Дворничиха

          Теплым летним вечером на скамейке у крыльца панельной девятиэтажки две старушки обсуждали новости прошедшего дня. Они выбрались из своих наполненных суетой квартир, чтобы подышать перед сном свежим воздухом и просто поговорить о жизни. Перемыв косточки зажравшимся парламентариям и местным коррумпированным чиновникам, пенсионерки взялись за анализ стоимости коммунальных услуг и подскочивших в последнее время цен на продукты питания. Все, даже самые малозначительные события, произошедшие в их доме, также не остались без внимания. 

            - Ну, как вам наша новая дворничиха, которую на днях заселили в однокомнатную ведомственную квартиру под лестничной клеткой? – спросила Татьяна Ивановна.

            - Да вроде старательная женщина. В пять утра она уже машет своей метлой на улице, я с балкона наблюдала, - ответила Юлия Георгиевна.

            - И как она с четырьмя детьми ютится в той клетушке, которую ей ЖЭК выделил для проживания? – Татьяна Ивановна горестно вздохнула. – Одна, без мужа с ребятней управляется. А они у нее постоянно ухоженные, хоть и в какие-то обноски одетые. Одежонка на детишках старенькая, но всегда чистая и аккуратная.

            - А вы заметили, Юлия Георгиевна, что ее дети совсем не похожи на мать? Сама-то она явно не русская, и зовут ее Назийя, какое-то восточное имя, а у мальчишек дворничихи чисто славянские лица.

            - Да не ее это дети.

            - Как не ее? – подскочила первая старушка.

            - Вы же знаете, что моя Наташка работает в нашем детском саду, - стала объяснять Татьяна Ивановна. – Так вот, приходила к ним эта Назийя своих пацанов устраивать.

            - И что?

            - Не взяли.

            - Почему?

            - Беженцы они из Чечни. Садик и так переполнен. Своих детей устроить невозможно, а тут еще кавказцы какие-то понаехали. Да и не в этом дело. Документов на мальчиков никаких нет. Дворничиха утверждает, что бумаги сейчас оформляются в мэрии, а мне кажется, что дети не ее и она явно что-то не договаривает.

            На крыльцо вышел покурить Жэковский бухгалтер Василий Шелест. После рождения сына его домашние начали выгонять мужчину из квартиры дымить на улицу. Он стал невольным свидетелем этого разговора.

            - Да что вы о ней вообще знаете? – вклинился он в беседу старых сплетниц. – Я был как раз у главного инженера, когда Назийя пришла к нам на работу устраиваться. Раньше она работала учительницей в Грозном. Там Дудаевские боевики настоящую резню русскоязычного населения устроили. Они с мужем, кстати, тоже чеченцем пытались спрятать убежавших из детского дома русских детей. Ее мужа тогда боевики зверски убили, а она с невероятными трудностями без денег, вещей и документов бежала с мальчиками сюда. Ей временные документы вроде как выправили, а вот с детьми вышла загвоздка. Женщина хочет их усыновить. Она заботится о них лучше, чем иная родная мать, и мальчишки полюбили ее всей душой. А вы говорите не ее дети.

            Бросив окурок в урну, Василий развернулся уходить.

            - Да, вот еще: имя Назийя переводится с арабского как полная надежды, - сказал он напоследок. – Вера, надежда и любовь – это то, что не позволяет ей согнуться под жестокими ударами судьбы.

            Шел июль 1995 года…