«Надулась она, понимаешь. Обиделась, «прынцесса»! Дура! Я ей не козел какой-то дрессированный, выполняющий любые бабские прихоти».
Шпульнув с балкона второй окурок, Вадим с досадой прикусил губу. «Какую игру обломала, блин! На руках был чистый «мизер» без прикупа! Господи, один раз в неделю по субботам собираемся с пацанами в общаге, чтобы расписать «пульку», так нет, все изгадила идиотка. Схватки у нее начались! Я все бросил и, поймав «тачку», рванул, как последний придурок домой. А ей, видите ли, показалось! На четвертом месяце – схватки! И я повелся как какой-то Тузик, услышавший команду «фас». Даже не подумал кретин – дернул на пятой передаче! А ей, видите ли, показалось! Ну, что за наказание такое? Неужели все бабы в «залете» такие стервы? Говорил ведь батя: «не женись, дурак, пока на ноги крепко не станешь». Не послушался, идиот, характер проявил. И что? Тут с зачетами полная «засада», а ей вдруг вчера до чертиков хурмы захотелось. Пол города оббегал, пока достал. А она: «что-то перехотелось, милый, мне бы сейчас ананасиков из банки погрызть». Тоже мне грызун, блин».
Вадим закурил третью сигарету и перешел на другой конец балкона. «И что я нашел в этой глазастой худышке? Сколько девок нормальных в «универе» вокруг меня ошивалось? Хотя бы та же Танька Попова с параллельного потока. Она и погрудастей, да и подоступней была. Так нет – запал на Светку. А чего запал? Да разве это объяснишь? Полгода обхаживал ее, как цыган лошадь. Цветы дарил. Северянина, Блока и Есенина читал. Ну, любит она эту чертову поэзию серебряного века, блин! По ночам стихи зубрил, чтобы на другой день эрудицией блеснуть. И когда же я успел так по уши втрескаться? Светка меня поначалу отшила. Из принципа решил покорить «первую недотрогу» курса. Со временем вроде поостыл от безрезультатных потуг. Но когда я увидел ее на новогодней вечеринке, танцующей с Вахтангом Бугуридзе, мне словно расплавленный свинец в мозг залили. Потом была драка. Светка три дня со мной не разговаривала. Вахтанг до сих пор не здоровается».
Вадим раздавил окурок о кирпич промерзшей стены и сплюнул с балкона. «Эх, какой «мизер» не сыгранным остался! И «пулю» одним махом закрыл бы и «бабки» нормальные срубил. Показалось ей!»
Четвертая сигарета долго разминалась в пальцах, потом была безжалостно сломана и выброшена в зимнюю ночь. Обиженные табачинки прилипли к пальцам и никак не хотели стряхиваться. Словно что-то почувствовав, взгляд резко скользнул назад. Через затуманенное оконное стекло огромные грустные глаза жалобно смотрели на Вадима. Уголки рта предательски дрожали. На хрупкие плечи был накинут старенький бабушкин пуховый платок. Что-то больно кольнуло в сердце. Балконной двери как будто и не существовало.
- Светка, глупышка! Ну, прости ты меня дурака. Ты у меня самая лучшая, самая красивая, самая родная, самая единственная. Ну, хочешь я в «ночной» за ананасами в банке сгоняю?
Они долго стояли обнявшись и молчали, как будто боялись потерять то неповторимое благословенное Богом мгновение…

Послесловие.
Если женщина не права, сразу попросите у нее прощения. (Франсис де Круассе)