Вдоль дороги стояла вереница старых бараков. В один из них мы и попали после красивых эстонских мест, где воздух был вкусней всякого лакомства.
Комнатка была мала для нашей большой семьи, а общая кухня на три семьи, вообще, нами редко использовалась, потому что бабушка не разрешала.
Причина была в какой-то Грачихе – соседке чёрной и очень злой. Но мы были всегда дружны со всеми соседями, где бы мы ни жили.
Поэтому мама, по-привычке, вставала рано утром и мыла полы общего коридора, кухни. Здоровалась со всеми соседями, входящими на кухню и, как принято, угощала своими вкусностями, которые от души сама готовила.
Бабушка и мои тётки были недовольны, что мама общается по-дружески с ненавистной им Грачихой.
От тесноты, духоты и сквозняков мама однажды заболела. Сильно отекали ноги, и трудно было ходить. Бабушка ворчала себе под нос, что, мол, во всём виновата эта чёрная колдунья, то есть – Грачиха.
Тётки во всю громкость кляли соседку, чтобы та услышала. Но мама не верила ни в какое колдовство и защищала ни в чём не виновного человека.
Она долго не могла залёживаться, потому что все работали и учились, а ей приходилось готовить на всех.
Погода намечалась солнечной и тёплой и, вымыв всю общую территорию, мама принялась печь всеми любимые тонкие блинчики.
Стопка рыженьких масляных солнышек росла и росла. Двери для свежего воздуха были раскрыты пошире, и в них свободно могли входить с дороги все, кому вздумается. Мы тогда ещё не могли привыкнуть к тому, что мы живём в Москве и надо закрываться.
Цветастая юбка мелькнула в дверях. И на запах утренних блинов приманилась крупная женщина в цыганском наряде, но с какими-то очень добрыми сверкающими глазами.
Чайник зафырчал на плите, и разрумянившееся мамино лицо, приветливо заулыбалось навстречу разноцветной гостье.
Отёкшие ноги гудели, и мама присела на табуретку, глядя, как цыганка уплетает блин за блином и опустошает уже третью чашку настоянного душистого чая.
Вытерев широким рукавом масляные губы, цыганка с любопытством рассматривала маму с ног до головы и вдруг сказала:
Что на всех одна работаешь? Это хорошо! Но вот иголку, ту, что нашла на половичке, надо было бросить в огонь.
В это время совсем неслышно в кухню входила Грачиха, а увидев цыганку, попыталась быстро уйти. Но крупную фигуру, вставшую из-за стола, обойти было не просто.
Подбоченясь, цыганка вдруг зло заговорила, обращаясь к Грачихе:
– Куда торопишься? Испугалась! Иголочка-то – твоя работа! Ишь, глаза-то, как и душа, черным черны!
Мама смотрела на Грачиху, которую постоянно жалея, угощала всякими вкусностями, и не верила, что, как змеюка, ускользающая чёрная женщина, так могла благодарить.
Помочь сайту
Поздравления
