"Что за глупости? Выкинуть, конечно. К чему цепляться за вещи.." - так думал я, доставая из кармана темно-синий, цвета ночного неба кусочек бархата. Это был как раз тот самый темно-синий цвет, который я постоянно искал. Темно-синий, на грани синего и фиолетового, на тонкой грани, которую почти никто и никогда не соблюдает. Мой любимый цвет, и мой любимый материал. Наверняка, было бы очень символично, если бы я стоял на краю обрыва и медленно-медленно разжимал бы кулак, наблюдая за тем, как падает вниз тряпочка. Или бросал бы в огонь, помешивая угли палкой. Голоса...
Большим пальцем - по ткани.Немножечко погладить. Очень приятно, будто глажу небо. Нежно...
Нет, не выкину. Никто не узнает, что это для меня. Ни цвет Вечного Неба, ни сам бархат. Вряд ли..К чему лишать себя последней приятности? Последней привязанности. Кто-то возразил бы, что нельзя стать свободным, если привязываться к чему-то.
Мне всегда не хватало свободы. Нет, не от людей, не от общества. Сладкая свобода, когда привязываешь кого-то к себе, или кто-то тебя - к себе - это не не-свобода. Рамки людей - ерунда.
Гораздо хуже другое.
Мне мешали ограничения всего мира. Нельзя полететь, если захочешь. Нельзя завязаться в узел. Нельзя оттолкнуться от земли, высоко-высоко подпрыгнуть. Многое нельзя, не потому что кто-то запрещает, а потому, что не получится.
Это началось с боли.
Я просыпался от нее рано по утру. Боль скручивала голени тугим узлом, связывала мышцы, и я заставлял себя молчать, утыкаясь лицом в подушку. Потом - стал просыпаться за несколько секунд до боли, ожидая ее и мучаясь этим ожиданием. Потом стало хуже. Боль стала скручивать всю ногу от бедра и до стопы. И по времени она длилась дольше.
А однажды я проснулся от того, что скрутило и руки. В тот же день их скрутило не только утром. Днем. Паралич постепенно доходил до сердца. И тогда я понял, что целиком и полностью завишу от тела.
Небо над головой - ерунда. Тело держит крепче любых веревок, и порви ты их - останешься без всего.
Вновь стемнело. И отчего меня тянет на мысли, только когда темно?
Ухмыльнулся себе же. Известно - от чего.
Мне не хватало свободы. Я хотел делать людей. Нет, не писать истории. И не быть родителем. И в том и в другом ты слишком привязан к своим творениям. К тому же, быть родителем - всегда быть рядом с кем-то, всегда держать в сердце.
А я не хотел привязывать кого-то к себе.
Я хотел делать людей. Мыслить - и вот он, человек. Смотреть за ним сверху, видеть, как он живет, подсказывать, как лучше, и наблюдать за ним. Может - несколько людей.
Бархат, приятно. Я вновь глажу кусочек ткани. Потому, что помнить не трудно. Мы любим вещи вне воспоминаний о них - какая чушь, кто сказал?
Нельзя быть свободным, будучи во времени и пространстве. Нельзя.
Я слишком хорошо помнил тот день. Тот месяц, прошедший под знаком угроз, обид и ссор. И тот злополучный день, когда мы должны были помириться.
"Нет его больше, нет его, понимаешь?!" - орал кто-то.
Про меня.
Я никогда не мог бы подумать, что такие вещи можно говорить про меня.
И потому сейчас - ночь. Темные блики звезд на небе. Завтра будет не так. Завтра небо станет темным, будто чернильным, и по нему расплескают серые кляксы облаков.
Кто?
Быть может, узнаю.
Но сейчас...сейчас снова шепот. И голоса с каждой секундой становятся все отчетливей. Мне не успеть.
Обернуться?
Помочь сайту
Поздравления
