Так вот забегаловка родилась при слиянии двух квартир на первом этаже. А вход был на углу. Дом, кстати, находился в десяти минутах ходьбы от центра. Почему я описываю всё это в прошедшем времени? Да просто потому, что прошло уже без малого тридцать лет, и я не знаю, есть ли там этот дом и есть ли в нём тот самый «Ресторан». Скорее всего, их обоих давно уже нет. Так, а теперь ближе к встрече.

Встреча была назначена ночью, а именно в два часа по московскому времени. Было бы конечно странно, если бы по малазийскому или берлинскому времени состоялась эта встреча, но, тем не менее, лучше уточнить всё сразу, чтобы не было вопросов после. Итак, в два часа ночи по московскому времени за пятым диском стола была назначена встреча. Этот островок с двумя стульями напротив друг друга находился, примерно, в центре зала, который был не очень большим, но, как ни странно, достаточно уютным для круглосуточной столовки, в которой, как обычно бывает, собираются пьяницы и просто выгнанные из дома люди. Но здесь было приятно и таких людей не было, по крайней мере, в тот день. Зал был пустым, тихо играла музыка, по-моему, звучала какая-то симфония Моцарта или Баха, точно сказать не могу, оттого что не разбираюсь в классике, да и не забыл уже. Итак, тишина, стрелки, сорвавшись со своих мест, рванули в новые места: толстая и короткая вцепилась в двойку, минутная в двенадцать, а самая тонкая и длинная по-прежнему бегала по кругу циферблата старых настенных часов. Именно в этот момент со скрипом открылась тяжёлая дверь, и в помещение вошёл мужчина. Кстати, на улице была осень – сентябрь. Он был одет в самую обычную одежду – кеды, зауженные джинсы синего цвета с подогнутыми краями, свитер, вязанный цвета топлёного молока. На лице помимо ухоженной тёмной бородки в уши вцепились очки – чёрная оправа и не толстые линзы. Глаза под ними были болотного оттенка. Длинные ресницы, чёрные брови и причёска «канадка». Лицо было овальной формы и чем-то цепляло. На левой руке у него имелись часы. Вот, пожалуй, и весь портрет. А лет ему было около тридцати пяти. Он прошёл по залу и сел за пятый стол на тот стул, с которого открывался вид на входную дверь. К нему сразу же подошёл официант и положил меню на стол. Официант в таком месте? Подумал он. Странно, да ладно. Спустя пять минут тот вернулся с блокнотом и ручкой. Он записал всё то, что ему продиктовали и удалился. Мужчина часто смотрел на часы и злился на не пунктуальность его девушки, которая, кстати, влетела в «Ресторан» через двадцать минут. На ней были белое платье и чёрные туфли на среднем каблуке с закруглённым носом. Она была очень красива – длинные ухоженные волосы каштанового цвета, голубые глаза и никакой косметики. Девушка подбежала к столу, на котором уже стоял кувшин с какой-то жидкостью.

- Извини, за то, что опоздала.

Тут она заглянула в кувшин.

- Молоко?

- Да.

- Ну, Бог с ним. А теперь объясни мне, почему ты назначил свидание так поздно и в таком месте. И ещё потрудись рассказать, где ты был всю эту неделю и почему не отвечал на телефонные звонки.

Здесь она, случайно потянувшись за салфеткой, опрокинула кувшин на пол. Молоко расползлось по паркету, как в фильмах Тарковского.

- Чёрт.

- Не переживай. Уберут.

- Ага. А теперь говори.

- Хорошо, слушай. Только не перебивай.

- Ладно.

- Я просил не перебивай… Мы вместе уже практически два года и нам хорошо вместе. Было хорошо. Буквально месяц назад я встретил другую девушку, которая мне очень симпатична. Влюбился. Как школьник, даже смешно. Прости, но она лучше тебя. Не плачь… Мы с ней познакомились и начали встречаться, а неделю назад уехали в Париж. До этой встречи я хотел на тебе жениться. Собственно в тот день я шёл к тебе с кольцом, но во время встретил её. Прости. Приехал я три часа назад. Она осталась во Франции, у неё там дом. А я вернулся только за вещами и завтра утром улетаю к ней. Именно поэтому мы так поздно встретились и именно потому, что меня не было в этом городе, я не подходил к телефону. Не плачь… У тебя ещё всё впереди, тебе же всего восемнадцать лет.

В это время всё тот же официант с унылой гримасой принёс заказ. Поставил тарелки с мясом и запечённым картофелем на стол, разложил вилки и ножи. После чего ушёл, вернувшись через секунду с бокалами, наполненными красным вином. Услышав, что гости больше ничего заказывать не будут, испарился. Мужчина продолжил:

- Не плачь, прошу… Давай напоследок поедим и выпьем. И останемся друзьями.

- Сволочь. Как ты можешь сейчас улыбаться и так спокойно обо всём этом говорить. Я тебя любила. А ты предал… Предал меня.

Она бросила вилку, которую всё-таки взяла в руку, в лужу с молоком, которую до сих пор никто не вытер.

- Ну и зачем ты кидаешься? Он встал и наклонился за предметом, в это время она взяла в правую руку холодный нож и с размаху, что было силы, вонзила его в спину. Он от неожиданного удара упал в молоко. Было больно, и на нём выступила кровь. Она плеснула туда же вино из бокала и убежала прочь, оставив его лежать в белой жидкости, которая в некоторых местах уже смешалась с вином и кровью и стала розовой.

Он поднялся. Рана, конечно же, была не смертельна, хотя и болела. Подбежал официант и засуетился.

- Скорую вызови.

И паренёк убежал к телефону за барную стойку. Через десять минут приехала машина с красным плюсом или крестом и увезла мужчину в больницу, оказав перед этим первую помощь. На утро после перевязки, он всё-таки сбежал из больницы, съездил домой за вещами и улетел. Улетел, забыв о восемнадцатилетней девчонке, навсегда. Назад в страну мужчина больше не возвращался, в Париже он женился и насколько я знаю у него прекрасные дети: близнецы – два мальчика и девочка. Но они уже, конечно же, взрослые. А он, как и я седой… Жаль, конечно, что мужчина так и не узнал и теперь уж точно не узнает о том, что случилось той ночью с его бывшей девушкой…

ГЛАВА 2.

Она выбежала на улицу из «Ресторана». Слёзы катились по щекам, ручьями сползали на губы. Девушка бежала по тротуару домой, а за ней по небу катилась луна. Дом её был не очень далеко от этого заведения, в котором была разрушена её любовь. Жила она с родителями – отцом и матерью – в трёхкомнатной квартире на втором этаже многоэтажки. Родители работали на заводе, были счастливы и никогда не жаловались на жизнь. Дочерью своей они гордились, ведь она закончила с отличием гимназию, поступила в театральное на режиссёрский факультет и вообще была примерной девушкой. Так вот той ночью она сбежала из дома к нему на встречу. Родители, конечно же, спали и даже не догадывались о том, что их дочь не спит за стеной, а сидит в «ресторане» и плачет… Она влетела в подъезд, в котором были чисто, светло и достаточно уютно,   поднялась на второй этаж, открыла аккуратно дверь, вошла, сбросив туфли, закрыла дверь и прошла в кухню. Там она взяла все имеющиеся в доме таблетки, бутылку коньяка, которую подарили её родителям на годовщину свадьбы, и ушла в свою комнату. Комната её была маленькая, там находились только кровать, письменный стол и шкаф. Стены были оклеены жёлтыми обоями, которые были больше тёплого цвета, нежели ядовитого. На потолке скромная люстра, а на полу торшер. На окне висела занавеска. Вот и всё. Итак, включать свет там она не стала, потому что луна и так достаточно освещала небольшое помещение. Девушка села на кровать и торопливо стала вытрясать на покрывало таблетки – белые и жёлтые, большие и маленькие. Когда собралась достаточно большая кучка лекарств, она взяла первую порцию, высыпала в рот и начала их грызть, при этом открывая бутылку с алкоголем. Далее всю эту горькую кашицу она запила коньяком и собрала с одеяла оставшиеся таблетки, которые также были съедены и запиты не очень вкусной жидкостью. Никакой записки писать она не стала, единственное, что сделала – это выкинула пачки из-под таблеток в окно и легла на кровать, на спину, закрыв глаза и сказав: «ненавижу… прощай…».

Утром в дверь её комнаты постучала мама,

- Вставай, на учёбу опоздаешь, – и испарилась на кухню.

Девушка уже ничего не слышала и душа её начала вырываться из бренного тела. Тут второй раз подошла мать и уже открыла дверь и вошла в комнату. Увидев бутылку коньяка, она подбежала к дочери и начала её будить, подумав, что та лишь напилась и крепко спит, но девушка уже не дышала.

- Саша, вызывай скорую.

- Что случилось?

- Она не дышит.

- Чёрт.

Отец побежал к телефону, набрал ноль - три, после гудком на вопрос женщины назвал адрес и вернулся к жене и дочери.

- Что с ней?

- Не знаю, она не дышит и коньяк открыт.

Спустя некоторое время приехала белая машина с красным плюсом и забрала девушку в больницу. В реанимацию, как стало ясно потом.

Когда её катили по коридору, в сторону отделения, мимо неё пробежал, не заметив свою бывшую девушку, перевязанный мужчина. Ей, конечно же, оказали ещё в машине первую помощь. Подключили к аппарату искусственного дыхания. В реанимации её определили в четвёртую палату. Достаточно быстро сделав все необходимые манипуляции, её удалось спасти, и состояние девушки стабилизировалось. Хотя она ещё была без сознания. Здесь я говорю быстро, в чём-то даже не последовательно, просто потому, что мне до сих пор страшно вспоминать тот период. За это и прошу прощения. Три дня она была без сознания, но уже во вторник пришла в себя. Но сознание как таковое к ней не вернулось. Она стонала, звала его к себе, то кричала «люблю», то давилась словом «ненавижу». Пролежала девушка там ещё неделю, состояние её было удовлетворительное, но… Да было одно большое «но» - она сошла с ума. Изо дня в день красавица повторяла три фразы:

- Я тебя люблю!

- Сука, как же я тебя ненавижу...

- Милый, иди ко мне, я соскучилась.

Она то плакала, то смеялась. В общем, наступило безумие. Я думаю, стоит сократить этот грустный и неприятный рассказ. Её направили в психиатрическую клинику. Мать девушки скончалась от инфаркта через месяц после дня рождения дочери, которая лежала в психушке, и которой становилось всё хуже и хуже. Она только смеялась и кричала: «люблю и ненавижу, люблю и ненавижу, ненавижу и люблю, ненавижу и люблю». Отец  почти каждый день навещал дочь в больнице сначала с женой, а потом один, но она его перестала узнавать и, в конце концов, он не выдержал и повесился в душе на заводе после смены. Она осталась одна – безумная и никому не нужная в этом жестоком мире…

ГЛАВА 3.

Он счастлив. Я ему звонил только что и хотел всё рассказать, но не смог этого сделать. Пусть уж живёт и улыбается. Пусть будет хотя бы у него всё хорошо, подумал я. Она умерла. Давно уже. Но я узнал об этом только вчера, когда пришёл к знакомому в психиатрическую больницу, он работает там врачом. Зачем я всё это рассказал? Сам не знаю. Наверное, просто потому, что хочется сказать лишь одно: не стоит гробить себя и родных из-за любви. Живите счастливо. Находите выход из любой ситуации. Никому и на хрен не сдались эти тупые жертвоприношения. Жизнь одна, а любовь нет. Если не повезло с одной или одним, то обязательно встретится другой или другая и всё будет хорошо. Надо просто уметь ждать…

А закончить этот рассказ я хочу фразой из кинофильма Андрея Тарковского «Жертвоприношение», которая прозвучала из уст мальчика в финале картины: «Вначале было слово. Почему, папа?»

-КОНЕЦ-

27 июля – 4 августа 2014 год.