– Добрый день. Сорок второе место здесь? – спросил сухопарый мужчина средних лет, просунув гладковыбритое лицо в купе поезда.
Получив молчаливое согласие от особы противоположного пола, он расположился у окна. Его спутницей была женщина тридцати лет с серьёзным выражением лица, и с поломанной ногой в гипсе. Достав книжку, она уткнулась в неё, всем своим видом демонстрируя своё отчуждение.
– Вы читаете «Поющие в терновнике»? – спросил мужчина.
– Как видите – ответила девушка, и пристально взглянула на любопытного соседа по купе.
– Я когда-то давно читал это произведение, очень занимательное и поучительное, должен сказать, но мне не понравился конец – сказал мужчина, и почему-то загадочно улыбнулся.
– Это почему же? – спросила девушка, и так же загадочно улыбнулась ему в ответ, словно перекривляя его.
– Я бы ответил, но вам будет неинтересно читать – сказал он.
– Ничего страшного, я видела фильм – настаивала она.
– Понимаете, какая штука, в жизни и без того много грязи, и когда человек берёт в руки книжку, он желает на подсознательно уровне окунуться в иной мир, где нет всей этой кутерьмы, присущей нашему быту, где всё заканчивается, как в сказке – хеппи-эндом. Тогда как трагический исход всегда несёт в себе тягостное ощущение, и никакие нравоучения и тому подобные штуки не могут скрасить это чувство – ответил он, и опять улыбнулся, но на этот раз уже с оттенком грусти.
– Странно, а я думала, что такой точки зрения придерживаются только женщины – сказала она, и опять уткнулась в книжку.
Поезд тронулся, замельтешили пейзажи, и монотонный стук колёс умиротворяющей тоской разлился в крови путников. Спустя какое-то время, мужчина снова попытался завести разговор:
– Нам с вами придётся бок о бок находиться долгое время, поэтому разрешите представиться – Виктор.
– Лена – сухо ответила ему девушка, не отрываясь от чтения.
Но навязчивый попутчик не отступал:
– Лена – очень интересное имя, и говорящее само за себя, сколько я не встречал симпатичных девушек с этим именем, все они, как один, были буки. А хотите, я угадаю вашу профессию? Вы педагог русского языка и литературы в начальной школе.
После этих слов девушка, отложив книжку, внимательно посмотрела на настырного мужчину, и, скрестив руки, спросила:
– Почему вы так решили?
– Ваше поведение выдаёт вас с головой – ответил он.
– Какое такое поведение? – возмутилась девушка – Чем моё поведение отличается от поведения, допустим, бухгалтера? объяснитесь, пожалуйста.
– Если бы на вашем месте был бухгалтер, – молвил Виктор – он бы представился по имени и отчеству, а не просто Лена – это, во-первых; во-вторых, не вёл бы себя так высокомерно; и, в-третьих, не взял бы с собой в дорогу столь романтическое чтиво, его бы вполне удовлетворил лубочный детектив. Этого достаточно, или продолжить?
– Продолжайте, будьте любезны – молвила девушка.
– Вы знаете, я по профессии врач – улыбнувшись, продолжал Виктор – нет-нет, не психолог и не психиатр, я всего лишь на всего терапевт. Так вот ко мне приходят на приём люди разных профессий, и, поверите вы мне или нет, но у каждой профессии есть ряд сопутствующих заболеваний, чьё происхождение напрямую зависит от рода, так сказать, трудовой деятельности пациента. На примере возьмём того же бухгалтера: чаще всего люди этой специальности страдают кишечно-желудочными расстройствами, внешние симптомы которых – общая апатия, вялость и потухший взор.
– Это очень интересно, – молвила Лена – и какие же заболевания преследуют учителей русского языка и литературы?
– «Прежде всего, это бессонница, вследствие чего, человека этой профессии выдаёт бледный цвет лица, повышенная раздражительность, ну и, конечно же, умный взор, но этот последний симптом происходит уже не от болячек, а от непосредственного общения с классиками.
– Уж кого-кого, а классиков на своём горбу я перетаскала прилично, – фыркнула Лена – вот, кто кровушки отпил, так отпил. И всё это вы прочитали на моём лице – просто поразительно! А хотите, я, в свою очередь, расскажу о вас добрый доктор Айболит?
– Буду очень признателен.
– Ну, так слушайте же, и, уж если что, прошу вас не обижаться, и, по-возможности, поправлять или дополнять моё, если так можно выразиться, заключение, а по-вашему – диагноз: начнём с имени – Виктор, Виктор у нас означает Победитель! А победителей, как известно не судят, но в нашем случае мы сделаем исключение, и осудим вас по полной. Как я понимаю, вы выдающийся врач, и без пяти минут мировой светило медицины. Были женаты всего один раз на девчонке из соседнего подъезда: вашей первой и единственной любви! Но однажды случилось то, что вы, ну никак, не ожидали – она полюбила вашего лучшего друга, и бросила вас на произвол судьбы; или нет, не так: она заболела неизлечимой болезнью, и долго и мучительно умирала у вас на руках. С тех пор вы одиноки и больше не верите в счастье. Вот такой вот хеппи-энд!
– А вы жестоки, – констатировал Виктор – вам палец в рот не клади. Но вы, моя любезная соседка, ошибаетесь: никакой я не выдающийся, хотя моя диссертация и удостоилась похвалы, как вы изволили выразиться, медицинских светил; да и к тому же я женат, и счастлив в браке; имею дочку четырёх лет. Вот так-то.
– Допустим, я в чём-то ошиблась, – молвила Лена – но в одном я права: вы одиноки.
– Это, как же? – спросил Виктор.
– А вот так же! – ответила она – Хотите тест? всего лишь педагогический тест: вот ответьте мне, вы верите в любовь с первого взгляда?
– Как врач, – деловито отвечал Виктор – могу с полной ответственностью сказать, что такой процесс в организме человека вполне естественен, и поэтому возможен.
– Тогда я – отчеканивая каждое слово, молвила Лена – могу так же с полной ответственностью заявить: вы доктор, как бы того не желали, где-то в глубине души – одиноки! так как только одинокие люди могут позволить себе верить в Бога, в дьявола, и в любовь с первого взгляда.
– Но позвольте, – не унимался Виктор – если уж на то пошло: я не верую ни в Бога, ни в дьявола, это уж вы никак не сможете оспорить.
– Да, в этом вы не одиноки, – хищно улыбнулась Лена, и зачем-то подмигнула ему – но вы верите в любовь с первого взгляда, и этого вполне достаточно.
– Ну, с таким подходом можно предугадать начало третьей мировой войны – заключил Виктор.
– Война – это мужское дело, – парировала Лена – а уж любовь оставьте нам, и не спорьте!
– Да, разве с вами поспоришь. С женщиной, как известно, спорить бесполезно. Давайте сменим разговор. Вы мне лучше расскажите, что с вами произошло? – спросил Виктор, указывая взглядом на гипс.
– Вы не поверите, – почему-то смутившись, отвечала Лена – меня угораздило влезть в капкан: собирала лечебные травки, и – бац!
– Неужто это возможно?! – соболезнуя, возмущался Виктор – этих браконьеров нужно отдавать под суд за такие опасные способы ловли. И как же вы выпутались-то?
– Тяжко было. Всю меня вынули. С трудом ноги унесла. Но ничего, как видите, цела осталась, и то хорошо, а нога со временем заживёт.
– Судя по гипсу, – молвил доктор – и недели ещё нет. Не опасно ли? дорога, есть дорога.
– Ничего страшного, я на костылях уже на следующий день летала, как бешенная – ответила Лена, и опять загадочно подмигнула доктору.
На что, он тут же повеселел, и разошёлся в дельных советах относительно поломанной ноги.
На следующей станции к ним присоединились ещё двое пассажиров, тем самым, заполонив купе поезда полностью. Это была довольно уже пожилая женщина с ребёнком пяти-шести лет. Ребёнок был упитанный, как пампушка, и при этом жуткий непоседа, постоянно требующий у матери, что-нибудь покушать. Первое, что сделало это дитё, так это без спросу протиснулось к окну, достало колбасу, и, глядя в окно, стало уплетать с пирожками за обе щёки, при этом, что-то мурлыча себе под нос. Это зрелище невольно вызвало улыбку у доктора, и он, еле сдерживаясь, чтобы не засмеяться, вышел из купе. Спустя, какое-то время, он вернулся и застал мальчика за тем же занятием, но в этот раз у него в руке вместо колбасы была куриная нога. Доктор не сдержался и прыснул смехом, на что, мать мальчика заметила: «Будьте здоровы!», он в ответ кивнул ей головой, и опять чихнул таким же способом, после чего пожеланий здравствовать уже не последовало. Между тем круглолицый карапуз, облизывая пальцы, в упор уставился на доктора, осматривая его с ног до головы, а затем вдруг обратился к нему с вопросом:
– Дядя, а вы были на Луне?
– Нет – ответил, улыбаясь, Виктор.
– А на Марсе? – не унимался мальчик.
– Нет, и на Марсе мне не довелось побывать – сказал Виктор, и уже по-настоящему чихнул.
На что, мать непоседы, в очередной раз, пожелав ему здравия, обратилась к нему с ласковой просьбой:
– Вы на него не обращайте внимание, он у нас поздний ребёнок, и очень разбалован, ежели, что не по нём, так он сразу в слёзы или крик. Прямо, не знаю, что с ним делать. Капризный чертёнок!
– А отец что же? – вмешалась Лена.
Этот вопрос, видимо, поставил женщину в неловкое положение, и она, смутившись, лишь после продолжительной паузы ответила:
– Его отец безвылазно торчит под землёй.
На что, Виктор тут же спросил:
– Шахтёр, стало быть?
– Да, – ответила женщина – шахтёр, всё ковыряет и ковыряет бедную землю матушку. У него вахтовые смены: месяцами дома не бывает, ну, и сын всё время на мне; а я мать, что с меня взять – ни отругать, ни шлёпнуть не умею. Вы уж если что не обращайте на него внимание.
– Дядя, а дядя, – снова заговорил пухлый чертёнок – а вы под землёй были?
– Нет, малыш, не был, – отвечал, улыбаясь, Виктор – и питаю надежду, что в скором времени туда не попаду.
– Вы боитесь? – спросил мальчик.
– Да, боюсь – сказал Виктор и посмотрел на Лену.
– А я нет, – не отставал чертёнок – я не боюсь темноты. Дядя, а вы боитесь темноты?
– Что пристал к дяде, – вмешалась его мать – не видишь, дядя устал, ему надо отдохнуть.
– Ничего, ничего, – успокоил её доктор – мне не трудно, у меня у самого дочка, такая же почемучка.
– А вы, по всему видно, хороший отец – с иронией молвила Лена – и такой же добрый; не покатаете мальчика на шее?
– Я-то добрый, – отвечал Виктор – а вот вы почему-то злитесь на меня.
– Ну, что вы, – улыбнулась Лена – я просто хочу проверить вашу шею на выносливость, так как имею намерение также воспользоваться ею: жутко хочется курить, а на костылях в поезде, сами понимаете.
– Ну, если на то пошло, – встрепенулся Виктор – то в вашем распоряжении не только моя шея, но и также все остальные мои конечности, располагайте мной, как вам заблагорассудится.
Но вредный мальчик не хотел отпускать дядю просто так, и поэтому продолжал сыпать вопросами:
– Дядя, а вы любите чеснок?
– Да, – ответил дядя.
На что, мальчик, закрыв свой нос рукой, пробубнил:
– Поэтому у вас так воняют ноги?
Тут уж Виктору ничего другого не оставалось, как оспаривать это бестактное предположение маленького паршивца. Но тот никак не хотел отступать, и настаивал на том, что это от дяди несёт тухлятиной. После неудачной попытки опротестовать это обвинение, Виктору только и осталось, что ретироваться в тамбур, подцепив на свою шею симпатичную попутчицу в гипсе.
В тамбуре Виктор, то и дело, шутил, и рассыпался в лестных комплиментах по адресу своей новой знакомой. Она же, в свою очередь, скалила зубки, но не настолько грозно, чтобы оставить столь восторженного поклонника без куража и надежды.
Вернувшись в купе, Виктор застал щекастого мальчонку роющегося в его вещах, тогда как мать его сладко храпела на верхней полке. Столь внезапное его разоблачение нисколько не смутило маленького воришку, а лишь вынудило бросить это занятие и, молча, уставиться в окно; но вскоре сон взял своё, и он полез на свою полку. За окном вечерело, моросил мелкий дождик, а запах кофе, распространяемый проводницей, навевал покойные мысли.
– Хотите вина? – предложила Лена.
– У меня есть коньяк – сказал Виктор, и полез в сумку.
С самой первой минуты, как только он вошёл в купе поезда, его словно неведомой силой неотступно влекло к этой загадочной незнакомке. Это притяжение было столь необычным, и даже в какой-то мере бессознательным, что ему временами казалось, будто это всё происходит с ним во сне. Сидя друг напротив друга, они много говорили, шутили и тихонько смеялись, боясь разбудить прожорливого воришку. Предложение Виктора выпить на брудершафт, было принято ею с радостью. За этим приятным занятием, его внимание привлёк и одновременно ужаснул свежий шрам на шее его загадочной спутницы, он был распростёрт от уха до уха. Он вздрогнул и отшатнулся, но тут же, взяв себя в руки, вновь заставил себя взглянуть на обезображенную часть тела. Но на этот раз вместо шрама он смог разглядеть, словно в просвете табачного дыма, лишь рубиновое ожерелье, и ничего более. Но и такой встряски было вполне достаточно, чтобы охладить пыл обескураженного волокиты. Он попытался встать, но тут же плюхнулся на место, голова его кружилась и тошнота подступила к горлу. Привстав, он потянул вниз окошко; ворвавшийся свежий воздух отрезвил его сознание, но совсем не надолго. Когда он в очередной раз взглянул на свою попутчицу, его глазам предстала большая змеиная голова. Он резким движением схватил её за шею и, как пушинку, выбросил в приоткрытое окно, которое тут же закрыл. Но стоило ему лишь сесть на место, как в закрытое окошко, кто-то постучал; увиденное им зрелище за стеклом настолько ужаснуло доктора, что он затрясся в судорогах: рядом с окном летела страшная старуха в ступе, напоминающей гипс его спутницы, и помахивала костылём, словно метлой. Он попытался взять себя в руки и на мгновение закрыл глаза, в этот момент его пронзила жуткая боль в ноге, открыв глаза, она увидел, как щекастый мальчик, но уже с рожками и хвостом, грызём его ногу; а его мать, свесив копыта с верхней полки, хохочет в истерике. В эту же секунду боль достигла апогея, и он потерял сознание.
Пришёл доктор в себя, когда было уже совсем светло. Голова шумела, а во рту было сухо. В купе никого не было, но за дверью были слышны шум и возгласы прожорливого сорванца и его матери. Выйдя наружу, он увидел людей в форме – это была милиция. Оказывается, эта незнакомка в гипсе была никто иной, как известная в узких кругах аферистка по кличке «Лейла». А мои денежки и ценные предметы, как, впрочем, и моих незадачливых соседей, испарились вместе с симпатичной и загадочной попутчицей.
Помочь сайту
Поздравления
