Следующее Ваше дело.

 // - Следующее Ваше дело. Приготовьтесь и будьте поблизости.// 

С детства Трэд не любил неточностей, - что значит поблизости?
Поблизости к чему. Хотя бы столб какой-то поставили или доску с листком, - «место встречи по ДЕЛУ о книге».

*** Трэд всегда был большим шутником, что мешало ему и в жизнях тоже. О каком столбе здесь могла идти речь? (Здесь и далее - примечание автора). ***

«Но слава Б-гу, что наконец-то», - Трэд ждал давно, а они никак могли и не могли начать. Отвечали, - начнем, когда все соберутся вместе. А потом добавляли, - куда вы все торопитесь? Куда?
Ему сообщили причину, - долгожительницей оказалась жена Паши. Трэд регулярно интересовался, - «Не пора ли?», и раз за разом получал справку из секретариата, что все готово, но жена Паши еще не прибыла. 

Но все в том мире имело конец…, и дело сдвинулось с мертвой точки.
В заранее назначенное время Трэда пригласили (не в первый раз) в судебное пространство. Для этого он и перешел из никчемного небытия в нечто дымчатое, синевато малопрозрачное.
Нечто клубилось, с хаотическим медленным перемещением. Создавалось ощущение, словно плывешь в сильно промокших облаках. 

Без дополнительного предупреждения, в определенной степени неожиданно, «облака» разрушились, а расплывчатость обрела строгую форму, образовав просторный куб огромных, не земных размеров. От стен куба отделялись и сразу же исчезали лица, точнее их очертания. Почти все напоминали кого-то.
«Неужели удастся встретиться со знакомыми или хотя бы увидеть, - хорошо бы?».

*** Для Вашего (читателя) удобства ненужные мысли Трэда будут заключены в кавычки, без комментариев. Их можно и не читать. Они только отвлекают от сути ДЕЛА. Хотя бы эта никчемная мысль. Как это увидеть? Глазами что ли?. ***

К сожалению общения не получалось, и отсутствие его, огорчало, хотя и напоминало последние годы жизни, - той, предыдущей. «Но там можно на улицах, в магазинах и больницах видеть, хоть и чужие, но лица. А здесь…? Надежды не сбылись, увидать кого-нибудь «по-настоящему» так и не удалось».

*** Нет, ему хочется видеть! Что я Вам говорил?. ***

Затрубил ШАФАР(1), - Трэд понял, что началось… (хотя он по прошлой привычке ожидал, - «Встать, суд идет»).
«Похоже на сон, - полное отсутствие присутствия». 
Долго созерцать не дали. Началось….
Сначала синеватый полумрак сменился полной пепельной прозрачностью, а затем в центре проявились и закачались тарелки весов. На одной светилась неоновая надпись, «Трэд», - на другой, - «Паша». Поразило абсолютное равновесие. 
«Хоть здесь настоящее правосудие. Как на древнегреческих картинках, только там без надписей, а здесь к тому же на иврите». 
Весы исчезли, а стены заполнились экранами, размером, как в земных кинозалах. Стало гораздо интереснее. «Пахнуло» жизнью….

*** Не в смысле запаха, - иносказательно только.***

Казалось, что экраны вспыхивают неожиданно, хаотично, непредсказуемо, и также перестают существовать. Изображения на них были похоже на обрывки из многих неснятых фильмов, которые прокручивались назад с необыкновенно большой скоростью. Разглядеть и понять что-либо, - было невозможно. А голоса не звучали, а проникали.
Трэд чуть не рассмеялся над движением вспять, у него всегда этот кинематографический трюк вызывал веселье, но пришлось сдержаться, - «Еще подумают обо мне дурное. Хоть и судьи, а тоже ведь люди».

*** Нашел где искать людей?. ***

Да, голоса…. Они иногда исходили из экранов, доносились из костров, или вдруг оскаливаться тигриной пастью. Чего только не было, - стонов, воплей, победных криков и т.д. Какое это могло иметь отношение к его ДЕЛУ? Так для пущего эффекта, что ли, на потребу публики?
Чуть ниже одной из верхних граней куба высветилась почти непрерывными жирными точками абсолютно черная линия, не имеющая конца и начала, и как бы воткнутая в куб, через его боковые грани. По линии скользил темно-красный, ближе к бордовому, маркер. Экраны управлялись в соответствии с его движением, если он приостанавливался, то действие останавливалось на всех, кроме одного. 

На этом единственном светящемся происходили реальные земные события, пока маркер не продолжал свой бег. Давно забытые очертания «жизненных» объектов вызывали грустные воспоминания о пережитом. Были там дома, дороги, лошади люди, мамонты, космические корабли. Иногда взрывы. В общем, - всякая земная суета. Когда маркер вновь начинал двигаться, - изображения сразу на всех экранах, словно взбесившись, сливались в немыслимо быстрой смене кадров.
Экраны гасли также тогда, когда маркер заскакивал за стенки куба, который можно было бы назвать и залом, если бы он не был так геометрически точен. 
«Вероятнее всего это знаменитая ОСЬ ВРЕМЕНИ». О существовании ее Трэд догадывался еще раньше, там…. «А стены куба ограничивают временные рамки моего ДЕЛА».

// - А что же еще может быть, - раздалось снизу, - напомнив, о полной читаемости мыслей хозяев присутственного места. //

Удивляло и отсутствие рядов кресел для зрителей. «Ага, слушанье закрытое», - догадался Трэд. Здесь зрители были бы совершенно не на месте. Так будет всем лучше, и мне и Паше».
На экранах тем временем «прокрутка» сменилась хаосом. Все напоминало оркестр на сцене, уже после объявления номера сонаты и композитора, но еще до появления дирижера. Маркер метался, метался, метался, иногда замирая, словно давая кому-то выбрать следующую точку.

// - Ну что ж, начнем! Думаю, у нас не будет особых проблем. Информации достаточно! Удалось собрать всех? //

(Есть такие голоса, с таким тембром и интонацией, которые не оставляют места для вопросов и споров).

// - Все ли собрались из приглашенных? //

В ответ, началась перекличка вразнобой. Странным оказалось, что не позвали адвокатов из юридической братвы – откликались одни свидетели. Их было чуть больше десятка. Трэд тоже крикнул, - «Я здесь?».

*** Придется пользоваться далее земными терминами, однако прошу Вас не забывать, - куда мы с Вами попали. Так если я скажу, - голоса, то не стоит напрямую отождествлять это с аудио воспроизведением, то есть колебаниями волн в воздушном пространстве. Однако так Вам будет удобнее следить за ходом дела! ***

Трэд не удержался и в дополнении заявил, что надеется на справедливое рассмотрение своего прошения и что ему удастся выяснить истину.

// - Итак, вам надобно узнать истину? Начинайте! //

- Видите ли….

// Любезный истец, мы ничего не видим, не слышим, не чувствуем и делать это не собираемся. Избавьте нас от вспомогательных слов, - только смысловые. И еще, - больше образов, действий и фактов. Мы знаем, что вы относительно новенький, не достаточно еще адаптировались, но, тем не менее…. Что вас так волнует, не дает успокоиться (а пора бы) в истории с этой книгой? //

- Это история произошла через полгода после моего переезда в Израиль. Я совершил эмиграцию (алею) неожиданно для самого себя, без подготовки и оказался в очень жалком положении, практически без всякой помощи и поддержки, кроме, конечно, государственной стандартной и во многом формальной. Особенно не хватало информации и общения. Точнее, ни того ни другого вообще не было. Я с большими трудностями выискивал адреса и телефоны знакомых, прибывших в Израиль из России. Тогда-то я вспомнил о Паше, хотя в России мы не были друзьями. Так случилось, что он единственный, кто откликнулся на мой звонок, - остальные нашли предлоги и отстранились от меня насколько было возможно. 
Маркер «поплавал» по оси и остановился где-то посередине, экраны вспыхнули. 
- Паша мне дал книги, вернее, - я их у него попросил и увез в свой город. Через некоторое время….

//- Подождите, не так быстро, и не обо всем сразу. Дайте и другим принять участие. //

Маркер снова слегка дернулся и опять застыл. Засветился ближайший к нему (маркеру) экран. Это было не то художественный кинофильм (с удивительно добротно загримированными артистами), не то документальные кадры, в нормально земном представлении, снятые несколькими скрытыми камерами. Увиденное на нем поначалу поразило Трэда своими деталями, высоким качеством изображения. Цвета казались совершенно естественными. Захотелось разглядеть фирменную марку экрана, но ее не было. Трэду еще не совсем отделался от любви к технике. Это не были кинескопы или ЛСД. Экраны скорее напоминали огромные линзы из идеально отполированного хрусталя.Действие проходило в квартире Паши, - все, кроме жены Паши расположились за столом. Обед подавала теща. Жена Паши сидела в стороне и смотрела мультфильмы. 

«Да, так оно и было в тот день». 
Вид у Трэда был вполне приличный, бульон нравился. Квартиру тогда Паша еще снимал, выглядела квартира не очень, хотя места в ней было достаточно. Мебель случайная. В целом, - сумрачно и не уютно. Не чувствовалось заботы хозяев, «личного участия». 
«Съемная квартира, что и говорить».
Первым выступил Паша.
- Прошу учесть, что он (Паша тыкнул при этом в сторону Трэда пальцем) не просил меня о приглашении, - он просто позвонил, сообщил, что приедет, а сказал, что останется ночевать совершенно неожиданно, вечером, когда мы с Женой уже в нетерпении ждали его отъезда. Я не смог отказать, - сказать нет. А надо было. Понимаете, - он был старше, а к тому же в совершенно безнадежном положении олима-эмигранта. Я очень хорошо помнил, как им приходиться здесь поначалу, - «свеженьким», - еще не успел забыть сам свои похождения.

«Паша не лгал, таким я и был, да олимом-эмигрантом, а кем же еще?» 
При последних словах, Паша, нарушая все законы кинематографии, развернулся в сторону зрителей и сделал шаг наружу, отделившись от экрана. Место, где раньше сидел Паша, теперь чернело бесконечной пустотой, повторяя его очертания. Что-то вроде «Черного Квадрата» Выход Паши в куб с экрана походило на начало свидетельских показаний.
Жена Паши тоже оторвалась от Волка и Зайца из мультика «Ну, Погоди!» и с удивлением смотрела на черноту, где раньше уверенно обрабатывал крылышко ее супруг, и решилась выступить тоже:
- Очень неприятный тип, (она перевела взгляд на сидящего за столом Трэда), К тому же Паша его не любил еще раньше, там, в России. Этот был из начальников, постоянно строил козни Пашиному отделу. Они там даже чуть не подрались. Мне было непонятно, - зачем я его должна была терпеть в своем доме, да еще два дня. Представляете, ночью мы столкнулись с этим типом у туалета. Вы понимаете, я еще была молода.
Он проскочил первым. Вышел не скоро, - хорошо пообедал. Квартира у нас плохо проветривалась. Ну и тип! С таким можно и подраться, - доведет. Я потом до утра ворочалась. Паша то спал. Он всегда засыпает сразу после…. Ну вы понимаете. Жаль, Пашин начальник, Сидоров этому типу физиономию не намылил в России. А этот запах?!

«Трэд понял, что жена Паши имела в виду - она вспомнила сцену с Пашиным начальником, Сидоровым, когда вверенные ему сотрудницы не получили нужное им количество дискет, а Фаинка пожаловалась Сидорову на Трэда - он, мол, зажимает дискеты. Дискеты в конторе действительно распределял Трэд.
Это было самое начало персональных компьютеров, которые проникли в Россию и за короткое время стали главным инструментом в разработке.
«О Г-ди, дискеты, - совсем уже забытое, а когда-то настоящее чудо техники тех времен. Дискеты казались верхом совершенства, маленькие, они заменили огромные диски внешних носителей памяти. В конторе за них шла настоящая «драка»», - Трэд чуть не прослезился от воспоминаний». 

*** Конечно, Вы поняли, что речь здесь не о слезах. ***

На экране, тем временем, все, кого покинул Паша и к кому он повернулся спиной, продолжали земную жизнь. Трэд уже стал поглядывать на куриную ножку, когда зажегся экран напротив.
Это был одна из комнат в конторе, где Трэд провел несколько десятков лет. При этом на ОСИ появился второй бордовый маркер, отстоящий от первого на небольшое расстояние.
(Трэд догадался, что речь пойдет сейчас об упомянутом Пашиной женой скандале с Сидоровым).
Комнаты в конторе Трэд менял раз пять за те несколько десятилетий. На втором экране Трэд сидел на своем обычном рабочем месте у окна, спиной к двери. Что-то писал, или читал. Компьютеров тогда на столах у сотрудников не было и у Трэда тоже.
Сидоров стоял в дверях и прямо оттуда кричал Трэду, что разберется, по каким правилам 

Трэд распределяет дискеты, что у его отдела горит проект, а Трэд подло мешает ему выполнять важное задание. (Он так и сказал, - подло, и после этих его слов, Трэд повернулся к Сидорову лицом и слегка побледнел). Сидоров со своей улыбкой полусумасшедшего гения продолжил, что эти дефицитные дискеты Трэд припрятал для своих дурацких разработок, которые сто лет никому не нужны, - что это подло (он снова сказал, - подло) и вредит общему делу их конторы. 

Трэда на экране похоже остолбенел. Так бывало всегда с ним, когда оскорбления переполняли дозволенную емкость. Трэд лихорадочно обдумывал, - как поступить? С Сидоровым они были одинаковой комплекции, но кто знал, может Сидоров в детстве занимался боксом. Трэд немного ослабил галстук, но продолжал сидеть, в пол оборота еще не решившись, что предпринять. 
(Действие на предыдущем экране на время затормозилось, но не совсем, а текло в десять раз медленнее).
- Да, все так и было.
«Трэд отчетливо помнил, и что Сидоров тогда хоть и кричал, но умудрялся при этом использовать свои привычные витиеватые такие фразы, с издевкой, смысл которых, доходил не сразу. А какая у него была улыбочка при этом?
Сидоров был общепризнанным техническим гением и его «ребятишки», включая Пашу, тоже отличались толковостью. Возможно, речь и манера Сидорова была схожа его нестандартным мыслям. 

У Трэда в тот день, ко всему прочему, было плохое настроение, - жена с утра скандалила. Трэд собрался с духом и сказал Сидорову, чтобы он шел… к начальству, а девочки его бездельницы, и дискет у них не меньше, чем у других. 
(Это было не совсем справедливо, - девочки Сидорова бездельницами не были, и дискет у них было «в обрез»). 
Естественно, что после этих слов Сидоров взбеленился и пообещал дать Трэду в глаз (а может он даже сказал, - по морде)».
Но на экране эта фраза не прозвучала, так как Сидоров в этот момент тоже, как Паша, отделился от экрана, как бы повис впереди его:

- Дискеты кажется мелочь, дрянь, но в чьих руках? У таких вот псевдо разработчиков (Сидоров оглянулся на экран и ткнул в сторону Трэда пальцем), все время уходит на козни, а нам не дают делать дело. Бить-то я его не собирался, хотя очень хотелось, - необходима была сдержанность, мы все же интеллигенты, хоть и технические. Нет, не подумайте, я не антисемит, однако когда общаешься с такими типами, невольно появляются всякие нехорошие мыслишки. Если говорить начистоту, он со своей компанией очень нам мешали. Дело не только в дискетах. Начальство им почему-то доверяло - лучшие разработки уходили к ним. Мы у них вроде субподрядчиков были. Разве не обидно? А мне ни новых кадров, ни премий, ни опытных партий в производстве не доставалось. Дело было, конечно, не в дискетах. Хотя и дискеты он «зажимал». Тоже мне, - дискетный командир!?!
Вне экрана Сидоров стал бесформенным, аморфным, расплывчатым, и ни о какой драке уже не могло быть и речи, Трэд немного успокоился.
- Я тоже думаю, что он дискеты припрятывал, так мне Фаина рассказывала. Мы как раз с ней именно в эту минуту, когда Сидоров с ним скандалить пошел, за стенкой зонды на чип нацеливали. Шум через стекло проникал (стены между нашими отделами были временными, из стеклянных рам). Все, может быть, и кончилось бы перепалкой, если бы Вадик на Сидорова не бросился. Он-то вообще к дискетам никакого отношения не имел, - эти слова произнес уже 

Паша также вне, но своего, первого экрана. Вне экрана трудно было отличить Сидорова от Паши, если бы не голоса.
Тогда зажегся еще один экран, - третий. Сидоров вернулся в свой экран и опять стал осязаемым. На третьем была та же, комната конторы, но как бы камера переместилась вверх и вправо. Трэда уже не было видно, а Вадик, длинный, сутулый, совершенно неспортивный, держал Сидорова за ворот буро-коричневого свитера и то ли пытался повалить на пол, то ли приподнять в воздух, то ли вытолкнуть за дверь. Сидоров не сопротивлялся. Так Вадик и застыл, - Сидоров начал задыхаться.

// - Вадик имеет какое-нибудь отношение к делу? (Вопрос был задан Паше).//

- Но ведь это было!

// - Много чего еще было. Вам есть что-нибудь добавить по ходу ДЕЛА?//

- Я догадывался, - вступил Трэд, - что в отделе Сидорова меня недолюбливают, но Паша был из наших, и мне странно, что эту историю он рассказал жене. Причем исказил факты, - 

Сидоров не только кричал, но еще и язвил. Я очень удивился тогда, в этой истории с дискетами, неожиданному гневу Вадика. А уж драться…? Я-то сам, вообще дрался в последний раз в детстве, лет в двенадцать. Дискеты я делил, так как отвечал за системное обеспечение всех разработок в конторе на персональных компьютерах. Но свой отдел, как Вы понимаете, не обделял…. А что это были за дискеты? 760 килобайта, - смешно вспоминать сейчас.

// - Понятно…. Хм…. Учтем…. Запишем, как сноску, как факт дополняющий. И так вы его не приглашали (дополнительный маркер исчез, два экрана погасли), а он нахально приехал с ночевкой в ваш дом, - вопрос был направлен снова к Паше. //

На оставшемся первом экране, Трэд уже с удовольствием обгладывал куриную ножку. Теща поставила кружки с киселем. Большие глиняные кружки с картинками во все их глиняное брюхо, - на одной был изображен Паша с женой в свадебных костюмах, на другой только его жена, но в купальнике. Трэд подвинул себе вторую кружку, с купальником. Теша поморщилась, но промолчала. Видно это была Пашина кружка. Такой кисель, с крахмалом всегда подавали в заводских столовых, но в граненых стаканах и гораздо меньшей емкости. Возможно, теща работала в России в столовой. Трэд кисель очень любил. Он взял кружку, но не за ручку, и пальцем придавил грудь Пашиной молодой супруги, медлил, видно задумался о цвете киселя, - кисель, как и принято, имел слабый, клюквенно малиновый цвет. Точно такой же, как в заводской столовой в той, первой жизни.
- И, да и нет, - это Паша отвечал на вопрос - приглашал ли он Трэда к себе сам, или Трэд приехал «понахалке». 
- Мне, действительно, хотелось как-то помочь этому типу. Может, я даже пообещал ему в телефонном разговоре, рассказать о здешних порядках, о требованиях к инженерам, о технологиях. 

Я уже все это перестрадал к тому времени, работал в крупной фирме. Сидоров многому нас успел научить. Мне было легко в Израиле, в сравнении с другими несчастными. Но я не ожидал, что этот тип явиться ко мне с ночевкой. Это было слишком. Молодая жена, теща…. Вы понимаете?
«Паша был прав, - Трэд его не предупредил о ночевке. Конечно, ночевать было не обязательно, - Трэд мог бы уехать и приехать в один день. Расстояние между городами составляли чуть более ста километров. Израиль вообще страна маленькая, - это не Россия. Но Трэду так хотелось, как можно больше узнать у Паши о работе в Израиле, и он решил напроситься на ночлег».

// - Скажите, а Фаина уже тоже прибыла в страну? //

- Нет, Фаинка приехала несколькими годами позже, - ответил Паша.
«Трэд уже ничему не удивлялся. Не стоило удивляться. Надоже, и Фаинку они тоже решили привлечь к рассмотрению?»
Да, дело приобретало совсем «не тот поворот», на который Трэд рассчитывал. Трэд начал жалеть о своей настойчивости на пути к истине. Стало стыдно, что отрывал судей от настоящих дел. Мелочь какая-то – книга. А тут такую историю раздули, - Сидоров, дискеты, Фаинка…. 

Да Трэду книга до сих пор не давала покоя…. Но в очереди стояли насильники, убийцы и их жертвы, причем в огромных количествах. Успокаивало только одно, что здесь времени хватит на всех. Им здесь не очень-то и дорожили, - вечность.
А что оставалось делать Трэду? Да у него такие мучения. Книга! Так получилось, - он не виноват, что ему не пришлось никого переехать машиной, столкнуть в пропасть и даже отравить – Трэда мучила именно книга. Нет, с ним случилось, когда он сбил пьяную бабу своей машиной, но ее сразу утащили приятели-алкоголики, и, когда приехала скорая помощь и ГАИ, никого не нашли у лужи посреди дороги. 
История же с этой книгой, как заноза продолжала беспокоить душу. Душу здесь не отнимали и иногда даже давали ей возможность на какой-то срок вернуться обратно. Очень хотелось, чтобы ее уже ничто не тяготило там…, в следующий раз (Трэд выбрал себе участь дельфина). Эта книга была одним из постоянных поводов для беспокойства. 
«Пусть выясняют, на то они здесь назначены». 

Это третье прошение к рассмотрению для Трэда. В первых двух, - потере перочинного ножичка, подарка отца, и разводы с женами отказали, признав банальными, но страдания, тем не менее, отменили. Трэд тайно рассчитывал, что и с этим делом поступят также…, закроют без специального заседанию, - но не получилось. Не обошлось…. 
«Видно подействовало правило – Б-г троицу любит».
- Да, но уже после. Мы с ней дружили раньше, - я должен был ей помочь. Паша ответил с запинкой, - он явно не хотел впутывать сюда подружку из России.

Еще один экран, а на нем Фаина с Пашей, - почему-то на лыжах. Кавголово зимой, - Ленинградский курорт. Сосны, ели, белоснежье, лыжня, - незабываемая красота. Вдалеке трамплин, даже два, - один повыше, а другой значительно меньших размеров. (Как Трэд соскучился по снегу!) Они, Паша с Фаинкой, отстегивают лыжи, варежками освобождают их от снега. Лица румяные от мороза. Оба веселы и как бы в ожидании чего-то желанного. Торопятся войти в дом. Снег рассыпчатый, легко отделятся сверху и снизу от пластика. Лыжи очень высокого качества, спортивные. На Фаине красные ботинки, на Паше белые. Костюмы тоже говорят, что они не «чайники» на лыжне. Паша с Фаиной входят в домик, причем одновременно, на мгновение, застревая в дверях. Смеются. Не уступают друг другу и вместе вваливаются вовнутрь. Дом, - простой сруб с печкой посередине. Длинный стол из некрашеных досок и деревянные табуреты. На одном табурете сидит Трэд. Фаина с Пашей удивленно смотрят в его сторону и уходят в другой угол дома, - садятся прямо на пол, спинок к стене, на Трэда не смотрят, молчат. Трэд заметил, что они плечами соприкасаются, но не отвел глаз в сторону. Веселость парочки тает на глазах. Разочарование они и не пытаются скрыть, Фаина слегка смущена, а Паша поворачивается и смотрит теперь уже в упор на Трэда.

Здесь уже Фаина начал свой диалог, также выпрыгнув с экрана. Она и вне него, оставалось такой же не женственной и неуклюжей, порывистой и прямолинейной.
- Да, я тогда с Пашкой закрутила. Он немного занудный, но лыжник классный, да и в деле нашем разбирается, - классный разработчик схематехник, не то, что этот тип. «И чего ты всегда лез не в свое дело, - это Фаина уже обратилась ко Трэду непосредственно, в присущей себе, прямой, грубоватой манере, развернувшись к экрану, - Кто тебя в Кавголово позвал? Тоже мне, - отдыхающий?» Контора для спортивной секции снимала домик на зиму, и мы там прекрасно хозяйничали в выходные. «Чего ты на этот раз приперся?»

Трэд не нашел, что ответить - выпад Фаины был неожиданный, некорректный, особенно в здешних, в новых условиях. 
В конторе Фаина ко Трэду всегда обращалась на Вы, и старалась (насколько могла) быть вежливой, что у нее получалось, правда, очень плохо. Все же Трэд был лет на пятнадцать старше. Но теперь, когда она успела отработать в крупной американской фирме и получала в два раза большую зарплату, чем у Трэда, - тон ее изменился,
- Это был как раз самое горячее время у нас с Пашей. Я говорю не только про работу, хотя 

Сидоров взвалил на нас несколько новых чипов и каждый день приносил новые идеи из дома, - гений! Их у него хватало. Нам хорошо было с Пашей и вне работы. Мы специально оторвались от остальной команды, и свернули с трассы. Зашли, а тип здесь сидит. Ну, если приехал уж, так шел бы на холмы, - катайся на природе, под горочками – как можешь. Весь кайф нам испортил, а могло быть не плохо…. Что за тип…? Не зря его Сидоров не любил!
«Да ничего я не приперся, - стал вспоминать эту историю Трэд, - а тогда нам, отделу нашему, профсоюз выделил один день на этой базе, как победителям социалистического соревнованию. Мы приехали всем отделом, а лыжи свои я забыл в поезде на полке. Очень не расстроился, лыжи у меня были старые, допотопные, со школьных времен, с кожаными ремешками и уже на вокзале, когда садились в электричку вызвали много шуток о моих сотоварищей. 

Кататься на лыжах я вообще не любил. Все пошли кататься, а я остался в домике, - мне здесь одному, зимой, в мороз было тепло и уютно. И еще была причина - я и ее уговорил побыть вместе. Она для приличия вышла со всеми, но обещала вернуться. Я уже приготовился и ждал с нетерпением. Там в России у нас было принято на работе…. А она была просто прелесть. (Это началось, когда я понял, что жена мне изменяет). Зимой, в избушке, в лесу…. Сказка! А тут неожиданно Фаина с Пашей. План мой явно срывался. Как говорится, - накладочка небольшая вышла. На иврите это звучит – НИГУД ИНТЕРЕСОВ, если попытаться перевести, - столкновение интересов. Моя «зазноба» потом рассказывала, что когда увидела у входа в домик лыжи, решила не входить и вернулась обратно, догнала наш отдел. И правильно сделала. Нам совсем не нужны были чужие глаза, тем более Фаинины. Им то что, - холостяки, а наше дело совсем другое. В общем, - сорвалось, я взбеленился, и решил им тоже подпортить встречу. 

Взгляд же я от них не смог отвести, так как и увидел новую Фаину. Спортивный костюм и еще что-то преобразили ее. Я залюбовался. О Паше тогда я не думал. Кем для меня там, в России был Паша…? Но тамошний взгляд его запомнил. С тех пор, он именно так на меня и смотрел, где бы мы ни встречались. Да же когда я «вербовал» его в свою группу. И такое у нас с ним было…. Он тогда с Сидоровым испортил отношения, ненадолго, правда. Я узнал и решил воспользоваться случаем приобрести настоящего разработчика, знавшего многие секреты Сидорова. Да, был такой эпизод в нашем прошлом…. Долго я его уговаривал. Но не получилось…. Я видел, что Паша колеблется, вот, вот решиться,,,, Что-то ему помешало. В общем, - мой план провалился».
- Что помешало? – Паша опять вылез наружу экрана. Да не любил и не люблю я, когда мне с бабой не дают…. Мог бы пойти мерзавец погулять, когда мы с Фаинкой лыжи отцепили. Разве он не видел, что мы уже были готовенькими, а он остался, - идиот, и чай нам кипятить начал, - заботливый, - «попейте с морозца?». Вот и в тот день, о котором вы здесь пытаете, ночевать остался, в салоне улегся – теща ему постель мягкую сделал, белье все новенькое постелила. (Паша явно умышленно переводил тему обратно - на историю с книгой). А я хоть и в спальне, на своей кровати, со своей женой, но совершенно посторонний человек в доме, - все как-то не то. Тещу я не стеснялся, то есть она мне «по барабану» была, а этот как бы всю ночь в спальне простоял. Нет, я, конечно, приложился, но старался бесшумно, а это совершенно не то. Какая же это радость. Хорошо, что работать с ним тогда отказался, когда он меня в России уговаривал. Да и Сидоров узнал, что переманивают меня, - Фаину ко мне подослал. Все было…. Так он и переночевал у меня, как дома. Жена на утро еще про запах рассказала. Ну и тип.
- А я ему прямо сказала, - как ты можешь Сидорова променять на этих выскочек. У них один только Вадик чего-то мог. Остальные мешали нам дело делать. Я сказала, - Сидоров - Гений. 

Да Паша и сам не хотел с этим типом связываться, - помогла Паше закончить Фаина и вернулась в зимнюю избушку. 
«Нет, раньше Фаина никогда не позволила бы такого тона. Не ожидал Трэд услышать подобных откровений. Хотя «сидоровцы» на все были способны, - как, никак, - конкуренты. Н чтобы с такой ненавистью…? Не ожидал!»

- Скажите! А зачем здесь вообще Фаина? – решил Трэд исправить положение, и избавиться от ненужного свидетеля.

//- Здесь не вы решаете. Займите свое место и отвечайте только на мои вопросы. Когда к вам обратятся.

*** Не совсем понятно, о каком месте здесь идет речь. Наверно судья оговорился. ***

//- Фаина мы вас поняли и все же? Вы действительно уверены, что он всегда вам и Паше мешал.

- Да! Вернее да, но не всегда…. Нет, теперь я иногда думаю, что они там с его друзьями тоже кое-что делали полезное…. В основном, конечно, Вадик…. Но и остальные тоже…. В моей американской фирме, где я до конца жизни пахала, тоже такие были. Знаете, я сейчас совсем не уверена…. Но с Пашей согласна, из домика в Кавголово он мог бы на время исчезнуть. 

// А с ночевкой без приглашения? Ну знаете ли?!. //

- Да, когда я с Пашей уже в Израиле встретилась, его жена мне рассказала о каких-то неприятностях с этим типом. Мы с ней подружились. Хорошая молоденькая девочка тогда она была. Симпатичная. Но мне не до нее было. Начало эмиграции, маленькие дети. Хорошо помню только, что Паша был тоже очень на него зол…. Не хотел вообще о нем говорить, хотя в Израиле у нас было не так уж много знакомых, тем более из одной конторы, тем более какой-никакой, а разработчик. Опять же, молодая жена. Да, молодая жена…. Нет, сложно сказать…. 

// - Спасибо за откровенность. Это хорошо, что сомнения стали посещать вас. В сомнениях – истина бродит, - ей там комфортно. Итак, что же было на следующий день. Вот теперь вы можете высказаться, только как можно короче. //

Экран с избушкой, снегом и Фаинкой исчез. Остался только тот первой с квартирой Паши в Израиле.
- Да ничего особенного не было. Мы с Пашей на следующий день много беседовали, он меня даже посмотреть место своей работы пригасил, показать фирму, компьютер.... Классная техника по тем временам была. Я как будто в стране чудес побывал. Потом я книжку попросил по чипам. Он дал. Без каких либо условий дал. Могу добавить, что «холодно» мне было в его доме в тот израильский жаркий день. Я книжку взял и отправился восвояси. Но перед отъездом снова пообедал. И кисель тоже снова был.... Только кружки поставили другие, без рисунков.
- Что он все про кружки долдонит, - снова вскипел Паша, - Те кружки, со свадебными картинами теща случайно поставила, и жену он мою облапил беспардонно. Ну и тип?!? Жена была права - после него в квартире неделю, какой-то странный запах стоял. И не только в туалете. Я специальной жидкостью его выводил. Вся бутылка за семнадцать с половиной шекелей на это ушла.
- А что все время про запах? - Трэд обиделся, - Да, у меня был не совсем здоровый желудок, гастрит. На нервной почве начался, когда с первой развелся. Ох уж эти мне разводы…? Мне и самому всегда неловко было от этого, не только в чужих домах…. Запах? Неженка? Свое бы понюхал!

// - Ладно, вы не кипятитесь, тем более все знают, что свое совершенно не пахнет. //

По кубу прокатилось подобие смеха, ну такого, специального, когда начальство шутит…. Трэд тоже невольно хихикнул.
- Он уехал и все звонил, - уже в тишине, слегка снизив тональность, снова стал докладывать Паша. В гости приглашал. Я долго отпирался, а затем все же решился. Мы и поехали как-то в шабат. Женщины не хотели к нему ехать, ни моя, ни теща. Я их ели уговорил. Убеждал, что надо поддержать человека, обещал интересные прогулки по набережной Тель-Авива и Бат-Яма…. Собрались мы к часам одиннадцати. Ну, зачем я поехал именно в шабат…?

// - Не стоило в шабат, - голос сверху был непроницаемо строг, - продолжайте. // 

- От Хайфы до Реховата 120 км. Ровно на шестидесятом я немного притормозил. Ну, меня и вдарили.

//- Вы не притормозили, а затормозили, причем слишком резко. //

- Это у меня третья авария была. И все сзади. Страховки я получил очень хорошие. Ездить здесь в Израиле не умеют, - идиоты. Не очень приятно, когда тебя бьют взад, причем три раза подряд за один год.

// - Скажите спасибо, что Вас, а не Вы. // 

Снова вспыхнули экраны. Да именно экраны, - три. Видно начиналось самое интересное. Трэд приготовился к развязке. Ему стало страшно, он насмотрелся здесь на осужденных уже достаточно, - ему так не хотелось….
Итак, экраны….
На одном Паша, с женой и тещей внутри машины, на другом Трэд с женой в своей квартире, а на третьем – опять вся Пашина компания и какой-то мужик в ярости прямо на дороге у разбитого зада Пашиной машины. Ах, да, был и четвертый экран, как бы вспомогательный. На нем раз за разом прокручивал вид дороги сверху, когда Паша вдруг резко бьет по тормозам, а идущая вслед за ним машина с заблокированными колесами врезается и мнет его зад. Если смотреть одновременно на все экраны, то получалось нечто интересное - Пашино семейство с искривленными лицами вдавливается в подголовники кресел, зад Пашиной машины сплющивается, а у Трэда из рук падает тарелка с сосисками и черный кот тащит одну из них под кровать. Жена Трэда вскакивает с дивана и кричит, - «Как ты мог, тарелку из ленинградского сервиза?» 
- Да тогда у нас кот жил, похожий на мою черную кошку в России, только без белого пятна на грудке. – Трэд неожиданно расслабился в воспоминаниях, - Кошку мою звали Чопа, и поэтому кота я назвал Чоп. Хороший был котяра.

// - Скажите, Паша, - вы ехали за книжкой? //

- Нет, тогда она была мне не нужна. А интересно со стороны посмотреть, как все было. У меня несчастье, а он сосисками кота кормит? Не зря я всем рассказываю, что подлый человек. Фаинка подтвердить может, если она здесь.
- Я здесь. Про этого ты много рассказывал. Но насчет кота и сосисок ты, мне кажется, не совсем прав.
- Паша, я его тоже не люблю, но здесь ты совсем не прав, - уж совершенно неожиданно для всех вступилась за Трэда жена Паши, - смотри, он оказывается не нарочно, он тарелку дорогую разбил, опять же, жена раскричалась. Не стоит лишнее на него наговаривать…. Ему и своего хватит. – Она отделилась от экрана и стала говорить такое, - Трэд никогда бы не поверил своим ушам.

*** Надеюсь, Вы не забыли, что это как бы уши, что-то вроде ушей. ***

- Вызвали полицию, позвонили в страховую компанию и стоим посреди дороги, - не знаем, куда податься. Паша этому типу сразу и позвонил. Ну, представляете ситуацию? И что этот тип ему отвечает? «Возьмите такси и приезжайте, - у меня машина в гараже». Так мы ему и поверил, - дураков нашел? Я тогда Паше прямо и сказала, - видишь, кого ты «гада пахучего» к нам в дом притащил. Ну и дружки у тебя. Кинул тебя, как пацана.
К счастью, оправдываться Трэду не пришлось, - возник еще один экран. Его старенький Фиат стоял без колес в гараже на ремонте. Двери гаража закрыты никого нет, - шабат.
Жена Паши удивленно посмотрела на Фиат, потом обернулась к Паше.
Паша на жену. 
Теща в это время осталась на своем экране одна и не захотела ничему не удивляться, - видно еще не вышла из шока после удара, залезла в разбитое Пашино Рено и непроницаемо молчала.

//- А вы почему сами не вызвали такси и не поехали помочь другу. Как в школе учили, - окажи помощь товарищу в беде.//

Трэд не успел ответить сам.
- Почему, почему? Какое такси? В шабат, в эмигрантской шкуре свеженького олима? У него не только денег, но и слов на иврите не хватило бы для этого, - это Фаинка как всегда не выдержала и неожиданно с сочувствием резанула свою «правду-матку». 
- После этого, через неделю Паша потребовал книгу обратно, - обрадовавшись повороту дела, Трэд, - а меня только приняли на работу, - понимаете первую работу в Израиле и я не мог взять отгул. Не везти же было ее ему в шабат?

//- Да, в шабат Вам не стоило. Веком раньше, веком позже.. //

*** Простим судьям эту маленькую неувязку. ***

Вот я послал ее со специальным посыльным (мне на работе секретарша помогла). Посыльный привез книгу в Пашин дом. Не застал Пашину тещу дома, книга отправилась на хайвский склад не «дошедших» посылок. Паша нервничал по телефону. На поиски книги у меня ушел целый месяц. Ее снова привезли ему в дом. После этого Паша перестал отвечать на мои звонки. Так, с тех пор все и висит…. Так мы и не встретились больше, так и покинули мир.... Фаинку и та не стала со мной общаться. Эх, - приятного мало. Так весь в дерме и сижу. По сей день….
Паша с женой сделали шаг назад, сели в подъехавшее такси вместе с тещей. Задние двери его Рено не закрывались - остались нараспашку. Такси уехало, - экран погас. Погасли и остальные.
Потом на первом экране вновь потекли кадры, чуть быстрее, чем в жизни, но удалось разглядеть и новое жилище Паши, и Фаинку с детьми. Паша с женой на экране старели, у них в доме появился пес, потом из дома исчез Паша, потом Теща, а потом и пес. Экран застыл, и жена Паши застыла одна. 

// - Всех присутствующих просим дать показания, только не все разом. Если можно, короче. //

// - Да пора кончать с этой волынкой, пожалуй, - кто первый, начинайте? //

Роман: - Жалко меня в комнате не было, но мой стол вы видели, слева в углу. Ну, тот, без единой бумажки. Жаль, - хотелось бы на себя посмотреть еще раз. Я у начальства в кабинетах оправдывался за Сидорова и за «того типа», и за дискеты в это время. Не просто было управляться с такой командой - Сидоровым с его бандой, Вадиком и еще несколькими евреями. Мы разработали неплохие чипы. Об истории с Сидоровым слышал и про книгу из первых уст. Да иногда эта возня друг с другом мешала разработкам, но в целом мы все прожили славное время и мне всю оставшуюся жизнь так жалко, так жалко - все рухнуло. Сидорову мне помочь не удалось. Гордый он очень. Ему идеи свои воплощать надо было. Он хотел быть или всем или ничем - им и стал. За Фаинку и Вадика я рад, - они погибли бы в России в новые времена, особенно Фаинка. Хорошо, что ее Паша к себе вытащил. Классные были разработчиком. 

- Вадик: - На хрена вы меня сюда притащили. Сто лет вспоминать не хотел и сейчас прошу меня оставить в покое. Отпустите за милую душу. Если Вы можете, - простите, вы, конечно, можете, вычеркните этот кусок из моей жизни. Впрочем, я об этом уже прошение подавал. Б-гом прошу. Зачем мне эти воспоминания. Сидоров всегда был хамом, Паша, его жена, его теща, Фаинка мне не интересны, да и вся российская жизнь - тоже…. Сидорову стоила дать в глаз, но я не успел.
Что касается истца, или как там его теперь называть, то я ему столько таких «книг» могу предъявить, что не хватит времени на разбирательства. Он столько ДЕЛ успел натворить со мной…. Ну, зачем мне все это, о Г-ди….

// - А, правда, пусть идет, ну не хочет человек, - зачем заставлять. //

// -Я не возражаю. Тем более прошение от него, действительно поступило, но никак руки еще не дошли…. Столько других неотложных дел! Все чего-то хотят? О Г-ди! //

*** Какие руки? Оговорился, видно. ***

- Сидоров: - Да, с этими евреями было непросто жить, но они умели работать. Паша с Фаинкой опять же…? Польза от них только пошла, когда все рухнуло. И все же мы кое-что успели с ними сваять…. Вовремя они сбежали…. А неплохое время было, - чипы мои миллионами выпускались. Начальство уважало…, но где они теперь эти начальники? 
Чего там мои «малыши» с этим типом там не поделили в Израиле никак не пойму. До меня доходили слухи, что все устроились неплохо, работают по специальности. Им-то не пришлось бутылки собирать в парках, чтобы мать больную прокормить. От жира они, что ли там взбесились. Слышал, как Вадик преуспел в разработках. Всех тамошних за пояс заткнул. Главным в своей фирме стал, в собственных бассейнах плавал. Он никогда дураком не был. Зря, конечно, он за этого типа вступился тогда, в истории с дискетами. Впрочем, - это так, эпизод, давно забытый. Книга? Чертовщина какая-то. Неймется ему. Обидели, видите ли…? На звонки не отвечают. Еврейские штучки. Всегда найдут что-нибудь для страданий.

- Чоп: - Да, тогда я котом проживал. Сосиску помню, - не часто так обламывалось. Нет, кормили, конечно, - но чтоб целая сосиска? По-моему, мне и вторую тоже тогда отдали…. Совсем неплохо мне жилось у них. Совсем неплохо.

// - Вы, хоть сами понимаете, что не по ДЕЛУ выступили? 
Ну ладно, следующий! //

- Ося: - Когда Вадик на Сидорова наскочил, я за шкафом дремал. Пока в себя пришел все уже кончилось. Интересный у вас расклад получился. А страсти-то, какие? И не присниться такое. Работа была скучная, но были и другие дела в те времена…. Что Роман мне говорил, - то я и делал. Зря они все скандалили, да и в Израиле тоже. Мы американцы на все смотрим проще. Зачем они все это выдумывают, ну те из России, Израиля? Хорошие времена и ребята они были, кроме Сидорова конечно. Поделом ему. Он и мне (не только ему) нервов помотал достаточно. А место хорошее я у Романа отвоевал, - за шкафом. В Америке с этим сложнее. В автомобиль на парковку подремать уходить приходилось. Зато теперь, красота….

- Жена Трэда: - Да мой сильно тогда распереживался. Молчал, но я видела, что обидно ему было, когда Пашка на звонки отвечать перестал. Я ему с самого начала говорила, - не связывайся ты с Пашкой. Тоже мне, - ПЕРСОНА! Их таких в России у одного Сидорова десять штук было, а в конторе не меньше сотни, - молодых, носатых и умных. Это в Израиле он разважничался. Вот тарелку действительно жалко. Вы же знаете, что сервиз без одного прибора уже не сервиз.

- Фаинка: - А мне всех жалко, и себя, и Сидорова, и Вадика, и Пашу с женой и тещей, и Россию, и Осю, и даже этого типа. Себя, почему? - так в Россию хочется обратно. Сидорова, - что бутылки пошел собирать, Вадика, - что американцам продался. Пашу, что жену бросил, жену Паши, что он ее бросили. Россию, - что там Сидоровы бутылки собирают, Осю, - что шкафа на работе нет, - в машине прятаться надо, а этого типа, - что какую-то фигню никак забыть не может. Хорошо, что отмучился, в конце, концов. А с другой стороны, - ну и тип? 
Мы с женой Паши дружили до самого конца, - пес хороший у нее был, все в глаза заглядывал, как будто прощения просил. Пса мы вместе хоронить на моей машине возили. Она так без машины и прожила остаток дней, хотя в Израиле это очень тяжело, - там транспорт по шабатам не ездит. Спасибо, интересно было на все это посмотреть. Вот только лыжная прогулка была не совсем к месту. Но опять же - какая красота! Холмы, ели, сосну, домик, печка…! Здесь совсем хана - от скуки умираешь, скорее бы на волю, неважно кем. Может, повезет там, в следующий раз. 

- Жена Паши: - Спасибо тебе Фаина, - порадовала! Я об этом никогда и не догадывалась. Паша и ты? Вместе? Да теперь все равно. Мог бы и рассказать. Фаинка хорошей подругой была. А Паша действительно этого типа никогда особенно не любил. Я же после той аварии дала себе клятву за руль никогда не сяду. И не села. А потом, когда Паша уехал, уже поздно было, да и денег не было. Он мне ничего не оставил, кроме пса. Уехал, - словно обрезал. Хорошо, что у меня пес был рядом, - Паша его с собой не забрал. А пес поначалу скучал, полгода не мог успокоиться. Хорошая была псина, всем старался угодить, даже посторонним. Особенно он мне помог во время второй ливанской…. Заставлял меня с кровати слезать и в бомбоубежище спускаться. Как услышит сирену, начнет лапами барабанить по матрацу, - волей неволей побежишь. Одной мне было бы тогда совсем не сладко. Ни разу никого не укусил, только лизнуть каждого старался. В лифтах с ним была морока, если кто-нибудь оказывался рядом. Да, о книге? Я о ней вообще ничего, никогда не слышала. Паша мне только сказал, что когда этот тип позвонит - его нет дома. Мне это понравилось. Не люблю я, когда в мой дом без приглашения врываются, да и запах…. Ах столько с тех пор воды утекло….

- Паша: - Простите меня, но мне есть, о ком вспоминать и кроме этого типа. Да и так все ясно, - мне нечего добавить…. Хотя сцена на лыжне…? Эх, молодость! Книга? Я столько книг прочитал в той жизни, что уже не помню, о какой здесь шла речь. Мне нечего добавить.

- Теща: - Пашу - мерзавец. Не повезло дочке. Хоть пес приличный ей достался в наследство от него! Ничего, ведь, ей не оставил, когда сбежал. Хорошо, что еще дом не тронул. А были у него денежки, были….

// - Не думаем, что стоит дальше тратить время. Вы хотите что-то добавить? //

- Трэд: - Б-гом молю, - уберите от меня эту чертову книгу…. Ну сколько можно? Разве не отслужил я 15 лет верно и преданно у них? Отпустите Вы душу мою…!

// - А Трэдом, - жена Паши Вас назвала?!? Впрочем, - не существенно! Всем спасибо! //

Трэд понял, что ответа от него никто уже не ждет. Он осторожно огляделся по сторонам, - полиции не было и наручников тоже. 

Какие наручники? Какая полиция? (Примечание автора).

Трижды содрогнулись стены куба, и огромные потоки света, подобные молниям пронзили их.
Выплыли весы, как вначале. Тарелки слегка переместились, причем с надписью Трэд, - чуть выше противоположной, но совсем незначительно, - какой-то миллиметр, может, два.

// - Дело отправляется в архив. Надеемся, - обойдется без апелляций. Все свободны! Вы тоже. //

// - Да, неприятное это занятие…. Ну и адская работа досталась…. На пенсию надо проситься. Хватит мне этих ДЕЛ уже. Тут и черт ногу сломит. //

Чуть правее весов, на достаточно безопасном расстоянии загорелся костер и в нем объятая синеватым огнем, растопырив страницы с множеством картинок с транзисторными схемами, пламенела книга. Воцарилась гробовая тишина – возможно, свидетели уже отправились восвояси.
Весы и костер начали уменьшаться в размерах, сначала медленно, затем все в более быстром темпе и вскоре превратились в едва заметную светящуюся точку….

Трэд же задержался на минуту, надеясь, что Паша с женой подойдут к нему…. Ему так хотелось лизнуть им руки, - они всегда ему говорили, что он самая лучшая псина во всем мире. 
Однако те, наверное, замешкались и в результате не успели, - куб обрушился клубами пепельного света, слившись с безграничностью.
Конец. 


Комментарии автора:
ШАФАР – рог, в который раввины трубят иногда, по праздникам. Почему ШАФАР применялся в столь не обычном месте не известно, но, можно построить догадки…. 
ОЛИМЫ – новые эмигранты в Израиль еврейского происхождения.