ГлавнаяПрозаМалые формыРассказы → Во власти неба...

Во власти неба...

17 октября 2012 - Борисова Елена
 
 
Мне с самого детства было жаль людей потому, что им не дано умение лететь. Я был уверен, что именно поэтому они  не могут добраться в страну счастья и любви: самолеты и поезда  следуют определенными маршрутами и не достигают этих мест.
Помню, я был еще совсем маленьким, чуть выше розовощеких тюльпанов, украшавших дорожки   нашего сада, когда, пободно призраку, стал исчезать из дома. Убегая от кричащей из-за   моего непослушание мамы, я забирался на крышу пристройки,  подпиравшей забор в глубине двора, и пытался ухватиться за край какого-нибудь проплывающего мимо облака. Я был уверен, что вместе с ним мы перенесемся в ту далекую страну, которую я видел в своих снах: подальше от криков и упреков моих родных. Мне всегда казалось, что облака и птицы знают о местонахождении этого края добра и любви, где всегда солнечно и тепло, а взрослые не размахивают, чуть что, ремнем. На обед там - только мороженое и конфеты, а из крана течет лимонад. В том, что облака и птицы летели именно туда, я не сомневался.
Но сколько я не подпрыгивал, мне никогда не удавалось дотянуться до неба и ухватиться за что-нибудь: ни облака, ни птицы не брали меня с собой. Было ужасно обидно, поэтому однажды я решил научиться летать, чтобы отправиться  в страну счастья своим ходом. Мне казалось, что это так легко.
Размахивая изо всех сил руками, как птицы  крыльями, я бегал по двору, но оторваться от земли  не мог.  Вечерами, уставший, я не  шел на зов мамы, а буквально полз домой, словно уж.
-Ну, что, сынок, набегался? Горе луковое! Не дозовешься тебя! – встречала меня мама.- Мой руки и садись ужинать!
Но стоило мне, пристроившись за большим, словно футбольное поле, столом, отхлебнуть немного теплого сладковатого молока, как какая-то неведомая сила тут же забирала меня в сказочную сонную страну, где перед глазами мелькали ватные медвежата, зайчата, тигрята. Плывя по небу, они чирикали, ворковали, посвистывали или издавали еще какие-то звуки. А потом эти причудливые зверюшки протягивали мне свои лапки, хвостики и ушки, чтобы я мог ухватиться  и полететь с ними…
Утром я находил себя в постели и не мог вспомнить, как там оказался. Вынырнув из-под одеяла, я опускал ноги на пол, как будто выбирался на берег из теплой морской пучины. Как зомби, плелся на кухню и птичкой склевывал с тарелки манную кашу, а потом убегал прочь из дома вглубь сада.
Там я снова и снова учился летать, но   все было тщетно, как я ни старался. Наверное, взлетная полоса была короткой, или я бегал медленно, или руками махал как-то не так…
Я много думал и размышлял, почему у меня ничего не получается. Вот Павлик, мой старший брат, уже сколько лет ходит в школу, все учится и учится грамоте и всяким наукам. Может, чтобы научиться летать, тоже надо потратить годы.
Мое решение не бросать тренировки было твердым. Я каждый день наблюдал за птицами. Меня интересовало все: как они разбегаются и взлетают, и, конечно же, как парят в воздухе. Когда две-три птички собирались вместе и чирикали, я старался понять, о чем они говорят. Быть может, они делятся секретами, как правильно нужно взлетать, как дышать, чтобы быть легче воздуха. Но сколько бы я не подслушивал их разговоры, сколько бы не подглядывал за ними, это не помогало мне взлететь.

Время шло. Теперь я ходил в школу и казался себе взрослым.  Научившись читать, в одной из книг я нашел, как превратиться в птицу. Мне казалось, что я понял, почему так долго у меня ничего не получалось.  Из картона, проволоки и настоящих птичьих перьев,  собранных во дворе, я смастерил себе крылья. Они легко надевались, словно ранец: надо было только просунуть руки в петли из бельевой веревки...
Появилась  увереннность, что теперь мои дела пойдут лучше, и небо покорится мне. Оставив попытки взлететь с земли, я теперь забирался на горбатую крышу дома, разбегался  и прыгал с нее, изо всех размахивая  чудо-крыльями. Мне казалось, что это и есть полет. Но однажды Павлик,  видевший, чем я занимаюсь в глубине сада, сказал, что я падаю на мягкую садовую землю как кирпич.  Мне было обидно слышать это, но  неверие в мои  способности тогда не сломило меня: я продолжил тренировки с еще большим усердием.
- Смейся, смейся!- думал я про себя.- Настанет время, когда я  взмою в небо высоко-высоко. Вот тогда  смеяться буду я!
Время продолжало идти, ведь ничего другого делать оно не умело.  Как и я, собственно, больше ничем другим, казалось, не занимался, кроме своих полетов. Это стало делом моей жизни, проглотило меня целиком, разжевало и переварило. Я бредил полетами, став одержимым этой идеей. Заканчивая школу, я подумался сделать крылья  из поликарбонатных легких пластин. Они чем-то напоминали лопасти дельтаплана. В качестве трамплина для своих прыжков я больше не использовал   крышу пристройки или дома, как раньше. Теперь я забирался на вершину  горы, что веками укрывала наш город от бродячих ветров-циркачей.
Теперь мой полет мог длиться около часа. Управляя своим новым телом с крыльями, я разговаривал на равных с птицами и облаками,  солнцем и  ветром, постоянно напевавшим себе под нос забавные мелодии. Я чувствовал, что научился превращаться в облако, растворяться в птичьей стае, что живущие в небе существа стали принимать меня за своего. Они улыбались мне, здоровались, рассказывали, как прошел день, что у них новенького, кто в кого влюблен, а иногда жалуясь друг на друга. По сути, у них все было как у людей: они так же любили и страдали, смеялись и плакали, рождались и умирали, они даже умели воевать, ненавидеть и мстить.

Но однажды, построив множество воздухоплавательных приспособлений и избороздив на них небесные просторы, я понял, что всю жизнь тратил  силы, набивал  шишки, мечтая попасть в страну покоя и гармонии, напрасно. Поседев, я так  и не обзавелся семьей, не построил дома, а значит, не свил гнезда, хотя и сроднился с  птицами. Все, на что я потратил свои дни, было лишь самоутверждением, желанием доказать неверившим в меня, на что я способен. И отношение к счастью, за которым я гонялся, изменилось.  Я понял, что оно не может быть где-то: его ценность - в близости, в досягаемости. От осознания этого сердце в груди стало разрываться на мириады крошечных птичьих сердечек, а крылья за спиной вдруг показались  такими  огромными и тяжелыми, что совсем было заслонили солнце.  Мир, вчера еще полный надежды, погрузился во мрак вечной ночи...И поэтому, взметнувшись высоко в небеса, я изо всех сил закричал. Это был не человеческий  и не птичий крик, а вопль отчаяния и безысходности.

И тогда... Я разжал руки, отпустил перекладину, на которую опирался, развязал страховочный шнур и … отдал себя во власть неба…

16.10.2012
 

© Copyright: Борисова Елена, 2012

Регистрационный номер №0085070

от 17 октября 2012

[Скрыть] Регистрационный номер 0085070 выдан для произведения:

Мне с самого детства было жаль людей потому, что они не могли улететь в страну счастья и любви. Не могли улететь потому, что не умели летать, не умели и не желали этому научиться…

Помню, я был еще совсем маленьким, не выше розовощеких тюльпанов, что росли вдоль дорожек в нашем саду. Когда на меня ливнем обрушивались упреки родителей, я незаметно, словно призрак, исчезал из дома. Забирался на крышу пристройки, что подпирала наш забор в глубине двора, и пытался ухватиться за край какого-нибудь проплывающего мимо облака, чтобы вместе с ним перенестись в ту далекую страну, которую я видел в своих снах, подальше от криков и упреков. Мне всегда казалось, что облака и птицы знают, где она, эта страна добра и любви. Там, должно быть, всегда солнечно и тепло, а взрослые не размахивают, чуть что, ремнем, там на обед - только мороженое и конфеты, а из крана течет лимонад. Я был уверен, что облака и птицы летели именно туда…
Но сколько я не подпрыгивал, мне никогда не удавалось дотянуться до неба и ухватиться за что-нибудь: ни облака, ни птицы не звали меня за собой. Мне было обидно, что я не с ними, а так хотелось…И тогда я решил сам научиться летать, чтобы отправиться страну своей мечты своим ходом. Мне казалось, что это так легко.
Я разбегался, махал руками изо всех сил так, как это делают птицы, но оторваться от земли никак не получалось. Я целыми днями бегал и размахивал руками, а вечерами, уставший, я не просто шел на зов мамы, а буквально полз домой, словно уж.
-Ну, что, Юрик, набегался? Горе луковое! Не дозовешься тебя! – встречала меня мама.- Мой руки и иди ужинать.
Но стоило мне, пристроившись за большим, словно футбольное поле, столом, отхлебнуть немного теплого молока, как какая-то неведомая сила тут же забирала меня в сказочную сонную страну, где перед глазами мелькали ватные медвежата, зайчата, тигрята. Они плыли по небу и почему-то чирикали, куковали или издавали еще какие-то птичьи звуки. Они протягивали мне свои лапки, хвостики и ушки, чтобы я мог ухватиться и полететь с ними…
Утром я находил себя в постели и не мог вспомнить, как там оказался. Я выныривал из постели, и опускал ноги на пол, как будто выбирался на берег из теплой морской пучины. Как зомби, плелся на кухню. Как птичка, склевывал с тарелки манную кашу и снова бежал вглубь сада.
Там я снова изо дня в день учился летать. Но видимо, что-то делал не так… Взлететь не получалось, как я ни старался. Наверное, взлетная полоса была короткой, или я бегал медленно, или руками махал как-то не так…
Я много думал, размышлял, почему у меня ничего не получается, почему вообще люди не умеют летать. Наверное, им не хватало терпения научиться этому. Вот Павлик, мой старший брат, уже сколько лет ходит в школу, а все учится и учится грамоте и всяким наукам. Может, чтобы научиться летать, тоже надо потратить годы.
Мое решение не бросать тренировки было твердым. Я стал все больше и больше наблюдать за птицами. Меня интересовало все: как они ходят или прыгают по земле, как разбегаются и взлетают, и, конечно же, как парят в воздухе. Когда две-три птички собирались вместе и чирикали, я старался понять, о чем они говорят. Быть может, они делятся секретами, как правильно нужно взлетать, как дышать, чтобы быть легче воздуха… Но сколько бы я не подслушивал их разговоры, сколько бы не подглядывал за ними, взлететь мне не удавалось…
Так шли дни, недели месяцы и годы… Теперь я уже ходил в школу и был совсем взрослым. Я научился читать книжки и в одной из них нашел, как превратиться в птицу. Я понял, почему у меня ничего не получалось. Я смастерил себе крылья из картона, проволоки и настоящих птичьих перьев, которые собирал везде, где только мог. Крылья легко надевались, словно ранец, надо было только просунуть руки в петли из бельевой веревки.
Казалось, что теперь мои дела пойдут лучше, что вот теперь-то небо покорится мне. Я перестал пытаться взлететь с земли , теперь я забирался на горбатую крышу дома, разбегался там , подпрыгивал и , был уверен , что взмываю в небо, изо всех размахивая моими чудо-крыльями. Мне казалось, что это и есть полет. Но однажды Павлик, который как-то увидел, чем я занимаюсь в глубине сада, сказал, что я падаю на мягкую садовую землю, как кирпич. Он тогда уже заканчивал школу . Я никак не мог понять, почему-то он посмеивался надо мной, почему не верил, что у меня получится. Но даже неверие брата не сломило меня, и тренировки продолжились:
- Смейся, смейся!- думал я про себя.- Настанет время, когда я полечу, вот тогда я буду смеяться …
Время шло, а чем ему еще заниматься, кроме как идти. Оно ведь больше ничего не умело. Как и я больше ничем другим, казалось, не занимался, кроме своих полетов. Это стало делом моей жизни, проглотило меня целиком, разжевало и переварило. Я бредил полетами, я стал одержим. Теперь уже я сам закончил школу. Теперь уже мои крылья были сделаны из поликарбонатных легких пластин и чем-то напоминали скорее дельтаплан, чем просто крылья. И прыгал я теперь не с крыши пристройки или дома, как раньше, а с вершин настоящих гор, что веками заслоняли наш город от бродячих, словно циркачи, ветров.
Теперь мой полет мог длиться несколько часов, я мог управлять своим новым телом, мог разговаривать на равных с птицами и облаками, с солнцем, что было совсем близко, и с ветром, что напевал себе под нос какие-то песенки. Я чувствовал, что научился превращаться в облако, растворяться в птичьей стае, что живущие в небе существа стали принимать меня за своего. Они улыбались мне, здоровались, рассказывали, как прошел день, что у них новенького, кто в кого влюблен, иногда жаловались друг на друга. По сути, у них все было как у людей: они так же любили и страдали, смеялись и плакали, рождались и умирали, они даже умели воевать, ненавидеть и мстить. И однажды я понял, что зря потратил столько сил, набил столько шишек, мечтая попасть в страну покоя, гармонии и счастья. Я стал седым, но так и не построил дома на земле, не стал человеком, как не свил гнезда и не стал настоящей птицей. Я понял: все, на что я потратил жизнь, было только детской мечтой, погоней за призраком счастья. А когда я понял все это, казалось, что сердце внутри разорвалось на мириады крошечных птичьих сердечек, что крылья за спиной стали такими огромными, что заслонили солнце, и мир, вчера еще полный надежды, погрузился во мрак вечной ночи. Из моей груди вырвался какой-то не человеческий и не птичий крик. Это был крик отчаяния и безысходности… И тогда я разжал руки, отпустил перекладину, на которую опирался, развязал страховочный шнур и … отдал себя во власть неба…

16.10.2012
 

 
Рейтинг: +4 570 просмотров
Комментарии (6)
Ирина Ковалёва # 18 октября 2012 в 12:07 0
Мы много летаем в детстве, во сне! Но хотелось бы и наяву! Рассказ понравился! Успехов!
Борисова Елена # 18 октября 2012 в 16:43 0
Чтобы летать наяву, надо приложить много усилий, как делал это герой моего рассказа...
Скальд # 1 июня 2014 в 00:32 0
Чтобы реально полететь,
Надо сильно захотеть !
Отречься от земных оков,
Сделав явь из детских снов.
Отдав себя во власть небес,
И улететь в страну чудес !
Борисова Елена # 1 июня 2014 в 08:48 +1
Все верно: нужно захотеть,
так захотеть, чтоб полететь!
Светлана Янова # 12 августа 2014 в 18:40 0
Елена, рассказ понравился.
Борисова Елена # 12 августа 2014 в 18:54 0
Светлана, спасибо!