— Стоит… действительно стоит… и на курьих ножках, — прыщавый юноша, с рюкзаком на плечах и очками на носу, почесал затылок.
Он обернулся и посмотрел на кусты, из которых только что вышел. Друзей видно не было, лишь смех девчонок. Он опять повернулся к избушке. Она не исчезла. Так и стояла на пригорке шагах в двадцати от него. Нормальная такая избушечка на самых настоящих курьих ножках, только очень больших ножках.
— Да, дела, — юноша вновь почесал затылок и поправил очки, придавив их душку к переносице, но избушка не исчезла.
— Ух, ты! — из-за кустов появились друзья юноши. Ещё один подросток, длинный и худой, сумевший хоть что-то произнести при виде сказочной избушки. И две девушки, до этого громко смеявшиеся и резко смолкнувшие, но забыв закрыть рот от удивления.
Юноша в очках на правах первооткрывателя указал на избушку, хотя её и так все видели:
— Во, смотрите! Она настоящая, и главное без окон и дверей.
— Ага, — заговорил длинный, — ещё чего, это наверно кто-то специально сделал, таких, как ты пугать, — и, усмехнувшись, несмело сделал шаг к избушке.
— Не ходи, — закричала, одна из девушек, и вцепилась в длинного, чем избавила того от следующего шага. Стараясь придать своему голосу больше уверенности, он закричал:
— Эй, избушка, повернись ко мне передом, а к лесу задом, — и, улыбаясь, посмотрел на девчонок, давая понять, какой он смелый.
Избушка не заставила себя ждать. Скрипя и раскачиваясь, она стала поворачиваться. Ноги, будто давно затёкшие немного подрагивали, но, всё же переступая, поворачивали избушку.
Визжа от страха девчонки, уткнулись в длинного. А он, забыв, что надо быть смелым, попятился назад, махая руками на сказочное сооружение.
Только прыщавый юноша остался стоять спокойно, он, казалось, ожидал такого поворота событий.
Избушка поскрипев, повернулась к ним дверями и твёрдо встав на место, замерла. И тут резко отворилась дверь.
Подростки, испугавшись ещё больше, побежали обратно в лес, оставив прыщавого в одиночестве.
Он смотрел на вышедшую из дверей, настоящую бабу-Ягу глазами уже превышающими размер очков.
— Шаво уставился? Ходють тут всякие, шпать не дают, уж и не знаю, куда от этого прогрешша деваться. Ну, шаво вылупился? — прошамкала старуха. Скрюченная, наверно от радикулита, в старом тряпье, с длинным крючковатым носом, Ягуша размахивала одной рукой, а другой, держалась за дверь, видимо боясь, свалится на землю. Она зло посмотрела на юношу.
Прыщавый откашлялся и, поправив очки, решился заговорить.
— Здравствуйте, а Вы и вправду настоящая?
— А шаво, шам не видишь? Шо я из дерева что-ли, видишь же наштаяшая, на потрогай, — она, протянула руку. — Жвать то тебя как?
— Иван, — поправив вновь очки и шмыгнув носом, ответил юноша.
— Ну, конечно, как жа ещо. Ой, школь я натерпелась от этих Иванов, вот и ешо один на мою голову, — она присела на край дощечки, прикреплённой к порогу дверей, и видимо заменяющей ступеньку и стала размахивать ногами, обмотанными каким-то тряпьём и обытами в лапти.
— Ну? Так и будешь молчать, шаво пришёл-то?
— Да я так, нечаянно. Гулял просто и наткнулся на Вашу избушку.
— Прошто, как это прошто? Наткнулша, как ты мог наткнутша. Жнаю я тебя, — она погрозила пальцем. — Вше вы так. Прошто, а потом меня в печь, а шами в шундук за добром.
— Да не надо мне Вашего добра, — Иван немного отступил назад.
— Тогда жачем ражбудил? Иди от келе пришёл, раж ничего не надо. А то ходють тут, — она встала и зашла в дом, прикрыв дверь. Тут Иван спохватился, ведь кто ему поверит, что он с самой бабой-Ягой встречался.
— А что, Вы мне можете чего-нибудь дать? — дверь резко отворилась.
— Ну, наконеш-то. Говори шаво надо и я пошла.
— А что можно?
— Да что хочешь.
— Что, любое желание?
— Любое, — ответила старуха и широко зевнула беззубым ртом.
— А три можно?
— Я шо, на рыбу похожа? Давай говори, а то ражожлюсь и Кощея позову.
— Ух, ты, и Кощея можете?
— Ой, — тяжело вздохнула Ягуся, — ну, пошлал же нечиштый такого дурака, и впрямь Иван-дурак, не быть тебе шаревичем.
— Да и не надо, мне лишь бы Наташка влюбилась.
— Тю-ю-ю, вот тошно дурак.
— А что тогда загадать?
— Шундук шеребра, коня-шкорохода, шкатерть-шамобранку, полшарштва, яблочко на жолотой тарелошке…
— Не, не…, — замахал руками Иван, — что я с этим делать буду?
— Ну как жнаешь, другого у меня нет, могу тебя крашавцем шделать.
— Красавцем? И что Наташка влюбится?
— Тьфу, да все Наташки и Машки в придачу.
— Мне всех не надо.
— Лучше ты меня на лопату, да в печь. Шовшем жамучил. Ну, как так можно без подготовки в леш идти и меня бабушиньку-Ягушеньку беспокоить.
— Вы извините, я не нарочно.
— Тогда лови, шо шама дам и штупай, а я шпать пошла и больше меня беж причины не тревожить, — с этими словами она махнула в сторону Ивана рукой. Появившееся облако, налетая на юношу, превратилось в огромную пасть с клыками. От страха Иван прикрылся руками и, закричав, упал на землю.
— Чего ты орёшь, спать мешаешь, — Иван убрал руки от лица. Над ним в темноте склонился длинный и худой друг Славка. — Спать давай, завтра тяжёлый подъём, — с этими словами Славка лёг, и отвернулся, стянув с Ивана на себя общее одеяло.
Немного погодя Иван выглянул из палатки. Вокруг все спали. Кто в мешках, кто в палатках. Спрятавшаяся за тучку луна совсем не была видна, но почему-то с детства близорукий Иван всё хорошо видел…
Сказка-сон понравилась. Только на лопату надо бы посадить парня, а не бабушку. Я не виноват - так всегда в сказках. И что-то я бы дописал про Наташку - не может сон, так просто кончиться! А может это мне КАЖЕТСЯ? А? Мужики, особенно моряки - завсегда за ЛЮБОВЬ!!!!!!!!!!!!!!
Помочь сайту
Поздравления
