Как же приятно все это вспомнить!

Прошлое нельзя ни забыть, ни разлюбить, вот разве только вспомнить о нем и погрустить. Там,  в прошлом, в моем детстве осталась частичка моего существа, старенький дом моих родителей, любимая яблонька, посаженная мои братом, которую мама так и звала – Ленина яблоня.
Нет уже на свете моих родителей, а дом еще стоит, доживает свой век.
… Стою в нашей небогатой горнице, молча, смотрю на стол, за которым я делала уроки. Взгляд прикован к чернильнице. О сколько же с ней связано воспоминаний!  Это та самая чернильница, которую мы в детстве называли непроливайкой. Название свое она, конечно, не оправдывала. Утром мы шли в школу, осторожно неся ее в мешочке, сшитую специально для нее на уроках труда вместе с учительницей начальных классов.
А вот с уроков неслись домой, как вихрь. Чернила болтались и часто мешочек был весь в чернилах, в чернилах были почти всегда и руки, и лицо.
Нам нравилось, когда чернила блестели, и всем казалось, что, текст, написанный блестящими чернилами, был лучше и красивей, поэтому все старались насыпать в чернильницу больше порошка. Вот и получались жирные кляксы на тетрадных листках!
Особенно привлекали нас красные чернила учительницы, и иногда мы украдкой макали новенькими перышками ученической деревянной ручки в такую чернильницу и ставили сами себе пятерки.
Да, прошлое нельзя забыть, какое бы оно не было, оно навсегда останется с нами.
Беру чернильницу в руки, осторожно кладу ее в пакет, как бы боясь пролить из нее несуществующие в ней чернила и уношу ее с собой, как драгоценную частичку моего безмятежного детства. Покажу ее внуку, он ведь даже и не представляет, что же это такое и зачем оно нужно!
 

© Copyright: Людмила Ойкина, 2022

Регистрационный номер №0505593

от 25 апреля 2022

[Скрыть] Регистрационный номер 0505593 выдан для произведения:

Прошлое нельзя ни забыть, ни разлюбить, вот разве только вспомнить о нем и погрустить. Там,  в прошлом, в моем детстве осталась частичка моего существа, старенький дом моих родителей, любимая яблонька, посаженная мои братом, которую мама так и звала – Ленина яблоня.
Нет уже на свете моих родителей, а дом еще стоит, доживает свой век.
… Стою в нашей небогатой горнице, молча, смотрю на стол, за которым я делала уроки. Взгляд прикован к чернильнице. О сколько же с ней связано воспоминаний!  Это та самая чернильница, которую мы в детстве называли непроливайкой. Название свое она, конечно, не оправдывала. Утром мы шли в школу, осторожно неся ее в мешочке, сшитую специально для нее на уроках труда вместе с учительницей начальных классов.
А вот с уроков неслись домой, как вихрь. Чернила болтались и часто мешочек был весь в чернилах, в чернилах были почти всегда и руки, и лицо.
Нам нравилось, когда чернила блестели, и всем казалось, что, текст, написанный блестящими чернилами, был лучше и красивей, поэтому все старались насыпать в чернильницу больше порошка. Вот и получались жирные кляксы на тетрадных листках!
Особенно привлекали нас красные чернила учительницы, и иногда мы украдкой макали новенькими перышками ученической деревянной ручки в такую чернильницу и ставили сами себе пятерки.
Да, прошлое нельзя забыть, какое бы оно не было, оно навсегда останется с нами.
Беру чернильницу в руки, осторожно кладу ее в пакет, как бы боясь пролить из нее несуществующие в ней чернила и уношу ее с собой, как драгоценную частичку моего безмятежного детства. Покажу ее внуку, он ведь даже и не представляет, что же это такое и зачем оно нужно!
 

 

Мы все весною - королевы

Дождь