Пой, ласточка, пой!

Пой, ласточка, пой!

В школе все готовились к концерту, посвященному ноябрьским праздникам. Нас, первоклассников, собрали после уроков на репетицию. Вывели на сцену. Расставили по росту: высоких на лавки в заднем ряду, маленьких – вперед. Учительница пения объявила нам, что мы – это хор и нам предстоит исполнить песню «Партия – наш рулевой»! У нас долго не получалось ничего путного. Пели нестройно, кто в лес, кто по дрова. Гретта Георгиевна совсем с нами измучилась. Но большинство учеников добросовестно старалось.

Я тоже старался, но у меня почему-то пение не удавалось. Получалось явно хуже всех. Чтобы не портить общее впечатление от хора, я решил прекратить издавать звуки. И тут, в тот момент, когда музыка остановилась и педагог в очередной раз объяснял что от нас требуется, моя соседка справа, хромоногая Нина Красильникова, противным ехидным голосом крикнула, косясь в мою сторону: «А Устимов не поет, а только рот открывает!».

В общем, опозорила она меня на всю школу. И отбила охоту к пению на всю жизнь. Петь не умею и не люблю. К тому же, говорят: «Медведь на ухо наступил». И, странное дело, дочь моя, имея чудесный голос – тоже не поет. Нет у неё такой потребности. И страх перед публикой.

Как – то раз, был такой случай, она пела «Санта Лючию», стоя за занавесом. А в это время непринужденно порхающий по школьной сцене раскованный Миша Жмакин, со своим выдающимся шнобелем, в такт музыке вдохновенно открывал рот в восторге внемлющему залу. Он сорвал шквал аплодисментов. И долго еще самодовольно улыбающегося Мишу донимали восхищенные зрители, восхваляя его вокальные способности.