СЛУЧАЙНЫЙ ПОПУТЧИК

 Поезд уже тронулся, когда мне удалось вскочить на подножку вагона. Показав билет недовольной проводнице, я прошёл по ковровой дорожке и открыл дверь своего седьмого купе. Вагон СВ  был новеньким и чистым, и запах пластика ещё не успел выветриться. На диване за столиком сидел пожилой мужчина и читал газету. Когда я вошёл, он приспустил очки на нос и посмотрел на меня взглядом, показавшимся мне каким-то пронизывающим, будто пробивающимся через глаза в глубь моего сознания. Мне даже почудилось в первые мгновенья, что у меня в голове что-то перевернулось, и от этих чувств я оторопел.

 - Проходите, Серёжа, что вы встали в нерешительности, вот ваше место, - незнакомый мужчина улыбнулся, как старый приятель.

Я ещё больше смутился оттого, что человек, которого  я видел впервые, назвал моё имя.

 - Разве мы встречались раньше? Извините, что-то не припомню.

 - Фёдор Иванович, ваш попутчик, - старик протянул руку, и я её пожал. - Вы до Москвы, а я сойду раньше, - он как бы между делом сказал эти слова, будто мог знать, куда я еду. - Как ни крути, а сутки нам придётся провести вместе. Вы, я вижу, в командировку, в министерство, но я б на вашем месте отложил поездку, ничего хорошего из неё не выйдет.

Я не выдержал. За несколько минут этот незнакомый человек выдал обо мне так много, что сбил с толку.

 - Послушайте, Фёдор Иванович, вы что, работаете в системе нашего Управления? Что вы меня разыгрываете? Мы встречались когда-то? – я внимательно всматривался в лицо старика и не находил никаких знакомых черт.

 - А, может…?

 - Нет, я не работаю во втором ПМК и в налоговой инспекции тоже. Не теряйтесь, Серёжа, в догадках. Можно вас так называть, Сергей Петрович, вы ведь ещё так молоды?

 - Конечно, только на работе ко мне обращаются по имени отчеству.  Но послушайте, кто вы, в конце концов?

Пожилой попутчик усмехнулся, качнул головой и отвернулся к окну, за которым пробегали одноэтажные дома пригорода, утопающие в зелени садов. Он сидел молча, а я в недоумении разглядывал его лысеющий затылок.

 - Как я хочу быть на вашем месте и теряться в догадках, перебирать в голове компании, в которых мы могли бы встречаться, знакомых, знакомых своих знакомых, родственников сослуживцев и соседей. Но я этого лишён. Неведение имеет свою прелесть, о которой я раньше и не догадывался.

 - Вы телепат?

 - Если бы. Несчастный человек – вот, кто я.

 - Вы говорите загадками, Фёдор Иванович. Я ничего не понимаю.

- Послушайте, Сергей, вы знаете, что думает о вас ваша жена, ваш начальник? Вы знаете прошлое и будущее хотя бы близких вам людей? Не знаете, - ответил он за меня. - И радуйтесь. А то могли бы узнать много неприятных вещей, которые омрачили бы вашу жизнь. Знать всё – тяжёлая участь и ноша, непосильная для простого человека. Раньше я думал по-другому.

 - Вы ясновидец? – мой интерес к случайному попутчику ещё больше возрос.

 - Я микробиолог, - его ответ меня сбил с толку.

 - Не удивляйтесь, молодой человек, и выкиньте из головы мысли о моём сумасшествии. Я здоров, и в определённом смысле здоровее многих.

В купе заглянула проводница и предложила чай. Мы оба заказали по стакану, а мой сосед добавил, когда она ушла:

 - И от вашего коньяка не откажусь. Армянский, пять звёздочек – мой любимый. У меня под него есть хорошая закуска.

Фёдор Иванович открыл сумку и достал из неё бекон, нарезанный ломтиками, курицу, копчёную колбасу, варёные яйца, лимон и шоколад к чаю. Я тоже выложил то, чем меня укомплектовала жена, и разлил пятизвёздочный коньяк в бокалы, которые были у нас обоих с собой. Мы выпили по первой за знакомство. Я не стал спрашивать, откуда моему попутчику  известно про бутылку на дне моей сумки, ведь, если он знал обо мне так много, то коньяк –  уже просто пустяк.

 - Курите, Серёжа, курите. Я терплю табачный дым, хотя сам никогда не брал в рот сигарету.

Фёдор Иванович предупредил моё желание выйти в тамбур. Я щёлкнул зажигалкой и затянулся, не зная с чего начать разговор, хотя любопытство меня раздирало.

 - Вы когда-нибудь задумывались, Сергей, почему одни люди обычные, а другие обладают феноменальными способностями?

 - Нет, не задумывался, а просто удивлялся и сожалел, что я сам не такой.

 - Да, уж, - чмокнул губами сосед. - Значит, не задумывались? Попробую объяснить. Вы человек грамотный и имеете общее представление о нашем мозге. Надеюсь, вам известно, что его потенциал задействован только на три – четыре процента? Зачем, спрашивается живому организму такой большой мозг, если он не работает весь? Зачем содержать ненужный орган, съедающий почти половину ресурсов тела, а не атрофировать его за тысячи лет эволюции? Ответ на этот вопрос заключается в том, что наше мышление разделено на абсолютно независимые друг от друга системы. Низший разум - я его так охарактеризовал, занимается управлением самого организма, работой его внутренних органов: сердца, почек, кишечника, управляет движениями, выдаёт команды мышцам на сокращение. Разум второго уровня занят внешними аспектами жизнедеятельности организма: добычей пропитания и сохранением целостности тела. За миллионы лет развития живые существа поняли, что заниматься этим выгоднее и проще вместе с другими особями своего вида. Этот разум помог обеспечить контакт с прочими, посредством изобретённой речи, социальной структуры и разделения труда. Даже само самосознание понадобилось для решения внешних аспектов жизнедеятельности, для того, чтобы отличить себя от общей массы и не забывать о личных интересах. Деятельность разумов обоих уровней обеспечивает полноценную жизнедеятельность тела. Вот, собственно и все четыре процента. Вы, Серёжа, спросите, а как же остальные девяносто шесть? Чтобы ответить на этот вопрос необходимо уяснить, способна ли самая умная машина понять, что она выполняет не свою, а чужую волю? Способен ли боевой самолёт, напичканный системами, позволяющими нападать и обороняться, следить за своими собственными системами, понять, что смысл его существования не в том, чтобы сохранить себя, а только в том, чтобы спасти жизнь экипажа? Как его системы прореагируют на то, что пущенная противником ракета, не замеченная по каким-то причинам датчиками, не попала в цель только потому, что пилот, вовремя сделал уклоняющий маневр? Как собственную интуицию? Знает ли сама машина о существовании лётчика, который полностью доверяется автопилоту и лишь изредка подаёт самостоятельные команды? Можем ли мы что-то знать о скрытой сущности в своём разуме? Зная о наличии разума первого уровня, управляющего работой внутренних органов, мы не в силах на него влиять. Ведь не в наших силах замедлить по произвольному желанию работу собственного сердца или печени. Связь эта односторонняя и исходит только от самого низшего разума. Боль сигнализирует о том, что деятельность тела неприемлема.  И тут разум второго уровня пытается изменить ситуацию, позволив телу вступить во взаимодействие с окружающей средой. Но разум первого уровня ничего не знает о его существовании, и может судить о нём только по косвенным признакам. Затихла боль – что это для него? Чудо? Проявление какой-то высшей силы? Нет, это человек приложил к ране мазь или компресс, и только. Вам, Серёжа понятно, о чём я говорю?

Я разлил коньяк по бокалам и почесал затылок.

 - Без бутылки не разберёшься, - бросил я в шутку. - Чую, моего второго сознания недостаточно. Был бы у меня ещё третий уровень.

 - Вот в нём-то вся и суть. – Фёдор Иванович отпил немного из бокала и откинулся к стенке. Он помолчал немного, внимательно меня рассматривая, потом продолжил:

 - Он есть у каждого, но пробиться туда тяжело. Это всё равно, что с первого уровня выйти на второй. Чаще всего это напоминает чудо и доступно немногим. Это дар Природы или Высшей силы, как хотите.

 - Фёдор Иванович, вы по профессии психолог или микробиолог? Что-то я никак не пойму.

 - Я доктор биологических наук, и получил эту степень пятнадцать лет назад. В психологии я мало что смыслю. Моя стезя – вирусы и бактерии.

 - А какое отношение это имеет к человеческому мозгу и к уникальным способностям? Мы ведь с этого начали. Я  в конец запутался.

Наш разговор прервала проводница, зашедшая в купе и поставившая на столик два стакана чая. Мой сосед отрезал себе ломтик лимона.

 - Не желаете? Ах, да, вы же не любите кислого, - поправил он самого себя, будто знал меня всю мою жизнь. - А я не откажусь. Мой отец был шахтёром, - продолжил Фёдор Иванович разговор словами, показавшимися мне сказанными невпопад. - Он работал в Донецке и в сорок девятом году нашёл в отколовшейся породе полированную золотую пластинку размером со спичечную коробку. Она имела идеальную прямоугольную форму и была довольно тяжёлой. Отец совершил преступление, утаив находку от властей. Времена были голодные, и таким путём он хотел поправить семейный бюджет. Но по каким-то причинам, может из-за опасения попасться, не продал пластину, а спрятал её в доме подальше. Про золото знали только он и мать. Оба они были людьми малограмотными, и никогда не задумывались над тем, как мог предмет явно искусственного происхождения попасть в пласт угля, образованный сто пятьдесят миллионов лет тому назад, когда на планете обитали только пресмыкающиеся. Отец ушёл из жизни позже матери, и перед самой своей смертью, когда мне было уже сорок пять лет, и я недавно защитил докторскую диссертацию, поделился со мной семейной тайной. Нет таких слов, Серёжа, чтобы описать моё потрясение. Такая находка ставила многое в этом мире с ног на голову, и прежде всего науку палеонтологию. Сто пятьдесят миллионов лет назад человека на планете быть не могло. Это подтверждалось тем, что до сих пор не были найдены его останки, датированные ранним меловым периодом. По всему выходило, что разумной деятельностью могли заниматься какие-то отдельные, достигшие наиболее высокого уровня динозавры. Это казалось абсурдным, но другого объяснения находке я не видел, тем более что в существование инопланетян я не верю до сих пор. Я стремился к сенсации и мечтал быть её автором. Из учебников по палеонтологии мною был сделан вывод, что самый «умный» из динозавров трёхметровый хвостатый хищник дейноних, живший именно в этот период, имел мозг, сопоставимый по объёму с мозгом современного страуса. Для динозавров это было рекордом. Мне такой вывод говорил о многом. На своей же работе в это время я пытался ответить на вопрос о происхождении некоторых болезнетворных, смертельных для человека микроорганизмов. Получилось так, что две эти темы слились в одну и позволили мне сделать открытие.

 - Чем дальше в лес, тем больше дров, - я допил из бокала коньяк. - Вы так, Фёдор Иванович, всё запутали, что я уже отказываюсь что-нибудь понимать. Теперь к микробам ещё динозавры прибавились!

 - Да, - вздохнул сосед по купе, - прибавились, никуда от этого не деться.

До меня только что начинало доходить, что мой собеседник пытается меня убедить в существовании в незапамятные времена целой цивилизации разумных динозавров. Я уже хотел возразить ему, но старик меня опередил.

 - Да, да, Серёжа, всё так и было. Вы не можете представить себе хвостатых, зубастых монстров, творивших великие дела. Мне понятны ваши чувства. Но заметьте, что человек дейнонихам тоже бы показался  бесхвостым, яйцеголовым, несуразным уродом. Не возражайте, а послушайте дальше. Как вы знаете, по профессии я микробиолог, и занимаюсь вирусами и бактериями. Так вот, однажды я задумался над тем, почему некоторые из них являются болезнетворными и убивают животных и людей? Ведь такая их деятельность противоречит принципу целесообразности, являющемуся основой всей живой природы. Вирусы и бактерии - это паразиты, питающиеся за счёт других организмов, в которых они поселились. Отношения между этими организмами и паразитами складываются по принципу сосуществования, то есть симбиоза. Некоторые бактерии, живущие в человеке и животных, даже оказывают благотворное влияние на органы пищеварения. В любом живом существе находится огромное число различных микроорганизмов. Они появляются в нём буквально с момента зачатия из организма матери, развиваются и размножаются в нём вместе с его ростом. Любой паразит должен быть «заинтересован» в том, чтобы организм, в котором он обитает, жил, как можно, дольше. Микроорганизмы- возбудители смертельных болезней, таких как, чума, холера, оспа стремятся же убить своих хозяев, лишив себя тем самым крова и пищи. Почему, скажите?

В ответ я пожал плечами.

 - Эпидемии этих болезней с древних времён  буквально косили людей и животных, опустошая целые территории. Если вам интересно, то скажу, что против холеры до сих пор не найдена вакцина, и борются с ней только с помощью антибиотиков. Проводя собственные исследования, и изучая работы других микробиологов, я пришёл к выводу, что в далёком прошлом и самой холеры, и её возбудителей вообще не существовало. Холерный вибрион был синтезирован с использованием в качестве исходного материала двух родственных бактерий. Из одной выделили гены, ответственные за выработку токсинов и ввели их в структуру ДНК второй бактерии, которая и стала опасным холерным вибрионом. Такая манипуляция естественным путём исключается, отсюда я осмелился предположить, что вибрион сделал своё приобретение от другой бактерии с чьей-то помощью. Впоследствии я полностью убедился, что внедрение в ДНК вибриона опасного гена было сделано преднамеренно. Почти аналогичным образом обстоит дело и с чумной палочкой. Этот возбудитель бубонной чумы был намеренно генетически изменён так, чтобы повысить его смертоносность. Чумная палочка – идеальное бактериологическое оружие, способное уничтожить огромные массы людей и животных на обширных территориях. А когда после гибели всего живого погибали из-за отсутствия питания и сами смертоносные бактерии, их творцы могли свободно и безопасно для себя оккупировать освободившуюся от всего живого территорию. Такие же манипуляции с помощью генной инженерии делались и с некоторыми безобидными вирусами, превращая их в грозное оружие бактериологической войны. Творцы этого оружия давно превратились в тлен, а их детище продолжает убивать и по сей день.

 - Всё это выглядит невероятным, но вам трудно возразить. Послушайте, Фёдор Иванович, как можно объяснить, что ваши умные хвостатые монстры, как их, кстати, там?

 - Дейнонихи, - подсказал учёный.                                                                                                                      

 - Вот, вот, дейнонихи. Как, скажите, им со страусиными мозгами удалось создать цивилизацию и погубить её?

 - Я думал над этим вопросом, и ответ нашёл опять же в бактериях. Оказалось, что эти милые создания могут благотворно влиять не только на пищеварительный тракт. Вот в чём заковырка! – сосед поднял вверх указательный палец и потряс им, - Вот, в этом и есть моё открытие! Я создал вирус и назвал его дейнонихом. Моё детище, пробираясь в кору головного мозга, снабжая его продуктами своей жизнедеятельности, способно открыть для него полностью третий уровень, заставив мозг работать на все сто процентов. Я больше чем уверен, что моя бактерия или её близкая родственница жила в те незапамятные времена в страусином, как вы изволили выразиться, мозгу дейнонихов. Это дало возможность сравнительно небольшому по объёму мозгу работать на все сто. В этом случае его потенциал становился  значительно больше потенциала мозга современного человека. Отсюда и цивилизация, и генная инженерия, и война до полного уничтожения вида.

 - Так, вы что…?! – для себя я сделал открытие.

 - Да, Серёжа, да! – перебил меня Фёдор Иванович. - В моей голове живут маленькие дейнонихи. Это с их помощью вот здесь, - он постучал пальцем по собственной голове, - задействована каждая клеточка. Я знаю всё обо всех, я предвижу события, могу считать быстрее компьютера, моментально постигаю любую науку и в состоянии решить самую трудную проблему. Сейчас я во много раз гениальней любого гения. В этом моя беда.

 - Да, вы что, Фёдор Иванович?!  Вы понимаете, какое великое открытие сделали?! Если с вашей помощью мозги у всех людей заработают с полной отдачей…

 - И что будет? – перебил меня учёный.

 - Как что?! Человечество сможет шагать семимильными шагами…

 - Шагать куда? К собственной гибели? Как те гениальные динозавры в раннемеловой период? Уж, нет! Никогда не думал, что от знаний можно так мучиться. Порой мне кажется, что я схожу с ума, а, может, так и есть на самом деле. Я развёлся с женой, с которой прожил двадцать пять лет, потому что узнал то, что мне не следовало знать, потерял многих друзей, которых считал преданными, по-другому стал относиться к родственникам, перестал верить политикам, прочитав их мысли. Я вообще лишился иллюзий, в которых жил. Фактически я потерял всё. А что обрёл? Знания, которые меня пугают? Перспективы, которые не радуют? Только сейчас я понял, какое великое счастье оставаться обычным человеком, но вряд ли мне удастся им быть. Сейчас я работаю над тем, как убить в себе вирус дейнониха, но пока результатов нет. Вот такие дела, Серёжа… Даже не думайте просить меня об этом.

 - Но…

 - Никаких «но»! Живите и наслаждайтесь жизнью. Бог создал нас без третьего уровня, и, наверное, неспроста. Я уже давно раздумывал на эту тему. Ну, хватит об этом. Еды наложили, а не едим. Вот бекон, вот курочка, налегайте. Пейте, пейте, я больше не буду, а вам надо.

Я попытался возобновить разговор, но Фёдор Иванович, не хотел больше касаться  этой темы. До поздней ночи мы говорили о многом. Мой попутчик оказался чудесным собеседником, но я всё время ловил себя на мысли, что он заранее знал вопрос, который я ему задам, и без особого труда на него отвечал. Наша беседа была интересна, скорее, мне, чем ему, знавшему всё наперёд, и он сам её закончил, сказав мне, когда наши соседи в других купе давно уснули:

 - Всё, Серёжа, спите.

Эти слова были последними, которые я от него услышал. Открыв глаза под утро, я увидел, что нахожусь в купе один. Мой попутчик сошёл на какой-то станции час – полтора назад,  так сказала проводница. На какой именно станции сошёл Фёдор Иванович – микробиолог, сделавший величайшее в истории человечества открытие, фамилию которого я так и не узнал, проводница не помнила, а, может быть, так захотел мой сосед по купе.

Сейчас по прошествии двух лет вспоминаю те события и думаю, произошли ли они со мной на самом деле или это нездоровые игры моего разума? Но как быть с происшествием, случившимся у министерства, в которое я тогда приехал в командировку? Меня сбила машина, когда я не захотел спуститься в переход и пытался перебежать улицу. Переломы срослись, но в лодыжке что-то изменилось, и я до сих пор хромаю.  Почему Фёдор Иванович не предупредил меня о том, что я попаду под машину, а только сказал, что командировка в министерство ничем хорошим для меня не кончится? Он ведь, определённо, видел всю картину недалёкого будущего. Не хотел вмешиваться в естественный ход событий? Видимо, именно так и было. Мой случайный (а может, не случайный) попутчик позволил мне самому распорядиться собственной судьбой. До сих пор не знаю, прав он или нет.