Семейная тайна

   Отец Валерия Серова капитан второго ранга Леонид Матвеевич Серов был военным историком. Его перу принадлежали несколько фундаментальных исследований, связанных с подрывной деятельностью Абвера в тылу советских войск во время Второй Мировой войны, работ о поисках следов исчезнувшего ближайшего сподвижника Адольфа Гитлера Мартина Бормана и многие другие. Документальная книга  под названием «Война, скрытая толщей воды»  о немецком подводном флоте и о борьбе с ним союзников получила Государственную премию. Леонид Матвеевич погиб пять лет назад при странных обстоятельствах в своём номере в одной из гостиниц Буэнос-Айреса, где он находился в рабочей командировке, связанной с его исследовательской работой над книгой об «оружии возмездия» Третьего Рейха. Капитана второго ранга Серова застрелил неустановленный убийца, а в его гостиничном номере  всё было перевёрнуто вверх дном. Похищенными оказались только бумаги историка, и это навело полицию на мысль, что убийство было связано с профессиональной деятельностью погибшего российского гражданина. Следствие шло долго, но результатов не дало. Леонид Матвеевич был захоронен у себя на родине, а его сын Валерий, к этому времени выпускник военно-морского училища, принял эстафету отца, став тоже военным историком. Его, как и старшего Серова, увлекла тема, связанная с секретными немецкими военными разработками в период Второй Мировой войны, и особенно работы Шривера и Габермоля, а так же Митте и Белонце  над летательными аппаратами принципиально нового образца. Как было известно Валерию, именно этой темой занимался в последние годы жизни его отец. В поисках следов загадочных летающих дисков тот и оказался в столице Аргентины. Что произошло там несколько лет назад, и из-за чего он был убит, так и осталось тайной. Восстановив связи отца в Германии, Валерию Леонидовичу, к этому времени капитану – лейтенанту ВМФ, удалось многое узнать от его немецких коллег, которые поддерживали тесные связи с военными историками США и Великобритании. В руках молодого офицера были теперь копии архивных документов, которыми владел его отец, и которые заставили того отправиться в далёкую Аргентину. Он понимал своего родителя, так как характером был в него. Из архивных материалов, захваченных в конце войны союзниками, и из показаний некоторых свидетелей следовало, что работы над дискообразными летающими аппаратами в Германии действительно велись. Одновременно воплотить идею принципиально новой машины пытались сразу два научных творческих коллектива. Один располагался в Дрездене и Бреслау, а другой – в Карлсбаде. Первый опытный образец был построен Шривером и Габермолем в феврале 1941 года, и был похож на огромное велосипедное колесо, где вместо спиц размещались лопасти, управляемые пилотом из кабины, расположенной в центре. Аппарат был способен перемещаться на высоких скоростях, как горизонтально, так и вертикально, но серьёзные технические недоработки приводили к частым авариям. Второй вариант был более удачным и  мог развивать скорость до 1200 километров в час, но, как и первый, оставался очень далёким от совершенства. В 1942 году работами над летающими дисками занялось сверхсекретное Зондербюро №13 под руководством штандартенфюрера Отто Краузе. Если верить сведениям, изложенным в архивных документах, то детище, произведённое на свет этим коллективом, обладало поистине  не вероятными лётными качествами. Воздушно – водяной двигатель Шаубергера позволял машине за считанные минуты подниматься на пятнадцатикилометровую высоту и развивать скорость в горизонтальном полёте до 2200 километров в час. Для посадки на землю диск имел выдвижной треножник. Союзникам так и не удалось захватить хотя бы одну удивительную машину или  её детали. Единственное, что попало в руки к американцам, если опять же верить их отчётам, так это странные авиационные приборы, не подходящие ни к одной из известных в то время моделей самолётов, и имеющие символику секретного археологического общества, курируемого лично Гиммлером. Общество это занималось поисками мифических летательных аппаратов – «виманов», на которых летали боги древних ариев, и его символом была свастика с закруглёнными лепестками. Официальная историческая наука считала сам факт существования подобных документов фикцией, а удачную постройку полвека назад машин, которым и в наши дни нет аналогов -  абсурдом.

Однако берлинский коллега отца Валерия поделился с ним недавно попавшей в его руки информацией, содержавшейся в письме Шаубергера другу. Австрийский инженер – создатель воздушно – водяного двигателя, оказавшийся после войны в Америке, писал в 1958 году:

«…Модель, успешно испытанная в 1945 году разрабатывалась огромным коллективом, в который входили многие великие умы и из числа евреев – узников разных лагерей смерти. По многочисленным печатным источникам, опубликованным после войны, мне стало известно, что многие страны пытались воссоздать подобную машину, имея трофейную документацию, но так и не создали ничего, хоть немного приближённое к моей модели, которая была взорвана по приказу Кейтеля…». Берлинский историк также сообщал, что, став убеждённым пацифистом, Виктор Шаубергер, напрочь отклонил выгодное предложение Пентагона о раскрытии секрета летающего диска.

Были ли уничтожены все образцы изготовленных дисколётов, или всё же что-то немецкому командованию удалось спасти перед самым разгромом Рейха?

Валерий ещё и ещё раз просматривал отцовские работы, связанные с изучением деятельности подводного флота Германии. По сведениям советской разведки в Киле перед самым концом войны  тридцать пять отборных подводных лодок из так называемого «Конвоя фюрера», с которых сняли вооружение, были загружены множеством контейнеров с секретным грузом и запасами продовольствия и убыли в неизвестном направлении. По данным американских военных, датированным ещё концом 1945 года, вытекало, что у аргентинских берегов ВМФ США были обнаружены и захвачены две фашистские субмарины: U-530 под командованием Отто Вермаута, и U-977 с командиром Хайнцем Шеффером. По показаниям обоих немцев в апреле того же года обе подлодки приняли на борт особо секретный груз и каких-то штатских, лица которых были скрыты медицинскими масками. И груз и пассажиры были доставлены на побережье Антарктиды в район оазиса Ширмахера. Лодки вернулись к берегам Аргентины, где их должны были дожидаться в условленном месте другие пассажиры, но оказались захваченными американцами.

«Аргентина! Во многих документах название этой страны встречается несколько раз! Отец погиб именно в Аргентине! Странно всё это», - Валерий сидел у письменного стола, освещённого настольной лампой, листал документы и курил.

 - Все эти события происходили шестьдесят лет назад, и сведения о них имеют ценность разве что для историков, - говорил он сам себе в слух, рассуждая. - За что же убили отца в таком случае? Или смерть его в этой далёкой стране – случайность?

Капитан – лейтенант Серов слабо верил в случайности. Будучи историком, он больше склонялся к закономерностям, управляющим людскими судьбами.

На столе зазвонил телефон.

 - Господин Валерий Серов? – голос принадлежал другу отца профессору Берлинского университета доктору Лоренцу. - Мне удалось отыскать с помощью моих связей в государственном архиве только внука штандартенфюрера Отто Краузе Карла. Сын же его Вальтер, к сожалению, недавно скончался. Карл Краузе проживает в настоящее время в  Берне и является гражданином Швейцарии. Никого из родственников людей, имевших какое-нибудь отношение к вашим исследованиям, отыскать мне не удалось.

Доктор Лоренц передал по телефону адрес места жительства человека, чей дед когда-то, если верить фашистским архивным документам, непосредственно руководил зондербюро по производству дисколётов. Возможно, в семье Краузе имелись какие-нибудь крупицы сведений, проливающих свет на деятельность их деда и его подчинённых. Находка Лоренца была тоненькой ниточкой в расследовании, и за неё стояло потянуть. Предстояла командировка в Швейцарию…

 

… Дом, в котором жил пятидесятилетний Карл Краузе, размещался на центральной улице Берна – Крамгассе, недалеко от фонтана. И домам вдоль неширокой улицы, и саму фонтану бала не одна сотня лет, но выглядели они удивительно чистыми и аккуратными. В конце улицы виднелась средневековая башня с часами, которые отбили полдень, когда Валерий вошёл в подъезд дома под номером 16. Он поднялся по ажурной чугунной лестнице на третий этаж и позвонил в квартиру, на двери которой висела хромированная табличка с фамилией хозяина.

 - Господин Краузе? – обратился он  к полному мужчине с лысым квадратным черепом и седыми усами, открывшему тяжёлую дверь. - Валерий Серов, я звонил вам и договорился о встрече.

 - Я понял, что это вы. Проходите, господин Серов. Чем могу быть вам полезным?

В небольшой светлой комнате, выходящей окнами на Крамгассе, Краузе и его гость расположились за круглым столом с резными изогнутыми ножками, усевшись в плетёные венские стулья.

 - Так что вас привело в Швейцарию из далёкой России, и чем заинтересовала вас моя скромная персона?

 - Ваш дед Отто служил во время Второй Мировой войны в СС и командовал в Дрездене зондербюро.

 - Да, это так. Шла война, и каждый немец служил там, где того требовали обстоятельства. Мой дед занимался наукой и не был военным преступником, если вас это интересует.

С первых же минут разговор потёк не по тому руслу, Валерий это сразу почувствовал.

 - Вы, видимо, господин Краузе, неправильно истолковали цель моего визита. Я военный историк, а не юрист. Меня как раз и интересует эта научная деятельность вашего деда. Можете вы мне что-нибудь рассказать о ней?

 - Почти ничего. Вы же понимаете, что все работы, связанные с обороной, были строго засекречены, и любая утечка информации исключалась.

 - Ну, а всё-таки. Может, что-то вам рассказывал отец?

 - Во время войны отец сам был мальчишкой. Что он мог знать о зондербюро?

 - Возможно, в семье велись какие-то разговоры об оружии возмездия, и отец их запомнил?

Карл Краузе расчесал усы и задумался.

 - Дед говорил в марте сорок пятого, что он дал фюреру то, что от него требовалось – оружие, с которым Германия будет непобедима. Он гладил отца по голове и говорил, что настоящие битвы ещё впереди. Даже, если Германия падёт в этой войне, она возродится, как Феникс, и тысячелетний Рейх не за горами. Эти слова деда запомнились моему отцу, и он частенько вспоминал их, подчёркивая бессмысленный фанатизм, заложенный в них. Меня воспитывали уже в демократической семье, и я был рад, что родился в середине пятидесятых.

 - Да, вы совершенно правы. Ужасы войны не достались ни вашему поколению, ни моему. Мы, историки, пытаемся открыть людям всю правду о том великом противостоянии добра и зла, чтобы такое больше не повторилось.

- Это похвально, молодой человек, - немец сделал серьёзное выражение лица и покачал головой. - Я  рассказал всё, что знаю. Жаль, что из-за такого пустяка вам пришлось проделать длинный путь.

 - Я очень благодарен, господин Краузе. Но, может быть, припомните что-то ещё.

 - Даже не знаю, что вас может заинтересовать.

 - Как сложилась судьба вашего деда после войны? – Валерий посмотрел в глаза своему собеседнику, и ему показалось, что по лицу немца пробежала тень. После небольшой паузы тот ответил:

 - Ему удалось ускользнуть из рук наступавших союзников и избежать плена. Я думаю, дед понимал, что ему грозило, как офицеру СС. Он бежал в Аргентину и передал один раз даже своей жене, моей бабке, оттуда весточку. Потом, через полгода, какой то человек сообщил ей, что муж её умер.

 - Когда это было?

 - Через год после окончания войны, в 1946-ом.

 - Господин Краузе, вам о чём-нибудь говорит фамилия Габермоль?

 - Габермоль? – немец задумался и помял пальцами подбородок. - Нет, в первый раз слышу.

 - Этот человек – один из разработчиков дисколётов – слыхали о таких?

 - Я далёк от техники, тем более военной.

 - Так вот, из протокола допроса Габермоля следователем ФБР в 1954 году следует, что тот общался с Отто Краузе, бывшим начальником зондербюро №13, то есть вашим дедом, в декабре 49-го в Буэнос-Айресе. По его словам встреча их носила случайный характер. От штандартенфюрера ему было сделано предложение продолжить борьбу. К этому времени Габермоль жил в Аргентине под другой фамилией,  и у него были иные планы на жизнь. Он заявил следователю, что предпочёл скрыться. В 1954 году инженер посетил США, где и был арестован, предположительно, как военный преступник, но отсидел всего год, и то только за использование фальшивых документов. Что вы можете сказать на это?

Краузе пожал плечами.

 - Маловероятно. Дед, хотя и был предан Германии и фюреру, но так же очень любил свою жену и сына. А они до самой своей смерти считали, что он умер в 46-ом.

 - Возможно, Отто Краузе больше любил Германию и фюрера, чем их?

 - Не позволяйте себе нетактичности в отношении моего покойного деда, молодой человек! – на лысине немца выступили капли пота.

 - Простите меня, если я вас обидел, но факты говорят сами за себя. И ещё, уважаемый герр Краузе, у вас не осталось фотографий вашего деда?

Немец сделал удивлённое лицо.

 - Вы хотите посмотреть на него? Зачем это вам?

 - Я историк, и всегда интересно увидеть лица людей той эпохи, которую изучаешь. Если вам не трудно, могли бы вы показать мне семейный альбом?

 - Ну, что же, если вам это так важно, - Краузе сделал над собой какое-то внутреннее усилие.

Он поковырялся в шкафу, и на стол лёг толстый альбом в коричневом кожаном переплёте.

 - Это моя бабушка фрау Эльза с моим отцом на руках. Тридцать третий год, они в Потсдаме. Это дед в форме штурмовика, а это он уже шарфюрер СС.

 - А почему на фоне самолётов?

 - Он тогда курировал люфтваффе, и был прикомандирован к  авиаполку. Да, господин Серов, вы не желаете кофе? А то как-то невежливо мне не предложить его вам.

Валерий улыбнулся в знак признательности.

 - Буду очень благодарен.

Карл ушёл на кухню, оставив гостя перед раскрытым альбомом. Фотографии в нём хорошо сохранились, хотя и пожелтели от времени. Отто Краузе был высоким широкоплечим молодым мужчиной со светлыми волосами и волевым лицом. Наверное, он считался образцом истинного арийца. Фотографии в кругу семьи мало интересовали Валерия, он хотел найти что-то необычное на этих старых листах, и сам не знал что именно. Перелистав вперёд несколько страниц, он увидел фото, которое его заинтересовало. На нём Отто Краузе был снят в одежде полярника на бескрайнем снежном фоне. Вдалеке просматривалась какая-то высокая гора. Что-то подтолкнуло Серова вытащить фотографию и посмотреть на её оборот. Он так и сделал. Там была выцветшая надпись на немецком языке, сделанная чёрными чернилами: «Любимой жене Эльзе от Отто из далёкой Антарктиды». И стояла дата – июль 1940 год.

Валерий вставил фотографию на место, прислушался к шуму на кухне, достал из сумки фотоаппарат и быстро сделал несколько снимков. Когда в комнату вошёл Карл Краузе с подносом в руках, его гость с любопытством рассматривал фотографию, на которой счастливая супружеская пара весело улыбалась в объектив с карусельных лошадок.

 - Это берлинский парк, который весь помяли советские танки во время штурма города. Но фото, как видите, сделано значительно раньше.

Валерий перелистнул страницу, и на них теперь смотрел улыбающийся Отто  в одежде полярника.

 - А это фото где сделано? – спросил он, как ни в чём, ни бывало.

 - Это Альпы. Дед  просто позирует перед камерой, - Карл быстро перевернул следующую страницу. - А вот отец в форме гитлерюгенда. Сколько тут ему? Десять? Одиннадцать?

Просмотрев альбом до конца, и не найдя для себя больше ничего интересного, выпив свой кофе, Валерий распрощался с гостеприимным немцем.

Когда за русским закрылась дверь, господин Краузе подошёл к телефонному аппарату, набрал номер и сказал только одну фразу:

 - Он был у меня.

      

В свою гостиницу Валерий шёл пешком, рассматривая экзотические уголки старого города и витрины магазинов. Где-то через час прогулки он неожиданно заметил, что молодой мужчина  в чёрной кожаной куртке и берете неотступно следует за ним. Возможно, он сопровождал его от улицы Крамгассе, но только сейчас проявил себя. К чему эта слежка? Что-то здесь было не так. Сначала добропорядочный немец, воспитанный в демократической семье, соврал относительно места, где был сфотографирован его дед в полярной одежде, теперь этот «хвост». Валерий раздумывал, пытаясь понять, кому он мешает. До самолёта на Москву оставалось ещё четыре часа, и это время было посвящено знакомству с городом. Молодой человек в чёрной куртке больше не попадался на глаза, и Серов, успокоившись, выкинул его из головы.                                                                                                                 В самолёте Аэрофлота один из пассажиров был здорово похож на того незнакомца, преследовавшего его во время прогулки по Берну. Только теперь он был одет в строгий дорогой костюм, над губой у него чернели тонкие усики, а на носу дымчатые очки. Но, может, это был совсем другой человек, и сходство его с тем, с улицы, было кажущимся. «Не хватало ещё теперь видеть в людях, в каждом или через одного, своих преследователей». Валерий решил для себя не обращать на свои подозрения и страхи никакого внимания и продолжать жить своей обычной жизнью.

 

Первым, что сделал он по приезде в Москву, это напечатал копии фотографий из семейного альбома Краузе. С ними он отправился в Институт метеорологии, где дал их просмотреть специалистам по Антарктиде. Все они в один голос заявили, что гора, изображённая на фото, относится к горному массиву на Земле королевы Мод. Этот пик, выступающий на километр над толщей льда, имеет характерные отвесные утёсы, отшлифованные ледником. Без всяких сомнений, на фотографии запечатлён район Оазиса Ширмахера.  Сам Оазис – поверхность материка, непокрытая ледником, довольно большой, от 70 градусов 46 минут южной широты до 11 градусов 50 минут восточной долготы, но снимок, скорее всего, был сделан на его западной границе.

Валерий попробовал сопоставить имеющиеся у него факты: Краузе, Люфтваффе и Антарктиду, «Конвой фюрера» с секретным грузом и загадочными пассажирами, переправленными опять же на шестой континент, «оружие возмездия», которое позволит возродиться Рейху, разговор якобы умершего эсэсовца с изобретателем двигателя для дисколёта Габермолем в декабре 1949 года в Буэнос-Айресе, и прежние неуверенные подозрения у него в голове сложились в твёрдую убеждённость. Аргентина, вот, где нужно искать ключ к разгадке! Видимо, отец шёл таким  же путём, и путь этот привёл его именно в Буэнос-Айрес. В записках, оставшихся после него, значилось название столичной гостиницы «Региз» и чьё-то имя – Диего-Гаучо.

В Центральном Государственном архиве капитан – лейтенант Серов погрузился в  работу с документами, относящимися к деятельности СС, и выкопал интересные свидетельские показания, относящиеся к событиям, которыми он занимался. Некто Литке – штандартенфюрер, офицер Главного Управления имперской безопасности, сообщал следователю, допрашивавшему его после войны, что в 1938 году Карл Дениц – командующий подводным флотом Рейха, обронил в вестибюле среди офицеров перед совещанием в Рейхсканцелярии у Гитлера: «Мои подводники обнаружили в Антарктиде настоящий рай». А в 1943 году, когда Дениц стал главнокомандующим всех военно-морских сил Германии взамен Редера, он заявил опять же среди комсостава: «Германский подводный флот несказанно гордится тем, что на другом конце света создал для фюрера неприступную крепость – настоящую Шангри-Лу наших дней!» В каждое свидетельство, взятое по отдельности, можно было и не поверить, настолько они казались фантастическими, но все вместе они вырисовывали картину прошлого, которая уже казалась реальной. И как историку, Серову в этом хотелось убедиться. С чего начать? Доложив о своих изысканиях руководству Института истории Вооружённых Сил, Валерий Леонидович получил добро на командировку в Аргентину. Негласно его спонсировал крупный финансист и предприниматель некто Рядович, имевший большие вложения в ВПК, пожелавший остаться в тени. Магнат рассчитывал в случае успеха деятельности Серова на приоритет в получении определённых сведений о необычных летательных аппаратах. Историка интересовала исключительно научно-историческая сторона вопроса, а техническая отходила на второй план, поэтому он с готовностью принял предложение Рядовича, облегчающее его работу в чужой стране.

 

Самолёт «Аэрофлота» переправил Серова из Москвы во Франкфурт. Сделав там пересадку и воспользовавшись услугами авиакомпании «Люфтганза», военный историк перелетел на Боинге-747 через Атлантический океан и ступил на аргентинскую землю в аэропорту Буэнос-Айреса «Эзейза». До гостиницы в такси Валерий добирался минут тридцать-сорок. Пустынная дорога закончилась быстро, и начавшийся пригород напомнил ему почему-то московский. Вид города впереди был великолепным – сверкающие стеклом небоскрёбы и старые испанские кварталы гармонично сливались в одно целое и дополняли друг друга. Скоростная трасса спустилась на широкий проспект, и разговорчивый водитель пояснил, что он носит название «Авенида 9-го Июля». Миновав площадь Конгресса, и сделав поворот по кольцу вокруг высокого бетонного обелиска – символа города, машина остановилась у пешеходной улицы Ла Валле, на которой и стояла гостиница «Региз». Проживание в ней было недорогим, и на средства, которыми располагал Валерий, он мог позволить себе какой-нибудь отель посолидней, но именно здесь погиб отец, и именно отсюда следовало начать свои поиски. Двухкомнатный номер с видом на обелиск обошёлся в триста песо в сутки, был вполне сносным и стоил этих денег. Разобравшись с вещами, Серов спустился к портье и спросил его, не знает ли он человека по имени Диего и по фамилии или по кличке Гаучо. Валерий неплохо владел испанским и знал, что гаучо в переводе означает пастух, и вряд ли это была фамилия. Портье вежливо ответил, что никогда не слышал про такого человека, но какое-то едва уловимое движение его глаз в тот момент, когда он услышал имя, навело Серова на мысль, что это ни совсем так. Кто такой этот Диего ещё предстояло выяснить, не от портье, так от кого-нибудь другого. Позавтракав в ресторане при гостинице, первый свой день в столице Аргентины Валерий решил посвятить посещению центрального архива. Там он перечитал массу документов, но из того, что его интересовало, для себя только и выяснил, что в мае 1945 года американцами действительно были обнаружены две немецкие субмарины, экипажи которых сдались им в порту Мар-дель-Плата. Номера судов совпадали с теми, что значились в документах, которые Валерий изучал в Москве.

Побродив по вечернему городу, он медленным шагом возвращался в отель пешеходной улицей со знакомым названием Флорида, и напоминавшей почему-то Арбат, думая над результатами своих поисков и строя планы на завтра. Хоть улица и походила на Арбат, но в отличие от своего московского двойника была малолюдной. Серов уже подходил к перекрёстку, на котором Флорида пересекалась с Ла Валле, как вдруг из тёмной узкой подворотни его кто-то окликнул по имени. В темноте арочного прохода был виден только силуэт.

 - Синьор Валерий Серов? – голос принадлежал человеку немолодому.

 - Да, это я.

Из темноты на уличный свет вышел невысокий мужчина на вид лет пятидесяти.

 - Вы искали Диего Гаучо?

 - Это вы?

 - Нет, я Рауль, его сын.

Мужчина протянул для приветствия руку, и Валерию пришлось её пожать.

 - А где сам Диего?

 - Он погиб в тот же день, что и ваш отец – его сбил насмерть грузовик.

Разговор, шедший до этого на испанском, неожиданно перешёл на русский.

 - Я догадываюсь, что привело вас в Аргентину – вас интересует то же, что и вашего покойного отца.

 - С чего вы это взяли? – Валерий даже не понял сразу, что его собеседник владеет русским языком и довольно сносно. Потом опомнился, но Рауль опередил его вопрос.

 - Моего отца звали Дмитрием Николаевичем и фамилия его была Орлов. Диего – имя, которое он присвоил себе после войны, как и фамилию Фернандес. А почему я подумал, что вы приехали в Аргентину по тому же вопросу, что и ваш отец? Можете получить ответ, взглянув кое на что.                                                                                                            Рауль потянул Валерия вглубь тёмной подворотни.

 - Куда вы меня тащите?

 - Потерпите, сейчас поймёте.

Они прошли маленькими, плохо освещёнными двориками домов, выходящих на улицу Флорида, и соединённых друг с другом. Возле мусорных баков одного из них странный новый знакомый остановился.

 - Загляните туда, - он указал рукой на бак.

Валерий подошёл ближе к вонючему железному ящику и посмотрел внутрь него. Там на пакетах и каких-то бумагах лежал человек.

 - Кто это? – Серову стало не по себе.

 - Он весь сегодняшний день не отходил от вас. Мне пришлось вам помочь. Я думаю, что он оттуда, - Рауль махнул рукой в сторону, где находился океан. - Или кто-то из местных, работающий на них. Эти люди убили наших родителей, - Рауль потянул Валерия в сторону от мусорных баков, и через другую подворотню вывел на улицу Флорида.

 - Про кого вы всё время говорите? Кто убил наших отцов?

 - Немцы, конечно, - по голосу аргентинца русского происхождения казалось, что он удивлён недогадливости Валерия.

 - Куда вы меня тащите? – они оба шагали в направлении противоположном отелю.

 - Если ваша личность заинтересовала немцев, а это именно так - пришлось уже убедиться – вы муэрто – покойник, - Рауль плохо выговорил русское слово.

Серов резко остановился.

 - Послушайте, Рауль, или как вас там, во что вы пытаетесь меня втянуть? Какие к чёрту немцы?! Я учёный – историк, и изучаю прошлое. В данном конкретном случае меня интересует период войны, и немцы, которые действовали тогда! Вам ясно?

 - Послушайте, молодой человек, неужели вы до сих пор не поняли, во что влезли?  Я думал, вы отчаянный малый и сознательно хотите доделать то дело, которое не смог закончить ваш отец, а вы просто олух и дилетант, нашедший в бумагах синьора Серова имя Диего  Гаучо. Вы обречены, и эта ночь для вас будет, я думаю, последней, если вы вернётесь в отель. Этот человек, сидевший у вас на хвосте, неспроста, - Рауль махнул головой в сторону подворотни, оставшейся позади. - Одним словом, как хотите, я вам не навязываюсь и не держу вас. Но запомните, что в этом случае вы – муэрто.

 - Я могу обратиться в полицию и всё им объяснить.

 - Это вас не спасёт. Вы, синьор Валерий, совсем не знаете Аргентины, а я здесь родился, хотя отец мой выходец из России. Давайте уйдём подальше от того места, где я избавил вас от преследователя. По пути я вам всё объясню. В конце концов, вернуться в свой отель вы всегда успеете – ещё не так поздно.

Валерий подчинился, и они зашагали быстрым шагом по аргентинскому «Арбату»…

 

 …Паспорт и кредитные карточки были при нём, и, поверив рассказу Рауля, Серов сидел сейчас рядом с ним на сиденье старенького «Шевроле», взятого им на прокат. Дорога лежала на юг, и всю ночь они ехали по ней к какому-то местечку с мудрёным испанским названием.

«Я, историк, во что ввязался? В политику? А, может, всё, что было услышано от Рауля, ложь, имеющая целью заманить меня куда-нибудь и убить, как отца? Я ведь даже не знаю наверняка, сын ли  Диего Гаучо сидит со мной в машине» - Валерий покосился на своего попутчика. « Но, если бы он захотел меня убить, это можно было сделать и в городе рядом с каким-нибудь мусорным баком на улице Флорида. К чему везти меня в такую даль всю ночь?» - в голове Валерия крутились разные мысли и часто довольно противоречивые. Рауль обещал предоставить ему какие-то факты, которые его отец не успел передать Серову – старшему

 - Мой отец был настоящим русским, не то, что я, имея мать аргентинку. В России он жил где-то под Тамбовом или каким-то другим городом с похожим названием, - рассказывал неожиданный знакомый Валерию, когда они шли вчера вечером по улице Флорида подальше от двора, в котором в мусорном баке остался лежать неизвестный человек.

 - Он попал в плен под Курском и был переправлен в концентрационный лагерь в Германию. В один из дней военнопленными загрузили эшелон, и он отправился на юг – через зарешёченное окошко вагона по солнцу пленные это сразу поняли. Через неделю пути всех их привезли в какой-то итальянский портовый город и перегрузили в трюма транспортных судов. В этих трюмах люди пробыли долго, и никто не смог бы сказать из них, сколько именно. Только в конце этого ужасного рейса, когда их всех вывели на свет божий, они поняли, что привезены были  на далёкий Север, а как потом оказалось, на далёкий Юг. Но от этого теплее не было. Перед ними возвышались обледеневшие скалы, об которые плескались тёмные холодные волны, а над головами висели свинцовые тучи. Военнопленных выгрузили с транспорта, стоявшего у причала перед огромным искусственным гротом, наполовину затянутым белой камуфляжной сеткой. Конвой эсэсовцев отогнал людей в огромный подземный ангар, довольно тёплый при ледяной стуже на поверхности, где они получили сносную пищу и зимнее обмундирование тюремного образца. Мой отец вместе с остальными пленными провёл на этой холодной земле шесть лет и занят был горнопроходческими работами. И работы эти на протяжении всего срока ни разу не останавливались. Как вы уже догадались, синьор Серов, место, о котором идёт речь, ни что иное, как Антарктида. Этого факта никто не скрывал от военнопленных, потому, что считалось, что здесь их последнее пристанище на земле. Дева Мария, мне кажется, я сошёл бы там с ума! Но отец сумел сохранить себя, хотя тела многих его умерших от тяжёлого труда товарищей пошли на корм рыбам. В скалах Антарктиды за годы было выбрано огромное количество породы, и на площадях в подземных лабиринтах мог поместиться не один город размером с Буэнос-Айрес. Но работы эти ещё ведь начались задолго до прибытия на материк моего отца. О масштабах подземных строений остаётся только догадываться. Эти скрытые под толщей скал территории имели прекрасную разветвлённую систему вентиляции, позволяющую по широким туннелям, напоминавшим освещённые улицы, двигаться многочисленному транспорту. Ни один из пленных дальше производственной зоны никогда не выходил, но по слухам было известно, что за её пределами находится прекрасный жилой город. Поговаривали даже, что сам Адольф Гитлер наведывался в этот город, который здесь называли Новой Швабией. Но не размах подземного строительства удивил тогда моего отца, а нечто совсем другое. Однажды группу узников вывели на причал для каких-то работ, и все они были поражены, когда низко над их головами бесшумно пролетела и скрылась за скалой целая эскадрилья из пяти блюдцеподобных машин размером с бомбардировщик. Эсэсовский конвой не обратил на зрелище никакого внимания, будто оно было обыденным явлением, и сердитыми окриками начал заставлять узников приступить к оставленной работе. Шёл 1947 год, и никто из военнопленных даже не подозревал, что два года назад Вторая Мировая война закончилась капитуляцией Германии. В Новой Швабии всё шло своим чередом, и даже по настроению немцев не было заметно, что Вермахт  потерпел поражение в Европе, и уже прошёл Нюрнбергский процесс. Надо сказать, что мой отец не собирался до своей смерти оставаться в этих высоких широтах и на протяжении всего срока пребывания в Антарктиде готовился к побегу.  И в 48-м году он ему удался. По счастливому стечению обстоятельств отец сумел незаметно пробраться на один из транспортов, стоявших у закамуфлированного причала под аргентинским флагом. Принадлежность сухогруза к нашей стране была, без сомнения, фиктивной. Но как бы там ни было, через две недели пребывания в трюме среди мешков, отец был уже вместе с судном в столичном порту Аргентины. Ему удалось выжить в течение рейса, так как он нашёл доступ к продовольственной холодильной камере в соседнем трюме, из которой понемножку таскал продукты, а в качестве воды – лёд с радиаторов. Под покровом ночи ему посчастливилось незамеченным выбраться на палубу и спрыгнуть за борт. Хвала Деве Марии, она сотворила чудо – отец мой спасся! Остаётся только представлять его чувства, когда он узнал, что война давно закончилась. На его мытарствах в чужой стране я не буду останавливаться, хочу только сказать, что его приютили пастухи – отсюда и прозвище Гаучо. Отец поначалу намеревался сдаться властям, но, когда понял, что диктатор Рене Мининг – бывший дружок Гитлера, и Аргентина кишит беглыми фашистами, передумал. Пастухи, у которых он жил и работал, отговорили его также идти в советское посольство, так как из газет они знали, что делали в СССР с бывшими военнопленными. После тяжёлых сомнений отец решил остаться в Аргентине. Его новые покровители справили ему паспорт на имя Диего Фернандеса и даже через три года отдали в жёны одну из своих дочерей Гутиере – мою покойную мать. В семидесятом году наша семья продала ранчо и перебралась в столицу. Отец купил небольшой ресторанчик в квартале Сан Тельмо. Все эти годы в стране никто не собирался искать нацистских преступников и тем более их выдавать странам – победительницам в войне. Отец решил не распространяться, о том, чему пришлось ему оказаться свидетелем, сделав исключение только в отношении своего друга Августо – вечного портье отеля «Региз». Вот он-то и свёл моего отца, сеньор Серов, с вашим, когда узнал о цели его приезда в Аргентину. Их знакомство было роковым для обоих. Семейные тайны порой стоят очень дорого тем, кто их разглашает. Я имею в виду, конечно, своего родителя.

 - А как же в моём случае? – Валерий, до этого заворожено слушавший рассказ Рауля, впервые прервал его вопросом.

 - Я хочу отомстить этим негодяям за отца. А что я могу? Только раскрыть их пресловутую тайну, которая стала семейной. Мой отец выбрал вашего отца, а я выбрал вас…

… В стороне от дороги появилось какое-то небольшое поселение с маленькой церквушкой.  Рауль попросил остановить машину и сам сел за руль. Они свернули с асфальта и двинулись на юго-запад по грунтовке. Через два часа сумерки начали рассеиваться, и Валерий мог, наконец, оглядеться. Они ехали по холмистой пустынной местности, поросшей выгоревшей травой. Далеко впереди, почти на самом горизонте, показалась полоса леса, до которой они добирались больше часа, так как дорога совсем испортилась, и ухаб следовал за ухабом. Видно было, что здесь машины ездят редко, если вообще их можно встретить когда-нибудь.  Но как бы не была разбита грунтовка, Рауль, показав мастерство вождения, довольно быстро подогнал их «Шевроле» к лесу. Этот самый лес, казавшийся издалека сплошной стеной, начинался постепенно, переходя от кустарников к редким деревьям, которые по мере удаления в его глубь жались теснее друг к другу и, перемешавшись с кустами, образовывали непроходимую чащу. Дорога шла мимо, и, может быть, где-то впереди вообще кончалась. Рауль свернул с неё, и, давя колёсами мелкую поросль, двинулся в направлении чащи. Валерий не задавал ему больше вопросов, потому что тот не собирался на них отвечать. Он понимал, что сквозь лес на машине не проехать, и его спутник хочет просто пробраться как можно глубже. Так оно и оказалось на самом деле. Когда стволы сплошной стеной перекрыли путь, тот нажал на тормоза.

 - Мы приехали, синьор, Валерий. Теперь нам предстоит наломать веток и замаскировать нашу машину. Не будем терять времени

Они приступили к работе, и быстро заложили «Шевроле» папоротником. Рауль достал из багажника сумку с продуктами и мачете, и они двинулись на запад. Путь их занял много времени и отнял у обоих последние силы, но, когда впереди показался просвет между деревьями, аргентинец положил Серову руку на плечо и сказал только одно слово:

 - Тихо!

Они молча пробирались вперёд, стараясь не шуметь, пока деревья перед ними совсем не закончились и не показалось ровное, почти круглое поле, поросшее плотной невысокой травой, и окружённое со всех сторон лесом. Прижимаясь к одному краю этого поля, на нём разместилось небольшое поселение, застроенное однотипными зданиями в один этаж из белого кирпича. Три больших ангара размещались чуть в стороне. На крыше одного из зданий была установлена тарелка спутниковой антенны, или, возможно, это был небольшой локатор. Около домов стояло несколько армейских джипов и тентованый грузовик. На поле за поселением какие-то люди суетились у двух небольших вертолётов.

 - Что это там, впереди? – Валерий шёпотом задал свой вопрос, хотя в лесу кроме них никого не было, а в посёлке его никто услышать не мог.

 - Небольшое осиное гнездо. Таких много в нашей стране, и лучше их не ворошить, - ответил Рауль тоже шёпотом.

 - Осиное гнездо? Что за сравнение?

 - Беглые нацисты после войны образовали много подобных поселений. Это, наверное, одно из самых малых.

 - Так там немцы, что ли живут?

 - Они самые.

 - Ради того, чтобы я увидел этот посёлок, вы меня трясли пол суток?

Аргентинец сделал паузу, достал сигарету и закурил. После глубокой затяжки он ответил:

 - Сегодня девятое число.

 - Ну и что? – не понял Валерий.

 - А то, что в ночь на первое, десятое и двадцатое числа каждого месяца, это поселение посещают гости. Мы передохнём с вами, выспимся, а после полуночи нам предстоит увидеть этих самых гостей. Я чертовски устал и прилягу с вашего позволения. Советую последовать моему примеру, а, если проголодались, перекусите. Можете поглазеть на немцев, но уверяю вас, ничего интересного не увидите. Представление начнётся за полночь. Располагайтесь, здесь на земле очень удобно, - Рауль вытянулся на подстилке из гнилых листьев, подперев головой ствол дерева. Полюбопытствовав немного на то, что там творится в посёлке, Валерий последовал его совету. Он долго лежал, разглядывая кроны деревьев, закрывающие собой небо, и думал обо всём, что произошло. Аргентинец тоже затих, и было непонятно, спит он или думает о чём-то своём. Как-то незаметно глаза Серова сомкнулись, и он забылся. Проснулся он, когда было уже темно. Рауль лежал рядом на животе и не сводил глаз с поселения. Оно было освещено электричеством, но довольно скромно.

 - Что там? – прошептал Валерий.

 - Суетятся, гады, скоро ведь десятое. Какие-то ящики таскают. Для гостей готовят.

 - А что в них?

 - Откуда же мне знать. Да, и какая собственно разница, что там: оружие, валюта или оборудование? Я несколько раз за четыре года с того самого дня, как мне удалось впервые здесь побывать, наблюдал такую же картину, и даже имел тогда с собой бинокль, но так и не сумел узнать, что в ящиках.

Валерий достал сигарету и хотел прикурить, но Рауль его остановил – не стоило давать немцам возможность себя засечь. Они ещё долго наблюдали за поселением, и за этим занятием время пролетело быстро. В половине первого ночи Рауль сказал, что гости скоро появятся. И в самом деле, над деревьями на той стороне поля показались разноцветные огоньки. Они, как зависшие сигнальные ракеты, украсили чёрное небо.

 - А вот и гости, - тихо сказал аргентинец. - Уже не впервые наблюдаю эту картину, но всякий раз она меня зачаровывает.

Мигающие огни над лесом приближались, высвечивая необычный силуэт самолёта.

 - Странно, звука моторов не слышно, - Валерий не сводил глаз с волшебной игры света.

 - Уверяю вас, синьор Серов, это не самое странное, - прошептал в ответ Рауль.

Не пролетело и полминуты, как пришлось убедиться в правоте его слов.

Над полем рядом с посёлком зависла самая настоящая летающая тарелка. Именно такой её себе и представлял Валерий. Его сердце бешено забилось, и он, заикаясь от волнения, прошептал:

 - Ино… ино… инопланетяне!

 - Вы в них верите? – Рауль хмыкнул.

 - Вы хотите сказать…? – Серов подавился собственным вопросом.

 - Да, всё обстоит именно так. Перед нами немцы. Я вам говорил про гостей, вот они собственной персоной.

Тем временем аппарат приземлился на выдвинутый из корпуса треножник, и из него вышли двое. Они спокойно зашагали по траве в направлении одного из зданий.

Валерий повернулся к аргентинцу, шурша листьями.

 - Вы несколько лет назад узнали, что в вашей стране базируются летающие тарелки и всё это время молчали?!

 - А вы думаете, что это уж такая тайна в Аргентине? Если о посещении летающими дисками немецких поселений узнали мой отец и я, рядовые граждане, то неужели спецслужбы об этом ни сном, ни духом?

 - Вообще-то странно, конечно.

 - Вот, и я о том. Чем меньше знаешь, тем дольше живёшь.

 - Ваш отец ведь тоже видел это?

 - Да, он нашёл это место первым, и хотел привезти сюда вашего отца, - Рауль сделал паузу. - Но этому не суждено было случиться. Не задолго от своей смерти он рассказал мне про этот посёлок, и здесь я побывал впервые уже позже и один. Отец хотел передать немецкий секрет на свою историческую родину через вашего отца, синьор Серов. Он считал, что у такой великой страны, как Россия, хватит военной мощи раздавить в Антарктиде фашистское гнездо. Отца теперь нет, и я передаю нашу семейную тайну вам. Я думаю, вы у себя на родине найдёте людей, с которыми стоит ей поделиться.

 - Надеюсь, - тихо ответил Валерий и поблагодарил Рауля за доверие.

Диск на поле погасил посадочные огни, и его таинственный силуэт в ночи, слегка освещённый фонарями посёлка, притягивал, как магнит.

 - Я должен подобраться к нему и разглядеть его с близкого расстояния. У меня не будет больше такого шанса. – Серов присел на корточки.

 - Вы с ума сошли! – Рауль попытался его удержать. - Немцы вас заметят!

 - Я буду осторожным, и просто подползу к тарелке поближе. Оставайтесь здесь, - с этими словами Валерий ринулся вперёд, и короткими перебежками, прижимаясь к земле, стал пересекать поле. Когда до диска, грандиозно возвышавшегося на фоне чёрного леса и звёздного неба, оставалось метров сто, он упал в траву и пополз. С земли корабль казался декорацией к фильмам о звёздных войнах, и его овальный корпус со стороны посёлка поблескивал матовым светом. Метрах в двадцати от корабля Серов остановился, потому что по трапу из чрева диска вышел человек. Он достал из кармана чёрного комбинезона сигареты и закурил. Пилот успел сделать не больше двух затяжек, как откуда-то сзади Валерия раздался приглушённый хлопок. Курящий рухнул на траву у самого трапа. Мимо притаившегося Серова пробежали двое каких-то людей, и, когда он захотел приподняться, чтобы лучше всё разглядеть, ему в затылок упёрся холодный ствол.                                                                                                                      - Поднимайся и молча беги к аппарату! - приказ был отдан на русском языке.

 - Кто вы?

 - Вперёд, у нас мало времени!

Валерий подчинился. Он добежал до трапа и остановился в нерешительности. Человек в чёрной маске подтолкнул его оружием. Серов поднялся по ступеням в салон, и не успел оглядеться, как получил сильный удар по затылку и потерял сознание…

 

…Очнулся он в мягком кожаном кресле. Жутко болела голова. Перед ним через столик, разделявший их, сидел Рядович.

 - Где я?

 - Всё нормально, Валерий Леонидович, вы дома, в России.

Серов потёр пульсирующие виски.

 - Что всё это значит? Как я здесь оказался?

Рядович взял со столика пачку «Кента» и, не торопясь, закурил. Выпустив колечко дыма, он откинулся на спинку кресла.

 - Прошу меня извинить великодушно, уважаемый Валерий Леонидович, за причинённые неудобства – они окупятся. Вы будете довольны.

Валерий погладил воспалённый лоб.

 - Тот дисколёт в аргентинском лесу?… Русская речь?…

 - Я вас понимаю, понимаю, - Рядович ухмыльнулся. - С первого же дня пребывания в Аргентине вы были под опекой моих людей.

 - Рауль тоже ваш человек?

 - Ну, что вы! О нём нам не было ничего известно. Но мы решили не мешать вашим контактам. За вами действительно следил неизвестный, и Рауль его нейтрализовал. На машину, взятую вами в прокате, были установлены маячок и прослушивающее устройство. Всё ваше путешествие мои люди следовали за вами и слушали ваши разговоры. В лесу вы тоже были не одни. Когда же появился диск, было принято решение о его захвате. Своим излишним любопытством вы чуть не смешали нам все карты. Но, слава Богу, всё хорошо, что хорошо кончается.

Рядович встал с кресла, подошёл к окну и раздвинул жалюзи. Он подозвал Валерия.

 - Прошу вас, Валерий Леонидович, глянуть на это.

Серов встал, покачиваясь, и сделал несколько неуверенных шагов. Он посмотрел вниз через стекло. За ним был огромный ангар, со второго этажа которого он весь был как на ладони. Посреди него на гладком бетонном полу стоял на треножнике тот самый дисколёт, и около него суетились какие-то люди в белых халатах.

 - Так, значит, вам удалось переправить это чудо в Россию. И я подозреваю, вместе со мной.

 - Вы совершенно правы. Перелёт был недолгим,  и в течение всего этого времени вы спали.

 - Вы называете это сном? – Валерий потёр затылок.

 - Это была вынужденная мера. Потом вам дали снотворное. Да, вот ещё что, насчёт своих документов вам не стоит волноваться. Наш человек выехал из Аргентины под вашим именем и пересёк российскую границу тоже.

Валерий с интересом разглядывал летающую тарелку.

 - А что с Раулем? – вспомнил он своего недавнего спутника.

 - Он остался там, в лесу, и, наверное, гадает, кто похитил дисколёт вместе с вами. Теперь это чудо собственность принадлежащей мне корпорации «Арсенал». Пойдёмте, присядем в кресла, нам есть, о чём поговорить

Когда они расположились друг напротив друга, Рядович посмотрел в глаза Серову и с железными нотками в голосе сказал:

 - Советую вам забыть о том, что произошло.

 - Как забыть?! Это же тема моей докторской диссертации!

 - Сожалею, но придётся выбрать другую тему для научной разработки. С руководством института мы всё уладим.

 - Но послушайте меня, то, что вы предлагаете, невозможно! В Антарктиде существует огромная фашистская колония, их фантастические летающие аппараты патрулируют воздушное пространство суверенных государств…

 - Нам это известно, - перебил возмущённую тираду собеседника Рядович. - Немецкое поселение на южном материке никому вреда пока не причинило, и эти отщепенцы до поры до времени в зону интересов России не входят. Подчёркиваю – до поры, до времени. Наше государство интересует их военная техника, а она вот стоит, за этим окном. О вашей находке доложено куда следует. Я думаю, что вас даже ждёт правительственная награда. Но сведения, которыми вы теперь обладаете, Валерий Леонидович, совершенно секретные, и являются строжайшей государственной тайной.

 - А если я не соглашусь с вашими доводами? Вы - владелец крупнейшей корпорации захватили в свою собственность с моей помощью чудо техники, следы которой искал мой покойный отец, а после него я сам, и стараетесь сделать на этом  деньги. Но вместе с тем пытаетесь мне внушить, чтобы я оставил дело всей своей жизни, дело нашей семьи, если вам угодно. Вы уверены, что я соглашусь?

Рядович глубоко затянулся и выпустил в потолок клуб дыма.

 - Вы, взрослый человек, Валерий Леонидович, морской офицер, и должны ясно понимать, что интересы государства всегда выше интересов одного человека. Государство раздавит вас, как муху.

 - Но про свои личные интересы вы сами, однако, не забыли.

 - Так сложилось, что мои интересы совпадают с интересами государства. Се ля ви.

Серов задумался, Он молчал, уставившись в одну точку, и магнат ему не мешал. Потом глубоко вздохнул и поджал губы. Видимо, он принял какое-то решение.

 - Я выслушал ваши доводы, господин Рядович. Вынужден вас разочаровать. Если я отступлюсь, тем самым предам память своего отца, который поискам следов немецких дисколётов посвятил жизнь, и погиб, почти достигнув цели. Мир должен узнать правду.

 - Боюсь, Валерий Леонидович, вы делаете большую ошибку.

 - Моя ошибка в том, что я взял вас как спонсора. Вы получили аппарат, и, надеюсь, теперь мы в расчёте, - Серов встал со своего места. - Пожалуйста, отправьте меня домой. Я очень устал, и мне нужно привести себя в порядок.

Рядович тоже поднялся с кресла.

 - Советую подумать хорошенько над моими словами.

Он нажал на столе маленькую кнопку, и в помещение вошёл молодой мужчина крепкого телосложения.

 - Отвезите господина Серова домой.

 

… На следующий день утром Валерий вышел как обычно из своего дома в половине восьмого, не торопясь, дошёл до остановки общественного транспорта и, дождавшись своего троллейбуса, сел в него…

… Военный в форме капитана – лейтенанта морского флота вышел из троллейбуса и направился к перекрёстку. Водитель грузовика, стоявшего у обочины на противоположной стороне улицы, завёл мотор. Офицер дождался зелёного сигнала светофора и зашагал по пешеходному переходу. Машина резко тронулась, набирая скорость…

© Copyright: Владимир Шмельков, 2019

Регистрационный номер №0441814

от 10 марта 2019

[Скрыть] Регистрационный номер 0441814 выдан для произведения:

   Отец Валерия Серова капитан второго ранга Леонид Матвеевич Серов был военным историком. Его перу принадлежали несколько фундаментальных исследований, связанных с подрывной деятельностью Абвера в тылу советских войск во время Второй Мировой войны, работ о поисках следов исчезнувшего ближайшего сподвижника Адольфа Гитлера Мартина Бормана и многие другие. Документальная книга  под названием «Война, скрытая толщей воды»  о немецком подводном флоте и о борьбе с ним союзников получила Государственную премию. Леонид Матвеевич погиб пять лет назад при странных обстоятельствах в своём номере в одной из гостиниц Буэнос-Айреса, где он находился в рабочей командировке, связанной с его исследовательской работой над книгой об «оружии возмездия» Третьего Рейха. Капитана второго ранга Серова застрелил неустановленный убийца, а в его гостиничном номере  всё было перевёрнуто вверх дном. Похищенными оказались только бумаги историка, и это навело полицию на мысль, что убийство было связано с профессиональной деятельностью погибшего российского гражданина. Следствие шло долго, но результатов не дало. Леонид Матвеевич был захоронен у себя на родине, а его сын Валерий, к этому времени выпускник военно-морского училища, принял эстафету отца, став тоже военным историком. Его, как и старшего Серова, увлекла тема, связанная с секретными немецкими военными разработками в период Второй Мировой войны, и особенно работы Шривера и Габермоля, а так же Митте и Белонце  над летательными аппаратами принципиально нового образца. Как было известно Валерию, именно этой темой занимался в последние годы жизни его отец. В поисках следов загадочных летающих дисков тот и оказался в столице Аргентины. Что произошло там несколько лет назад, и из-за чего он был убит, так и осталось тайной. Восстановив связи отца в Германии, Валерию Леонидовичу, к этому времени капитану – лейтенанту ВМФ, удалось многое узнать от его немецких коллег, которые поддерживали тесные связи с военными историками США и Великобритании. В руках молодого офицера были теперь копии архивных документов, которыми владел его отец, и которые заставили того отправиться в далёкую Аргентину. Он понимал своего родителя, так как характером был в него. Из архивных материалов, захваченных в конце войны союзниками, и из показаний некоторых свидетелей следовало, что работы над дискообразными летающими аппаратами в Германии действительно велись. Одновременно воплотить идею принципиально новой машины пытались сразу два научных творческих коллектива. Один располагался в Дрездене и Бреслау, а другой – в Карлсбаде. Первый опытный образец был построен Шривером и Габермолем в феврале 1941 года, и был похож на огромное велосипедное колесо, где вместо спиц размещались лопасти, управляемые пилотом из кабины, расположенной в центре. Аппарат был способен перемещаться на высоких скоростях, как горизонтально, так и вертикально, но серьёзные технические недоработки приводили к частым авариям. Второй вариант был более удачным и  мог развивать скорость до 1200 километров в час, но, как и первый, оставался очень далёким от совершенства. В 1942 году работами над летающими дисками занялось сверхсекретное Зондербюро №13 под руководством штандартенфюрера Отто Краузе. Если верить сведениям, изложенным в архивных документах, то детище, произведённое на свет этим коллективом, обладало поистине  не вероятными лётными качествами. Воздушно – водяной двигатель Шаубергера позволял машине за считанные минуты подниматься на пятнадцатикилометровую высоту и развивать скорость в горизонтальном полёте до 2200 километров в час. Для посадки на землю диск имел выдвижной треножник. Союзникам так и не удалось захватить хотя бы одну удивительную машину или  её детали. Единственное, что попало в руки к американцам, если опять же верить их отчётам, так это странные авиационные приборы, не подходящие ни к одной из известных в то время моделей самолётов, и имеющие символику секретного археологического общества, курируемого лично Гиммлером. Общество это занималось поисками мифических летательных аппаратов – «виманов», на которых летали боги древних ариев, и его символом была свастика с закруглёнными лепестками. Официальная историческая наука считала сам факт существования подобных документов фикцией, а удачную постройку полвека назад машин, которым и в наши дни нет аналогов -  абсурдом.

Однако берлинский коллега отца Валерия поделился с ним недавно попавшей в его руки информацией, содержавшейся в письме Шаубергера другу. Австрийский инженер – создатель воздушно – водяного двигателя, оказавшийся после войны в Америке, писал в 1958 году:

«…Модель, успешно испытанная в 1945 году разрабатывалась огромным коллективом, в который входили многие великие умы и из числа евреев – узников разных лагерей смерти. По многочисленным печатным источникам, опубликованным после войны, мне стало известно, что многие страны пытались воссоздать подобную машину, имея трофейную документацию, но так и не создали ничего, хоть немного приближённое к моей модели, которая была взорвана по приказу Кейтеля…». Берлинский историк также сообщал, что, став убеждённым пацифистом, Виктор Шаубергер, напрочь отклонил выгодное предложение Пентагона о раскрытии секрета летающего диска.

Были ли уничтожены все образцы изготовленных дисколётов, или всё же что-то немецкому командованию удалось спасти перед самым разгромом Рейха?

Валерий ещё и ещё раз просматривал отцовские работы, связанные с изучением деятельности подводного флота Германии. По сведениям советской разведки в Киле перед самым концом войны  тридцать пять отборных подводных лодок из так называемого «Конвоя фюрера», с которых сняли вооружение, были загружены множеством контейнеров с секретным грузом и запасами продовольствия и убыли в неизвестном направлении. По данным американских военных, датированным ещё концом 1945 года, вытекало, что у аргентинских берегов ВМФ США были обнаружены и захвачены две фашистские субмарины: U-530 под командованием Отто Вермаута, и U-977 с командиром Хайнцем Шеффером. По показаниям обоих немцев в апреле того же года обе подлодки приняли на борт особо секретный груз и каких-то штатских, лица которых были скрыты медицинскими масками. И груз и пассажиры были доставлены на побережье Антарктиды в район оазиса Ширмахера. Лодки вернулись к берегам Аргентины, где их должны были дожидаться в условленном месте другие пассажиры, но оказались захваченными американцами.

«Аргентина! Во многих документах название этой страны встречается несколько раз! Отец погиб именно в Аргентине! Странно всё это», - Валерий сидел у письменного стола, освещённого настольной лампой, листал документы и курил.

 - Все эти события происходили шестьдесят лет назад, и сведения о них имеют ценность разве что для историков, - говорил он сам себе в слух, рассуждая. - За что же убили отца в таком случае? Или смерть его в этой далёкой стране – случайность?

Капитан – лейтенант Серов слабо верил в случайности. Будучи историком, он больше склонялся к закономерностям, управляющим людскими судьбами.

На столе зазвонил телефон.

 - Господин Валерий Серов? – голос принадлежал другу отца профессору Берлинского университета доктору Лоренцу. - Мне удалось отыскать с помощью моих связей в государственном архиве только внука штандартенфюрера Отто Краузе Карла. Сын же его Вальтер, к сожалению, недавно скончался. Карл Краузе проживает в настоящее время в  Берне и является гражданином Швейцарии. Никого из родственников людей, имевших какое-нибудь отношение к вашим исследованиям, отыскать мне не удалось.

Доктор Лоренц передал по телефону адрес места жительства человека, чей дед когда-то, если верить фашистским архивным документам, непосредственно руководил зондербюро по производству дисколётов. Возможно, в семье Краузе имелись какие-нибудь крупицы сведений, проливающих свет на деятельность их деда и его подчинённых. Находка Лоренца была тоненькой ниточкой в расследовании, и за неё стояло потянуть. Предстояла командировка в Швейцарию…

 

… Дом, в котором жил пятидесятилетний Карл Краузе, размещался на центральной улице Берна – Крамгассе, недалеко от фонтана. И домам вдоль неширокой улицы, и саму фонтану бала не одна сотня лет, но выглядели они удивительно чистыми и аккуратными. В конце улицы виднелась средневековая башня с часами, которые отбили полдень, когда Валерий вошёл в подъезд дома под номером 16. Он поднялся по ажурной чугунной лестнице на третий этаж и позвонил в квартиру, на двери которой висела хромированная табличка с фамилией хозяина.

 - Господин Краузе? – обратился он  к полному мужчине с лысым квадратным черепом и седыми усами, открывшему тяжёлую дверь. - Валерий Серов, я звонил вам и договорился о встрече.

 - Я понял, что это вы. Проходите, господин Серов. Чем могу быть вам полезным?

В небольшой светлой комнате, выходящей окнами на Крамгассе, Краузе и его гость расположились за круглым столом с резными изогнутыми ножками, усевшись в плетёные венские стулья.

 - Так что вас привело в Швейцарию из далёкой России, и чем заинтересовала вас моя скромная персона?

 - Ваш дед Отто служил во время Второй Мировой войны в СС и командовал в Дрездене зондербюро.

 - Да, это так. Шла война, и каждый немец служил там, где того требовали обстоятельства. Мой дед занимался наукой и не был военным преступником, если вас это интересует.

С первых же минут разговор потёк не по тому руслу, Валерий это сразу почувствовал.

 - Вы, видимо, господин Краузе, неправильно истолковали цель моего визита. Я военный историк, а не юрист. Меня как раз и интересует эта научная деятельность вашего деда. Можете вы мне что-нибудь рассказать о ней?

 - Почти ничего. Вы же понимаете, что все работы, связанные с обороной, были строго засекречены, и любая утечка информации исключалась.

 - Ну, а всё-таки. Может, что-то вам рассказывал отец?

 - Во время войны отец сам был мальчишкой. Что он мог знать о зондербюро?

 - Возможно, в семье велись какие-то разговоры об оружии возмездия, и отец их запомнил?

Карл Краузе расчесал усы и задумался.

 - Дед говорил в марте сорок пятого, что он дал фюреру то, что от него требовалось – оружие, с которым Германия будет непобедима. Он гладил отца по голове и говорил, что настоящие битвы ещё впереди. Даже, если Германия падёт в этой войне, она возродится, как Феникс, и тысячелетний Рейх не за горами. Эти слова деда запомнились моему отцу, и он частенько вспоминал их, подчёркивая бессмысленный фанатизм, заложенный в них. Меня воспитывали уже в демократической семье, и я был рад, что родился в середине пятидесятых.

 - Да, вы совершенно правы. Ужасы войны не достались ни вашему поколению, ни моему. Мы, историки, пытаемся открыть людям всю правду о том великом противостоянии добра и зла, чтобы такое больше не повторилось.

- Это похвально, молодой человек, - немец сделал серьёзное выражение лица и покачал головой. - Я  рассказал всё, что знаю. Жаль, что из-за такого пустяка вам пришлось проделать длинный путь.

 - Я очень благодарен, господин Краузе. Но, может быть, припомните что-то ещё.

 - Даже не знаю, что вас может заинтересовать.

 - Как сложилась судьба вашего деда после войны? – Валерий посмотрел в глаза своему собеседнику, и ему показалось, что по лицу немца пробежала тень. После небольшой паузы тот ответил:

 - Ему удалось ускользнуть из рук наступавших союзников и избежать плена. Я думаю, дед понимал, что ему грозило, как офицеру СС. Он бежал в Аргентину и передал один раз даже своей жене, моей бабке, оттуда весточку. Потом, через полгода, какой то человек сообщил ей, что муж её умер.

 - Когда это было?

 - Через год после окончания войны, в 1946-ом.

 - Господин Краузе, вам о чём-нибудь говорит фамилия Габермоль?

 - Габермоль? – немец задумался и помял пальцами подбородок. - Нет, в первый раз слышу.

 - Этот человек – один из разработчиков дисколётов – слыхали о таких?

 - Я далёк от техники, тем более военной.

 - Так вот, из протокола допроса Габермоля следователем ФБР в 1954 году следует, что тот общался с Отто Краузе, бывшим начальником зондербюро №13, то есть вашим дедом, в декабре 49-го в Буэнос-Айресе. По его словам встреча их носила случайный характер. От штандартенфюрера ему было сделано предложение продолжить борьбу. К этому времени Габермоль жил в Аргентине под другой фамилией,  и у него были иные планы на жизнь. Он заявил следователю, что предпочёл скрыться. В 1954 году инженер посетил США, где и был арестован, предположительно, как военный преступник, но отсидел всего год, и то только за использование фальшивых документов. Что вы можете сказать на это?

Краузе пожал плечами.

 - Маловероятно. Дед, хотя и был предан Германии и фюреру, но так же очень любил свою жену и сына. А они до самой своей смерти считали, что он умер в 46-ом.

 - Возможно, Отто Краузе больше любил Германию и фюрера, чем их?

 - Не позволяйте себе нетактичности в отношении моего покойного деда, молодой человек! – на лысине немца выступили капли пота.

 - Простите меня, если я вас обидел, но факты говорят сами за себя. И ещё, уважаемый герр Краузе, у вас не осталось фотографий вашего деда?

Немец сделал удивлённое лицо.

 - Вы хотите посмотреть на него? Зачем это вам?

 - Я историк, и всегда интересно увидеть лица людей той эпохи, которую изучаешь. Если вам не трудно, могли бы вы показать мне семейный альбом?

 - Ну, что же, если вам это так важно, - Краузе сделал над собой какое-то внутреннее усилие.

Он поковырялся в шкафу, и на стол лёг толстый альбом в коричневом кожаном переплёте.

 - Это моя бабушка фрау Эльза с моим отцом на руках. Тридцать третий год, они в Потсдаме. Это дед в форме штурмовика, а это он уже шарфюрер СС.

 - А почему на фоне самолётов?

 - Он тогда курировал люфтваффе, и был прикомандирован к  авиаполку. Да, господин Серов, вы не желаете кофе? А то как-то невежливо мне не предложить его вам.

Валерий улыбнулся в знак признательности.

 - Буду очень благодарен.

Карл ушёл на кухню, оставив гостя перед раскрытым альбомом. Фотографии в нём хорошо сохранились, хотя и пожелтели от времени. Отто Краузе был высоким широкоплечим молодым мужчиной со светлыми волосами и волевым лицом. Наверное, он считался образцом истинного арийца. Фотографии в кругу семьи мало интересовали Валерия, он хотел найти что-то необычное на этих старых листах, и сам не знал что именно. Перелистав вперёд несколько страниц, он увидел фото, которое его заинтересовало. На нём Отто Краузе был снят в одежде полярника на бескрайнем снежном фоне. Вдалеке просматривалась какая-то высокая гора. Что-то подтолкнуло Серова вытащить фотографию и посмотреть на её оборот. Он так и сделал. Там была выцветшая надпись на немецком языке, сделанная чёрными чернилами: «Любимой жене Эльзе от Отто из далёкой Антарктиды». И стояла дата – июль 1940 год.

Валерий вставил фотографию на место, прислушался к шуму на кухне, достал из сумки фотоаппарат и быстро сделал несколько снимков. Когда в комнату вошёл Карл Краузе с подносом в руках, его гость с любопытством рассматривал фотографию, на которой счастливая супружеская пара весело улыбалась в объектив с карусельных лошадок.

 - Это берлинский парк, который весь помяли советские танки во время штурма города. Но фото, как видите, сделано значительно раньше.

Валерий перелистнул страницу, и на них теперь смотрел улыбающийся Отто  в одежде полярника.

 - А это фото где сделано? – спросил он, как ни в чём, ни бывало.

 - Это Альпы. Дед  просто позирует перед камерой, - Карл быстро перевернул следующую страницу. - А вот отец в форме гитлерюгенда. Сколько тут ему? Десять? Одиннадцать?

Просмотрев альбом до конца, и не найдя для себя больше ничего интересного, выпив свой кофе, Валерий распрощался с гостеприимным немцем.

Когда за русским закрылась дверь, господин Краузе подошёл к телефонному аппарату, набрал номер и сказал только одну фразу:

 - Он был у меня.

      

В свою гостиницу Валерий шёл пешком, рассматривая экзотические уголки старого города и витрины магазинов. Где-то через час прогулки он неожиданно заметил, что молодой мужчина  в чёрной кожаной куртке и берете неотступно следует за ним. Возможно, он сопровождал его от улицы Крамгассе, но только сейчас проявил себя. К чему эта слежка? Что-то здесь было не так. Сначала добропорядочный немец, воспитанный в демократической семье, соврал относительно места, где был сфотографирован его дед в полярной одежде, теперь этот «хвост». Валерий раздумывал, пытаясь понять, кому он мешает. До самолёта на Москву оставалось ещё четыре часа, и это время было посвящено знакомству с городом. Молодой человек в чёрной куртке больше не попадался на глаза, и Серов, успокоившись, выкинул его из головы.                                                                                                                 В самолёте Аэрофлота один из пассажиров был здорово похож на того незнакомца, преследовавшего его во время прогулки по Берну. Только теперь он был одет в строгий дорогой костюм, над губой у него чернели тонкие усики, а на носу дымчатые очки. Но, может, это был совсем другой человек, и сходство его с тем, с улицы, было кажущимся. «Не хватало ещё теперь видеть в людях, в каждом или через одного, своих преследователей». Валерий решил для себя не обращать на свои подозрения и страхи никакого внимания и продолжать жить своей обычной жизнью.

 

Первым, что сделал он по приезде в Москву, это напечатал копии фотографий из семейного альбома Краузе. С ними он отправился в Институт метеорологии, где дал их просмотреть специалистам по Антарктиде. Все они в один голос заявили, что гора, изображённая на фото, относится к горному массиву на Земле королевы Мод. Этот пик, выступающий на километр над толщей льда, имеет характерные отвесные утёсы, отшлифованные ледником. Без всяких сомнений, на фотографии запечатлён район Оазиса Ширмахера.  Сам Оазис – поверхность материка, непокрытая ледником, довольно большой, от 70 градусов 46 минут южной широты до 11 градусов 50 минут восточной долготы, но снимок, скорее всего, был сделан на его западной границе.

Валерий попробовал сопоставить имеющиеся у него факты: Краузе, Люфтваффе и Антарктиду, «Конвой фюрера» с секретным грузом и загадочными пассажирами, переправленными опять же на шестой континент, «оружие возмездия», которое позволит возродиться Рейху, разговор якобы умершего эсэсовца с изобретателем двигателя для дисколёта Габермолем в декабре 1949 года в Буэнос-Айресе, и прежние неуверенные подозрения у него в голове сложились в твёрдую убеждённость. Аргентина, вот, где нужно искать ключ к разгадке! Видимо, отец шёл таким  же путём, и путь этот привёл его именно в Буэнос-Айрес. В записках, оставшихся после него, значилось название столичной гостиницы «Региз» и чьё-то имя – Диего-Гаучо.

В Центральном Государственном архиве капитан – лейтенант Серов погрузился в  работу с документами, относящимися к деятельности СС, и выкопал интересные свидетельские показания, относящиеся к событиям, которыми он занимался. Некто Литке – штандартенфюрер, офицер Главного Управления имперской безопасности, сообщал следователю, допрашивавшему его после войны, что в 1938 году Карл Дениц – командующий подводным флотом Рейха, обронил в вестибюле среди офицеров перед совещанием в Рейхсканцелярии у Гитлера: «Мои подводники обнаружили в Антарктиде настоящий рай». А в 1943 году, когда Дениц стал главнокомандующим всех военно-морских сил Германии взамен Редера, он заявил опять же среди комсостава: «Германский подводный флот несказанно гордится тем, что на другом конце света создал для фюрера неприступную крепость – настоящую Шангри-Лу наших дней!» В каждое свидетельство, взятое по отдельности, можно было и не поверить, настолько они казались фантастическими, но все вместе они вырисовывали картину прошлого, которая уже казалась реальной. И как историку, Серову в этом хотелось убедиться. С чего начать? Доложив о своих изысканиях руководству Института истории Вооружённых Сил, Валерий Леонидович получил добро на командировку в Аргентину. Негласно его спонсировал крупный финансист и предприниматель некто Рядович, имевший большие вложения в ВПК, пожелавший остаться в тени. Магнат рассчитывал в случае успеха деятельности Серова на приоритет в получении определённых сведений о необычных летательных аппаратах. Историка интересовала исключительно научно-историческая сторона вопроса, а техническая отходила на второй план, поэтому он с готовностью принял предложение Рядовича, облегчающее его работу в чужой стране.

 

Самолёт «Аэрофлота» переправил Серова из Москвы во Франкфурт. Сделав там пересадку и воспользовавшись услугами авиакомпании «Люфтганза», военный историк перелетел на Боинге-747 через Атлантический океан и ступил на аргентинскую землю в аэропорту Буэнос-Айреса «Эзейза». До гостиницы в такси Валерий добирался минут тридцать-сорок. Пустынная дорога закончилась быстро, и начавшийся пригород напомнил ему почему-то московский. Вид города впереди был великолепным – сверкающие стеклом небоскрёбы и старые испанские кварталы гармонично сливались в одно целое и дополняли друг друга. Скоростная трасса спустилась на широкий проспект, и разговорчивый водитель пояснил, что он носит название «Авенида 9-го Июля». Миновав площадь Конгресса, и сделав поворот по кольцу вокруг высокого бетонного обелиска – символа города, машина остановилась у пешеходной улицы Ла Валле, на которой и стояла гостиница «Региз». Проживание в ней было недорогим, и на средства, которыми располагал Валерий, он мог позволить себе какой-нибудь отель посолидней, но именно здесь погиб отец, и именно отсюда следовало начать свои поиски. Двухкомнатный номер с видом на обелиск обошёлся в триста песо в сутки, был вполне сносным и стоил этих денег. Разобравшись с вещами, Серов спустился к портье и спросил его, не знает ли он человека по имени Диего и по фамилии или по кличке Гаучо. Валерий неплохо владел испанским и знал, что гаучо в переводе означает пастух, и вряд ли это была фамилия. Портье вежливо ответил, что никогда не слышал про такого человека, но какое-то едва уловимое движение его глаз в тот момент, когда он услышал имя, навело Серова на мысль, что это ни совсем так. Кто такой этот Диего ещё предстояло выяснить, не от портье, так от кого-нибудь другого. Позавтракав в ресторане при гостинице, первый свой день в столице Аргентины Валерий решил посвятить посещению центрального архива. Там он перечитал массу документов, но из того, что его интересовало, для себя только и выяснил, что в мае 1945 года американцами действительно были обнаружены две немецкие субмарины, экипажи которых сдались им в порту Мар-дель-Плата. Номера судов совпадали с теми, что значились в документах, которые Валерий изучал в Москве.

Побродив по вечернему городу, он медленным шагом возвращался в отель пешеходной улицей со знакомым названием Флорида, и напоминавшей почему-то Арбат, думая над результатами своих поисков и строя планы на завтра. Хоть улица и походила на Арбат, но в отличие от своего московского двойника была малолюдной. Серов уже подходил к перекрёстку, на котором Флорида пересекалась с Ла Валле, как вдруг из тёмной узкой подворотни его кто-то окликнул по имени. В темноте арочного прохода был виден только силуэт.

 - Синьор Валерий Серов? – голос принадлежал человеку немолодому.

 - Да, это я.

Из темноты на уличный свет вышел невысокий мужчина на вид лет пятидесяти.

 - Вы искали Диего Гаучо?

 - Это вы?

 - Нет, я Рауль, его сын.

Мужчина протянул для приветствия руку, и Валерию пришлось её пожать.

 - А где сам Диего?

 - Он погиб в тот же день, что и ваш отец – его сбил насмерть грузовик.

Разговор, шедший до этого на испанском, неожиданно перешёл на русский.

 - Я догадываюсь, что привело вас в Аргентину – вас интересует то же, что и вашего покойного отца.

 - С чего вы это взяли? – Валерий даже не понял сразу, что его собеседник владеет русским языком и довольно сносно. Потом опомнился, но Рауль опередил его вопрос.

 - Моего отца звали Дмитрием Николаевичем и фамилия его была Орлов. Диего – имя, которое он присвоил себе после войны, как и фамилию Фернандес. А почему я подумал, что вы приехали в Аргентину по тому же вопросу, что и ваш отец? Можете получить ответ, взглянув кое на что.                                                                                                            Рауль потянул Валерия вглубь тёмной подворотни.

 - Куда вы меня тащите?

 - Потерпите, сейчас поймёте.

Они прошли маленькими, плохо освещёнными двориками домов, выходящих на улицу Флорида, и соединённых друг с другом. Возле мусорных баков одного из них странный новый знакомый остановился.

 - Загляните туда, - он указал рукой на бак.

Валерий подошёл ближе к вонючему железному ящику и посмотрел внутрь него. Там на пакетах и каких-то бумагах лежал человек.

 - Кто это? – Серову стало не по себе.

 - Он весь сегодняшний день не отходил от вас. Мне пришлось вам помочь. Я думаю, что он оттуда, - Рауль махнул рукой в сторону, где находился океан. - Или кто-то из местных, работающий на них. Эти люди убили наших родителей, - Рауль потянул Валерия в сторону от мусорных баков, и через другую подворотню вывел на улицу Флорида.

 - Про кого вы всё время говорите? Кто убил наших отцов?

 - Немцы, конечно, - по голосу аргентинца русского происхождения казалось, что он удивлён недогадливости Валерия.

 - Куда вы меня тащите? – они оба шагали в направлении противоположном отелю.

 - Если ваша личность заинтересовала немцев, а это именно так - пришлось уже убедиться – вы муэрто – покойник, - Рауль плохо выговорил русское слово.

Серов резко остановился.

 - Послушайте, Рауль, или как вас там, во что вы пытаетесь меня втянуть? Какие к чёрту немцы?! Я учёный – историк, и изучаю прошлое. В данном конкретном случае меня интересует период войны, и немцы, которые действовали тогда! Вам ясно?

 - Послушайте, молодой человек, неужели вы до сих пор не поняли, во что влезли?  Я думал, вы отчаянный малый и сознательно хотите доделать то дело, которое не смог закончить ваш отец, а вы просто олух и дилетант, нашедший в бумагах синьора Серова имя Диего  Гаучо. Вы обречены, и эта ночь для вас будет, я думаю, последней, если вы вернётесь в отель. Этот человек, сидевший у вас на хвосте, неспроста, - Рауль махнул головой в сторону подворотни, оставшейся позади. - Одним словом, как хотите, я вам не навязываюсь и не держу вас. Но запомните, что в этом случае вы – муэрто.

 - Я могу обратиться в полицию и всё им объяснить.

 - Это вас не спасёт. Вы, синьор Валерий, совсем не знаете Аргентины, а я здесь родился, хотя отец мой выходец из России. Давайте уйдём подальше от того места, где я избавил вас от преследователя. По пути я вам всё объясню. В конце концов, вернуться в свой отель вы всегда успеете – ещё не так поздно.

Валерий подчинился, и они зашагали быстрым шагом по аргентинскому «Арбату»…

 

 …Паспорт и кредитные карточки были при нём, и, поверив рассказу Рауля, Серов сидел сейчас рядом с ним на сиденье старенького «Шевроле», взятого им на прокат. Дорога лежала на юг, и всю ночь они ехали по ней к какому-то местечку с мудрёным испанским названием.

«Я, историк, во что ввязался? В политику? А, может, всё, что было услышано от Рауля, ложь, имеющая целью заманить меня куда-нибудь и убить, как отца? Я ведь даже не знаю наверняка, сын ли  Диего Гаучо сидит со мной в машине» - Валерий покосился на своего попутчика. « Но, если бы он захотел меня убить, это можно было сделать и в городе рядом с каким-нибудь мусорным баком на улице Флорида. К чему везти меня в такую даль всю ночь?» - в голове Валерия крутились разные мысли и часто довольно противоречивые. Рауль обещал предоставить ему какие-то факты, которые его отец не успел передать Серову – старшему

 - Мой отец был настоящим русским, не то, что я, имея мать аргентинку. В России он жил где-то под Тамбовом или каким-то другим городом с похожим названием, - рассказывал неожиданный знакомый Валерию, когда они шли вчера вечером по улице Флорида подальше от двора, в котором в мусорном баке остался лежать неизвестный человек.

 - Он попал в плен под Курском и был переправлен в концентрационный лагерь в Германию. В один из дней военнопленными загрузили эшелон, и он отправился на юг – через зарешёченное окошко вагона по солнцу пленные это сразу поняли. Через неделю пути всех их привезли в какой-то итальянский портовый город и перегрузили в трюма транспортных судов. В этих трюмах люди пробыли долго, и никто не смог бы сказать из них, сколько именно. Только в конце этого ужасного рейса, когда их всех вывели на свет божий, они поняли, что привезены были  на далёкий Север, а как потом оказалось, на далёкий Юг. Но от этого теплее не было. Перед ними возвышались обледеневшие скалы, об которые плескались тёмные холодные волны, а над головами висели свинцовые тучи. Военнопленных выгрузили с транспорта, стоявшего у причала перед огромным искусственным гротом, наполовину затянутым белой камуфляжной сеткой. Конвой эсэсовцев отогнал людей в огромный подземный ангар, довольно тёплый при ледяной стуже на поверхности, где они получили сносную пищу и зимнее обмундирование тюремного образца. Мой отец вместе с остальными пленными провёл на этой холодной земле шесть лет и занят был горнопроходческими работами. И работы эти на протяжении всего срока ни разу не останавливались. Как вы уже догадались, синьор Серов, место, о котором идёт речь, ни что иное, как Антарктида. Этого факта никто не скрывал от военнопленных, потому, что считалось, что здесь их последнее пристанище на земле. Дева Мария, мне кажется, я сошёл бы там с ума! Но отец сумел сохранить себя, хотя тела многих его умерших от тяжёлого труда товарищей пошли на корм рыбам. В скалах Антарктиды за годы было выбрано огромное количество породы, и на площадях в подземных лабиринтах мог поместиться не один город размером с Буэнос-Айрес. Но работы эти ещё ведь начались задолго до прибытия на материк моего отца. О масштабах подземных строений остаётся только догадываться. Эти скрытые под толщей скал территории имели прекрасную разветвлённую систему вентиляции, позволяющую по широким туннелям, напоминавшим освещённые улицы, двигаться многочисленному транспорту. Ни один из пленных дальше производственной зоны никогда не выходил, но по слухам было известно, что за её пределами находится прекрасный жилой город. Поговаривали даже, что сам Адольф Гитлер наведывался в этот город, который здесь называли Новой Швабией. Но не размах подземного строительства удивил тогда моего отца, а нечто совсем другое. Однажды группу узников вывели на причал для каких-то работ, и все они были поражены, когда низко над их головами бесшумно пролетела и скрылась за скалой целая эскадрилья из пяти блюдцеподобных машин размером с бомбардировщик. Эсэсовский конвой не обратил на зрелище никакого внимания, будто оно было обыденным явлением, и сердитыми окриками начал заставлять узников приступить к оставленной работе. Шёл 1947 год, и никто из военнопленных даже не подозревал, что два года назад Вторая Мировая война закончилась капитуляцией Германии. В Новой Швабии всё шло своим чередом, и даже по настроению немцев не было заметно, что Вермахт  потерпел поражение в Европе, и уже прошёл Нюрнбергский процесс. Надо сказать, что мой отец не собирался до своей смерти оставаться в этих высоких широтах и на протяжении всего срока пребывания в Антарктиде готовился к побегу.  И в 48-м году он ему удался. По счастливому стечению обстоятельств отец сумел незаметно пробраться на один из транспортов, стоявших у закамуфлированного причала под аргентинским флагом. Принадлежность сухогруза к нашей стране была, без сомнения, фиктивной. Но как бы там ни было, через две недели пребывания в трюме среди мешков, отец был уже вместе с судном в столичном порту Аргентины. Ему удалось выжить в течение рейса, так как он нашёл доступ к продовольственной холодильной камере в соседнем трюме, из которой понемножку таскал продукты, а в качестве воды – лёд с радиаторов. Под покровом ночи ему посчастливилось незамеченным выбраться на палубу и спрыгнуть за борт. Хвала Деве Марии, она сотворила чудо – отец мой спасся! Остаётся только представлять его чувства, когда он узнал, что война давно закончилась. На его мытарствах в чужой стране я не буду останавливаться, хочу только сказать, что его приютили пастухи – отсюда и прозвище Гаучо. Отец поначалу намеревался сдаться властям, но, когда понял, что диктатор Рене Мининг – бывший дружок Гитлера, и Аргентина кишит беглыми фашистами, передумал. Пастухи, у которых он жил и работал, отговорили его также идти в советское посольство, так как из газет они знали, что делали в СССР с бывшими военнопленными. После тяжёлых сомнений отец решил остаться в Аргентине. Его новые покровители справили ему паспорт на имя Диего Фернандеса и даже через три года отдали в жёны одну из своих дочерей Гутиере – мою покойную мать. В семидесятом году наша семья продала ранчо и перебралась в столицу. Отец купил небольшой ресторанчик в квартале Сан Тельмо. Все эти годы в стране никто не собирался искать нацистских преступников и тем более их выдавать странам – победительницам в войне. Отец решил не распространяться, о том, чему пришлось ему оказаться свидетелем, сделав исключение только в отношении своего друга Августо – вечного портье отеля «Региз». Вот он-то и свёл моего отца, сеньор Серов, с вашим, когда узнал о цели его приезда в Аргентину. Их знакомство было роковым для обоих. Семейные тайны порой стоят очень дорого тем, кто их разглашает. Я имею в виду, конечно, своего родителя.

 - А как же в моём случае? – Валерий, до этого заворожено слушавший рассказ Рауля, впервые прервал его вопросом.

 - Я хочу отомстить этим негодяям за отца. А что я могу? Только раскрыть их пресловутую тайну, которая стала семейной. Мой отец выбрал вашего отца, а я выбрал вас…

… В стороне от дороги появилось какое-то небольшое поселение с маленькой церквушкой.  Рауль попросил остановить машину и сам сел за руль. Они свернули с асфальта и двинулись на юго-запад по грунтовке. Через два часа сумерки начали рассеиваться, и Валерий мог, наконец, оглядеться. Они ехали по холмистой пустынной местности, поросшей выгоревшей травой. Далеко впереди, почти на самом горизонте, показалась полоса леса, до которой они добирались больше часа, так как дорога совсем испортилась, и ухаб следовал за ухабом. Видно было, что здесь машины ездят редко, если вообще их можно встретить когда-нибудь.  Но как бы не была разбита грунтовка, Рауль, показав мастерство вождения, довольно быстро подогнал их «Шевроле» к лесу. Этот самый лес, казавшийся издалека сплошной стеной, начинался постепенно, переходя от кустарников к редким деревьям, которые по мере удаления в его глубь жались теснее друг к другу и, перемешавшись с кустами, образовывали непроходимую чащу. Дорога шла мимо, и, может быть, где-то впереди вообще кончалась. Рауль свернул с неё, и, давя колёсами мелкую поросль, двинулся в направлении чащи. Валерий не задавал ему больше вопросов, потому что тот не собирался на них отвечать. Он понимал, что сквозь лес на машине не проехать, и его спутник хочет просто пробраться как можно глубже. Так оно и оказалось на самом деле. Когда стволы сплошной стеной перекрыли путь, тот нажал на тормоза.

 - Мы приехали, синьор, Валерий. Теперь нам предстоит наломать веток и замаскировать нашу машину. Не будем терять времени

Они приступили к работе, и быстро заложили «Шевроле» папоротником. Рауль достал из багажника сумку с продуктами и мачете, и они двинулись на запад. Путь их занял много времени и отнял у обоих последние силы, но, когда впереди показался просвет между деревьями, аргентинец положил Серову руку на плечо и сказал только одно слово:

 - Тихо!

Они молча пробирались вперёд, стараясь не шуметь, пока деревья перед ними совсем не закончились и не показалось ровное, почти круглое поле, поросшее плотной невысокой травой, и окружённое со всех сторон лесом. Прижимаясь к одному краю этого поля, на нём разместилось небольшое поселение, застроенное однотипными зданиями в один этаж из белого кирпича. Три больших ангара размещались чуть в стороне. На крыше одного из зданий была установлена тарелка спутниковой антенны, или, возможно, это был небольшой локатор. Около домов стояло несколько армейских джипов и тентованый грузовик. На поле за поселением какие-то люди суетились у двух небольших вертолётов.

 - Что это там, впереди? – Валерий шёпотом задал свой вопрос, хотя в лесу кроме них никого не было, а в посёлке его никто услышать не мог.

 - Небольшое осиное гнездо. Таких много в нашей стране, и лучше их не ворошить, - ответил Рауль тоже шёпотом.

 - Осиное гнездо? Что за сравнение?

 - Беглые нацисты после войны образовали много подобных поселений. Это, наверное, одно из самых малых.

 - Так там немцы, что ли живут?

 - Они самые.

 - Ради того, чтобы я увидел этот посёлок, вы меня трясли пол суток?

Аргентинец сделал паузу, достал сигарету и закурил. После глубокой затяжки он ответил:

 - Сегодня девятое число.

 - Ну и что? – не понял Валерий.

 - А то, что в ночь на первое, десятое и двадцатое числа каждого месяца, это поселение посещают гости. Мы передохнём с вами, выспимся, а после полуночи нам предстоит увидеть этих самых гостей. Я чертовски устал и прилягу с вашего позволения. Советую последовать моему примеру, а, если проголодались, перекусите. Можете поглазеть на немцев, но уверяю вас, ничего интересного не увидите. Представление начнётся за полночь. Располагайтесь, здесь на земле очень удобно, - Рауль вытянулся на подстилке из гнилых листьев, подперев головой ствол дерева. Полюбопытствовав немного на то, что там творится в посёлке, Валерий последовал его совету. Он долго лежал, разглядывая кроны деревьев, закрывающие собой небо, и думал обо всём, что произошло. Аргентинец тоже затих, и было непонятно, спит он или думает о чём-то своём. Как-то незаметно глаза Серова сомкнулись, и он забылся. Проснулся он, когда было уже темно. Рауль лежал рядом на животе и не сводил глаз с поселения. Оно было освещено электричеством, но довольно скромно.

 - Что там? – прошептал Валерий.

 - Суетятся, гады, скоро ведь десятое. Какие-то ящики таскают. Для гостей готовят.

 - А что в них?

 - Откуда же мне знать. Да, и какая собственно разница, что там: оружие, валюта или оборудование? Я несколько раз за четыре года с того самого дня, как мне удалось впервые здесь побывать, наблюдал такую же картину, и даже имел тогда с собой бинокль, но так и не сумел узнать, что в ящиках.

Валерий достал сигарету и хотел прикурить, но Рауль его остановил – не стоило давать немцам возможность себя засечь. Они ещё долго наблюдали за поселением, и за этим занятием время пролетело быстро. В половине первого ночи Рауль сказал, что гости скоро появятся. И в самом деле, над деревьями на той стороне поля показались разноцветные огоньки. Они, как зависшие сигнальные ракеты, украсили чёрное небо.

 - А вот и гости, - тихо сказал аргентинец. - Уже не впервые наблюдаю эту картину, но всякий раз она меня зачаровывает.

Мигающие огни над лесом приближались, высвечивая необычный силуэт самолёта.

 - Странно, звука моторов не слышно, - Валерий не сводил глаз с волшебной игры света.

 - Уверяю вас, синьор Серов, это не самое странное, - прошептал в ответ Рауль.

Не пролетело и полминуты, как пришлось убедиться в правоте его слов.

Над полем рядом с посёлком зависла самая настоящая летающая тарелка. Именно такой её себе и представлял Валерий. Его сердце бешено забилось, и он, заикаясь от волнения, прошептал:

 - Ино… ино… инопланетяне!

 - Вы в них верите? – Рауль хмыкнул.

 - Вы хотите сказать…? – Серов подавился собственным вопросом.

 - Да, всё обстоит именно так. Перед нами немцы. Я вам говорил про гостей, вот они собственной персоной.

Тем временем аппарат приземлился на выдвинутый из корпуса треножник, и из него вышли двое. Они спокойно зашагали по траве в направлении одного из зданий.

Валерий повернулся к аргентинцу, шурша листьями.

 - Вы несколько лет назад узнали, что в вашей стране базируются летающие тарелки и всё это время молчали?!

 - А вы думаете, что это уж такая тайна в Аргентине? Если о посещении летающими дисками немецких поселений узнали мой отец и я, рядовые граждане, то неужели спецслужбы об этом ни сном, ни духом?

 - Вообще-то странно, конечно.

 - Вот, и я о том. Чем меньше знаешь, тем дольше живёшь.

 - Ваш отец ведь тоже видел это?

 - Да, он нашёл это место первым, и хотел привезти сюда вашего отца, - Рауль сделал паузу. - Но этому не суждено было случиться. Не задолго от своей смерти он рассказал мне про этот посёлок, и здесь я побывал впервые уже позже и один. Отец хотел передать немецкий секрет на свою историческую родину через вашего отца, синьор Серов. Он считал, что у такой великой страны, как Россия, хватит военной мощи раздавить в Антарктиде фашистское гнездо. Отца теперь нет, и я передаю нашу семейную тайну вам. Я думаю, вы у себя на родине найдёте людей, с которыми стоит ей поделиться.

 - Надеюсь, - тихо ответил Валерий и поблагодарил Рауля за доверие.

Диск на поле погасил посадочные огни, и его таинственный силуэт в ночи, слегка освещённый фонарями посёлка, притягивал, как магнит.

 - Я должен подобраться к нему и разглядеть его с близкого расстояния. У меня не будет больше такого шанса. – Серов присел на корточки.

 - Вы с ума сошли! – Рауль попытался его удержать. - Немцы вас заметят!

 - Я буду осторожным, и просто подползу к тарелке поближе. Оставайтесь здесь, - с этими словами Валерий ринулся вперёд, и короткими перебежками, прижимаясь к земле, стал пересекать поле. Когда до диска, грандиозно возвышавшегося на фоне чёрного леса и звёздного неба, оставалось метров сто, он упал в траву и пополз. С земли корабль казался декорацией к фильмам о звёздных войнах, и его овальный корпус со стороны посёлка поблескивал матовым светом. Метрах в двадцати от корабля Серов остановился, потому что по трапу из чрева диска вышел человек. Он достал из кармана чёрного комбинезона сигареты и закурил. Пилот успел сделать не больше двух затяжек, как откуда-то сзади Валерия раздался приглушённый хлопок. Курящий рухнул на траву у самого трапа. Мимо притаившегося Серова пробежали двое каких-то людей, и, когда он захотел приподняться, чтобы лучше всё разглядеть, ему в затылок упёрся холодный ствол.                                                                                                                      - Поднимайся и молча беги к аппарату! - приказ был отдан на русском языке.

 - Кто вы?

 - Вперёд, у нас мало времени!

Валерий подчинился. Он добежал до трапа и остановился в нерешительности. Человек в чёрной маске подтолкнул его оружием. Серов поднялся по ступеням в салон, и не успел оглядеться, как получил сильный удар по затылку и потерял сознание…

 

…Очнулся он в мягком кожаном кресле. Жутко болела голова. Перед ним через столик, разделявший их, сидел Рядович.

 - Где я?

 - Всё нормально, Валерий Леонидович, вы дома, в России.

Серов потёр пульсирующие виски.

 - Что всё это значит? Как я здесь оказался?

Рядович взял со столика пачку «Кента» и, не торопясь, закурил. Выпустив колечко дыма, он откинулся на спинку кресла.

 - Прошу меня извинить великодушно, уважаемый Валерий Леонидович, за причинённые неудобства – они окупятся. Вы будете довольны.

Валерий погладил воспалённый лоб.

 - Тот дисколёт в аргентинском лесу?… Русская речь?…

 - Я вас понимаю, понимаю, - Рядович ухмыльнулся. - С первого же дня пребывания в Аргентине вы были под опекой моих людей.

 - Рауль тоже ваш человек?

 - Ну, что вы! О нём нам не было ничего известно. Но мы решили не мешать вашим контактам. За вами действительно следил неизвестный, и Рауль его нейтрализовал. На машину, взятую вами в прокате, были установлены маячок и прослушивающее устройство. Всё ваше путешествие мои люди следовали за вами и слушали ваши разговоры. В лесу вы тоже были не одни. Когда же появился диск, было принято решение о его захвате. Своим излишним любопытством вы чуть не смешали нам все карты. Но, слава Богу, всё хорошо, что хорошо кончается.

Рядович встал с кресла, подошёл к окну и раздвинул жалюзи. Он подозвал Валерия.

 - Прошу вас, Валерий Леонидович, глянуть на это.

Серов встал, покачиваясь, и сделал несколько неуверенных шагов. Он посмотрел вниз через стекло. За ним был огромный ангар, со второго этажа которого он весь был как на ладони. Посреди него на гладком бетонном полу стоял на треножнике тот самый дисколёт, и около него суетились какие-то люди в белых халатах.

 - Так, значит, вам удалось переправить это чудо в Россию. И я подозреваю, вместе со мной.

 - Вы совершенно правы. Перелёт был недолгим,  и в течение всего этого времени вы спали.

 - Вы называете это сном? – Валерий потёр затылок.

 - Это была вынужденная мера. Потом вам дали снотворное. Да, вот ещё что, насчёт своих документов вам не стоит волноваться. Наш человек выехал из Аргентины под вашим именем и пересёк российскую границу тоже.

Валерий с интересом разглядывал летающую тарелку.

 - А что с Раулем? – вспомнил он своего недавнего спутника.

 - Он остался там, в лесу, и, наверное, гадает, кто похитил дисколёт вместе с вами. Теперь это чудо собственность принадлежащей мне корпорации «Арсенал». Пойдёмте, присядем в кресла, нам есть, о чём поговорить

Когда они расположились друг напротив друга, Рядович посмотрел в глаза Серову и с железными нотками в голосе сказал:

 - Советую вам забыть о том, что произошло.

 - Как забыть?! Это же тема моей докторской диссертации!

 - Сожалею, но придётся выбрать другую тему для научной разработки. С руководством института мы всё уладим.

 - Но послушайте меня, то, что вы предлагаете, невозможно! В Антарктиде существует огромная фашистская колония, их фантастические летающие аппараты патрулируют воздушное пространство суверенных государств…

 - Нам это известно, - перебил возмущённую тираду собеседника Рядович. - Немецкое поселение на южном материке никому вреда пока не причинило, и эти отщепенцы до поры до времени в зону интересов России не входят. Подчёркиваю – до поры, до времени. Наше государство интересует их военная техника, а она вот стоит, за этим окном. О вашей находке доложено куда следует. Я думаю, что вас даже ждёт правительственная награда. Но сведения, которыми вы теперь обладаете, Валерий Леонидович, совершенно секретные, и являются строжайшей государственной тайной.

 - А если я не соглашусь с вашими доводами? Вы - владелец крупнейшей корпорации захватили в свою собственность с моей помощью чудо техники, следы которой искал мой покойный отец, а после него я сам, и стараетесь сделать на этом  деньги. Но вместе с тем пытаетесь мне внушить, чтобы я оставил дело всей своей жизни, дело нашей семьи, если вам угодно. Вы уверены, что я соглашусь?

Рядович глубоко затянулся и выпустил в потолок клуб дыма.

 - Вы, взрослый человек, Валерий Леонидович, морской офицер, и должны ясно понимать, что интересы государства всегда выше интересов одного человека. Государство раздавит вас, как муху.

 - Но про свои личные интересы вы сами, однако, не забыли.

 - Так сложилось, что мои интересы совпадают с интересами государства. Се ля ви.

Серов задумался, Он молчал, уставившись в одну точку, и магнат ему не мешал. Потом глубоко вздохнул и поджал губы. Видимо, он принял какое-то решение.

 - Я выслушал ваши доводы, господин Рядович. Вынужден вас разочаровать. Если я отступлюсь, тем самым предам память своего отца, который поискам следов немецких дисколётов посвятил жизнь, и погиб, почти достигнув цели. Мир должен узнать правду.

 - Боюсь, Валерий Леонидович, вы делаете большую ошибку.

 - Моя ошибка в том, что я взял вас как спонсора. Вы получили аппарат, и, надеюсь, теперь мы в расчёте, - Серов встал со своего места. - Пожалуйста, отправьте меня домой. Я очень устал, и мне нужно привести себя в порядок.

Рядович тоже поднялся с кресла.

 - Советую подумать хорошенько над моими словами.

Он нажал на столе маленькую кнопку, и в помещение вошёл молодой мужчина крепкого телосложения.

 - Отвезите господина Серова домой.

 

… На следующий день утром Валерий вышел как обычно из своего дома в половине восьмого, не торопясь, дошёл до остановки общественного транспорта и, дождавшись своего троллейбуса, сел в него…

… Военный в форме капитана – лейтенанта морского флота вышел из троллейбуса и направился к перекрёстку. Водитель грузовика, стоявшего у обочины на противоположной стороне улицы, завёл мотор. Офицер дождался зелёного сигнала светофора и зашагал по пешеходному переходу. Машина резко тронулась, набирая скорость…

 

Неоконченный роман

Бумеранг