Зимний Поти, гребные сборы, речка Малтаква и наш тренер Виктор Фёдорович Левашов. У него была жена-девочка, она жила не с нами, в холодном кемпинге, а где-то в съёмной избушке, неподалёку. Он посылал к ней: "Передайте, пусть принесёт яду". Это он так курево называл. У него была бейсболка IVECO и под её козырьком, сухое, длинное лицо, очень надёжного, сильного, непропорционально широкоплечего мужика. Он неизменно бодро, с широкой улыбкой, раскатисто обращался ко мне: "гри_гОрий!", от чего мне всегда становилось легко и ясно на душе. В середине сбора, к грузину Василию, из Тбилиси, приехала мама и привезла целую сумку всяких вкусностей. Он расставил на столе все эти банки с соленьями и соусами. Мы ели, когда Виктор Фёдорович проходил мимо по скрипящей веранде. Василий, на ломаном русском позвал его к столу. - Нет, ребятушки -, сказал тот втискиваясь своими плечами в дверной косяк и оглядывая стол, - У меня нет обоняния, так что ж я буду продукты, без удовольствия переводить? - Как так нет обоняния? - удивился за всех Василий. -Уже лет десять, как нет, - ответил Левашев и твёрдыми шагами заскрипел дальше по веранде... Провода шли от розетки к стакану, в котором кипели вместе с чаинками, сдвоенные лезвия "Нева", а на потолочном светильнике сохли носки... По Малтакве, в сторону моря дрейфовала туша утонувшей свиньи, на пустынном, зимнем пляже зияли белыми рёбрами остовы молодых дельфинов. Я же лежал в ночном сумраке теперешней Москвы и ежечасно выныривая из своего неровного и тревожного сна, обнюхивал запястье, на которое, специально набрызгал одеколоном. Аромат всё терялся, ночь всё углублялась, в дремотные отрезки врезался сухой кашель. "Виктор Фёдорович, там такие вкусности!" "Уже лет десять, как ..." Утром, едва вынырнув из чёрных вод, я услышал тающее, левашевское "гри_гОрий!", а потом, с натугой втянул воздух. И ничего не почувствовал.
Помочь сайту
Поздравления
