У Лексевны, что вполне естественно, имелось имя и отчество. И, конечно же, фамилия.
На службе ее сначала звали по имени, с возрастом, как водится, - по имени-отчеству. Но со временем при обращении к ней прижилось только отчество.
После пятидесяти Лексевна все-таки дослужилась до нач.отдела, и с назначением на новую должность развернулась "на полную катушку".
В вверенном ей коллективе, то и дело, отыскивала "мишень"; цель ее была очевидна: подчиненного она нагружала рутинной посторонней работой, таким образом оставляя вакансии и экономя фонд оплаты труда.
Если же он вдруг "взбрыкивался", проявляя недовольство, Лексевна лишала его премии за полгода, а то и за год.
И даже наличие у кого-то из таковых, маленьких детей или же престарелых родителей ее нисколько не смущало, а уж отсутствие у женщины супруга или же неурядицы с жильем, и вовсе вызывали ее пренебрежение.
В коллективе, помимо сравнительно недавно работающей мододежи, а также подрабатывающих пенсионеров, имелся "костяк", незначительный по численности. В основном это были сотрудники со стажем, нахрапистые, амбициозные.
К ним у Лексевны претензий не возникало, они и так выполняли бОльшую часть ее работы. Не исключено, что она приплачивала им из сэкономленного фонда заработной платы.
Прочим сотрудникам было сложнее. Они, как только вникали в суть происходящего в коллективе, при первой же возможности увольнялись.
Все эти пакости, видимо, придавали Лексевне уверенности в себе, да и помогали держать коллектив "в узде", потому как, в принципе, была она трусовата. Все ее комплексы, очевидно, гнездились в ней еще с далекого детства.
Начальства Лексевна боялась, как черт ладана, по звонку секретарши, вопреки возрасту, бегала "на ковер" к начальстрву мелкой рысцой.
Любила принимать подачки от сотрудников, за глаза они подсмеивались над ее алчностью и скупостью, а грошовые подношения были для них гарантией относительного спокойствия от ее придирок.
Гром грянул среди ясного неба.
В конце года, когда обычно подводится итог и составляется план работы на год следующий, внезапно уволились три сотрудницы.
Точнее, одна написала заявление на увольнение и отрабатывала две недели. Вторая же, найдя другую работу, просто не вернулась из отпуска.
Третья уволилась, а буквально через несколько дней, рыдая, в слезах и соплях, вернулась, уверяя, что погорячилась.
Оказалось, что накануне ее отругала Лексевна, та после взбучки тут же настрочила заявление на увольнение, которое Лексевна сразу же и подмахнула.
При таких обстоятельствах: без двух уволившихся сотрудниц, предстояло сдавать годовой отчет, сдача которого в срок оказалась под вопросом.
Но, не подавая виду, Лексевна сделала ставку на костяк, решила всю работу уволившихся разделить между ними, но не тут-то было!.. Они и так уже выполняли ее работу, и дополнительно взваливать на себя еще и целый ворох обязанностей, которыми она нагружала бывших сотрудниц, из-за чего те и поувольнялись, им, костяку, очень не хотелось,
В итоге, тот об'ем работы, который выполняла одна из сотрудниц в течение девяти лет, а другая - в течение пяти лет, раздробили и раздали всему коллективу.
Ни к чему хорошему это не привело: отчет, тем более годовой, который десятилетиями, сдавали без проблем, с соблюдением срока сдачи, был на этот раз позорно сорван
Для Лексевны это была катастрофа!..
Она, в сущности, ничего не делая и получая солидный оклад начальника отдела, нещадно эксплуатировала своих подчиненных; она, которую ставили в пример всем учреждениям данного профиля за хорошее качество и своевременно сданную отчетность, вдруг так опростоволосилась из-за двух уволившихся сотрудниц, которые были даже не из костяка; с теми она хоть как-то считалась...
Помочь сайту
Поздравления
