Творчество такое бывает часть 2
Спутником и проводником по местным водоемам на рыбалке стал один из моих соседей, местный житель Яшка, Яков Михалыч, который слыл заядлым рыболовом и браконьером, но знающим все протоки и озера округи.
Интересно расположилось это село, под местным названием Крайное. Село было в нескольких километрах от заливных лугов большой реки, среди леса, уходящего в гору, на возвышенность, от реки вдаль до горизонта. Тут небольшая речка, в 10 шагов ширины, вытекала из лесочка и бежала мимо села к большой реке, мимо полей, на которых колхозники собирали поздний урожай капусты. Мимо полей шла пригородная дорога, по которой я и приехал сюда из города. А если подняться на пару километров вдоль деревенской речки откроется довольно большое круглое озеро, заросшее по берегу камышами. Речка Малёвка, собирая воду со всех лесных родников и болот, протекая по лесам, впадала в это озеро с одной стороны и вытекала с другой. Село было построено у исхода, там, где речка Малёвка вытекала.
У большой реки в самом устье впадения малой, было много проток, там и браконьерили местные, там рыбы было много, особенно по весне, во время нереста. Сейчас, осенью туда было далеко идти по полям и по грязным, раскисшим от дождей, дорогам, на что Яшка был не согласен. Он предложил пойти в лес, к озеру и выше по речке, впадающей в озеро, где он знал, была старица. Старое русло реки, текущее только во время половодья, а летом отделявшееся пересыхающим перешейком.
Яшка пришел ко мне, разбиравшему рыболовные снасти, под вечер, накануне. Ему было интересны многочисленные мои приспособления рыбацкие: разборный, с ручкой на резьбе, подсачок, спиннинг с катушкой безынерционной, наборы блёсен, воблеров в коробках, вертлюжки и карабинчики в другой коробке….
Коробок красивых с прозрачными крышками, под которыми цветные лежали снасти, было много. Я их разложил и на столе и на покрывале кровати. На спинку кровати опираясь, стояли разобранные телескопические удилища от двух спиннингов и от двух удочек из углепластика, был еще набор круглых катушек лески различной толщины.
Мне необходимо было подобрать леску и перемотать на спиннинговые катушки. Отобрать блёсны, подобающие случаю, в одну коробку, которую можно было взять с собой на рыбалку в этот раз. И я выбрал несколько колебалок под щуку, несколько вертящихся маленьких под окуня. А еще оснастил одну из поплавковых удочек, малую четверку (4 метра), вторая была шестерка, и её я решил оставить, как и спиннинг взял поменьше. Потому что, ели старица в лесу, то деревья не дадут размахнуться длинному удилищу, так и Яшка советовал.
- Сейчас бы пошли к большой реке, в устье туда, да вот, - шёл сюда: у, какой ветер на улице. Хотя ождь перестал, можно и сходить на рыбалку-то».
Действительно, осень вступила в свои права, похолодало. И я попросил Яшку помочь растопить печку-голландку, чтобы дом обогреть. В окна поддувало, да и вообще тянуло холодом со всех углов, в которые дул резкий, порывами, ветер. Через несколько минут Яшка вошел в комнату, согнувшись назад, с прижатой ко груди большой стопкой дров.
- Да. Ветер разгулялся, не перестает. Нужно в «грубом» протопить, и как следует, не раз еще… - сказал Яшка, вываливая дрова перед подтопком.
- Что ж, завтра не пойдем, а? Как ты думаешь, Яшка?
- Нет… почему же…. Оно и что, что ветер, а старица та в лесу. Хотя бы и дуло, но не так, я места знаю.
Я пока все возился со своими снастями: нарезал поводки с разными крючками, - и 4-й номер и 5-й и побольше, на случай. Яшка вплотную занимался печью и сидел около неё. Молчание и вой ветра за окном, где уже стемнело. Когда Яшка выходил в очередной раз за дровами, распахнув взвизгнувшую дверь, чтобы потом зайти в отрытую, из сеней пахнуло-дунуло порывом ветра холодок.
На меня нашло странное и неопределенное беспокойство. Вот, подумалось мне, сижу я тут в глухой деревне в ненастную осеннюю пору, в ветхом доме, где и двери визжат и полы скрипят. В сотне километров от городской жизни, вдали от общества, от шумов и человеческих разговоров….
И начало мне казаться, что годы и десятилетия будет тянуться этот ненастный вечер, вплоть до самой моей смерти. И также будет гудеть за окном ветер, так же грустно будет гореть желтая лампочка под деревянным дощатым серым потолком, так же тревожно буду я ходить взад и вперед по этой убогой комнатке, так же будет сидеть около печки молчаливый сосредоточенный седой головой Яшка, - странный и чуждый мне местный житель-абориген, кажется равнодушный ко всему на свете: и к тому, что живет он на рыбе и картошке и продуктах со своего огорода, когда нет у него работы и нет у него денег, а только я, приезжий, обещался и уже заплатил ему за помощь мне….
Люди почему-то все – стали равнодушны ко всему.
Помочь сайту
Поздравления
