Только одна ночь

31 октября 2013 - Вениамин Ефимов

Народный артист СССР Георгий Барсов метался в сильном возбуждении по люксу гостиницы "Север”. В Мурманске он оказался совершенно случайно. Самолет, в котором он летел в Москву из Хельсинки, совершил вынужденную посадку. И ему сообщили, что, по крайней мере, в ближайшие двенадцать часов из-за погодных условий добраться в столицу будет невозможно. За окном номера, в которое время от времени он заглядывал, была унылая полярная ночь. Только снежная поземка металась по безлюдным улицам, тускло освещенным запорошенными редкими фонарями. После ярко иллюминированного Хельсинки народному артисту казалось, что он оказался на провинциальном кладбище. В дверь робко постучали.
-Наконец-то - подумал он и крикнул - открыто, заходите.
Вошла молоденькая коридорная, которую он отправлял несколько минут назад за водкой.
- Извините, Георгий Владимирович, но ничего спиртного я не нашла.
- Как это не нашла?- оторопело спросил он - Время только одиннадцать вечера. Купите в буфете.
- Нет ни у кого, а буфеты закрыты, да и не держат теперь спиртного в гостиницах по горбачевскому указу. У нас вообще строго после того, как в номере скончалась Юнашева.
Барсов вспомнил, что известная актриса и сценарист Юнашева умерла в номере мурманской гостиницы.
Говорили, что рядом с её бездыханным, худеньким телом валялась опорожненная чекушка.
- После той истории почти всех из администрации гостиницы уволили и теперь очень строго со спиртным - продолжала коридорная.
- Так что же прикажете и мне помирать в вашей дыре - крикнул Барсов - Куда я попал, Господи помилуй! У меня депрессия. Вы знаете, что это такое? Идите куда хотите, звоните своему начальству, но чтобы через десять минут водка была у меня в номере, или я по кирпичику этот ваш чум разберу.
Девушка, испуганная его криком, скрылась за дверью.
Откуда ей было знать про эту безобразную тварь -депрессию. Зато он-то Георгий знал, что это такое.
Знал, как эта гадина вдруг устраивается на твоем загривке, задними лапами упирается куда-то в живот, а передними сжимает грудь, удерживая в пасти твой мозг и слизывая мысли. И с каждой минутой усиливает хватку, не давая не только дышать, но и просто думать. Профессор- психиатр, к которому когда-то обращался Георгий Владимирович, тогда внушительно ему сообщил:
-Это состояние, с которым вам придётся бороться всю жизнь. Если не бросите привычку выпивать, оно вас непременно доконает.
Потом профессор повернулся к его сестре Насте, тоже известной актрисе, которая собственно и притащила Георгия на приём, сказал:
-Сам он не справится. Советую пройти курс лечения в стационаре.
Это его тогда сильно поразило. Впервые в жизни с ним обращались как с неразумным дитём. Целый месяц он пролежал с сумасшедшими в закрытом отделении. Его поместили в отдельную палату, но всё равно было очень тяжело. Но ещё хуже стало потом. По годами установленной традиции, после спектакля, актеры непременно выпивали на посошок, перед тем как разойтись по домам. Эти дружеские посиделки значили для него слишком многое. И, перестав участвовать в них, он словно вычеркнул из своей жизни значительный разноцветный пласт. Отдалился от приятелей. Хотя, надо сказать, что эти три сухих года были лучшими по количеству новых ролей. Да и звание народного ему присвоили именно в этот период. Но ощущение утраты чего-то радостного и существенного не оставляло его с тех пор ни на минуту. И вот в Финляндии он и позволил себе расслабиться. После столь долгого воздержания, появилась предательская уверенность в том, что он здоров.
Вокруг сновали молоденькие актрисульки с такими соблазнительными ножками, что он не удержался. Все началось с бокала шампанского, после которого ощущение полноты жизни стремительно вернулось к нему. Потом он несколько раз спускался в бар, заказывал виски и наслаждался, казалось бы, навсегда забытым его вкусом. Как он добрался до своего номера, совершенно не помнилось. Пробуждение было безрадостным. Георгий проснулся на ковровом покрытии рядом с неразобранной кроватью. Самое ужасное заключалось в том, что под ним, одетым в смокинг, была лужа. Такого ещё никогда не случалось и потрясло его. После горячего душа, когда он натягивал на себя джинсы, пришло понимание - всё на своих старых местах. Болезнь никуда не делась и гадина на загривке орудует с ещё большей яростью, чем прежде. Он поспешил в бар и, только приняв два бокала водки, почувствовал облегчение. Тут же сообразив, что надо срочно убираться домой в Москву, он заказал билет на самолет. А через два часа уже в аэропорту, когда объявили, что время вылета московского рейса переносится на несколько часов, обреченно поплёлся в бар, из которого выбрался только, когда уже шла посадка. Потом вместо Москвы самолёт приземлился в Мурманске, а он очутился в этой западне из невероятных обстоятельств. Именно так он расценивал своё положение. И теперь ругал себя за то, что ещё на пару дней не остался в Финляндии. Там хоть выпивки было достаточно, не смотря на полусухой закон.
В дверь опять постучали. Коридорная с трагическими нотками в голосе сообщила
- Нет, Георгий Владимирович, ни у кого водки. Я уже всех знакомых обзвонила, ни у кого даже дома нет. А то бы я мигом на такси съездила.
И видя, как его с детства по фильмам знакомое лицо становится бледным и злым от бешенства, внезапно предложила
- Может скорую вызвать?
Он вопросительно посмотрел на неё.
- Это ещё зачем?
- У них же, у врачей, спирт есть. Уж для вас то, думаю, не пожалеют.
- Вызывай. Мне кажется, так или иначе, в эту ночь не миновать мне врачей.
Коридорная умчалась воплощать эту идею. Минут через двадцать она уже завела в номер доктора. Тот, вникнув в суть вопроса, сходу их разочаровал.
- Вот весь наш спирт - и достал маленький пузырек - тут грамм тридцать не больше. Едва ли вас это устроит. А вот где взять шнапс я знаю. Сегодня был вызов к бармену с "Марии Ермоловой”. Он ногу подвернул. И дома у него выпивки больше, чем в винном отделе. Хотите мы вас к нему подбросим.
Георгий, чувствуя как гадина на загривке плотнее сдвинула пасть, спросил
- Может вы, голубчик, как-нибудь без меня съездите, я деньги дам, разумеется.
Врач в ответ только улыбнулся так, что стало понятно, сказана глупость. Пока ехали по заснеженным улицам в машине скорой, Георгий отметил, что эти хлопоты, да и просто общение с людьми, принесли некоторое облегчение. Эх, сейчас бы сыграть что-нибудь трагическое и настроение соответствует. Спектакль для актёра самое лучшее лекарство. Он припомнил, как совершенно больной с высокой температурой выходил на сцену, а к концу спектакля чувствовал себя бодрым и здоровым, и температура становилась даже ниже нормы. Фронтовики во время войны, говорят, тоже болели крайне редко. А ведь этот феномен никем, наверное, не изучался, как и то, почему актёры так рано уходят из жизни. И какая они легкая добыча для этой зверюги - депрессии. Он с завистью посмотрел на доктора, с лица которого не сходила счастливая улыбка. Наконец машина остановилась у подъезда опрятной девятиэтажки. Доктор, выходя из машины, предупредил
- Посидите, я мигом, только почву подготовлю.
- Интересно, что он сейчас скажет ничего не подозревающим людям, которые возможно уже спать легли?- подумал Георгий, ощущая стыд, но гадина на загривке, тут же, дала знать о себе. И, толи оправдываясь, толи окончательно наглея, он шепотом проговорил
- Ладно, не до жиру, быть бы живу.
Из подъезда выскочил доктор
- Идемте, ждут - сообщил он, от радости этот бармен чуть не умер. Глаза так выпучил, что я думал - выскочат. Лифт поднял их на четвертый этаж. В проёме открытой двери их поджидал высокий парень, опирающийся, как на костыль, на швабру.
- Олег - представился он - заходите и чувствуйте себя как дома. Вы даже не представляете, как я вам рад. Георгий попрощался с доктором и огляделся. Аллюминивые двери с витражами вместо обычных стёкол. Дорогая мебель, выставленный на видное место хрусталь с подсветкой – всё подчёркивало обеспеченность хозяина.
- Проходите, присаживайтесь.
Сам же он, прихрамывая, проковылял к бару.
- Что будете пить? У меня всё есть. И джин, и виски, и коньяк, и водка.
- Честно говоря, я не хотел бы вас стеснять своим присутствием. Незваный гость - сами знаете.
Георгий, достал бумажник, но Олег протестующее замахал руками.
- И слушать даже не хочу. Вы меня нисколько не побеспокоили. Я ложусь поздно, жена на телевидении работает, приходит ночью.
Он поставил перед гостем несколько бутылок со спиртным, стаканы и вазочку с ореховым ассорти
- Поправляйтесь, а жена скоро придет, покормит горяченьким.
Георгий Владимирович налил себе в стакан джин, слегка разбавил тоником и спросил
- А вы что пить будете?
- Обо мне не беспокойтесь. Я от вашего присутствия, можно сказать, пьян. А вообще-то я непьющий. Ведь пьяный бармен - это нонсенс. Это опаснее чем пьяный летчик. Гадина на загривке нетерпеливо заелозила и Георгий поторопился сделать большой глоток. Он подождал, когда жидкость обожгла желудок, достал сигарету и вопросительно глянул на хозяина.
- Курите, курите, пожалуйста, у меня и жена курит. Я когда-то в армии чуть было не пристрастился, но вовремя одумался.
- Да вы я смотрю святой - усмехнулся Георгий - не скучно совсем без вредных привычек?
- И я не без греха, Георгий Владимирович.
- Не пугайте меня.
- Правда, правда. Я, Георгий Владимирович, стихи пишу. И хотел бы очень просить вас послушать кое-что, а может даже высказать своё мнение. Вас это не очень обременит?
- Ну что вы, Олег, почитайте, конечно. Только ведь я плохой судья. В стихах не понимаю ничего. Разве только, как их читать надо, посоветую.
- Вот и спасибо мне больше ничего и не надо.
Он поковылял в другую комнату и через секунду вернулся с пухлой, в кожаном переплёте, тетрадью. Потом уселся в кресло напротив и принялся её листать, тихо приговаривая
- Кто-кто, а вы-то поймёте. Ну что прочесть? Да хоть вот это, пожалуй.
Он начал читать неумелые, длиннющие стихи, время от времени бросая взгляды на Георгия. А тот, делая вид, что внимательно слушает, размышлял о том, что заставляет этого здоровенного парнягу с рябым лицом от рубцов после прыщей, взорвавшихся когда-то в юности, сочинять пустые, скучные стихи. И не мог найти ответа. Внезапно в дверь позвонили, и лицо Олега исказила толи гримаса, толи судорога.
-Это супруга - с досадой сказал он и поспешил в прихожую.
Пока оттуда звучали приглушенные голоса, Георгий приготовил себе ещё один коктейль. За всё надо платить, не нами это придумано, не нам отменять. Спасибо хоть с рюмками в руках фотографироваться не просит, а стихи читает. В комнату вошёл Олег с женщиной. Георгий встал, чтобы поздороваться и сразу отметил, что она не смотрит на него, как на идола, в ее глазах было понимание и сочувствие. Так смотрели только близкие. Сестра Настя и может быть ещё два три человека из коллег. От этого взгляда сразу стало тепло и, как ни странно, тревожно. Он не мог оторваться от молчаливого созерцания её лица, совершенно не осознавая, что это становится неприличным.
- Я Георгию Владимировичу стихи читаю громче, чем надо - сказал Олег, пытаясь оживить этот стоп кадр - приготовь нам, что-нибудь горяченькое.
Она перевела взгляд на мужа, потом опять посмотрела на Георгия и сказала
- У нас только рыбные пельмени. Будете?
- Пельмени я люблю, правда, рыбных никогда не пробовал.
- У нас тут они вкусные. Я сейчас.
И она поспешила на кухню.
Олег, явно нервничая, опять взялся за тетрадь.
- Продолжим, если вы не возражаете?
- Конечно, читайте, Олег. Я вас внимательно слушаю.- А сам подумал - Отчего так много людей бездарных с такой настойчивостью стремится в писатели и актёры. Сейчас некоторые артисты люди довольно богатые. Но основной массе завидовать не приходится.
Георгий родился в театральной семье. И мать, и отец были актёрами. С деньгами у них всегда было плохо. Жили по общежитиям. Перед тем как они с сестрой поехали поступать в Москву, в театральный, жили в Челябинске. Театр, располагался на центральной площади города и по архитектуре напоминал мавзолей. Он был выстроен в двадцатые годы, как раз после смерти вождя. И, несмотря на свою мрачную архитектуру, вызывал, как ни странно, светлые чувства. Это был родной дом. Стать актерами они с сестрой были просто обречены. Оба выросли за кулисами. Другие профессии им были просто не ведомы. Правда, соседом по общежитию, при театре, был профессор Приображенский, муж актрисы Романовой. Это был старик с седыми громадными усами, очень похожий на моржа. Его знали именно как мужа актрисы. А то, что он когда-то преподавал в Киевском университете и его студентом был Н.А Булгаков, об этом никто даже не догадывался. Георгию это стало известно через много лет от актера М.М. Яншина. Профессор отсидел почти двадцать лет в сталинских лагерях. Он очутился на Южном Урале потому, что Киевский мединститут был эвакуирован в начале войны в Челябинск и кто- то из бывших коллег вызвал его туда. К нему из Саратова приехала жена. Говорили, что в первую минуту их встречи он воскликнул
- Люся, как ты бедная постарела. Что с тобой сделали, чёртовы коммуняки.
На что жена ласково, прокуренным голосом, ответила
- А ты нисколько не изменился, каким был неосмотрительным балбесом, таким и остался.
Приображенский, был заядлым преферансистом. Компанию ему составлял ещё один профессор Колмановский-отец будущего композитора. Остальные участники игры постоянно менялись.
Частенько, в середине партии, в самый напряженный момент, за кем - то из них приезжали на машине, а чаще на лошадке, запряженной в сани, и увозили на срочную операцию. Старики, в этом случае, вели себя совершенно одинаково. Чертыхались, проклинали свою профессию, но в конце концов ехали и блестяще выполняли свою работу. Их очень уважали, но стать врачом, ни Георгию, ни его сестре Насте даже в голову не приходило. Они мечтали об актерстве. Он вспомнил, как с сестрой приехали в Москву поступать в театральное училище и первую ночь спали, сидя на ступеньках не очень чистой лестницы Казанского вокзала. Настя дремала, облокотившись на чемодан, а Георгий уселся на две ступеньки ниже и моментально отключился, положив голову на ёе колени. А утром оба отравились, съев, купленные здесь же на вокзальной площади, беляши. И потом добирались на экзамены из больницы на Волоколамском шоссе, куда их немедленно положили. И не чувствовали себя несчастными и неприютными. Наоборот были рады этой случайной крыше над головой. К тому же ещё там кормили. И главное в больнице они познакомились с Полей. Она работала в отделении санитаркой и, сразу после выписки, привела их в свою маленькую квартирку, которая стала их домом на долгие четыре года учёбы, и не только не брала с них плату за это, но тратила ещё на них свою ничтожную зарплату.
Не случайно он вспомнил её. Поля смотрела на них с Настей с таким же выражением, как минуту назад и жена Олега.
- Как её зовут?- Попытался вспомнить Георгий. Он с трудом дождался, когда чтец сделал паузу и спросил
- Как, Олег, твою жену зовут? Я не расслышал.
- Полина- с плохо скрываемой досадой ответил он, явно недоумевая, какая связь между его «нетленкой» и женой.
- Не может быть!
- Точно. Полина Фёдоровна Малютина.
- Это просто невероятно! Просто невероятно!
- Что невероятно?
- Понимаешь, Олег, когда-то много лет тому назад нам с сестрой посчастливилось встретить одну пожилую женщину. Невероятно прекрасную женщину и её тоже звали Полина.
- Георгий Владимирович, а стихи мои не понравились?
- Ну, с чего ты это взял? Стихи как стихи, не хуже, чем у других.
Если бы он увидел лицо Олега после этих слов!
Но в это время в комнату вошла Полина с кастрюлей и тарелками в руках. Она расставила всё это на столе и спросила
-Пельмени с чем будете? Уксуса, к сожалению, нет, но есть сметана, а вместо уксуса можно лимон выдавить.
- Да как угодно. Можно и со сметаной и с лимоном.
Вы садитесь с нами, мне не терпится вам одну историю рассказать, связанную с вашим именем.
И Георгий поведал им, как они с сестрой приехали покорять столицу.
- Потом Полина так и жила с нами - закончил он рассказ - родных у неё не было. Мы с сестрой её и похоронили через много лет. И вот, что я думаю. Имена очень многое значат. Возможно, они и судьбу, и характер определяют.
- Вы, Георгий Владимирович, совершенно правы. -Растроганно перебил его Олег - у меня есть как раз об этом стихотворение. Если позволите, я его прочту.- Он прикрыл глаза своей громадной ручищей и продекламировал нараспев - Я был рожден невинной бяшкой, с глазами полными любви, но жизнь исправила промашку, из десен вылезли клыки.- Тут он неожиданно всхлипнул, но сделал предостерегающий жест рукой и продолжил уже рыдая – Потом, острее стала морда и когти начали расти. Извините, не могу дальше. Он замотал рукой, словно отгоняя назойливую муху.
- Вот и прекрати, пока читать. Успокойся. Попросила Полина. Олег смерил её злым взглядом.
И обращаясь к Георгию, сообщил сквозь слёзы.
Не везёт нашему брату с женами. Это ещё со Льва Николаевича повелось.
- Да что он, в конце концов, издевается надо мной, или действительно идиот.- Пронеслось в голове у Георгия. Но он сдержал себя
- Ты, Олег, очень эмоционален. Само по себе это не плохо, до тех пор, пока не мешает делу, пока эмоции не захлёстывают смысл. Смотри, какая несуразица получается. Ты читаешь - Я был рождён невинной бяшкой. Стало быть, речь идет о твоей матушке. Но, слово бяшка, тогда, согласись, неуместно. О матери так говорить нельзя, да и по смыслу, получается, о себе. Значит нужно употребить прилагательное - невинным. Мелочь, конечно, но она всё портит. И сопли в данном случае лишние.
– Да, да - продолжая всхлипывать, сказал Олег
- Я - полное дерьмо. Понимаю. Вот и Полина, давно так считает.
- И отец протоирей могут подтвердить - не удержался и съязвил Георгий.
- Извините, я лучше уйду.
Олег поднялся и, опираясь на швабру, поковылял в соседнюю комнату. При этом его лицо приобрело обиженное и какое-то высокомерное выражение.
Полина пошла за ним, прикрыв плотно за собою дверь, из-за которой, тем не менее, был слышен его сварливый и обиженный голос
- Эх, я болван наивный. Думал это настоящий человек. Правильно Ираклий Андронников Гафту говорил, что все артисты дураки. Даже великие. А я от себя бы добавил - ещё и алкаши. Уж я-то насмотрелся на них вволю. Знаю я этих артистов и режиссеров, они у меня пьяными мордами всю стойку до дыр протёрли. Такие же люди, как все остальные, только пьют больше. Что ты тварь тупая лыбишся. Крикнул он уже обращаясь к жене. – Попробуй, сочини хоть строчку членораздельную, потом лыбься. Это надо же! Сидеть у меня дома, жрать мою водку и надо мной же издеваться. Георгий почувствовал, будто ему влепили пощечину. Он встал и пошел в прихожую, где начал одеваться. Немедленно туда вышла смущенная Полина
- Не обижайтесь, он не в себе, когда речь идёт о стихах.
- Я это заметил.
- Подождите меня в подъезде, я вас провожу.
- Ничего не надо. Я не маленький, такси поймаю.
- Какое такси, Георгий Владимирович? Ночь на дворе. Это ведь не Москва. Дайте мне ровно три минуты.
Она выпустила его и прикрыла дверь. Георгий спустился на один пролет и остановился у окна. Его, как обычно в самый неподходящий момент, вдруг разобрал смех.
-Вот тебе и бяшка с клыками. Ну, где ещё такое увидишь. Дернул же меня черт за язык. Взялся критиковать этого пиита. «Артисты все дураки». Андронников мог конечно такое ляпнуть. Надо будет при случае Гафта расспросить.
По лестнице спустилась Полина. В её руках была сумка. Она поставила её на подоконник. Глядя на его весёлое лицо, сказала.
- Смеётесь? А Олег всё плачет. Забавно, не правда ли?
Она достала сигарету, закурила и облокотилась на подоконник, навалившись лбом на оконное стекло.
- Давно вы с ним живёте?- спросил Георгий.
- Давно.
- И что всё время так?
- Бывало и хуже. В баре познакомится с каким-нибудь деятелем, притащит домой и начинает читать свои стихи. И не дай Бог кто-то критически отзовётся. В драку лезет и мне за компанию достается.
- А почему бы ему не вступить в какое- нибудь объединение таких же самодеятельных поэтов. Читал бы там свои стихи.
- Да он себе сам все пути отрезал. Явился на их собрание, почитал стихи и конечно, притащил парочку новых товарищей домой. А когда они начали критиковать, представился членом союза советских писателей, лауреатом какой - то литературной премии.
- Зачем?
- А чтобы уважали. Они его разумеется высмеяли. Получилась безобразная сцена с мордобоем.
- Зачем вы с ним живёте?
- Я некрасивая и старше его. Хотелось семьи, деток. А замуж никто не звал.
- Кто это тебе сказал, что ты некрасивая? - переходя на "ты” спросил Георгий.
- Я это и сама знаю.
- Ты прекрасна.
Полина повернулась к нему.
- Осторожней, Георгий Владимирович. Я ведь женщина, могу и поверить.
- И правильно сделаешь.
Он медленно наклонился и стал делать то, что ему хотелось с первой минуты знакомства, целовать её лицо, мягкие податливые губы.
Снизу раздался сигнал машины.
- Это такси - сообщила Полина - я по телефону вызвала.
Он, продолжая держать её в объятиях, губами отыскал ухо и шепнул
- Выходит ты врушка?
- Угу. Не хотела вас одного отпускать.
Они вышли на улицу и, не отрываясь друг от друга, протиснулись на заднее сиденье и так, молча, доехали до гостиницы. И потом, в обнимку, поднялись на второй этаж, прошли мимо обалдевшей коридорной и скрылись в номере. Та, как только за ними закрылась дверь, набрала номер администратора и, сгорая от возбуждения, доложила.
- Барсов тётку в номер привёл.
- Да ты что? Ожил, значит. Шлюху что ли?
- Вот и нет, не шлюху. Ты её прекрасно знаешь. Она с телевиденья. Ведёт по ящику музыкальную неделю.
- Малютину? Это же Олега, бармена жена.
– Какого Олега? Того, что работал в шестьдесят девятой параллели?
- Ну конечно.
- Ой, а я не знала, что она его жена.
- Не сомневайся, жена. Губа у этого Барсова не дура.
- Молодая, мне кажется, для него.
- А ты думала, он на бабушку позарится? Тётка классная.
- Так что делать- то? Ведь не положено.
- Ему можно. Сиди там и помалкивай.
- Можно, так можно, мне не жалко.
- Вот и замечательно.

Войдя в номер, Георгий Владимирович включил свет и помог раздеться Полине. Она в свою очередь раскрыла сумку и достала из неё бутылку джина, тоник, две нераспечатанные пачки рыбных пельменей, баночку со сметаной.
- Вы ведь, Георгий Владимирович, так и не поели.
- Давай, Полина, сразу на ты, и не Георгий Владимирович, а Жора. Друзья меня так называют и ты привыкай - сказал он, нежно её целуя.
- Вам покушать надо – и, улыбнувшись, исправилась
- тебе, Жора, поесть надо. Только пельмени не на чем отварить.
- Да чёрт с ними с пельменями. Обойдусь.
- Нет, так нельзя.
Полина решительно взяла пачку пельменей и направилась к коридорной. Та, словно поджидала её, без лишних разговоров отвела в крохотную подсобку, где нашлись электроплитка и кастрюлька.
Георгий в это время курил у окна и поймал себя на мысли,
что картинка за ним, пару часов назад показавшаяся ему пугающе унылой, не так уж и плоха. Напротив, неяркие фонари делали улицу по-рождественски нарядной. А сугробы напомнили детство, отчего стало как-то сладко-тревожно и, в то же время, тепло и комфортно. Это всё Полина. Какая уютная женщина! Ему хотелось поскорее овладеть ею, но он знал, что это не тот случай, когда надо торопить события. Только бы не вспугнуть удачу. А то, что это удача он определил совершенно точно. Он знал её вкус. Ошибиться было просто невозможно.

Отношения Георгия с женщинами, с тех пор как его стали узнавать на улицах, претерпели сильные изменения. Из романтических, с каждым годом становились всё более деловыми и поэтому не очень радостными. Может быть, поэтому он долгое время ходил в холостяках. Ему хватало встреч мимолётных, ни к чему не обязывающих. Потом сестра Настя познакомила его со своей подругой Ириной, дочерью известного писателя. Ирина была художницей и обладала невероятной житейской хваткой, благодаря которой быстро входила в моду. Они семь лет прожили вместе. Жизнь была ровной, без особых потрясений. Их большая квартира в то время была полна друзей. Время бесконечных ночных бдений, разговоров до утра, время дачных шашлыков, рыбалок без удочек и охоты без ружей. Хорошее время, что и говорить. Ирина была прекрасным партнёром и обладала легким, уживчивым характером. Они и после развода сохранили нормальные отношения. Не смотря на то, что разошлись, когда он совершенно неожиданно застал её с Витей Маркеловым в одной постели. Витя, неудачливый художник, был их соседом по городской квартире и в качестве любовника, казалось, подходил Ирине меньше чем кто - либо другой.
Георгий частенько заходил к нему перекурить. В его студии было всегда тихо. Витёк и сам был отнюдь не болтуном. За многие годы общения едва ли Георгий услышал от него десяток слов. А тут парня словно прорвало. Он охал и ахал так громко, что у Георгия даже появилось желание постучать в двери собственной спальни, прежде чем войти.
Витю, елозившего на Ирине, Георгий совсем не ожидал увидеть, может быть, поэтому и реакция оказалось неожиданной и для самого Георгия. Он начал хохотать, да так, что чуть не свалился тут же на оскверненное семейное ложе. Перепуганный и смущенный Витя, натянул на себя первое, что попалось под руку – свой свитер грубой вязки и в таком виде опустился на колени, извлекая свои трусы из-под кровати, что вызвало ещё более бурный приступ хохота у Георгия. Ирина, напротив, сохранила самообладание. Она накинула халатик, закурила и попросила.
- Ну, хватит, хватит ржать. Чего ты разошёлся?
Георгий только мотал головой и, сквозь смех, указывал на дверь, за которой исчез Виктор и, словно объясняя, повторял.
- Витёк, Витёк хорош.
Смех его был настолько заразительным, а ситуация такой, что и Ирина начала улыбаться. Потом они пошли на кухню решать, как жить им дальше.
Ирина тогда, став серьёзной, спросила
- Жора, а ты вообще-то любил меня когда- нибудь, ну хоть чуточку?
- Оставь ты это, лучше скажи, почему Витя?
- Одинокий он, жалкий, неприкаянный. И любит он меня.
Через полгода они разъехались. Организовывали всё Настя с Ириной. Они устроили так, что его новая квартира оказалась на одной площадке с сестрой. Можно было ходить друг к другу в любое время. Десять лет он не женился. Ирина, после развода, на какое-то время превратилась в его любовницу, и пребывала в этом качестве до тех пор пока не вышла замуж за генерала.

Наконец вернулась Полина. Она поставила на стол кастрюльку с пельменями, заправила их сметаной и придвинула к нему. Георгий потянулся к бутылке с джином и вдруг понял, что гадины на привычном месте нет. Это было удивительно. Она никогда не оставляла его вот так просто. Это было похоже на чудо. Обрадованный, он отодвинул от себя бутылку и как то буднично, не веря себе, сказал
- Что-то пить не хочется.
Полина погладила его по голове.
- Кто ж тебя заставляет.
Она села за стол, поддерживая кулачком подбородок, и смотрела, как он ест. Милое, домашнее создание. В её позе было что-то очень трогательное, и Георгий почувствовал, что на глаза его вот, вот накатит слеза. Он закашлялся и довольно ловко изобразил, что подавился. Она немедленно вскочила, стала колотить его по спине.
- Перчинка попала - пояснил он, а про себя подумал
- да что это со мной? В Финляндии позорно обоссался, а теперь готов расплакаться, как этот бяшка Олег. Потом взял её руку, поцеловал в ладошку и уткнулся в неё лицом, ощущая гладкую прохладную кожу. Она другой рукой опять провела по его волосам, поцеловала куда-то в темечко.

Через какое-то время, когда они лежали рядом, он отметил, что ему совершенно не тесно с ней, как это бывало с другими женщинами и совершенно не хочется, как это всегда бывало после секса, отвернуться и уснуть. Ему вообще не хотелось спать. Он прислушивался к её ровному дыханию и пытался проанализировать то, что он чувствовал к этой женщине. И у него впервые в жизни это не получалось. Ничего подобного не было с первой женой Ириной, ни со второй – Галиной. Кстати это Ирина их познакомила. Случилось это в фойе ресторана «Метрополь», куда Георгий пришел на очередной банкет. Там-то сияющая Ирина представила их друг другу. Галина была в необыкновенно шикарной шубке из соболя. И Ирина, поглаживая невесомый, шелковистый мех и, подмигнув Георгию, сказала
- Посмотри, Жора, какая прелесть. Хвалила она, само собой, не шубку.
Потом за столом она усадила их рядом. Георгию собственно было все рано за кем ухаживать, тем более, что Галина была красива, а её ножки произвели на него куда более сильное впечатление, чем драгоценная шубка. Догуливали большой компанией у Насти, откуда вела давно проторенная дорожка, прямо в его, Георгия, постель. Благо квартиры находились на одной площадке. А через неделю после знакомства и Ирина, и Настя начали на него мощную атаку, которая закончилась грандиозной свадьбой, всё в том же «Метрополе». Галина была дочкой министра и члена ЦК. Сам министр был ростом, как говорится, метр с кепкой, но человек замечательный. Как- то, на даче, ему на глаза попался сценарий, присланный Георгию не откуда-то, а с "Мосфильма”. Тесть начал его листать, потом взял красный карандаш и исчеркал весь его вдоль и поперёк, найдя массу грамматических ошибок. А на последней странице вывел жирную двойку. Потом вручил Георгию и сказал
- Мало того, что всё сплошь враньё, так и записать-то грамотно не могут. Что ж удивляться, что у нас такое кино.
Мыслил он удивительно умно для человека с четырьмя классами образования. Он свою малограмотность не скрывал, любил говорить, что самоучка. Он был очень надежным человеком. Георгий понял тогда, как тестю удалось выжить в тридцатые при Сталине. Что же касается Галины, то она была вся в папу, но только излишне рассудочной, почти бездушной. Она вполне устраивала его в постели, но он, отчего-то, ей изменял, не умея даже себе объяснить, зачем это делает. У них родилась дочка, которую назвали Светой, он вечно занятый видел девочку очень мало. Потом пришло время, когда жена стала его раздражать просто так, безо всякого повода. Он всё чаще засиживался у Насти, ругался, когда сестра выпроваживала его домой. И как только умер тесть, подал заявление на развод. Потом Галина вышла замуж за известного профессора онколога, с которым эмигрировала в Израиль, прихватив с собою дочь. Там они долго не задержались, переехали в Англию. Сколько сейчас дочери? Кажется двадцать два. Или двадцать три. Хороший папа. Возраста единственной дочки не помнит. Последняя пассия была не намного старше.
Да сколько их было - тьмы и тьмы. Все на одно лицо, словно рисованные под копирку. И мысли у всех одни. Выскочить за известную личность. Наплевать дипломат это, врач или артист, здоровый или больной, красавец или урод, молодой или старик. Только бы попасть в обойму избранных. Молоденькие москвички выходили на большую охоту, вооруженные последними достижениями пластической хирургии, косметологии и дизайна. Циничные и целеустремленные, начисто лишенные сентиментальности и отлично осведомленные, где пасется их дичь. А их с флангов и с тыла подпирала армия провинциалок, постоянно прорываясь на передний край и захватывая стратегические высотки. С каждым годом он всё больше ненавидел их, этих охотниц. Пользовался ими, но ненавидел и мечтал встретить женщину из прошлой жизни, из жизни, которая закончилась после того, как он стал всеми узнаваем. Он отлично понимал, что эта мечта утопическая. А она вот неожиданно сбылась. - Возможно, Андроников прав и все актеры дураки, но кое-что и мы умеем - думал он - например, отличить, где игра, а где жизнь.
С первого взгляда ему стало ясно, что Полина - это настоящее. Это действительно мечта, внезапно ставшая реальностью, с которой он не намерен был ни с кем делиться. Он всмотрелся в её лицо, которое в ночном сумраке было загадочным и прекрасным и, словно проверяя, что это не сон, нежно стал целовать ее губы. Она ответила, прижимаясь к нему и даря ощущение единого тела и безграничного счастья. Позже, выйдя из ванной, с тревогой спросила
- Ты совсем не спал?
- Пустое - беспечно ответил он. И, накинув куртку, начал ходить по номеру, прислушиваясь к своим ощущениям. Гадины и след простыл. Он сделал круговые движения головой, чтобы убедиться, что это действительно так. Кроме великолепного ощущения свободы и легкости ничего не почувствовал. Вот значит, чем это лечится. А все эти сауны, процедуры и пилюли полная ерунда.
- Плохо себя чувствуешь?- наблюдая за ним, спросила Полина. Он сел рядом с ней на край кровати и решительно сказал
- С тобой мне никогда плохо не будет. Отныне и до скончания века. Мы сегодня улетим в Москву. Ты выйдешь за меня. Мы будем жить счастливо и долго и никогда не умрём. Согласна?
- Согласна, только боюсь так здорово и быстро не получится.
- Почему?
- Есть кой-какие препятствия.
- Олег?
- Он не самое большое из них. Есть ещё работа.
- Кем ты работаешь?
Она весело рассмеялась и, передразнивая его, повторила
- Кем ты работаешь, любимая? И как тебя зовут?
Мы ведь друг друга совсем не знаем.
- Говори за себя. Я про тебя знаю всё, что нужно.
А про меня достаточно знать, что я тебя люблю.
- Людям свойственно ошибаться?
- Мне не свойственно - решительно отрезал Георгий - так где ты работаешь?
- На телевидении. Редактором музыкальных передач.
- Замечательно, устроишься и в Москве не хуже.
Другие препятствия есть?
- Пожалуй, нет, но мне кажется и этого довольно.
- Всё это ерунда, милая. Давай составим план.
Итак, завтракаем и едем обрубать все концы. Домой, потом на работу и быстренько улетаем в Москву. Всё очень просто.
Но всё оказалось не просто. Успешно им удался только первый пункт плана. Они позавтракали в пустом зале ресторана. А, когда приехали домой к Полине, и она открыла своим ключом железную дверь квартиры, перед ними предстал Олег. Голова его была обмотана полотенцем. Одной рукой он опирался на швабру, в другой держал двустволку. Он, молча, упер дуло Георгию Владимировичу в грудь и таким способом вытолкнул его из квартиры. Затем закрыл перед его носом дверь. Георгий в полушоковом состоянии только и смог проговорить потрясенно
- Совсем охренел парень!
Ему понадобилось несколько минут, чтобы прийти в себя и начать в ярости стучать в дверь. В ответ не донеслось ни звука. Только из соседней квартиры выглянула старуха и раздраженно спросила
- Вы что, гражданин, хулиганите?
Но через секунду, узнав его, проговорила совершенно ошеломленно, но радостно.
- Ой! Здравствуйте. Это вы?
-Где у вас телефон - бросился к ней Георгий - нужно немедленно вызвать милицию.
Открыв изумлённо рот, старуха впустила его. Георгий набрал 02. Через несколько минут приехала милиция. Молодой лейтенантик, восторженно разглядывая его, долго не мог понять сути дела и потом начал звонить куда-то вышестоящему начальству. Приехали ещё несколько человек в штацком и полковник милиции. Они выслушали рассказ Георгия, посовещались и заключили
- Ничего не поделаешь. Личное жильё неприкосновенно. Оснований, штурмовать квартиру нет.
- Как это нет? - возмутился Георгий - ведь он там с ружьем и он мне им угрожал.
- Но ведь не жене. Ружьё у него находится на законных основаниях. Мы проверили. А вы, при всём нашем к вам уважении, для него посторонний человек - снисходительно разъяснил полковник - ну, поставьте себя на его место.- И предложил - Давайте мы вас лучше подвезём, куда хотите. Хоть в аэропорт. Устроим вас там, в депутатской комнате. Георгий поблагодарил, но отказался. Сдаваться так просто было не в его характере. Когда милиционеры уехали, он позвонил всё от той же соседки в Москву к Насте. Взяв себя в руки, толково и подробно, рассказал сестре обо всём, что произошло с ним в последние дни. Та только спросила номер телефона, с которого он звонил, и попросила подождать. Минут через сорок она ему перезвонила.
- Сейчас тебе помогут. Ты только ничего не предпринимай, жди. Ирка мужу позвонила, он всё устроит.
- Что он может сделать? Войска вызовет? Он же военный генерал, даже не милицейский.
- Ну да военный, только с Лубянской площади. Жди. Сам не встревай ни во что, ради Бога.
Он стал ждать. Ничего другого собственно и не оставалось. Стоял у дверей, прижав ухо к холодному металлу, пытаясь уловить хоть какой-то звук. Несколько раз выходил на улицу и отыскивал взглядом её окна. Потом подъехало несколько легковых машин и «уазик». Из него выскочили четыре парня в чёрной форме и вязаных шапочках. Следом за ними врач с металлической сумкой. Уже знакомый полковник шел, подобострастно заглядывая в лицо штатскому, и что-то ему объяснял. Когда они поравнялись с Георгием, штатский, глядя на него снизу вверх, протянул руку и представился - Васильев. Потом удивленно добавил.
- Какой вы великан. А на экране кажетесь человеком среднего роста. И заметив, что Георгий сильно волнуется, сообщил
- Сейчас решим вашу проблему. Только вы, пожалуйста, к двери не подходите, внизу постойте.
Георгию и снизу прекрасно было видно, как один из приехавших ковыряется с замком. Потом он отошел в сторону, дверь отворилась, и парни в черном вошли в квартиру. Ещё через секунду послышался хлопок.
- Что это? - спросил Георгий у стоящего с ним рядом полковника. Но тот ему ничего не ответил, только вытянул руку, предупреждая его движение. Георгий оттолкнул эту руку и побежал, не обращая внимания на предупреждающий крик милиционера. В квартире было дымно. На полу лежал Олег. Над ним склонился врач. Рядом на коленях стояла бледная, как полотно, Полина. Кто-то взял Георгия под руку. Он оглянулся. Это оказался Васильев. Вместе они вышли на кухню. Георгий спросил раздраженно
- Что без стрельбы вы не умеете?
- Это не наши стреляли. Он сам себе разворотил плечо. Дробью, идиот.
- И что теперь?
- Сейчас отвезём в больницу. Врач говорит рана не смертельная.

В приёмном покое больницы, пока Олега оперировали, Полина рассказывала.
- Он словно сбесился. Закрыл двери на ключ и заявил, что если я уйду, он застрелится. Это было так нелепо, что я просто рассмеялась. Тогда он стал совсем невменяемым. Упер дуло себе в грудь. Я была уверена, что это игра. Сказала, хочешь стреляться - стреляйся, а сама пошла вещи собирать. А он тоже время даром не терял. Взял мои документы и поджег их в тазике, посреди комнаты. Когда я дым заметила, уже было поздно. Спрашиваю его - зачем ты это сделал? А он в ответ - нам с тобой ничего этого больше не понадобится. Взял свою тетрадку со стихами и начал по листочку выдирать и жечь. Вот тогда я по-настоящему испугалась. Ушла в другую комнату и закрылась изнутри. Потом услышала выстрел.
Операция длилась около трёх часов. Потом к ним вышла женщина - хирург, на лице которой мгновенно появилась, при виде Георгия, счастливая улыбка. Она сообщила, что всё в порядке, только надо будет делать вторую операцию, через пару месяцев, иначе сустав не будет функционировать. У Георгия что–то моментально словно оборвалось внутри, когда он услышал это. Через часик можно будет к нему войти. У Полины на глаза выступили слёзы
- Всё- таки любишь его? - уязвлено спросил Георгий, когда врачиха ушла.
Она в ответ посмотрела на него несчастными глазами и заметила
- Может быть и правда вы, артисты, все дураки? Даже великие.
Он всё понял, но всё-таки сказал
- Если мы сейчас расстанемся,кажется я умру.
- Надеюсь, этого не произойдет. Нужно взять себя в руки.
Тебе придётся уехать одному. А я приеду, как только тут ситуация нормализуется.
Георгий достал из кармана записную книжку и попросил - Запиши свои телефоны.
Потом она проводила его до машины такси, в которой он, захватив свои вещи в гостинице, уехал в аэропорт.
Когда самолёт взлетел, стало понятно, что гадина опять оседлала его загривок и задними лапами, словно железным обручем опоясывает живот. Он тут же вспомнил, что в сумке лежит бутылка джина, достал её и ещё до того, как самолёт набрал высоту, нажал на кнопку вызова бортпроводницы. Рядом в кресле сидела полная дама, которая бросала на него время от времени быстрые взгляды, явно избегая смотреть прямо. Подошла, сияя улыбкой, стюардесса. Георгий попросил принести два стакана и минералку. Когда она выполнила просьбу, он откинул столик, налил джин, разбавил его и предложил соседке составить ему компанию. Та, вся покраснев, стала поначалу отказываться. Но Георгий не отступал и сумел настоять на своём, пустив в ход неоспоримый довод. Он заявил, что один пить не может.
- Вы только попробуйте. Если не понравится, не пейте.
Женщина осторожно отпила и спросила
- Что это виски?
- Джин.
- Совсем не крепкое - она сделала глоток уже смелее.
- Как вас зовут?- спросил Георгий.
- Женя.
- А меня Георгий.
- Я знаю.
- Ну вот, Женечка. Давайте ещё по глоточку. За знакомство. - Они выпили и Георгий приготовил ещё по порции. Женя достала из сумки пакет с семгой и решительно распечатала его
- Без закуски как-то нехорошо. Только хлеба нет?
- Сейчас организуем.
Стюардесса принесла им хлеб и масло. Женя рассказала, что ездила в гости к племяннику в Североморск, он там служит подводником.
- За подводников!- Георгий поднял бокал.
- За это грех не выпить. Мать-то его, моя сестра, болеет. Сама поехать не могла.- И она начала подробно развивать эту тему.
Георгий перестал следить за разговором. И принялся думать о Полине, глядя на облака за иллюминатором.
- Трудно ей теперь придется. Кто мог такое ожидать от этого бяшки. И что он ещё может отчебучить. В тихом омуте черти водятся. От этих мыслей отвлекла соседка.
Ей понадобилось сходить в туалет. Когда она вернулась и устроилась в своём кресле, похвалила его
- А вы простой человек. С виду-то сразу и не скажешь. Простой и весёлый. Эх! Фотоаппарата нет. Ведь девки, ни за что не поверят.
Он окинул толстуху взглядом и улыбнулся. Хорошее бы получилось фото. Тени на её глазах поплыли, и по лицу блуждала бессмысленная улыбка. Он разлил остатки джина по стаканам, посмотрел на пустую бутылку и сказал грустно
- Всё когда-то кончается. За благополучную посадку.
Выпили и Женя игриво заметила
-Джин этот ваш ничего, но я делаю настоечку получше, с имбирем, ванилью и зверобоем. Хотите попробовать?
Я в районе Речного вокзала живу. Можно заехать ко мне.
Она явно опьянела. Впрочем, Георгий тоже был далеко не трезв. Он спросил
- У тебя, Женя, муж стихов про бяшку случайно не пишет?
- Он у меня дальнобойщик. Его неделю дома не будет.
- А ружьё у него есть?
Она не успела ответить. Объявили, что самолёт идёт на посадку.
- Ой! чуть не забыла - всполошилась женщина - вы мне хоть автограф на память напишите.
- Это можно. Давай чем писать.
Она достала из сумки ручку и подставила грудь.
- Прямо здесь можно.
Он старательно вывел крупными буквами ”Милой собутыльнице. Признательный Бяшка.”
- Дату, пожалуйста, поставьте.
- Пожалуйста. Он написал 24января 1984 года.

Вечером того же дня его госпитализировали с воспалением поджелудочной железы. А через неделю Насте сообщили, что у него рак, оперировать поздно и есть совсем небольшая надежда на облучение и химиотерапию.
- Надо его к Галке в Англию везти.- Заявила Ирина. Настя тут же ухватилась за эту идею, как утопающий за соломинку. Тут же отыскали Галкин телефон и связались с ней. Она дала трубку своему мужу Марку и тот, уточнив некоторые детали, дал добро на приезд. На следующий день оформила визы и взяли в министерстве направление на лечение. Ещё через два дня его госпитализировали в одну из лучших онкологических клиник, где снова начали обследовать. Результат оказался неутешительным. Ни химия, ни облучение не помогут.
-Остаётся только симптоматическое лечение - сообщил Марк, Галкин муж.
- Что это за лечение?- поинтересовалась Настя. Галка обреченно махнула рукой.
- Земляная ванна.
- Вроде того - уточнил Марк – наркотические анальгетики, которые только помогут уйти без мучительных болей.
- Сколько ему ещё осталось?
- Не больше месяца.
- Может быть, отвезти его назад, в Москву?
- Не стоит - сказал рассудительный Марк - на него министерство выделило квоту. Лечение будет оплачено полностью. А обслуживание здесь лучше, чем в вашей Кремлёвке. На том и порешили.
Настя всю ночь проревела и, когда на следующий день, пришла проведать Георгия, он сразу это заметил и спросил
- Ты всё плачешь, Настёна? Зачем?- Она возразила ему.
- А зачем вообще плачут.
- Я смерти не боюсь. Одно меня убивает.
- Что? - Едва выдохнула она.
- Я каждый день буду умирать, пока не увижу Полину.
- Что ж я могу сделать?
- Знаю, ничего ты не сделаешь. Я просто делюсь с тобой, тем, что не дает мне покоя. Недавно я понял, мы все рождаемся бяшками и козявками и только любовь превращает нас в людей. А я всё-таки везунчик. Одну ночь Господь мне подарил. Одну ночь с любимой. Под самый занавес.
Он замолчал, прикрыв глаза, и Настя, чувствуя, что сейчас снова расплачется, выскочила из палаты, и только в коридоре дала волю слезам, нисколько не заботясь о том, что на неё смотрят посторонние. Вечером из Москвы позвонила Ирина. Когда Настя пересказала ей приговор врачей, она в свою очередь тоже разрыдалась. Потом, чуть успокоившись, спросила
- Ему сообщили?
- Нет. Он и без этого всё понимает.
- Психует?
- Нет. Только хочет эту свою барышню мурманскую повидать. Полину. Говорит - впервые в жизни полюбил.
- Так зачем же дело? Надо ему её доставить.
- Господи, Ирка! О чём ты говоришь? Может быть, всё это ему только померещилось спьяну. Мало ли у него баб было.
- Ладно, я проверю.
- Что?
- Стоит её тащить в Лондон, или нет.
Ирина открыла тетрадь с телефонами и нашла номер, с которого из Мурманска звонил Георгий. Она набрала его. Ответил старческий женский голос. Ирина попросила позвать к телефону Полину. И в ответ услышала
- Нет у нас никаких Полин, это квартира Фёдоровых.
- Подождите, не бросайте трубку, я из Москвы звоню. Вспомните, пожалуйста. От вас недавно артист Барсов звонил.
- А-а!- обрадовалась старушка - как же, звонил.
Так вам соседка нужна - Полина. Сейчас позову, подождите.
Через минуту на другом конце послышался голос.
- Это Полина, слушаю вас.
- Полина, это вам звонит родственница Барсова.
- Да. Что случилось?
- Дело в том, что Жора очень болен. И хотел бы вас повидать.
- Боже мой! Что с ним?
- Просто очень болен. Вы можете прилететь в Москву?
- Разумеется, немедленно вылечу.
- Тогда запишите телефон. Как только возьмёте билет, сообщите мне номер рейса. Я вас встречу. И ещё мне нужны ваши данные, все практически. Полина продиктовала всё, что от неё требовали, не понимая и не спрашивая, зачем всё это понадобится.

Ирина стояла в кафе на втором этаже Шереметьевского аэропорта. Здесь они условились встретиться с Полиной.
Ей было любопытно увидеть женщину, которая смогла внушить Георгию такое чувство. В уме она уже нарисовала её портрет. Среднего роста с красивыми ногами и высокой грудью. Волосы, скорее всего, каштановые. Вот лицо представить, почему-то, никак не удавалось. И когда Полина появилась, стало ясно, в чем дело. У неё оказались черные волосы и синие глаза. В остальном всё соответствовало мысленно нарисованной картинке.
- Не плохо я все-таки Жорку знаю - похвалила себя Ирина. Они поздоровались и по тому, как Полина смотрела на неё, как сжимала лямки дорожной сумки, стало ясно, что её надо немедленно везти к Георгию.
- Так что с ним все-таки? - сразу спросила она.
- Рак. Он умирает.
- Что же мы медлим? Поедем к нему.
- Не так быстро, он в Лондоне.
- У меня нет заграничного паспорта.
- Всё уже сделано. Сейчас мы с вами поедем в одно место. Нужно будет сфотографироваться на паспорт. Самолёт будет ночью.
- Сколько стоит билет?
- За всё уже заплачено. Не беспокойтесь.
- Спасибо, но у меня есть деньги.
- Вот и замечательно, в Лондоне чудесные магазины.
Ну что пойдем, у нас полно дел.
Они спустились на стоянку и поехали в МИД.

Лондон, как и положено, был в тумане.
- Господи,- удивилась Ирина - сколько раз здесь бывала, а пресловутый туман вижу впервые.
В «Хитроу» их встретила Галина, которая привезла их к себе домой. Настя сразу отвела Полину в сторону и объяснила, в каком состоянии находится Георгий.
-Ему колют лекарство в сто раз сильнее, чем морфий, он дремлет весь день, а ночью почти не спит. Сейчас позавтракаем и поедем к нему. Он не знает, что ты приехала. Я ему не говорила, боялась, что-нибудь вдруг сорвётся.- Потом поцеловала её и сказала
- Хорошая ты. Иначе и быть не могло. У Жорки всегда был отменный вкус.
За завтраком Полина думала о том, какие красавицы обе бывшие жёны Георгия. И в голову то и дело приходил вопрос.
- Что же он в ней после таких женщин нашел?
В клинику поехали все вместе. Настя вошла в палату первая. Целуя Георгия в щеку, сообщила
- Иришка приехала и Полину твою привезла - и добавила тихо – хорошенькая, всем понравилась.
Он молчал, только вытянул навстречу руку и на шее сосудик стал пульсировать заметно быстрее.
- Как ты? - спросила Полина, прижавшись к его бледному, измученному лицу.
- Нормально, все теперь будет хорошо. Ирина - подозвал он бывшую жену. И когда она приблизилась, поцеловал ей руку.
- У меня через два часа московский рейс, нужно уже бежать - сказала она.
- Спасибо тебе, милая.- Он оглядел всех и снова остановил взгляд на Полине.
- Теперь я выздоровею, вот увидите.
- Мы и не сомневаемся, папочка - поддержала его дочь. По-русски она говорила с акцентом.
- Мы все на это очень надеемся.- Галина прервала её, словно боялась, что та сболтнет лишнего.
- Мы пойдем, Жора, не будем вам мешать. Увидимся позже.
Дочь поцеловала его в щёку и погрозила пальчиком.
- Будь молодцом. Мы все надеемся на тебя.
Кроме Полины и Насти все вышли. Сестра укоризненно посмотрела на него.
- Ты с дочерью-то был бы поласковее. И слова ей не сказал.
- Да я и не знаю даже как с ней себя вести. Совсем англичанка.
- Ну как с дочерью себя ведут? По головке бы погладил. Спросил бы как дела. Ну ладно. Я, пока Светка тут, пойду с врачами потолкую. От Марка то, ни черта не добьёшься. Потом Полину я заберу. Ей отдохнуть надо. Вторые сутки без сна, бедняжка. Вечером наговоритесь.
Как только они остались наедине, он спросил
- Как там бяшка, оклемался?
- Лечится.
- Не думаешь развестись с ним?
- Развелась.
- Официально?
- У нас был гражданский брак. Собрала его вещички, да вывезла их. У него своя квартира есть. Вот и весь развод. Как только ему стало получше, начал свои стихи писать, да соседям по палате их читать, я ему и объявила, что всё кончено.
- Как он это воспринял.
- Как обычно. Думаю, стих написал.
Тыльной стороной кисти он коснулся её лица и пообещал
- Больше мы с тобой не расстанемся.
Вошла медсестра, толкая перед собой столик с едой.
- Кормят тут, как на убой. Вот ты только приехала, а мне уже есть захотелось. Впервые за всё это время.
Он принялся за еду и, когда вернулась за Полиной Настя, похвастал.
- Весь завтрак умял. Представляешь?
- Ну и слава Богу!- Радостно ответила она.
Вечером того же дня он отказался от обезболивающих инъекций. Полина была с ним неотлучно. Только вечером за ней заезжала Настя и увозила её на ночь.
Ему действительно стало лучше. Он начал подниматься, вначале на несколько минут, потом из кровати перебрался в кресло. Как-то, когда они остались в палате с Настей одни, сказал
- Сестрёнка, а не сыграть ли нам с Полиной свадьбу.
Ты как думаешь?
Настя от неожиданности вынуждена была даже присесть.
- О чём это ты?
- Хочу жениться. Прямо здесь в Альбионе.
- Что это тебе не терпится?
- А чего тянуть. Ни газетчиков, ни знакомых, благодать. Узнай в консульстве, что для этого надо. И вот что ещё, пусть сюда в палату кровать поставят. Не хочу с Полиной даже на ночь расставаться.
Настя, обрадованная помчалась советоваться к Марку, но он её огорчил
- У наших больных такое иногда бывает, как правило, перед самым финалом, вдруг наступает необъяснимое улучшение. Но это, к сожалению, явление кратковременное.
- И что делать? Ему жениться приспичило.
- Пусть женится, если меркантильные соображения тебя не смущают.
- Господи! Да нет никаких меркантильных соображений. И быть не может.
- Тогда и вопросов нет.
Галина рассмеялась, узнав новость о женитьбе.
- Как это на него похоже. Собрался умирать, но в последнюю минуту предпочел жениться. Что, что, но скучно с ним никогда не было!

В консульстве вошли в положение, но предупредили, что надо будет по приезде на Родину, оформлять документы в ЗАГСе. За день до этого события встретили в аэропорту Ирину. Она была поражена тем, что радом с Полиной и Настей оказался Георгий. Он, конечно, основательно похудел, но больным совсем не выглядел.
Регистрация состоялась в помещении консульства после окончания рабочего дня. Лишних во время церемонии не было. Потом поехали во Всехсвятско - Успенский собор, где помолились, как умели, каждый о своем. Поставили свечи за здравие. Только после этого направились в самый центр на площадь Пикадилли в ресторан "Ритц”, где предварительно была заказана уютная кабинка. По дороге Настя взяла с брата слово не пить. Когда все устроились за столом, Георгий встал, обвёл присутствующих весёлым взглядом и произнес
- Друзья! Мы все очень близкие люди. Поэтому у меня к вам будет довольно бесцеремонная просьба. Сегодня я попрошу не произносить ни одного тоста. Не кричать «Горько» и не говорить, какой я выдающийся и славный. Жизнь слишком коротка, а минуты, отпущенные нам на общение, слишком скоротечны. Я не хочу ни одной из них уступить обычаям и традициям – вещам, на мой взгляд, формальным. Пусть единственным тостом будет вот этот - за Полину, женщину, которая подарила мне счастье.
- Аминь, только сам не пей - подумала Настя, и легонько под столом толкнула его ногой. Но он сделал вид, что ничего не произошло, и с удовольствием осушил свой бокал. Потом взяв Полину под руку, вышел в общий зал, где звучал медленный фокстрот. Настя повернулась к Марку
- Ты видел. Разве ему верить можно?
- Бокал шампанского погоды не сделает. Он ведь сказал, что это будет единственный тост.
Георгию было хорошо. Танцевал он с удовольствием. Ощущение послушного тела любимой в сочетании с музыкой было восхитительным.
Когда-то он очень любил танцевать и умел делать это. Сейчас, правда, мешала небольшая слабость, но он знал, что скоро это пройдет.
Однако Полина испугалась, заметя испарину на его висках и лбу. Схитрив, она пожаловалась
- Ты меня загонял, давай передохнём минутку.
Они пошли к бару, где он заказал ей холодную минералку, а себе джин с тоником и пояснил
- Хочу освежить свои мурманские воспоминания.
- Но тебе ведь нельзя - попробовала возразить она.
Он выпил и как-то очень мягко и мечтательно произнес.
- Какое счастье, ёлочкой пахнет, Новым годом. В Москву хочется, домой.
И стал заваливаться в противоположную от стойки сторону. Она закричала, вцепилась в него, пытаясь удержать, но он оказался слишком тяжел. Ей не по силам ,было удержать его.

Регистрационный номер №0166931

от 31 октября 2013

[Скрыть] Регистрационный номер 0166931 выдан для произведения:

Народный артист СССР Георгий Барсов метался в сильном возбуждении по люксу гостиницы "Север”. В Мурманске он оказался совершенно случайно. Самолет, в котором он летел в Москву из Хельсинки, совершил вынужденную посадку. И ему сообщили, что, по крайней мере, в ближайшие двенадцать часов из-за погодных условий добраться в столицу будет невозможно. За окном номера, в которое время от времени он заглядывал, была унылая полярная ночь. Только снежная поземка металась по безлюдным улицам, тускло освещенным запорошенными редкими фонарями. После ярко иллюминированного Хельсинки народному артисту казалось, что он оказался на провинциальном кладбище. В дверь робко постучали.
-Наконец-то - подумал он и крикнул - открыто, заходите.
Вошла молоденькая коридорная, которую он отправлял несколько минут назад за водкой.
- Извините, Георгий Владимирович, но ничего спиртного я не нашла.
- Как это не нашла?- оторопело спросил он - Время только одиннадцать вечера. Купите в буфете.
- Нет ни у кого, а буфеты закрыты, да и не держат теперь спиртного в гостиницах по горбачевскому указу. У нас вообще строго после того, как в номере скончалась Юнашева.
Барсов вспомнил, что известная актриса и сценарист Юнашева умерла в номере мурманской гостиницы.
Говорили, что рядом с её бездыханным, худеньким телом валялась опорожненная чекушка.
- После той истории почти всех из администрации гостиницы уволили и теперь очень строго со спиртным - продолжала коридорная.
- Так что же прикажете и мне помирать в вашей дыре - крикнул Барсов - Куда я попал, Господи помилуй! У меня депрессия. Вы знаете, что это такое? Идите куда хотите, звоните своему начальству, но чтобы через десять минут водка была у меня в номере, или я по кирпичику этот ваш чум разберу.
Девушка, испуганная его криком, скрылась за дверью.
Откуда ей было знать про эту безобразную тварь -депрессию. Зато он-то Георгий знал, что это такое.
Знал, как эта гадина вдруг устраивается на твоем загривке, задними лапами упирается куда-то в живот, а передними сжимает грудь, удерживая в пасти твой мозг и слизывая мысли. И с каждой минутой усиливает хватку, не давая не только дышать, но и просто думать. Профессор- психиатр, к которому когда-то обращался Георгий Владимирович, тогда внушительно ему сообщил:
-Это состояние, с которым вам придётся бороться всю жизнь. Если не бросите привычку выпивать, оно вас непременно доконает.
Потом профессор повернулся к его сестре Насте, тоже известной актрисе, которая собственно и притащила Георгия на приём, сказал:
-Сам он не справится. Советую пройти курс лечения в стационаре.
Это его тогда сильно поразило. Впервые в жизни с ним обращались как с неразумным дитём. Целый месяц он пролежал с сумасшедшими в закрытом отделении. Его поместили в отдельную палату, но всё равно было очень тяжело. Но ещё хуже стало потом. По годами установленной традиции, после спектакля, актеры непременно выпивали на посошок, перед тем как разойтись по домам. Эти дружеские посиделки значили для него слишком многое. И, перестав участвовать в них, он словно вычеркнул из своей жизни значительный разноцветный пласт. Отдалился от приятелей. Хотя, надо сказать, что эти три сухих года были лучшими по количеству новых ролей. Да и звание народного ему присвоили именно в этот период. Но ощущение утраты чего-то радостного и существенного не оставляло его с тех пор ни на минуту. И вот в Финляндии он и позволил себе расслабиться. После столь долгого воздержания, появилась предательская уверенность в том, что он здоров.
Вокруг сновали молоденькие актрисульки с такими соблазнительными ножками, что он не удержался. Все началось с бокала шампанского, после которого ощущение полноты жизни стремительно вернулось к нему. Потом он несколько раз спускался в бар, заказывал виски и наслаждался, казалось бы, навсегда забытым его вкусом. Как он добрался до своего номера, совершенно не помнилось. Пробуждение было безрадостным. Георгий проснулся на ковровом покрытии рядом с неразобранной кроватью. Самое ужасное заключалось в том, что под ним, одетым в смокинг, была лужа. Такого ещё никогда не случалось и потрясло его. После горячего душа, когда он натягивал на себя джинсы, пришло понимание - всё на своих старых местах. Болезнь никуда не делась и гадина на загривке орудует с ещё большей яростью, чем прежде. Он поспешил в бар и, только приняв два бокала водки, почувствовал облегчение. Тут же сообразив, что надо срочно убираться домой в Москву, он заказал билет на самолет. А через два часа уже в аэропорту, когда объявили, что время вылета московского рейса переносится на несколько часов, обреченно поплёлся в бар, из которого выбрался только, когда уже шла посадка. Потом вместо Москвы самолёт приземлился в Мурманске, а он очутился в этой западне из невероятных обстоятельств. Именно так он расценивал своё положение. И теперь ругал себя за то, что ещё на пару дней не остался в Финляндии. Там хоть выпивки было достаточно, не смотря на полусухой закон.
В дверь опять постучали. Коридорная с трагическими нотками в голосе сообщила
- Нет, Георгий Владимирович, ни у кого водки. Я уже всех знакомых обзвонила, ни у кого даже дома нет. А то бы я мигом на такси съездила.
И видя, как его с детства по фильмам знакомое лицо становится бледным и злым от бешенства, внезапно предложила
- Может скорую вызвать?
Он вопросительно посмотрел на неё.
- Это ещё зачем?
- У них же, у врачей, спирт есть. Уж для вас то, думаю, не пожалеют.
- Вызывай. Мне кажется, так или иначе, в эту ночь не миновать мне врачей.
Коридорная умчалась воплощать эту идею. Минут через двадцать она уже завела в номер доктора. Тот, вникнув в суть вопроса, сходу их разочаровал.
- Вот весь наш спирт - и достал маленький пузырек - тут грамм тридцать не больше. Едва ли вас это устроит. А вот где взять шнапс я знаю. Сегодня был вызов к бармену с "Марии Ермоловой”. Он ногу подвернул. И дома у него выпивки больше, чем в винном отделе. Хотите мы вас к нему подбросим.
Георгий, чувствуя как гадина на загривке плотнее сдвинула пасть, спросил
- Может вы, голубчик, как-нибудь без меня съездите, я деньги дам, разумеется.
Врач в ответ только улыбнулся так, что стало понятно, сказана глупость. Пока ехали по заснеженным улицам в машине скорой, Георгий отметил, что эти хлопоты, да и просто общение с людьми, принесли некоторое облегчение. Эх, сейчас бы сыграть что-нибудь трагическое и настроение соответствует. Спектакль для актёра самое лучшее лекарство. Он припомнил, как совершенно больной с высокой температурой выходил на сцену, а к концу спектакля чувствовал себя бодрым и здоровым, и температура становилась даже ниже нормы. Фронтовики во время войны, говорят, тоже болели крайне редко. А ведь этот феномен никем, наверное, не изучался, как и то, почему актёры так рано уходят из жизни. И какая они легкая добыча для этой зверюги - депрессии. Он с завистью посмотрел на доктора, с лица которого не сходила счастливая улыбка. Наконец машина остановилась у подъезда опрятной девятиэтажки. Доктор, выходя из машины, предупредил
- Посидите, я мигом, только почву подготовлю.
- Интересно, что он сейчас скажет ничего не подозревающим людям, которые возможно уже спать легли?- подумал Георгий, ощущая стыд, но гадина на загривке, тут же, дала знать о себе. И, толи оправдываясь, толи окончательно наглея, он шепотом проговорил
- Ладно, не до жиру, быть бы живу.
Из подъезда выскочил доктор
- Идемте, ждут - сообщил он, от радости этот бармен чуть не умер. Глаза так выпучил, что я думал - выскочат. Лифт поднял их на четвертый этаж. В проёме открытой двери их поджидал высокий парень, опирающийся, как на костыль, на швабру.
- Олег - представился он - заходите и чувствуйте себя как дома. Вы даже не представляете, как я вам рад. Георгий попрощался с доктором и огляделся. Аллюминивые двери с витражами вместо обычных стёкол. Дорогая мебель, выставленный на видное место хрусталь с подсветкой – всё подчёркивало обеспеченность хозяина.
- Проходите, присаживайтесь.
Сам же он, прихрамывая, проковылял к бару.
- Что будете пить? У меня всё есть. И джин, и виски, и коньяк, и водка.
- Честно говоря, я не хотел бы вас стеснять своим присутствием. Незваный гость - сами знаете.
Георгий, достал бумажник, но Олег протестующее замахал руками.
- И слушать даже не хочу. Вы меня нисколько не побеспокоили. Я ложусь поздно, жена на телевидении работает, приходит ночью.
Он поставил перед гостем несколько бутылок со спиртным, стаканы и вазочку с ореховым ассорти
- Поправляйтесь, а жена скоро придет, покормит горяченьким.
Георгий Владимирович налил себе в стакан джина, слегка разбавил тоником и спросил
- А вы что пить будете?
- Обо мне не беспокойтесь. Я от вашего присутствия, можно сказать, пьян. А вообще-то я непьющий. Ведь пьяный бармен - это нонсенс. Это опаснее чем пьяный летчик. Гадина на загривке нетерпеливо заелозила и Георгий поторопился сделать большой глоток. Он подождал, когда жидкость обожгла желудок, достал сигарету и вопросительно глянул на хозяина.
- Курите, курите, пожалуйста, у меня и жена курит. Я когда-то в армии чуть было не пристрастился, но вовремя одумался.
- Да вы я смотрю святой - усмехнулся Георгий - не скучно совсем без вредных привычек?
- И я не без греха, Георгий Владимирович.
- Не пугайте меня.
- Правда, правда. Я, Георгий Владимирович, стихи пишу. И хотел бы очень просить вас послушать кое-что, а может даже высказать своё мнение. Вас это не очень обременит?
- Ну что вы, Олег, почитайте, конечно. Только ведь я плохой судья. В стихах не понимаю ничего. Разве только, как их читать надо, посоветую.
- Вот и спасибо мне больше ничего и не надо.
Он поковылял в другую комнату и через секунду вернулся с пухлой, в кожаном переплёте, тетрадью. Потом уселся в кресло напротив и принялся её листать, тихо приговаривая
- Кто-кто, а вы-то поймёте. Ну что прочесть? Да хоть вот это, пожалуй.
Он начал читать неумелые, длиннющие стихи, время от времени бросая взгляды на Георгия. А тот, делая вид, что внимательно слушает, размышлял о том, что заставляет этого здоровенного парнягу с рябым лицом от рубцов после прыщей, взорвавшихся когда-то в юности, сочинять пустые, скучные стихи. И не мог найти ответа. Внезапно в дверь позвонили, и лицо Олега исказила толи гримаса, толи судорога.
-Это супруга - с досадой сказал он и поспешил в прихожую.
Пока оттуда звучали приглушенные голоса, Георгий приготовил себе ещё один коктейль. За всё надо платить, не нами это придумано, не нам отменять. Спасибо хоть с рюмками в руках фотографироваться не просит, а стихи читает. В комнату вошёл Олег с женщиной. Георгий встал, чтобы поздороваться и сразу отметил, что она не смотрит на него, как на идола, в ее глазах было понимание и сочувствие. Так смотрели только близкие. Сестра Настя и может быть ещё два три человека из коллег. От этого взгляда сразу стало тепло и, как ни странно, тревожно. Он не мог оторваться от молчаливого созерцания её лица, совершенно не осознавая, что это становится неприличным.
- Я Георгию Владимировичу стихи читаю громче, чем надо - сказал Олег, пытаясь оживить этот стоп кадр - приготовь нам, что-нибудь горяченькое.
Она перевела взгляд на мужа, потом опять посмотрела на Георгия и сказала
- У нас только рыбные пельмени. Будете?
- Пельмени я люблю, правда, рыбных никогда не пробовал.
- У нас тут они вкусные. Я сейчас.
И она поспешила на кухню.
Олег, явно нервничая, опять взялся за тетрадь.
- Продолжим, если вы не возражаете?
- Конечно, читайте, Олег. Я вас внимательно слушаю.- А сам подумал - Отчего так много людей бездарных с такой настойчивостью стремится в писатели и актёры. Сейчас некоторые артисты люди довольно богатые. Но основной массе завидовать не приходится.
Георгий родился в театральной семье. И мать, и отец были актёрами. С деньгами у них всегда было плохо. Жили по общежитиям. Перед тем как они с сестрой поехали поступать в Москву, в театральный, жили в Челябинске. Театр, располагался на центральной площади города и по архитектуре напоминал мавзолей. Он был выстроен в двадцатые годы, как раз после смерти вождя. И, несмотря на свою мрачную архитектуру, вызывал, как ни странно, светлые чувства. Это был родной дом. Стать актерами они с сестрой были просто обречены. Оба выросли за кулисами. Другие профессии им были просто не ведомы. Правда, соседом по общежитию, при театре, был профессор Приображенский, муж актрисы Романовой. Это был старик с седыми громадными усами, очень похожий на моржа. Его знали именно как мужа актрисы. А то, что он когда-то преподавал в Киевском университете и его студентом был Н.А Булгаков, об этом никто даже не догадывался. Георгию это стало известно через много лет от актера М.М. Яншина. Профессор отсидел почти двадцать лет в сталинских лагерях. Он очутился на Южном Урале потому, что Киевский мединститут был эвакуирован в начале войны в Челябинск и кто- то из бывших коллег вызвал его туда. К нему из Саратова приехала жена. Говорили, что в первую минуту их встречи он воскликнул
- Люся, как ты бедная постарела. Что с тобой сделали, чёртовы коммуняки.
На что жена ласково, прокуренным голосом, ответила
- А ты нисколько не изменился, каким был неосмотрительным балбесом, таким и остался.
Приображенский, был заядлым преферансистом. Компанию ему составлял ещё один профессор Колмановский-отец будущего композитора. Остальные участники игры постоянно менялись.
Частенько, в середине партии, в самый напряженный момент, за кем - то из них приезжали на машине, а чаще на лошадке, запряженной в сани, и увозили на срочную операцию. Старики, в этом случае, вели себя совершенно одинаково. Чертыхались, проклинали свою профессию, но в конце концов ехали и блестяще выполняли свою работу. Их очень уважали, но стать врачом, ни Георгию, ни его сестре Насте даже в голову не приходило. Они мечтали об актерстве. Он вспомнил, как с сестрой приехали в Москву поступать в театральное училище и первую ночь спали, сидя на ступеньках не очень чистой лестницы Казанского вокзала. Настя дремала, облокотившись на чемодан, а Георгий уселся на две ступеньки ниже и моментально отключился, положив голову на ёе колени. А утром оба отравились, съев, купленные здесь же на вокзальной площади, беляши. И потом добирались на экзамены из больницы на Волоколамском шоссе, куда их немедленно положили. И не чувствовали себя несчастными и неприютными. Наоборот были рады этой случайной крыше над головой. К тому же ещё там кормили. И главное в больнице они познакомились с Полей. Она работала в отделении санитаркой и, сразу после выписки, привела их в свою маленькую квартирку, которая стала их домом на долгие четыре года учёбы, и не только не брала с них плату за это, но тратила ещё на них свою ничтожную зарплату.
Не случайно он вспомнил её. Поля смотрела на них с Настей с таким же выражением, как минуту назад и жена Олега.
- Как её зовут?- Попытался вспомнить Георгий. Он с трудом дождался, когда чтец сделал паузу и спросил
- Как, Олег, твою жену зовут? Я не расслышал.
- Полина- с плохо скрываемой досадой ответил он, явно недоумевая, какая связь между его «нетленкой» и женой.
- Не может быть!
- Точно. Полина Фёдоровна Малютина.
- Это просто невероятно! Просто невероятно!
- Что невероятно?
- Понимаешь, Олег, когда-то много лет тому назад нам с сестрой посчастливилось встретить одну пожилую женщину. Невероятно прекрасную женщину и её тоже звали Полина.
- Георгий Владимирович, а стихи мои не понравились?
- Ну, с чего ты это взял? Стихи как стихи, не хуже, чем у других.
Если бы он увидел лицо Олега после этих слов!
Но в это время в комнату вошла Полина с кастрюлей и тарелками в руках. Она расставила всё это на столе и спросила
-Пельмени с чем будете? Уксуса, к сожалению, нет, но есть сметана, а вместо уксуса можно лимон выдавить.
- Да как угодно. Можно и со сметаной и с лимоном.
Вы садитесь с нами, мне не терпится вам одну историю рассказать, связанную с вашим именем.
И Георгий поведал им, как они с сестрой приехали покорять столицу.
- Потом Полина так и жила с нами - закончил он рассказ - родных у неё не было. Мы с сестрой её и похоронили через много лет. И вот, что я думаю. Имена очень многое значат. Возможно, они и судьбу, и характер определяют.
- Вы, Георгий Владимирович, совершенно правы. -Растроганно перебил его Олег - у меня есть как раз об этом стихотворение. Если позволите, я его прочту.- Он прикрыл глаза своей громадной ручищей и продекламировал нараспев - Я был рожден невинной бяшкой, с глазами полными любви, но жизнь исправила промашку, из десен вылезли клыки.- Тут он неожиданно всхлипнул, но сделал предостерегающий жест рукой и продолжил уже рыдая – Потом, острее стала морда и когти начали расти. Извините, не могу дальше. Он замотал рукой, словно отгоняя назойливую муху.
- Вот и прекрати, пока читать. Успокойся. Попросила Полина. Олег смерил её злым взглядом.
И обращаясь к Георгию, сообщил сквозь слёзы.
Не везёт нашему брату с женами. Это ещё со Льва Николаевича повелось.
- Да что он, в конце концов, издевается надо мной, или действительно идиот.- Пронеслось в голове у Георгия. Но он сдержал себя
- Ты, Олег, очень эмоционален. Само по себе это не плохо, до тех пор, пока не мешает делу, пока эмоции не захлёстывают смысл. Смотри, какая несуразица получается. Ты читаешь - Я был рождён невинной бяшкой. Стало быть, речь идет о твоей матушке. Но, слово бяшка, тогда, согласись, неуместно. О матери так говорить нельзя, да и по смыслу, получается, о себе. Значит нужно употребить прилагательное - невинным. Мелочь, конечно, но она всё портит. И сопли в данном случае лишние.
– Да, да - продолжая всхлипывать, сказал Олег
- Я - полное дерьмо. Понимаю. Вот и Полина, давно так считает.
- И отец протоирей могут подтвердить - не удержался и съязвил Георгий.
- Извините, я лучше уйду.
Олег поднялся и, опираясь на швабру, поковылял в соседнюю комнату. При этом его лицо приобрело обиженное и какое-то высокомерное выражение.
Полина пошла за ним, прикрыв плотно за собою дверь, из-за которой, тем не менее, был слышен его сварливый и обиженный голос
- Эх, я болван наивный. Думал это настоящий человек. Правильно Ираклий Андронников Гафту говорил, что все артисты дураки. Даже великие. А я от себя бы добавил - ещё и алкаши. Уж я-то насмотрелся на них вволю. Знаю я этих артистов и режиссеров, они у меня пьяными мордами всю стойку до дыр протёрли. Такие же люди, как все остальные, только пьют больше. Что ты тварь тупая лыбишся. Крикнул он уже обращаясь к жене. – Попробуй, сочини хоть строчку членораздельную, потом лыбься. Это надо же! Сидеть у меня дома, жрать мою водку и надо мной же издеваться. Георгий почувствовал, будто ему влепили пощечину. Он встал и пошел в прихожую, где начал одеваться. Немедленно туда вышла смущенная Полина
- Не обижайтесь, он не в себе, когда речь идёт о стихах.
- Я это заметил.
- Подождите меня в подъезде, я вас провожу.
- Ничего не надо. Я не маленький, такси поймаю.
- Какое такси, Георгий Владимирович? Ночь на дворе. Это ведь не Москва. Дайте мне ровно три минуты.
Она выпустила его и прикрыла дверь. Георгий спустился на один пролет и остановился у окна. Его, как обычно в самый неподходящий момент, вдруг разобрал смех.
-Вот тебе и бяшка с клыками. Ну, где ещё такое увидишь. Дернул же меня черт за язык. Взялся критиковать этого пиита. «Артисты все дураки». Андронников мог конечно такое ляпнуть. Надо будет при случае Гафта расспросить.
По лестнице спустилась Полина. В её руках была сумка. Она поставила её на подоконник. Глядя на его весёлое лицо, сказала.
- Смеётесь? А Олег всё плачет. Забавно, не правда ли?
Она достала сигарету, закурила и облокотилась на подоконник, навалившись лбом на оконное стекло.
- Давно вы с ним живёте?- спросил Георгий.
- Давно.
- И что всё время так?
- Бывало и хуже. В баре познакомится с каким-нибудь деятелем, притащит домой и начинает читать свои стихи. И не дай Бог кто-то критически отзовётся. В драку лезет и мне за компанию достается.
- А почему бы ему не вступить в какое- нибудь объединение таких же самодеятельных поэтов. Читал бы там свои стихи.
- Да он себе сам все пути отрезал. Явился на их собрание, почитал стихи и конечно, притащил парочку новых товарищей домой. А когда они начали критиковать, представился членом союза советских писателей, лауреатом какой - то литературной премии.
- Зачем?
- А чтобы уважали. Они его разумеется высмеяли. Получилась безобразная сцена с мордобоем.
- Зачем вы с ним живёте?
- Я некрасивая и старше его. Хотелось семьи, деток. А замуж никто не звал.
- Кто это тебе сказал, что ты некрасивая? - переходя на "ты” спросил Георгий.
- Я это и сама знаю.
- Ты прекрасна.
Полина повернулась к нему.
- Осторожней, Георгий Владимирович. Я ведь женщина, могу и поверить.
- И правильно сделаешь.
Он медленно наклонился и стал делать то, что ему хотелось с первой минуты знакомства, целовать её лицо, мягкие податливые губы.
Снизу раздался сигнал машины.
- Это такси - сообщила Полина - я по телефону вызвала.
Он, продолжая держать её в объятиях, губами отыскал ухо и шепнул
- Выходит ты врушка?
- Угу. Не хотела вас одного отпускать.
Они вышли на улицу и, не отрываясь друг от друга, протиснулись на заднее сиденье и так, молча, доехали до гостиницы. И потом, в обнимку, поднялись на второй этаж, прошли мимо обалдевшей коридорной и скрылись в номере. Та, как только за ними закрылась дверь, набрала номер администратора и, сгорая от возбуждения, доложила.
- Барсов тётку в номер привёл.
- Да ты что? Ожил, значит. Шлюху что ли?
- Вот и нет, не шлюху. Ты её прекрасно знаешь. Она с телевиденья. Ведёт по ящику музыкальную неделю.
- Малютину? Это же Олега, бармена жена.
– Какого Олега? Того, что работал в шестьдесят девятой параллели?
- Ну конечно.
- Ой, а я не знала, что она его жена.
- Не сомневайся, жена. Губа у этого Барсова не дура.
- Молодая, мне кажется, для него.
- А ты думала, он на бабушку позарится? Тётка классная.
- Так что делать- то? Ведь не положено.
- Ему можно. Сиди там и помалкивай.
- Можно, так можно, мне не жалко.
- Вот и замечательно.

Войдя в номер, Георгий Владимирович включил свет и помог раздеться Полине. Она в свою очередь раскрыла сумку и достала из неё бутылку джина, тоник, две нераспечатанные пачки рыбных пельменей, баночку со сметаной.
- Вы ведь, Георгий Владимирович, так и не поели.
- Давай, Полина, сразу на ты, и не Георгий Владимирович, а Жора. Друзья меня так называют и ты привыкай - сказал он, нежно её целуя.
- Вам покушать надо – и, улыбнувшись, исправилась
- тебе, Жора, поесть надо. Только пельмени не на чем отварить.
- Да чёрт с ними с пельменями. Обойдусь.
- Нет, так нельзя.
Полина решительно взяла пачку пельменей и направилась к коридорной. Та, словно поджидала её, без лишних разговоров отвела в крохотную подсобку, где нашлись электроплитка и кастрюлька.
Георгий в это время курил у окна и поймал себя на мысли,
что картинка за ним, пару часов назад показавшаяся ему пугающе унылой, не так уж и плоха. Напротив, неяркие фонари делали улицу по-рождественски нарядной. А сугробы напомнили детство, отчего стало как-то сладко-тревожно и, в то же время, тепло и комфортно. Это всё Полина. Какая уютная женщина! Ему хотелось поскорее овладеть ею, но он знал, что это не тот случай, когда надо торопить события. Только бы не вспугнуть удачу. А то, что это удача он определил совершенно точно. Он знал её вкус. Ошибиться было просто невозможно.

Отношения Георгия с женщинами, с тех пор как его стали узнавать на улицах, претерпели сильные изменения. Из романтических, с каждым годом становились всё более деловыми и поэтому не очень радостными. Может быть, поэтому он долгое время ходил в холостяках. Ему хватало встреч мимолётных, ни к чему не обязывающих. Потом сестра Настя познакомила его со своей подругой Ириной, дочерью известного писателя. Ирина была художницей и обладала невероятной житейской хваткой, благодаря которой быстро входила в моду. Они семь лет прожили вместе. Жизнь была ровной, без особых потрясений. Их большая квартира в то время была полна друзей. Время бесконечных ночных бдений, разговоров до утра, время дачных шашлыков, рыбалок без удочек и охоты без ружей. Хорошее время, что и говорить. Ирина была прекрасным партнёром и обладала легким, уживчивым характером. Они и после развода сохранили нормальные отношения. Не смотря на то, что разошлись, когда он совершенно неожиданно застал её с Витей Маркеловым в одной постели. Витя, неудачливый художник, был их соседом по городской квартире и в качестве любовника, казалось, подходил Ирине меньше чем кто - либо другой.
Георгий частенько заходил к нему перекурить. В его студии было всегда тихо. Витёк и сам был отнюдь не болтуном. За многие годы общения едва ли Георгий услышал от него десяток слов. А тут парня словно прорвало. Он охал и ахал так громко, что у Георгия даже появилось желание постучать в двери собственной спальни, прежде чем войти.
Витю, елозившего на Ирине, Георгий совсем не ожидал увидеть, может быть, поэтому и реакция оказалось неожиданной и для самого Георгия. Он начал хохотать, да так, что чуть не свалился тут же на оскверненное семейное ложе. Перепуганный и смущенный Витя, натянул на себя первое, что попалось под руку – свой свитер грубой вязки и в таком виде опустился на колени, извлекая свои трусы из-под кровати, что вызвало ещё более бурный приступ хохота у Георгия. Ирина, напротив, сохранила самообладание. Она накинула халатик, закурила и попросила.
- Ну, хватит, хватит ржать. Чего ты разошёлся?
Георгий только мотал головой и, сквозь смех, указывал на дверь, за которой исчез Виктор и, словно объясняя, повторял.
- Витёк, Витёк хорош.
Смех его был настолько заразительным, а ситуация такой, что и Ирина начала улыбаться. Потом они пошли на кухню решать, как жить им дальше.
Ирина тогда, став серьёзной, спросила
- Жора, а ты вообще-то любил меня когда- нибудь, ну хоть чуточку?
- Оставь ты это, лучше скажи, почему Витя?
- Одинокий он, жалкий, неприкаянный. И любит он меня.
Через полгода они разъехались. Организовывали всё Настя с Ириной. Они устроили так, что его новая квартира оказалась на одной площадке с сестрой. Можно было ходить друг к другу в любое время. Десять лет он не женился. Ирина, после развода, на какое-то время превратилась в его любовницу, и пребывала в этом качестве до тех пор пока не вышла замуж за генерала.

Наконец вернулась Полина. Она поставила на стол кастрюльку с пельменями, заправила их сметаной и придвинула к нему. Георгий потянулся к бутылке с джином и вдруг понял, что гадины на привычном месте нет. Это было удивительно. Она никогда не оставляла его вот так просто. Это было похоже на чудо. Обрадованный, он отодвинул от себя бутылку и как то буднично, не веря себе, сказал
- Что-то пить не хочется.
Полина погладила его по голове.
- Кто ж тебя заставляет.
Она села за стол, поддерживая кулачком подбородок, и смотрела, как он ест. Милое, домашнее создание. В её позе было что-то очень трогательное, и Георгий почувствовал, что на глаза его вот, вот накатит слеза. Он закашлялся и довольно ловко изобразил, что подавился. Она немедленно вскочила, стала колотить его по спине.
- Перчинка попала - пояснил он, а про себя подумал
- да что это со мной? В Финляндии позорно обоссался, а теперь готов расплакаться, как этот бяшка Олег. Потом взял её руку, поцеловал в ладошку и уткнулся в неё лицом, ощущая гладкую прохладную кожу. Она другой рукой опять провела по его волосам, поцеловала куда-то в темечко.

Через какое-то время, когда они лежали рядом, он отметил, что ему совершенно не тесно с ней, как это бывало с другими женщинами и совершенно не хочется, как это всегда бывало после секса, отвернуться и уснуть. Ему вообще не хотелось спать. Он прислушивался к её ровному дыханию и пытался проанализировать то, что он чувствовал к этой женщине. И у него впервые в жизни это не получалось. Ничего подобного не было с первой женой Ириной, ни со второй – Галиной. Кстати это Ирина их познакомила. Случилось это в фойе ресторана «Метрополь», куда Георгий пришел на очередной банкет. Там-то сияющая Ирина представила их друг другу. Галина была в необыкновенно шикарной шубке из соболя. И Ирина, поглаживая невесомый, шелковистый мех и, подмигнув Георгию, сказала
- Посмотри, Жора, какая прелесть. Хвалила она, само собой, не шубку.
Потом за столом она усадила их рядом. Георгию собственно было все рано за кем ухаживать, тем более, что Галина была красива, а её ножки произвели на него куда более сильное впечатление, чем драгоценная шубка. Догуливали большой компанией у Насти, откуда вела давно проторенная дорожка, прямо в его, Георгия, постель. Благо квартиры находились на одной площадке. А через неделю после знакомства и Ирина, и Настя начали на него мощную атаку, которая закончилась грандиозной свадьбой, всё в том же «Метрополе». Галина была дочкой министра и члена ЦК. Сам министр был ростом, как говорится, метр с кепкой, но человек замечательный. Как- то, на даче, ему на глаза попался сценарий, присланный Георгию не откуда-то, а с "Мосфильма”. Тесть начал его листать, потом взял красный карандаш и исчеркал весь его вдоль и поперёк, найдя массу грамматических ошибок. А на последней странице вывел жирную двойку. Потом вручил Георгию и сказал
- Мало того, что всё сплошь враньё, так и записать-то грамотно не могут. Что ж удивляться, что у нас такое кино.
Мыслил он удивительно умно для человека с четырьмя классами образования. Он свою малограмотность не скрывал, любил говорить, что самоучка. Он был очень надежным человеком. Георгий понял тогда, как тестю удалось выжить в тридцатые при Сталине. Что же касается Галины, то она была вся в папу, но только излишне рассудочной, почти бездушной. Она вполне устраивала его в постели, но он, отчего-то, ей изменял, не умея даже себе объяснить, зачем это делает. У них родилась дочка, которую назвали Светой, он вечно занятый видел девочку очень мало. Потом пришло время, когда жена стала его раздражать просто так, безо всякого повода. Он всё чаще засиживался у Насти, ругался, когда сестра выпроваживала его домой. И как только умер тесть, подал заявление на развод. Потом Галина вышла замуж за известного профессора онколога, с которым эмигрировала в Израиль, прихватив с собою дочь. Там они долго не задержались, переехали в Англию. Сколько сейчас дочери? Кажется двадцать два. Или двадцать три. Хороший папа. Возраста единственной дочки не помнит. Последняя пассия была не намного старше.
Да сколько их было - тьмы и тьмы. Все на одно лицо, словно рисованные под копирку. И мысли у всех одни. Выскочить за известную личность. Наплевать дипломат это, врач или артист, здоровый или больной, красавец или урод, молодой или старик. Только бы попасть в обойму избранных. Молоденькие москвички выходили на большую охоту, вооруженные последними достижениями пластической хирургии, косметологии и дизайна. Циничные и целеустремленные, начисто лишенные сентиментальности и отлично осведомленные, где пасется их дичь. А их с флангов и с тыла подпирала армия провинциалок, постоянно прорываясь на передний край и захватывая стратегические высотки. С каждым годом он всё больше ненавидел их, этих охотниц. Пользовался ими, но ненавидел и мечтал встретить женщину из прошлой жизни, из жизни, которая закончилась после того, как он стал всеми узнаваем. Он отлично понимал, что эта мечта утопическая. А она вот неожиданно сбылась. - Возможно, Андроников прав и все актеры дураки, но кое-что и мы умеем - думал он - например, отличить, где игра, а где жизнь.
С первого взгляда ему стало ясно, что Полина - это настоящее. Это действительно мечта, внезапно ставшая реальностью, с которой он не намерен был ни с кем делиться. Он всмотрелся в её лицо, которое в ночном сумраке было загадочным и прекрасным и, словно проверяя, что это не сон, нежно стал целовать ее губы. Она ответила, прижимаясь к нему и даря ощущение единого тела и безграничного счастья. Позже, выйдя из ванной, с тревогой спросила
- Ты совсем не спал?
- Пустое - беспечно ответил он. И, накинув куртку, начал ходить по номеру, прислушиваясь к своим ощущениям. Гадины и след простыл. Он сделал круговые движения головой, чтобы убедиться, что это действительно так. Кроме великолепного ощущения свободы и легкости ничего не почувствовал. Вот значит, чем это лечится. А все эти сауны, процедуры и пилюли полная ерунда.
- Плохо себя чувствуешь?- наблюдая за ним, спросила Полина. Он сел рядом с ней на край кровати и решительно сказал
- С тобой мне никогда плохо не будет. Отныне и до скончания века. Мы сегодня улетим в Москву. Ты выйдешь за меня. Мы будем жить счастливо и долго и никогда не умрём. Согласна?
- Согласна, только боюсь так здорово и быстро не получится.
- Почему?
- Есть кой-какие препятствия.
- Олег?
- Он не самое большое из них. Есть ещё работа.
- Кем ты работаешь?
Она весело рассмеялась и, передразнивая его, повторила
- Кем ты работаешь, любимая? И как тебя зовут?
Мы ведь друг друга совсем не знаем.
- Говори за себя. Я про тебя знаю всё, что нужно.
А про меня достаточно знать, что я тебя люблю.
- Людям свойственно ошибаться?
- Мне не свойственно - решительно отрезал Георгий - так где ты работаешь?
- На телевидении. Редактором музыкальных передач.
- Замечательно, устроишься и в Москве не хуже.
Другие препятствия есть?
- Пожалуй, нет, но мне кажется и этого довольно.
- Всё это ерунда, милая. Давай составим план.
Итак, завтракаем и едем обрубать все концы. Домой, потом на работу и быстренько улетаем в Москву. Всё очень просто.
Но всё оказалось не просто. Успешно им удался только первый пункт плана. Они позавтракали в пустом зале ресторана. А, когда приехали домой к Полине, и она открыла своим ключом железную дверь квартиры, перед ними предстал Олег. Голова его была обмотана полотенцем. Одной рукой он опирался на швабру, в другой держал двустволку. Он, молча, упер дуло Георгию Владимировичу в грудь и таким способом вытолкнул его из квартиры. Затем закрыл перед его носом дверь. Георгий в полушоковом состоянии только и смог проговорить потрясенно
- Совсем охренел парень!
Ему понадобилось несколько минут, чтобы прийти в себя и начать в ярости стучать в дверь. В ответ не донеслось ни звука. Только из соседней квартиры выглянула старуха и раздраженно спросила
- Вы что, гражданин, хулиганите?
Но через секунду, узнав его, проговорила совершенно ошеломленно, но радостно.
- Ой! Здравствуйте. Это вы?
-Где у вас телефон - бросился к ней Георгий - нужно немедленно вызвать милицию.
Открыв изумлённо рот, старуха впустила его. Георгий набрал 02. Через несколько минут приехала милиция. Молодой лейтенантик, восторженно разглядывая его, долго не мог понять сути дела и потом начал звонить куда-то вышестоящему начальству. Приехали ещё несколько человек в штацком и полковник милиции. Они выслушали рассказ Георгия, посовещались и заключили
- Ничего не поделаешь. Личное жильё неприкосновенно. Оснований, штурмовать квартиру нет.
- Как это нет? - возмутился Георгий - ведь он там с ружьем и он мне им угрожал.
- Но ведь не жене. Ружьё у него находится на законных основаниях. Мы проверили. А вы, при всём нашем к вам уважении, для него посторонний человек - снисходительно разъяснил полковник - ну, поставьте себя на его место.- И предложил - Давайте мы вас лучше подвезём, куда хотите. Хоть в аэропорт. Устроим вас там, в депутатской комнате. Георгий поблагодарил, но отказался. Сдаваться так просто было не в его характере. Когда милиционеры уехали, он позвонил всё от той же соседки в Москву к Насте. Взяв себя в руки, толково и подробно, рассказал сестре обо всём, что произошло с ним в последние дни. Та только спросила номер телефона, с которого он звонил, и попросила подождать. Минут через сорок она ему перезвонила.
- Сейчас тебе помогут. Ты только ничего не предпринимай, жди. Ирка мужу позвонила, он всё устроит.
- Что он может сделать? Войска вызовет? Он же военный генерал, даже не милицейский.
- Ну да военный, только с Лубянской площади. Жди. Сам не встревай ни во что, ради Бога.
Он стал ждать. Ничего другого собственно и не оставалось. Стоял у дверей, прижав ухо к холодному металлу, пытаясь уловить хоть какой-то звук. Несколько раз выходил на улицу и отыскивал взглядом её окна. Потом подъехало несколько легковых машин и «уазик». Из него выскочили четыре парня в чёрной форме и вязаных шапочках. Следом за ними врач с металлической сумкой. Уже знакомый полковник шел, подобострастно заглядывая в лицо штатскому, и что-то ему объяснял. Когда они поравнялись с Георгием, штатский, глядя на него снизу вверх, протянул руку и представился - Васильев. Потом удивленно добавил.
- Какой вы великан. А на экране кажетесь человеком среднего роста. И заметив, что Георгий сильно волнуется, сообщил
- Сейчас решим вашу проблему. Только вы, пожалуйста, к двери не подходите, внизу постойте.
Георгию и снизу прекрасно было видно, как один из приехавших ковыряется с замком. Потом он отошел в сторону, дверь отворилась, и парни в черном вошли в квартиру. Ещё через секунду послышался хлопок.
- Что это? - спросил Георгий у стоящего с ним рядом полковника. Но тот ему ничего не ответил, только вытянул руку, предупреждая его движение. Георгий оттолкнул эту руку и побежал, не обращая внимания на предупреждающий крик милиционера. В квартире было дымно. На полу лежал Олег. Над ним склонился врач. Рядом на коленях стояла бледная, как полотно, Полина. Кто-то взял Георгия под руку. Он оглянулся. Это оказался Васильев. Вместе они вышли на кухню. Георгий спросил раздраженно
- Что без стрельбы вы не умеете?
- Это не наши стреляли. Он сам себе разворотил плечо. Дробью, идиот.
- И что теперь?
- Сейчас отвезём в больницу. Врач говорит рана не смертельная.

В приёмном покое больницы, пока Олега оперировали, Полина рассказывала.
- Он словно сбесился. Закрыл двери на ключ и заявил, что если я уйду, он застрелится. Это было так нелепо, что я просто рассмеялась. Тогда он стал совсем невменяемым. Упер дуло себе в грудь. Я была уверена, что это игра. Сказала, хочешь стреляться - стреляйся, а сама пошла вещи собирать. А он тоже время даром не терял. Взял мои документы и поджег их в тазике, посреди комнаты. Когда я дым заметила, уже было поздно. Спрашиваю его - зачем ты это сделал? А он в ответ - нам с тобой ничего этого больше не понадобится. Взял свою тетрадку со стихами и начал по листочку выдирать и жечь. Вот тогда я по-настоящему испугалась. Ушла в другую комнату и закрылась изнутри. Потом услышала выстрел.
Операция длилась около трёх часов. Потом к ним вышла женщина - хирург, на лице которой мгновенно появилась, при виде Георгия, счастливая улыбка. Она сообщила, что всё в порядке, только надо будет делать вторую операцию, через пару месяцев, иначе сустав не будет функционировать. У Георгия что–то моментально словно оборвалось внутри, когда он услышал это. Через часик можно будет к нему войти. У Полины на глаза выступили слёзы
- Всё- таки любишь его? - уязвлено спросил Георгий, когда врачиха ушла.
Она в ответ посмотрела на него несчастными глазами и заметила
- Может быть и правда вы, артисты, все дураки? Даже великие.
Он всё понял, но всё-таки сказал
- Если мы сейчас расстанемся,кажется я умру.
- Надеюсь, этого не произойдет. Нужно взять себя в руки.
Тебе придётся уехать одному. А я приеду, как только тут ситуация нормализуется.
Георгий достал из кармана записную книжку и попросил - Запиши свои телефоны.
Потом она проводила его до машины такси, в которой он, захватив свои вещи в гостинице, уехал в аэропорт.
Когда самолёт взлетел, стало понятно, что гадина опять оседлала его загривок и задними лапами, словно железным обручем опоясывает живот. Он тут же вспомнил, что в сумке лежит бутылка джина, достал её и ещё до того, как самолёт набрал высоту, нажал на кнопку вызова бортпроводницы. Рядом в кресле сидела полная дама, которая бросала на него время от времени быстрые взгляды, явно избегая смотреть прямо. Подошла, сияя улыбкой, стюардесса. Георгий попросил принести два стакана и минералку. Когда она выполнила просьбу, он откинул столик, налил джин, разбавил его и предложил соседке составить ему компанию. Та, вся покраснев, стала поначалу отказываться. Но Георгий не отступал и сумел настоять на своём, пустив в ход неоспоримый довод. Он заявил, что один пить не может.
- Вы только попробуйте. Если не понравится, не пейте.
Женщина осторожно отпила и спросила
- Что это виски?
- Джин.
- Совсем не крепкое - она сделала глоток уже смелее.
- Как вас зовут?- спросил Георгий.
- Женя.
- А меня Георгий.
- Я знаю.
- Ну вот, Женечка. Давайте ещё по глоточку. За знакомство. - Они выпили и Георгий приготовил ещё по порции. Женя достала из сумки пакет с семгой и решительно распечатала его
- Без закуски как-то нехорошо. Только хлеба нет?
- Сейчас организуем.
Стюардесса принесла им хлеб и масло. Женя рассказала, что ездила в гости к племяннику в Североморск, он там служит подводником.
- За подводников!- Георгий поднял бокал.
- За это грех не выпить. Мать-то его, моя сестра, болеет. Сама поехать не могла.- И она начала подробно развивать эту тему.
Георгий перестал следить за разговором. И принялся думать о Полине, глядя на облака за иллюминатором.
- Трудно ей теперь придется. Кто мог такое ожидать от этого бяшки. И что он ещё может отчебучить. В тихом омуте черти водятся. От этих мыслей отвлекла соседка.
Ей понадобилось сходить в туалет. Когда она вернулась и устроилась в своём кресле, похвалила его
- А вы простой человек. С виду-то сразу и не скажешь. Простой и весёлый. Эх! Фотоаппарата нет. Ведь девки, ни за что не поверят.
Он окинул толстуху взглядом и улыбнулся. Хорошее бы получилось фото. Тени на её глазах поплыли, и по лицу блуждала бессмысленная улыбка. Он разлил остатки джина по стаканам, посмотрел на пустую бутылку и сказал грустно
- Всё когда-то кончается. За благополучную посадку.
Выпили и Женя игриво заметила
-Джин этот ваш ничего, но я делаю настоечку получше, с имбирем, ванилью и зверобоем. Хотите попробовать?
Я в районе Речного вокзала живу. Можно заехать ко мне.
Она явно опьянела. Впрочем, Георгий тоже был далеко не трезв. Он спросил
- У тебя, Женя, муж стихов про бяшку случайно не пишет?
- Он у меня дальнобойщик. Его неделю дома не будет.
- А ружьё у него есть?
Она не успела ответить. Объявили, что самолёт идёт на посадку.
- Ой! чуть не забыла - всполошилась женщина - вы мне хоть автограф на память напишите.
- Это можно. Давай чем писать.
Она достала из сумки ручку и подставила грудь.
- Прямо здесь можно.
Он старательно вывел крупными буквами ”Милой собутыльнице. Признательный Бяшка.”
- Дату, пожалуйста, поставьте.
- Пожалуйста. Он написал 24января 1984 года.

Вечером того же дня его госпитализировали с воспалением поджелудочной железы. А через неделю Насте сообщили, что у него рак, оперировать поздно и есть совсем небольшая надежда на облучение и химиотерапию.
- Надо его к Галке в Англию везти.- Заявила Ирина. Настя тут же ухватилась за эту идею, как утопающий за соломинку. Тут же отыскали Галкин телефон и связались с ней. Она дала трубку своему мужу Марку и тот, уточнив некоторые детали, дал добро на приезд. На следующий день оформила визы и взяли в министерстве направление на лечение. Ещё через два дня его госпитализировали в одну из лучших онкологических клиник, где снова начали обследовать. Результат оказался неутешительным. Ни химия, ни облучение не помогут.
-Остаётся только симптоматическое лечение - сообщил Марк, Галкин муж.
- Что это за лечение?- поинтересовалась Настя. Галка обреченно махнула рукой.
- Земляная ванна.
- Вроде того - уточнил Марк – наркотические анальгетики, которые только помогут уйти без мучительных болей.
- Сколько ему ещё осталось?
- Не больше месяца.
- Может быть, отвезти его назад, в Москву?
- Не стоит - сказал рассудительный Марк - на него министерство выделило квоту. Лечение будет оплачено полностью. А обслуживание здесь лучше, чем в вашей Кремлёвке. На том и порешили.
Настя всю ночь проревела и, когда на следующий день, пришла проведать Георгия, он сразу это заметил и спросил
- Ты всё плачешь, Настёна? Зачем?- Она возразила ему.
- А зачем вообще плачут.
- Я смерти не боюсь. Одно меня убивает.
- Что? - Едва выдохнула она.
- Я каждый день буду умирать, пока не увижу Полину.
- Что ж я могу сделать?
- Знаю, ничего ты не сделаешь. Я просто делюсь с тобой, тем, что не дает мне покоя. Недавно я понял, мы все рождаемся бяшками и козявками и только любовь превращает нас в людей. А я всё-таки везунчик. Одну ночь Господь мне подарил. Одну ночь с любимой. Под самый занавес.
Он замолчал, прикрыв глаза, и Настя, чувствуя, что сейчас снова расплачется, выскочила из палаты, и только в коридоре дала волю слезам, нисколько не заботясь о том, что на неё смотрят посторонние. Вечером из Москвы позвонила Ирина. Когда Настя пересказала ей приговор врачей, она в свою очередь тоже разрыдалась. Потом, чуть успокоившись, спросила
- Ему сообщили?
- Нет. Он и без этого всё понимает.
- Психует?
- Нет. Только хочет эту свою барышню мурманскую повидать. Полину. Говорит - впервые в жизни полюбил.
- Так зачем же дело? Надо ему её доставить.
- Господи, Ирка! О чём ты говоришь? Может быть, всё это ему только померещилось спьяну. Мало ли у него баб было.
- Ладно, я проверю.
- Что?
- Стоит её тащить в Лондон, или нет.
Ирина открыла тетрадь с телефонами и нашла номер, с которого из Мурманска звонил Георгий. Она набрала его. Ответил старческий женский голос. Ирина попросила позвать к телефону Полину. И в ответ услышала
- Нет у нас никаких Полин, это квартира Фёдоровых.
- Подождите, не бросайте трубку, я из Москвы звоню. Вспомните, пожалуйста. От вас недавно артист Барсов звонил.
- А-а!- обрадовалась старушка - как же, звонил.
Так вам соседка нужна - Полина. Сейчас позову, подождите.
Через минуту на другом конце послышался голос.
- Это Полина, слушаю вас.
- Полина, это вам звонит родственница Барсова.
- Да. Что случилось?
- Дело в том, что Жора очень болен. И хотел бы вас повидать.
- Боже мой! Что с ним?
- Просто очень болен. Вы можете прилететь в Москву?
- Разумеется, немедленно вылечу.
- Тогда запишите телефон. Как только возьмёте билет, сообщите мне номер рейса. Я вас встречу. И ещё мне нужны ваши данные, все практически. Полина продиктовала всё, что от неё требовали, не понимая и не спрашивая, зачем всё это понадобится.

Ирина стояла в кафе на втором этаже Шереметьевского аэропорта. Здесь они условились встретиться с Полиной.
Ей было любопытно увидеть женщину, которая смогла внушить Георгию такое чувство. В уме она уже нарисовала её портрет. Среднего роста с красивыми ногами и высокой грудью. Волосы, скорее всего, каштановые. Вот лицо представить, почему-то, никак не удавалось. И когда Полина появилась, стало ясно, в чем дело. У неё оказались черные волосы и синие глаза. В остальном всё соответствовало мысленно нарисованной картинке.
- Не плохо я все-таки Жорку знаю - похвалила себя Ирина. Они поздоровались и по тому, как Полина смотрела на неё, как сжимала лямки дорожной сумки, стало ясно, что её надо немедленно везти к Георгию.
- Так что с ним все-таки? - сразу спросила она.
- Рак. Он умирает.
- Что же мы медлим? Поедем к нему.
- Не так быстро, он в Лондоне.
- У меня нет заграничного паспорта.
- Всё уже сделано. Сейчас мы с вами поедем в одно место. Нужно будет сфотографироваться на паспорт. Самолёт будет ночью.
- Сколько стоит билет?
- За всё уже заплачено. Не беспокойтесь.
- Спасибо, но у меня есть деньги.
- Вот и замечательно, в Лондоне чудесные магазины.
Ну что пойдем, у нас полно дел.
Они спустились на стоянку и поехали в МИД.

Лондон, как и положено, был в тумане.
- Господи,- удивилась Ирина - сколько раз здесь бывала, а пресловутый туман вижу впервые.
В «Хитроу» их встретила Галина, которая привезла их к себе домой. Настя сразу отвела Полину в сторону и объяснила, в каком состоянии находится Георгий.
-Ему колют лекарство в сто раз сильнее, чем морфий, он дремлет весь день, а ночью почти не спит. Сейчас позавтракаем и поедем к нему. Он не знает, что ты приехала. Я ему не говорила, боялась, что-нибудь вдруг сорвётся.- Потом поцеловала её и сказала
- Хорошая ты. Иначе и быть не могло. У Жорки всегда был отменный вкус.
За завтраком Полина думала о том, какие красавицы обе бывшие жёны Георгия. И в голову то и дело приходил вопрос.
- Что же он в ней после таких женщин нашел?
В клинику поехали все вместе. Настя вошла в палату первая. Целуя Георгия в щеку, сообщила
- Иришка приехала и Полину твою привезла - и добавила тихо – хорошенькая, всем понравилась.
Он молчал, только вытянул навстречу руку и на шее сосудик стал пульсировать заметно быстрее.
- Как ты? - спросила Полина, прижавшись к его бледному, измученному лицу.
- Нормально, все теперь будет хорошо. Ирина - подозвал он бывшую жену. И когда она приблизилась, поцеловал ей руку.
- У меня через два часа московский рейс, нужно уже бежать - сказала она.
- Спасибо тебе, милая.- Он оглядел всех и снова остановил взгляд на Полине.
- Теперь я выздоровею, вот увидите.
- Мы и не сомневаемся, папочка - поддержала его дочь. По-русски она говорила с акцентом.
- Мы все на это очень надеемся.- Галина прервала её, словно боялась, что та сболтнет лишнего.
- Мы пойдем, Жора, не будем вам мешать. Увидимся позже.
Дочь поцеловала его в щёку и погрозила пальчиком.
- Будь молодцом. Мы все надеемся на тебя.
Кроме Полины и Насти все вышли. Сестра укоризненно посмотрела на него.
- Ты с дочерью-то был бы поласковее. И слова ей не сказал.
- Да я и не знаю даже как с ней себя вести. Совсем англичанка.
- Ну как с дочерью себя ведут? По головке бы погладил. Спросил бы как дела. Ну ладно. Я, пока Светка тут, пойду с врачами потолкую. От Марка то, ни черта не добьёшься. Потом Полину я заберу. Ей отдохнуть надо. Вторые сутки без сна, бедняжка. Вечером наговоритесь.
Как только они остались наедине, он спросил
- Как там бяшка, оклемался?
- Лечится.
- Не думаешь развестись с ним?
- Развелась.
- Официально?
- У нас был гражданский брак. Собрала его вещички, да вывезла их. У него своя квартира есть. Вот и весь развод. Как только ему стало получше, начал свои стихи писать, да соседям по палате их читать, я ему и объявила, что всё кончено.
- Как он это воспринял.
- Как обычно. Думаю, стих написал.
Тыльной стороной кисти он коснулся её лица и пообещал
- Больше мы с тобой не расстанемся.
Вошла медсестра, толкая перед собой столик с едой.
- Кормят тут, как на убой. Вот ты только приехала, а мне уже есть захотелось. Впервые за всё это время.
Он принялся за еду и, когда вернулась за Полиной Настя, похвастал.
- Весь завтрак умял. Представляешь?
- Ну и слава Богу!- Радостно ответила она.
Вечером того же дня он отказался от обезболивающих инъекций. Полина была с ним неотлучно. Только вечером за ней заезжала Настя и увозила её на ночь.
Ему действительно стало лучше. Он начал подниматься, вначале на несколько минут, потом из кровати перебрался в кресло. Как-то, когда они остались в палате с Настей одни, сказал
- Сестрёнка, а не сыграть ли нам с Полиной свадьбу.
Ты как думаешь?
Настя от неожиданности вынуждена была даже присесть.
- О чём это ты?
- Хочу жениться. Прямо здесь в Альбионе.
- Что это тебе не терпится?
- А чего тянуть. Ни газетчиков, ни знакомых, благодать. Узнай в консульстве, что для этого надо. И вот что ещё, пусть сюда в палату кровать поставят. Не хочу с Полиной даже на ночь расставаться.
Настя, обрадованная помчалась советоваться к Марку, но он её огорчил
- У наших больных такое иногда бывает, как правило, перед самым финалом, вдруг наступает необъяснимое улучшение. Но это, к сожалению, явление кратковременное.
- И что делать? Ему жениться приспичило.
- Пусть женится, если меркантильные соображения тебя не смущают.
- Господи! Да нет никаких меркантильных соображений. И быть не может.
- Тогда и вопросов нет.
Галина рассмеялась, узнав новость о женитьбе.
- Как это на него похоже. Собрался умирать, но в последнюю минуту предпочел жениться. Что, что, но скучно с ним никогда не было!

В консульстве вошли в положение, но предупредили, что надо будет по приезде на Родину, оформлять документы в ЗАГСе. За день до этого события встретили в аэропорту Ирину. Она была поражена тем, что радом с Полиной и Настей оказался Георгий. Он, конечно, основательно похудел, но больным совсем не выглядел.
Регистрация состоялась в помещении консульства после окончания рабочего дня. Лишних во время церемонии не было. Потом поехали во Всехсвятско - Успенский собор, где помолились, как умели, каждый о своем. Поставили свечи за здравие. Только после этого направились в самый центр на площадь Пикадилли в ресторан "Ритц”, где предварительно была заказана уютная кабинка. По дороге Настя взяла с брата слово не пить. Когда все устроились за столом, Георгий встал, обвёл присутствующих весёлым взглядом и произнес
- Друзья! Мы все очень близкие люди. Поэтому у меня к вам будет довольно бесцеремонная просьба. Сегодня я попрошу не произносить ни одного тоста. Не кричать «Горько» и не говорить, какой я выдающийся и славный. Жизнь слишком коротка, а минуты, отпущенные нам на общение, слишком скоротечны. Я не хочу ни одной из них уступить обычаям и традициям – вещам, на мой взгляд, формальным. Пусть единственным тостом будет вот этот - за Полину, женщину, которая подарила мне счастье.
- Аминь, только сам не пей - подумала Настя, и легонько под столом толкнула его ногой. Но он сделал вид, что ничего не произошло, и с удовольствием осушил свой бокал. Потом взяв Полину под руку, вышел в общий зал, где звучал медленный фокстрот. Настя повернулась к Марку
- Ты видел. Разве ему верить можно?
- Бокал шампанского погоды не сделает. Он ведь сказал, что это будет единственный тост.
Георгию было хорошо. Танцевал он с удовольствием. Ощущение послушного тела любимой в сочетании с музыкой было восхитительным.
Когда-то он очень любил танцевать и умел делать это. Сейчас, правда, мешала небольшая слабость, но он знал, что скоро это пройдет.
Однако Полина испугалась, заметя испарину на его висках и лбу. Схитрив, она пожаловалась
- Ты меня загонял, давай передохнём минутку.
Они пошли к бару, где он заказал ей холодную минералку, а себе джин с тоником и пояснил
- Хочу освежить свои мурманские воспоминания.
- Но тебе ведь нельзя - попробовала возразить она.
Он выпил и как-то очень мягко и мечтательно произнес.
- Какое счастье, ёлочкой пахнет, Новым годом. В Москву хочется, домой.
И стал заваливаться в противоположную от стойки сторону. Она закричала, вцепилась в него, пытаясь удержать, но он оказался слишком тяжел. Ей не по силам ,было удержать его.

Паша

У берегов Флориды

Рейтинг: 0 281 просмотр

Комментарии (0)

Нет комментариев. Ваш будет первым!