Кудрявый или сруб на болоте

 Многие найдут эту историю автобиографичной, другие назовут неправдоподобной, найдутся и
такие, кто и читать не станет. Народ всякий случается.
Я бы назвал ее автомобильной, так как в те времена редко так бывало, когда и хозяина и 
у работника был в наличии по автомобилю у каждого.
Хозяином, то есть хозяйкою, была Ириада, бывшая автогонщица, а теперь владелица участка
болота на 105 километре Мурманского шоссе (это если считать от Ленинграда). Работников 
было двое: Михей - кандидат технических наук и Яков, обладатель новеньких Жигулей, тоже
не из последних инженеров в своей конторе. Михею надо было кормить пятерых своих детей,
а Якову новый автомобиль. Все на Руси было в те времена почти бесплатное, кроме 
автомобилей и бензина. 
Только не задавайте мне вопросов, как это, инженеры и вдруг пни дергать, дом «рубить». 
Начну отвечать - у вас уши завянут сразу, а мне, как и любому писателю, так хочется, 
чтобы вы до конца добрались.
Итак, герои:
- хозяйка Ириада с четырьмя псами и автомобилем Волга;
- Михей с пятью детьми в городе Ленинграде;
- Яков с дырой в семейном бюджете и новенькими «Жигулями»;
- участок болота в 105 км от Ленинграда и ….
- два местных плотника.

Местные плотники – два молодых парня, лет 25, подходили к своему объекту по насыпной 
дороге между участками, когда недалеко раздался шум бензопилы.
- Кто-то к нам в гости пожаловал. Вчера еще было тихо, когда хозяйчики после выходных 
разъехались.
Это произнес второй. Да, он был явно вторым номером в бригаде, менее крупный, с лицом 
бледно серым, с неопрятной челкой волос из-под осенней кепки.
- Сходи, посмотри…. Только не высовывайся.
Первый сказал это без интонаций в голосе, но это явно была команда.
Парень вернулся минут через пять.
- Не похожи они на хозяев. Корчуют. Лебедки у них знатные.
- К вечеру зайдем к ним, - без особого дружелюбия, нет скорее с угрозой, произнес 
первый, докуривая сигарету, - Приготовься. Понял?

Но как раз тут и начинается повествование.
Для начала попробуем вместе с вами восстановить в памяти куплет шлягера шестидесятых 
годов:
*** Парень хороший, *** 
*** Парень кудрявый,*** 
*** Как тебя зовут?*** 
*** .... ***
Именно эта первая строчка пришла на ум Якову, когда кудрявый показался из-за высоких 
кустов на краю участка, вдоль которых была наспех построена импровизированная 
кухня-столовая маленькой строительной бригады из двух инженеров.
Кусты так плотно закрывали дорогу, что появление из-за них человека в совершенно 
безлюдной местности, то есть в болотистом лесу, было не только неожиданно, но и 
пугающе.
А теперь место действия:
- туристская низенькая палатка на торфянистом болоте, поставленная на слое еловых лап 
толщиной в пол метра.
- насыпь совсем свежей, плохо обустроенной дороги, 
- канавы глубокие и широкие, что не перешагнешь,(прыгать надо) наполненные темной 
водой, под плотным забором кустов со стороны участков,
- навес над столом из грубых досок и двумя скамейками, 
- кострище рядом с навесом и газовая плита, (а может и бензиновая,- не помню).

Инженеры обустроили свой быт в первый день пребывания здесь, предварительно вырубив 
кустарник под свое нехитрое хозяйство.
Среди допущенных ими ошибок, о которых собственно и пойдет здесь рассказ, палатка, 
пожалуй, была первой. Поняли это они очень скоро, то есть на следующее же утро после 
новоселья, когда, высунув головы из нее наружу, увидели все вокруг покрытым плотным 
слоем июньского снега, а под собой мокрые надувные матрацы, а, следовательно, 
намокшую также одежду и прочие постельные принадлежности. 
Так бывает, раз или два в сто лет, в начале июня в Ленинграде и области выпадает 
снег, как по заказу. 
- Это, чтобы служба медом не казалась, - первое, и довольно избитое, что пришло 
на ум Якову. Сушить пожитки пришлось на том же костре только вечером, так как весь 
день на смену ночному снегопаду моросил дождик, который обычно не кончается в 
Ленинграде раньше недели. Ситуация была плачевной. Вокруг них на расстоянии пяти 
километров не было ни одной крыши, только болотистый лес.

А кому это было надо переносить такие лишения? 
Не проще было ли сесть в машину Якова, стоящую у деревеньки в пяти километрах, на 
выходе из лесного болота, и уехать к своим семьям, в свои сухие квартиры пережидать 
непогоду в семейных постелях.
Но такой естественной и простой мысли уехать назад, хотя бы для того, чтобы переждать 
непогоду, не возникло ни у того, ни у другого.
Интересно почему? 
Дождь работать инженерам особо не мешал. Корчевка остатков деревьев (можно было бы 
сказать, пеньков) требовала такой энергии и усилий, что им не было скорее жарко, чем 
холодно, и мокро от пота, чем от дождя.

Горячка труда, а иначе и не назовешь те усилия, с которыми они начали выдергивать пни 
из переплетенной вездесущими корнями земли, не давала времени задумываться о погоде. 
Только грустные мысли во время обеденного перерыва, при взгляде на мокрую палатку 
о предстоящем ночлеге в ней несколько охлаждали их производственный пыл.
Чего и говорить - не самое приятное в жизни засыпать и чувствовать, как медленно 
намокает спальный мешок вокруг самого тебя, а затем, спать с ощущением полного 
отсырения организма. Еще хуже с раннего утра мучаться от мокрого холода, решая сложную 
задачу, что лучше мокрая постель в палатке или холодное болото вне нее.

Описываемая сцена, с неожиданным появлением кудрявого незнакомца, происходила на 
третий день их болотистой жизни, когда дождь еще прекратиться не успел, и было 
по-прежнему холодно, а в палатке омерзительно сыро. И это, несмотря на высокую 
подушку из еловых веток, которую бригада нагромоздила под днище. Мохнатые еловые 
лапы помогать не захотели, а сразу же слежались и намокли от болотистой почвы. 
Обильная торфяная влага по ним практически беспрепятственно проникала внутрь палатки, 
не посчитавшись с водно-непромокаемым материалом днища.

И вот сейчас рядом с этим жилищем стоял плотно сбитый, кудрявый парень, всем своим 
видом, старавшийся показать полную независимость от дождя и болота, и уверенность, 
что он поправу находится здесь, хотя войти его еще никто не пригласил. 
Кудри парня были цыганские, черные, жесткие, одежда хоть и рабочая, но хорошо 
подогнанная. Весь он выглядел ладно, подтянуто, и Яков даже пожалел, что он, Яков, не
женщина. По его представлениям именно в таких ребят влюбляются с первого взгляда. 
Вот только одно Якову не очень-то понравилось, что руку правую кудрявый пришелец 
держал в кармане - как-то странно держал, с неестественным напряжением.

- Здорово строители, - немного вызывающе начал гость с плохо наигранным дружелюбием, - 
Как устроились?
- Да, ничего. А ты откуда, служивый? – отвечал, вороша паленья в костре, над которым 
висел котелок с похлебкой, Михей. Он, зачем-то нежно погладив топорище, воткнутого 
рядом с ним основного плотницкого инструмента, - садись, гостем будешь. (Вы, наверно, 
тоже не ожидали такой любви к топорищу от кандидата наук).
- Спасибо за приглашение, да мы вроде не голодны, - выдержал нужную паузу незваный 
гость, явно заметив и топор, и бережное отношение к нему Михея. Он решил сразу же 
приоткрыть завесу своего появления на чужой трапезе, произнес, - Мы здесь с приятелем, 
через три участка, плотничаем. А вы вроде конкурентов теперь нам или как?
- Ну, тогда, в самый раз следует отметить такую встречу, - решил уклониться от 
поставленного в лоб вопроса Яков.
Он не только поддержал предложение Михея, но и значительно усилил его, тут же поставил 
бутылку на стол, при этом, не спуская взгляд с руки кудрявого.
- Вроде как из одного теста мы испечены, только вот посоревноваться тебе с нами не 
получится, мы домик здесь соорудим нашей подружке. Закончим и отвалим сразу.

Парень остался стаять, но смотрел теперь на бутылку, явно пытаясь прочитать этикетку.
- Садись, садись, не стоит при первой встрече отказываться, да и нам будет веселее в 
компании, - поставил точку Михей, одновременно подбрасывая еловых лап в разгорающийся 
костер. Пламя поднялось высоко вверх, ярко осветило сцену действия, воткнутый топор 
и отразилось в глазах кудрявого вспышкой цвета темного янтаря. 
Вид нарядной бутылки «столичной» подействовал, и парень явно стал терять преимущество 
от своего неожиданного появления. Он сделал шаг к столу и присел на скамейку. 
Вот только руку из кармана вытаскивать не стал, хотя в такой позе сидеть ему было 
определенно неловко, я бы сказал неестественно.

- Видел я Вашу подружку, приценивалась она к нам тоже…. Подружка – это еще, куда ни 
шло…, - он оглянулся на кусты и сделал свободной рукой какой-то знак, опустив большой 
палец книзу. 
Оттуда, из-за кустов, мгновенно, как из-за кулис, выступил его приятель. За ним, в 
придорожных кустах, сразу же что-то шлепнулись в воду канавы, то ли - каменное, то 
ли - железное. Но он не оглянулся, хотя по лицу его пробежала некая тень, возможно 
тень досады. Даже не поздоровавшись, он, намеренно подчеркивая свою самостоятельность, 
что выглядело довольно глупо на его слишком серьезном сероватом лице, присел рядом 
с «разведчиком», а возможно и «командиром». Насколько ярок в своей внешности был 
кудрявый, настолько безликим казался его приятель. 

«На их языке, - шестерка», - решил про себя Яков, не спросив второго ни о погоде и 
ни новостях футбола, (что требовали правила этикета), а в молчании расставил 
дополнительную посуду на столе. Незапланированный товарищеский ужин тут же 
стартовал. Компания, чокнувшись наполненными до краев стаканами, выпила подряд, 
не закусывая, по два - один за другим (пришлось сразу же открыть вторую бутылку). 
Напряжение испарилось с последним глотком второго стакана, как будто все четверо 
были уже давно знакомы.
Пользуясь преимуществом хозяина бутылок, Яков повел беседу. Теперь, он, как и 
полагалось в светской беседе, посетовал на дождь, на упрямство пней, на мокрую 
палатку, на отсутствие электричества, плохую питьевую воду и другие сложности их 
с Михеем походной жизни.
Кудрявый за столом вынужден был работать двумя руками, так как пить, закусывать
одной рукой и сжимать что-то в кармане стало просто невозможно. 

Яков облегченно вздохнул и почувствовал себя гораздо увереннее, когда увидел, как 
цыганистый гость правой рукой взял ложку, поставив кружку на стол, а не засунул ее 
снова в карман куртки (в левой руке он держал еще не надкусанный ломоть хлеба).
Как оказалось, - Яков выбрал совершенно правильный тон. Удалось довольно быстро 
обезоружить завлечь своими доверчивыми жалобами, а когда Михей, никого не спрашивая 
и не ожидая специального приглашения, расчехлил гитару, стало ясно, что не начатое 
сражение было выиграно в пользу хозяев или точнее счет в игре был открыт в их пользу. 
Это был явный успех. Из футбола, например, хорошо известно, как трудно забить 
первый гол совершенно незнакомому противнику, даже на своем поле.
*** Парень хороший, *** 
*** Парень кудрявый,*** 
*** Как тебя зовут? *** 
...
Болото наполнилось непривычным звуками. Пел пока только Михей, а Яков продолжал, но 
уже в полголоса беседу.
Продолжался дружеский обмен опытом по выкорчевыванию березовых и осиновых пней из
торфа и о предстоящих плотницких работах, - то есть совершенно неинтересные для 
читателя подробности…
Все как бы встало на свои места, кудрявый был задушевен и даже ласков.
Он рассказал, что сам здешний, - гостит у бабушки, чей дом расположен у той самой 
клеверной полянки, кода «приземлились» Михей с Яков три дня назад.
- Я как раз там свои Жигули оставил, тешка бабушке пригодиться, -
вставил Яков и потрогал внутренний карман куртки.
Яков тут же стал мысленно планировать, как можно еще использовать дом в деревушке. 
Он снял телогрейку, предварительно проверив, что ключ от Жигулей не выпал, хотя он 
(ключ) и не мог это сделать, заколотый французский булавкой. 

(Вот именно сейчас, мне захотелось дать кличку Кудрявому – Цыган. 
С другой стороны, - зачем вмешиваться в чужое застолье?)

Яков, посчитав, что мероприятие проведено с успехом и, что утро вечера мудренее, 
объявил, что необходимо срочно в интересах гостей отпустить хозяев спать, чтобы они 
смогли благополучно закончить объект за месяц и смыться с их глаз навсегда. 
«Обе стороны остались довольны начальной стадией переговоров», - можно было бы 
написать о проведенном вечере в официальном протоколе о намерениях.
Гости встали, а Яков электрическим фонариком подсветил им путь к канаве в том месте, 
откуда они появились.
- Забыл фуражку, сказал, подмигнув Кудрявый, вернулся к столу, нахлобучив на кудри 
свой видавший виды головной убор, забытый им куртке Якова. Он работал несколько лет 
после окончания института с военными моряками, и меховая куртка с воротником и на 
молнии была память о тех годах.
Первым за кустами скрылся Цыган, и было слышно, как легко он перепрыгнул препятствие, 
а вот второй оплошал и явно оказался в холодной болотной воде. 
Послышалось, - Давай руку, балбес. Через минуту шаги на насыпи затихли.

Цыган бистро вышагивал впереди, а приятелю пришлось догонять его.
- Сегодня пустим им петуха? – вполне внятным шепотом произнес догонявший, стараясь 
притормозить впереди идущего товарища. Кудрявый промолчал.
- А может, свалим на них сосны, что остались на обочине. Что они будут делать с 
рваной палаткой потом? – не унимался тот.
Кудрявый резко остановился. От неожиданности приятель налетел на него и еле 
удержался на ногах. 
- Ты, чего, Цыган!
- Помалкивай, пока я тебя…., - он не стал договаривать этой угрозы, - Тебе скажут,
когда надо будет.
- А сейчас идем к бабушке, чуть поспим и поедем к девочкам. 
Он вытащил руку из кармана. Ключ автомобиля Жигули при луне не требовал подсветки.

Всю ночь Якову снились пираты. Они с Михеем яростно сражались с ними, плывя среди 
бушующего океана на паруснике, а предводителем осаждавших их морских братьев был 
Кудрявый, одноногий, с одной рукой в кармане, а в другой державший почему-то жену 
Якова, которая, дьявольски смеясь, прижималась к капитану шхуны под черными парусами. 
Михей ударил главаря гитарой по голове, и Якову очень стало жалко свою жену. 
Очередная волна накрыла Якова с головой, ему сделалось настолько мокро и холодно, 
что он решил проснуться, не дожидаясь исхода сражения. 
Окончательно прозябший Яков уже с третей попытки все же проснулся.
Дождь опять барабанил по крыше палатки, спальник намок окончательно и Яков никак не 
мог понять, как Михей умудрятся так спокойно и крепко спать, когда их чуть не 
потопила шайка пиратов. 
Решив пока не будить напарника, тем более, что воспоминания о жене и доме требовали 
побыть одному, Яков выбрался из палатки, споткнулся об огромный кап Михея и в ярости, 
не глядя, отбросил его в сторону.

(Кап – нарост на березах, имеющий очень твердую древесину. Михей любил эти «чудеса» 
природы, обрабатывал, покрывал лаком).

Сперва необходимо было согреться и высушить одежду. Яков начал разводить костер, 
оросив мокрые еловые лапы бензином, который предназначался для бензопилы.
Дождь неожиданно кончился, и в разрыве облаков показалось еще блеклое утреннее небо,
слегка подкрашенное восходящим где-то, невидимым за лесом и низкими тучами, солнцем.
Костер разгорелся послушно и сразу. Яков отметил, это как хороший знак для нового дня, 
тем более что они должны будут начать сегодня с Михеем «нулевой цикл» в строительстве 
дома. Яков умиротворенный болотной тишиной, потрескиванием и шипением костра, уже 
переодевшись и согревшись, развесил свою одежду рядом с костром, стал готовить 
завтрак и планировать последовательность операций, которые они должны будут сегодня 
выполнить. 

Дом с хозяйкой они договорились ставить на бревенчатых чурках. Яков убедил заказчицу,
что эта технология древняя, так всегда строили на Руси. Прогнившие чурки лет через 
сто заменят новыми, легко и без всяких хлопот. Об этом о Яков читал когда-то, 
а возможно слушал рассказ экскурсовода в музее деревянного зодчества в Кижах. 
Настоящий, бетонный, современный фундамент строить было не из чего. Хозяйка успела 
завести лишь по одной машине щебенки и песка, что было и так героизмом с ее стороны, 
при отсутствии нормальной дороги. Доставка материалов сейчас на болото заняло бы уйму 
времени и обошлось хозяйке в копеечку, а главное совало бы все установленные Яковом 
сроки. Только смолянистые чурки могли спасти дело.
Козырной картой стала дешевизна фундамента на деревяшках, как в работе, так и 
материале. - Чурки эти обычно стоят сто лет, - убеждал хозяйку Яков.
- Сто лет? - повторила собственница участка и сдалась. 

Чтобы деревяшки не сгнили сразу, их надо было обуглить (так тоже делали древние), 
и Яков стал добавлять в костер дров. Костер сейчас становился частью технологического 
строительного процесса.
В мыслях и хлопотах Яков не заметил, как поднялся Михей, - обычно Якову надо было 
будить его, что было их традицией. Михей вставал сразу, как будто давно ждал этого 
момента. Но это было обманом, так как он мог бы проспать, так и до обеда. Впрочем, 
об это можно было только догадываться. Яков ни разу не предоставил другу такой 
возможности, за все долгие годы их знакомства.
На небе уже не было ни единого облачка, и Михей очень удивился, почему такая сырость 
в палатке. Яков пояснил ему, что ночью на море была сильная буря, которая потопила 
их парусник. 

Михей задумался, подошел вплотную к костру и внимательно стал разглядывать одну из 
деревяшек. 
- Ну, тогда все ясно. А ты зачем бросил мой «кап» в костер?
Якову стало стыдно, он даже испугался, - обида могла понизить производительность 
труда Михея. 
Действительно, он и не заметил, что при расширении кострища кап оказался на 
«краю огня». Как он мог посягнуть на один из собранных Михеем даров природы. 
Лес на болоте подарил Михею капы 
не бывалых размеров. Михей предвкушал зимнее удовольствие, Лакированные чудища 
украсят городскую квартиру.
Иногда Якову казалось, что Михей только потому и согласился провести с ним месяц 
в болоте, чтобы насобирать этих березовых болячек. Одна из них, та первая, которую 
отодрал Михей, была самой большой. К ней как раз и подбиралось пламя. Там же в костре 
оказалась не только она, а и ее младшая подружка. Михей, молча вытащил их на мокрый 
торф. Торф зашипел. Он поднял голову и пристально посмотрел Якову в глаза. 
- Извини меня, но ты видишь, они совсем не пострадали.
- Если бы пострадали, то….
- Как ты их обратно пять километров до машины дотащишь?
- Ты только о своей машине и думаешь.
День начался.
Яков хотел пощупать ключ, но ватник лежал на скамейке у стола, и он не стал тратить 
силы, вспомнив, что вчера вечером проверял ключ.

Позавтракали быстро, присев на краю скамеек, поближе к костру.
Они выбрали пару наиболее крупных березовых деревьев из сваленных до в кучу на краю 
участка и распилили их на девять метровых чурбаков, ошкурили и начали обжиг. А пока шел
этот нехитрый процесс антисептической обработки, разметили фундамент и они принялись 
рыть ямки. Погода способствовала, и ничего не предвещало неприятностей. Однако их 
коллектив уже «зашатался», когда Яков стал вытаскивать первую чурку из костра, 
Михей вспылил. 
- Что ты горячишься, она только лишь закоптилась. Надо по-настоящему обуглить, да и 
вообще это не метод. Мы «порим халтуру», надо где-то достать битум, а иначе, - 
я лично, - ставить дом на этих деревяшках отказываюсь.
- Отказываешься? А где ты раньше был…, и где мы сейчас возьмем битум? Что я тебе 
рожу его?
Ответа не последовало. Михей воткнул лопату в дно уже готовой ямы, развернулся и 
пошел куда-то в сторону, не по насыпи, а вбок, через лес, всем своим видом показывая, 
что обратно он уже не вернется.
Яков старался не смотреть в ту сторону. Тем не менее, он все же оставил деревянную 
чурку раздора в костре, а сам принялся за следующую яму.
Он был уверен в своей правоте и предполагал, что это только начало их споров за 
качество работ. Михей оставался самим собой. «Кондиция ему нужна?»

«А как определить эту кондиция?», - думалось ямокопателю, - «Их вообще не надо и 
обугливать, так как они смолистые от природы и простоят лет двадцать и так, а хозяйка 
уже через пару лет заменит фундамент бетонным, либо выстроит нормальный дом, вместо 
нашего. Как Михею это объяснить? Подкоптили для виду и хватит. Кто его знаете? Вполне 
возможно, что обугленная деревяшка простоит меньший срок? Может природная смола лучше 
жизнь сохранит чуркам?».

Отвлек Якова шум трактора, приближающиеся к их участку. Но он решил не останавливаться,
а продолжать свои земляные работы, - во-первых, он должен теперь был работать 
за двоих, и к тому же интенсивный труд позволяет снять нервное напряжение и злость. 
Мешала успокоиться лопата, торчащая из ямы, оставленная Михеем. Он подошел к лопате, 
выдернул ее из земли и размахнулся, чтобы отбросить в сторону, но лопата зависла над 
головой, остановленная чей-то посторонней силой. Яков оглянулся. Михей стоял рядом.
- Не лапай чужой инструмент, пригодится еще.
- Разбрасывают лопаты по участку, а здесь ходи и собирай их, как проклятый, - доложил 
невидимому свидетелю куда-то в сторону соседнего участка Яков. 

Михей отпустил лопату, подхваченную другом. Он не торопясь обустроился над своей ямой, 
основательно примерился и продолжил тщательно обрабатывать ее края. 

«Ишь ты, - как старается. Словно через час, не надо ее засыпать. Красоту наводит. 
Заработаешь, пожалуй, с ним?», - домысливал вслед гаснущему конфликту Яков, радуясь, 
что Михей вернулся.
Ему попался сейчас кусок земли весь пронизанный корнями, и пришлось топором вырубать 
цепкие нити. Увлекшись, он не заметил, как вслед за усиливающимся рычанием за спиной, 
на насыпи показался и сам трактор. 
- Что это еще за чудо?
- Ну, что, мастеровые! Кончилась ваша палаточная жизнь, - раздался голос Кудрявого, 
скрытый кустами над канавой, - Примите во временное пользование от благодарных 
конкурентов. 
С новосельем!

Яков с Михеем двинулись к краю участка, и их глазам открылась интересное зрелище, - 
на полозьях, которые тянул трактор, Раскачивался строительный вагончик, который 
использовали обычно дорожники для своих бытовок, а также как склады. Вагончик был не 
новым, видавшим виды, но вполне пригодным для использования.
- Пара бутылок трактористу и он будет ваш, до конца трудового подвига технической 
интеллигенции города-героя Ленинграда, - с нескрываемой гордостью заявил Цыган. Он 
был настолько доволен своим сюрпризом, а лица Якова и Михея выразили такое радостное 
удивление, что оставалось только сыграть не приглашенному оркестру туш, чтобы 
окончательно придать церемонии надлежащую торжественность. 
- Долг платежом красен…, - решил сумничать его приятель и почему-то облизнулся, не 
закончив под взглядом Кудрявого.
- Смотри, Михей, если хочешь, оставайся жить один в палатке, а я буду теперь спать на 
печке, - выходя из первого витка радости, заявил Яков. Действительно из времянки 
торчала труба печурки, с небезызвестным названием «буржуйка», верной спутницы 
кочевого люда.
- Да там не только вы с Михеем поместитесь, но и хозяйка со своими барбосами тоже.
- Ты уже и на хозяйку свой взгляд положил. Нет, брат, хозяйка останется нашей, ей еще 
расплатиться с нами предстоит, - резонно отметил Яков, уже из внутри времянки, 
в которой было на удивление сухо и просторно.
Михей заглянул в маленькое окошко и, прижав нос к стеклу, сделал рожу, - Хозяйка, еще 
хоть куда, - мы ее так просто не отдадим.
«Не зря потратили столько водки, да Михей и видно пронял вчера его своей «песенной 
тундрой». 
Не только девушек он может обвораживать шестистрункой, «мерзавец», - промолчал Яков, 
проникнувшись вновь к Михею любовью и нежностью.

Время терять было нельзя, - тракторист торопил плотников. Они приступили к сложной 
технической задаче, перестановки времянки с полозьев трактора на участок. В ход 
пошли бревна, предназначенные под сруб. Их перекинули через канаву в количестве
четырех штук. Затем воспользовались, казалось уже отслужившей свою службу лебедкой,
вновь закрепив ее около специально оставленного нетронутым по просьбе хозяйки 
могучего пня. Зацепив трос крючьями за специальные «уши» (времянку обычно 
устанавливают и переносят краном) начали медленный спуск переносного домика с 
полозьев по импровизированным лагам, через канаву на край участка.
Кудрявый со своим напарником помогали ломами с обратной стороны времянки, а Яков с 
Михеем крутили по очереди металлическую рукоять лебедки, тем более это для них стало 
уже привычным занятием.
Яков продолжал радоваться предстоящей ночи в тепле, а еще новым открывшимся 
возможностям, - в ней можно будет оставить инструмент и продукты, а также как он, 
конечно, объяснит хозяйке, что она должна будет заплатить им за установку времянки, 
так как это ее обязанность, обеспечить рабочим нормальные условия существования.

Инженеры быстро свернули палатку, оттащив все пожитки в сторону, и времянка заняло 
свое достойное место рядом с навесом и кострищем.
Тракторист махнул на прощанье Кудрявому, а Яков догнал его уже в дороге, сунув парню
пару бутылок, которых на этот раз тот и не ожидал. Видно у него с Кудрявым были свои 
расчеты.
- Сегодня вечером объявляется праздничный ужин, - не опаздывать на официальную часть, -
почти пропел Яков, - с торжественной частью и концертом. Готовьте фраки, господа.
- Нет, Яков, - поскольку сегодня суббота, я приглашаю всех в избушку моей бабушки, 
а у вас мастеровые есть время до вечера устроиться в новом жилище, неожиданно 
перехватил инициативу виновник торжества, развернулся и, ничего не объясняя, пошел 
по насыпи в сторону своего «объекта». Его приятель не преминул подмигнуть и крикнул:
- Не забудьте насушить веничков, будет банька.
Яков хотел крикнуть, что они не могут, что они работают без выходных, что они уже 
выбились из графика, но не смог. Перед глазами уже витал березовый веник на фоне 
закопченной печки в парилке.
Яков с Михеем только переглянулись, решив отложить обсуждение нового поворота дел до
обеда. Им надо было закончить уже начатые ямы. Яков вытащил обуглившиеся чурки из 
костра, и засунул следующую партию, подбросив дров в огонь. Михей посмотрел на чурки,
потом в его сторону, но ничего не сказал. В этот день они даже перевыполнили 
задуманную Яковом норму.

Баня! Об этом они даже не мечтали. Их походная жизнь не позволяла им думать об этом 
удовольствии. Где ее искать в незнакомой местности, да и как они могли оставить свое 
имущество без надзора посреди леса. И вот теперь два чуда сразу. Времянка, которую
можно даже закрыть на замок и сразу же приглашение в настоящую русскую баньку.
Двойная удача! Какая благодать

На выкорчеванном участке звучали фанфары, раздавались залпы праздничного салюта. 

Но как скоротечны минуты счастья….

Кудрявый перескочил через канаву, подошел к Якову вплотную и протянул для 
пожатия руку.
Яков не ожидал, но ответил.
В руке его что-то осталось после рукопожатия. Он развернул ладонь - на ней остался ключ от автомобиля, очень похожий на его, жигулевский.
Кудрявый уже повернулся и шагал в направлении своего бивака.

- Михей посмотри…!? Откуда…?

Яков сегодня не раз прощупывал содержимое кармана куртки – булавка была на месте, 
а внутри твердел ключ. Яков бросился к куртке лихорадочно отстегнул булавку и 
вытащил небольшой ключ от дверного замка. Куртка была из доброкачественного 
натурального меха, и определить на ощупь твердь внутри не было возможности. 
Слова застревали на выходе, и Яков не то хрипел, ни то шептал в спину Кудрявого.
- Ты ч-то Цыган…??? Ты, что машину открыл…???
- Не разбрасывай имущества, а стоянка дороже трешки, не сс…, прорвемся. Бабка сторож 
хороший, - повернулся в последний раз новый приятель и снова продолжил движение. 
Потом он остановился, еще раз повернулся и закончил вполне дружелюбным тоном:
- Придешь в баньку проверишь, что все впорядке с твоей тачкой. Бензин я долил - 
бак полный.

Михей в это время пристраивал фундаментную чурку в яму.
- Михей…. Он ключи вчера украл и на Жигулях….
Улыбка быстро сползла с лица Михея, глаза сузились. Он мгновенно преобразился. Бросился
к топору, в два прыжка оказался у канавы, перелетел ее и неслышно, по краю, 
слегка пригибаюсь, в несколько мгновений оказался за спиной Кудрявого.
- Повернись, гад, - топор взметнулся, и Яков уже не успевал криком остановить друга. 
Спас всех сам Кудрявый. 
Он успел отвести тело в сторону, но при этом потерял равновесие и, как безвольное 
бревно, спиной плюхнулся в канаву.
Он даже погрузился в нее с головой, наверно, так страшно было выражение лица Михея.
Но Михей уже погасил ярость, отшвырнул топор, дождался, когда покажутся кудри из черной
болотистой жижи, и плюнул рядом с головой, которая казалась отрезанной и поданной на 
темно зеленом блюде болотной воды. Блюдо это было присыпано еловыми иголками и зеленым 
листом.

Яков проводил взглядом Михея до его ямы, пристегнул ключ от Жигулей к карману куртки, 
и работа продолжалась.
Их участок окружал болотистый лес, без единой души в радиусе пяти километров.

КОНЕЦ