Щурки золотистые

2 июля 2017 - Влад Устимов

Нынче правда и обман, явь и выдумка так слились промеж собой, да так тесно друг с дружкой переплетаются, что не всегда поймёшь, что есть что, чему можно верить, а чему не след. Уж и басню от были не отличишь, а проза жизни людской порой шибко смахивает на проклятье злого колдуна.
*
Хоть и молвят старцы мудрые, что супротив бытия нашего сущего ещё никто ничего диковиннее придумать не сумел, расскажу всё же я вам одну сказку-небылицу. Вот, слушайте.
В некотором царстве, в некотором государстве жила-была семейка щурок. Это была красивая и весёлая пара. Он элегантный и галантный, заботливый и прозорливый. Она – нежная и эмоциональная, доверчивая и жизнерадостная. Оба всегда яркие и модные, они гордо щеголяли небесно-голубыми манишками и желтыми воротничками. Изящные тёмные очки придавали птичкам весьма солидный вид, а коричневые шапочки добавляли ещё и кардинальской важности. Притом супруги слыли большими любителями вокала. И, хоть нехитрые песни щурок не отличались разнообразием и особой изысканностью, все вокруг с удовольствием их слушали.
Зиму они проводили за тридевять земель, за морем-окияном.
В тот год явилась весна ранняя. Птицы перелётные, вечные странники, гонимые нуждой, дружно потянулись из тёплых краёв на свои гнездовья родимые. Вот и наши красавцы-певуны тоже отправились в отчий край. Щурки любили его, каким бы ни был он суровым и неприветливым. Ведь здесь они родились, здесь провели самую лучшую пору своей нелёгкой кочевой жизни.
Дорога домой была не простой и долгой. Путь лежал через знойные пустыни и широкие бурные моря. Окрылённые романтикой дальних странствий, пернатые патриоты упорно летели на север, отважно преодолевая жестокие суховеи и гибельные метели. Много тяжких испытаний встретили птички на своём пути: и тоскливое чувство голода и лютый холод ночных заморозков. Но, неумолчный зов природы помог им найти силы и победить трудности.
И вот, пара золотистых щурок радостными мелодичными голосами приветствуют свою заветную отчизну. Под ними, у излучины сверкающей серебром широкого плёса реки, в окружении садов, лежит невысокий холм, поросший дикими тюльпанами и нежными маками, с крутым рыжим яром, изобилующим рядами темнеющих отверстий. Это место их появления на белый свет.
- Вот наши норки, дорогая! – сияющий от счастья Щур заливался звонкими трелями.
- Да милый, это они, - радости Щурки не было конца, - Ты молодец, не сбился с пути. Не зря я верила в тебя. Наконец-то мы дома!
И начался у них месяц медовый. Благо, на их счастье, в ближайших окрестностях не обосновалось ни одного любителя мёда. Ведь пчеловоды испокон веку враждовали со щурками.
Супругам было так хорошо вдвоём, что они не замечали ничего. Хотя вокруг слышен был сплошной гомон ликующих птичьих стай, приветствующих раннее весеннее тепло. Безумно влюблённые друг в друга, птицы носились в воздухе, насыщенном ароматами степи, лениво пробуждающейся от зимней спячки.
- Гляди, какая прелесть кругом, моя золотая! – возбуждённо щебетал супруг.
- Да, мой хороший, я так рада, - кротко отвечала ему Щурка, сидя на ветке тамарикса, напротив своей норки.
- Красавица моя, что-то ты не слишком весела, - с лёгкой тенью тревоги спросил он любимую, - Что-нибудь не так?
- Все нормально, дружок, просто немного задумалась.
- О чём пригорюнилась? Откройся. Ты же знаешь - я готов всё сделать, лишь бы увидеть радость в твоих глазах! Скажи, чего бы тебе хотелось, моя царица?
- Вспомнила судьбу мамы, вот и взгрустнулось мне. Какая я царица? Была бы я ею, то оберегла бы её от беды и наказала бы впредь всем людям не обижать птиц.
- Да, если бы это было так легко, - проверещал Щур, присаживаясь рядом, - Сказать по правде, эфиопы, съели твою маму не от хорошей жизни. И саванну они жгли тоже не ради праздного баловства. Всё в этом мире гораздо сложнее, чем нам дано понять. Да, и не только нам. Похоже, даже им, двуногим, таким могущественным и загадочным, не просто разобраться в сути бытия. Но не будем о грустном. Ведь и среди людей разные типы бывают. Порой встречаются и добрые души. Думай о хорошем.
*
- Тома, где секатор, не видела? - Виктор прошёл по дорожке между розами и виноградом, навстречу жене, - Куда я его засунул, ума не приложу!
- Да вот же он, лежит и на тебя смотрит!
- Спасибо дорогая! Что бы я без тебя делал? Царица Тамара, краса моя ненаглядная! Умная и работящая. Чего бы ты желала больше всего?
- Если я твоя ненаглядная, то мне нечего больше желать. Мы, наконец, соорудили такой чудесный цветник! Теперь у меня всё есть. А главное – есть ты. Мне больше ничего не нужно, если я твоя царица. А, впрочем, доделай парник для огурцов и окучь клубнику.
- Ну, а если бы в твоей власти кроме меня, оказалось всё человечество, чего бы ты пожелала?
- Ну, ты и выдумщик! Если б я была царица, сокол мой ясный, то установила бы в мире матриархат. Ради мира. Хоть он и так вполне реально существует, но надобно его торжественно провозгласить и узаконить. Ведь только любящая женщина и заботливая мать способна разумно править родом человеческим. Я научила бы людей добрым помыслам и благим делам. Одарила бы их умением делиться с ближним своим и радоваться его счастью. Остановила бы всё зло на земле: зависть, алчность и жестокость. Прекратила бы споры и войны. Сделала бы так, чтобы многообразие жизни вокруг било ключом да веселило глаз и слух. Как вот эти прелестные и доверчивые щурки, что поселились с нами рядом.
*
- Ну, как тебе нравится наш новый домик, Зоенька?
- Ничего, Павлик, так себе. Мог бы придумать что-нибудь получше.
- Хоть и тяжело тебе угодить, но я стараюсь. Что бы ты ещё пожелала, зайка? Я ведь ныне всемогущ. Легко исполню любую твою прихоть. Твой пупсик на что глаз положит – то и имеет. Представь, что ты царица. Давай, делай заявки, зайчик, не стесняйся! Всё будет, как ты захочешь.
- Хочу, Паш, чтобы перед нашем домом, на самом берегу была купальня, пристань с яхтой, рядом ротонда на изумрудном газоне, поле для гольфа, конюшня, двухэтажная сауна и большой бассейн с павильоном для гостей.
- Но, зайчонок, ведь есть закон… Это же водоохранная зона, не подлежащая застройке.
Тут Зайка уставилась не него злою маской силиконовой и капризно надула губки свои африканские:
- Ха, вот и всё твоё могущество хвалёное. Одно бла-бла! Полно небылицы-то рассказывать! Замолкни и исчезни. И вообще, поди прочь, глаза бы мои тебя не видели!
При этом она была просто обворожительна. Наверное, потому, что не умела скрывать своих чувств, особливо, когда был в этом верный резон.
И Зоя Юрьевна жеманно отвернулась к своему зеркалу ненаглядному, неизменно дававшему пищу для новых размышлений, да к тому же прибавлявшему силу нечистую. Ведь творила она все дела свои тёмные по привычке своей давней колдовством лукавым, да обманом хитроумным.
Поник головою Павел, супруг её постылый, и удалился втихомолку, задумчиво почёсывая сверкающее темя. Видно выбрал он себе худую хозяйку, хотя и не скажешь вовсе по комплекции. А куда денешься: ведь и в самом раю тошно жить одному! Поневоле тут задумаешься крепкою думою: «Вот, поди-ж ты, и пенять не на кого, сам себе виноват! Снова злыдня моя привередничает, да всё ещё из себя красну девицу изобразить пытается. Не женщина, а змея подколодная! Да и сам я хорош. Выходит что – зря расхвастался? Ну, уж нет, назвался груздем – полезай в кузов! Чего только не сотворишь, лишь бы баба не ругала. Опять же, не хорошо обманывать жену, за исключением тех редких счастливых случаев, когда это получается». И отправился он за бутылкой с джином, который только и помогает желания исполнять. Почитай уж десяток годков, как состоял он в законном браке, но до сих пор оставался в беспросветном плену очарования женской неблагодарности.

*
Вдруг, откуда ни возьмись, раздался грохот несусветный, заглушающий тревожные голоса птичьи.
- Витя, поди, глянь, - что за переполох там у наших щурок? Не случилось ли какой беды?
Как только вышел хозяин на улицу, так сей же миг смекнул, в чём тут дело. Двое отроков великовозрастных подъехали к подножию бугра на своей крутой, изрыгающей какофонию тяжёлого рока, телеге самоходной и принялись стрелять в птиц из пищали огнедышащей. Таким бесшабашным способом задумали они испытать свою покупку, сделанную в лавке оружейной.
- Ребятушки, родимые, что же вы творите, черти окаянные? Это-ж разве можно такую-то красоту губить?
- Молчи, пень трухлявый. Какое твоё дело? Тебе, что - своих забот недостаёт? Можем подкинуть, у нас не заржавеет! Мало не покажется.
Ничего доброго не предвещали злые речи и грозный вид сих бездушных молодцов, будь они не ладны. Никакие увещевания не помогали. Силы-то ведь, явно не равные. Оглянулся бедняга на все четыре стороны – не видать помощи ниоткуда. Делать нечего, отступил дедушка. Воротился домой темнее тучи.
Однако, утро вечера мудренее. На другой день, спозаранку, Виктор Васильевич, ища защиты для бедных пернатых, да и красот всех окрестных, отправился с поклоном в инстанции разные. Но, в конце концов, так ничего и не добился. Известно: лучше воду решетом носить, больше толку будет, чем от казённой власти доброго отклика добиться.
И участковый-околоточный, и охотинспектор районный, и даже прокурор экологический, все они, как один, пропустили мимо ушей речи пламенные шебутного пенсионера, а от петиций его кляузных – так и вовсе напрочь отмахнулись. Отделывались улыбками кривыми да усмешками ехидными. Однако, наш сердобольный птицелюб, всё никак не мог уняться. Он и грамоту отписал самому мэру Алмыскину, хотя уже загодя чуяло сердце его доброе безнадёгу полнейшую. Ведь всем давным-давно известно, какие они там, во главе с владыкой Чужаковым, да верховным жрецом Горынычевым, лиходеи-трясуны собрались. Погрязли в омуте алчности, мечтая лишь о заморском царстве оффшорном. Злато-серебро, деньжищи зелёные, да бумаги ценные – вот, что их только и заботит. «Неужто не стыдно быть богатым в несчастной стране? – думал дед думу горькую, - Ни капли в них заветного и праведного, одно в голове только торговое, да выгодное. А до всего иного им и дела нет никакого. Хоть трава не расти, хоть птица не пой, хоть вода иссякни и всё кругом пропадом пропадай. Будто и не своя эта земля-матушка, а чужая, вражья сторона».
Долго ли, коротко ли, боролся бедолага с бюрократами, этой нечистой силой мафиозною. Да куда там, всё без толку. Даже слова молвить не дали. И пошёл он, солнцем палимый, проклиная всю эту жизнь горемычную, опутанную кознями ростовщическими, околдованную чарами банкирскими и погрязшую в мутном море подлости и продажности.
Воротился Виктор на дачу свою милую из града белокаменного не солоно хлебавши, уставший и разочарованный. Но, в то же время, почуял он на душе облегчение. Будто дитя малое, что каким-то чудом вырвалось из цепких когтей людоедов жестоких и кровожадных, у которых ни правды, ни милости вовек простому люду не добиться.
Как глянул на холм свой любимый, так враз дар речи-то и потерял.
От всего бугра лишь половина осталась. Будто злое Чудо-Юдо невиданное тут не в меру расхулиганилось. В общем, судя по следам оставленным, обрыв был безжалостно срыт экскаватором. Вместе со всеми гнездами птичьими. Так и стоял, остолбенев, человече, не веря очам своим, как громом среди дня ясного поражённый.
Слышит - сверху доносится тревожное верещание тонкоголосое. Будто кто-то жалуется на судьбу свою несчастную. Поднял тотчас Виктор Васильевич некогда буйну свою голову, глядь, а над ним кружатся с печальными криками щурки, совсем от горя обезумевшие. И так тоскливо у него на душе сделалось, что ни в сказке сказать, ни пером описать.
Стало быть, покамест он в граде челобитничал, кому-то потребовалась землица дармовая. Вот этот кто-то и взял её тут, чтобы сильно голову не морочить. Нарыл безо всякого стеснения, никого не спросясь, и был таков. Так оно и вышло. Оказалось, что одному богатенькому дачнику, всеми уважаемому Павлу Ивановичу, понадобилось добыть несколько «КамАЗов» грунта для отсыпки речного берега перед своим участком под баню и бассейн. Такая вот вышла история. И не басня вовсе, а горькая проза жизни.
*
- Вот и оборвалась сказка на серёдке. Погибли наши птенчики, детки ненаглядные! Весь белый свет стал не мил. Куда нам теперь деться?
- Да, худо наше дело, дорогая. Но не будем унывать моя Золотистая. Попробуем в другом месте начать всё сызнова, есть ещё надежда. Хотя, гарантий никаких. В нашм странном мире куда ни подайся - нигде нет спасенья от этих злодеев двуногих. Уж какая рядом с ними может быть сказка? Разве только для взрослых, да и та – с грустным концом.
*
Долго ещё стояли старики, глядя с тоской вслед улетающим птицам и теребя в руках грамоты от приставов судебных с постановлением о выселении.

Регистрационный номер №0389614

от 2 июля 2017

[Скрыть] Регистрационный номер 0389614 выдан для произведения: Нынче правда и обман, явь и выдумка так слились промеж собой, да так тесно друг с дружкой переплетаются, что не всегда поймёшь, что есть что, чему можно верить, а чему не след. Уж и басню от были не отличишь, а проза жизни людской порой шибко смахивает на проклятье злого колдуна.
*
Хоть и молвят старцы мудрые, что супротив бытия нашего сущего ещё никто ничего диковиннее придумать не сумел, расскажу всё же я вам одну сказку-небылицу. Вот, слушайте.
В некотором царстве, в некотором государстве жила-была семейка щурок. Это была красивая и весёлая пара. Он элегантный и галантный, заботливый и прозорливый. Она – нежная и эмоциональная, доверчивая и жизнерадостная. Оба всегда яркие и модные, они гордо щеголяли небесно-голубыми манишками и желтыми воротничками. Изящные тёмные очки придавали птичкам весьма солидный вид, а коричневые шапочки добавляли ещё и кардинальской важности. Притом супруги слыли большими любителями вокала. И, хоть нехитрые песни щурок не отличались разнообразием и особой изысканностью, все вокруг с удовольствием их слушали.
Зиму они проводили за тридевять земель, за морем-окияном.
В тот год явилась весна ранняя. Птицы перелётные, вечные странники, гонимые нуждой, дружно потянулись из тёплых краёв на свои гнездовья родимые. Вот и наши красавцы-певуны тоже отправились в отчий край. Щурки любили его, каким бы ни был он суровым и неприветливым. Ведь здесь они родились, здесь провели самую лучшую пору своей нелёгкой кочевой жизни.
Дорога домой была не простой и долгой. Путь лежал через знойные пустыни и широкие бурные моря. Окрылённые романтикой дальних странствий, пернатые патриоты упорно летели на север, отважно преодолевая жестокие суховеи и гибельные метели. Много тяжких испытаний встретили птички на своём пути: и тоскливое чувство голода и лютый холод ночных заморозков. Но, неумолчный зов природы помог им найти силы и победить трудности.
И вот, пара золотистых щурок радостными мелодичными голосами приветствуют свою заветную отчизну. Под ними, у излучины сверкающей серебром широкого плёса реки, в окружении садов, лежит невысокий холм, поросший дикими тюльпанами и нежными маками, с крутым рыжим яром, изобилующим рядами темнеющих отверстий. Это место их появления на белый свет.
- Вот наши норки, дорогая! – сияющий от счастья Щур заливался звонкими трелями.
- Да милый, это они, - радости Щурки не было конца, - Ты молодец, не сбился с пути. Не зря я верила в тебя. Наконец-то мы дома!
И начался у них месяц медовый. Благо, на их счастье, в ближайших окрестностях не обосновалось ни одного любителя мёда. Ведь пчеловоды испокон веку враждовали со щурками.
Супругам было так хорошо вдвоём, что они не замечали ничего. Хотя вокруг слышен был сплошной гомон ликующих птичьих стай, приветствующих раннее весеннее тепло. Безумно влюблённые друг в друга, птицы носились в воздухе, насыщенном ароматами степи, лениво пробуждающейся от зимней спячки.
- Гляди, какая прелесть кругом, моя золотая! – возбуждённо щебетал супруг.
- Да, мой хороший, я так рада, - кротко отвечала ему Щурка, сидя на ветке тамарикса, напротив своей норки.
- Красавица моя, что-то ты не слишком весела, - с лёгкой тенью тревоги спросил он любимую, - Что-нибудь не так?
- Все нормально, дружок, просто немного задумалась.
- О чём пригорюнилась? Откройся. Ты же знаешь - я готов всё сделать, лишь бы увидеть радость в твоих глазах! Скажи, чего бы тебе хотелось, моя царица?
- Вспомнила судьбу мамы, вот и взгрустнулось мне. Какая я царица? Была бы я ею, то оберегла бы её от беды и наказала бы впредь всем людям не обижать птиц.
- Да, если бы это было так легко, - проверещал Щур, присаживаясь рядом, - Сказать по правде, эфиопы, съели твою маму не от хорошей жизни. И саванну они жгли тоже не ради праздного баловства. Всё в этом мире гораздо сложнее, чем нам дано понять. Да, и не только нам. Похоже, даже им, двуногим, таким могущественным и загадочным, не просто разобраться в сути бытия. Но не будем о грустном. Ведь и среди людей разные типы бывают. Порой встречаются и добрые души. Думай о хорошем.
*
- Тома, где секатор, не видела? - Виктор прошёл по дорожке между розами и виноградом, навстречу жене, - Куда я его засунул, ума не приложу!
- Да вот же он, лежит и на тебя смотрит!
- Спасибо дорогая! Что бы я без тебя делал? Царица Тамара, краса моя ненаглядная! Умная и работящая. Чего бы ты желала больше всего?
- Если я твоя ненаглядная, то мне нечего больше желать. Мы, наконец, соорудили такой чудесный цветник! Теперь у меня всё есть. А главное – есть ты. Мне больше ничего не нужно, если я твоя царица. А, впрочем, доделай парник для огурцов и окучь клубнику.
- Ну, а если бы в твоей власти кроме меня, оказалось всё человечество, чего бы ты пожелала?
- Ну, ты и выдумщик! Если б я была царица, сокол мой ясный, то установила бы в мире матриархат. Ради мира. Хоть он и так вполне реально существует, но надобно его торжественно провозгласить и узаконить. Ведь только любящая женщина и заботливая мать способна разумно править родом человеческим. Я научила бы людей добрым помыслам и благим делам. Одарила бы их умением делиться с ближним своим и радоваться его счастью. Остановила бы всё зло на земле: зависть, алчность и жестокость. Прекратила бы споры и войны. Сделала бы так, чтобы многообразие жизни вокруг било ключом да веселило глаз и слух. Как вот эти прелестные и доверчивые щурки, что поселились с нами рядом.
*
- Ну, как тебе нравится наш новый домик, Зоенька?
- Ничего, Павлик, так себе. Мог бы придумать что-нибудь получше.
- Хоть и тяжело тебе угодить, но я стараюсь. Что бы ты ещё пожелала, зайка? Я ведь ныне всемогущ. Легко исполню любую твою прихоть. Твой пупсик на что глаз положит – то и имеет. Представь, что ты царица. Давай, делай заявки, зайчик, не стесняйся! Всё будет, как ты захочешь.
- Хочу, Паш, чтобы перед нашем домом, на самом берегу была купальня, пристань с яхтой, рядом ротонда на изумрудном газоне, поле для гольфа, конюшня, двухэтажная сауна и большой бассейн с павильоном для гостей.
- Но, зайчонок, ведь есть закон… Это же водоохранная зона, не подлежащая застройке.
Тут Зайка уставилась не него злою маской силиконовой и капризно надула губки свои африканские:
- Ха, вот и всё твоё могущество хвалёное. Одно бла-бла! Полно небылицы-то рассказывать! Замолкни и исчезни. И вообще, поди прочь, глаза бы мои тебя не видели!
При этом она была просто обворожительна. Наверное, потому, что не умела скрывать своих чувств, особливо, когда был в этом верный резон.
И Зоя Юрьевна жеманно отвернулась к своему зеркалу ненаглядному, неизменно дававшему пищу для новых размышлений, да к тому же прибавлявшему силу нечистую. Ведь творила она все дела свои тёмные по привычке своей давней колдовством лукавым, да обманом хитроумным.
Поник головою Павел, супруг её постылый, и удалился втихомолку, задумчиво почёсывая сверкающее темя. Видно выбрал он себе худую хозяйку, хотя и не скажешь вовсе по комплекции. А куда денешься: ведь и в самом раю тошно жить одному! Поневоле тут задумаешься крепкою думою: «Вот, поди-ж ты, и пенять не на кого, сам себе виноват! Снова злыдня моя привередничает, да всё ещё из себя красну девицу изобразить пытается. Не женщина, а змея подколодная! Да и сам я хорош. Выходит что – зря расхвастался? Ну, уж нет, назвался груздем – полезай в кузов! Чего только не сотворишь, лишь бы баба не ругала. Опять же, не хорошо обманывать жену, за исключением тех редких счастливых случаев, когда это получается». И отправился он за бутылкой с джином, который только и помогает желания исполнять. Почитай уж десяток годков, как состоял он в законном браке, но до сих пор оставался в беспросветном плену очарования женской неблагодарности.

*
Вдруг, откуда ни возьмись, раздался грохот несусветный, заглушающий тревожные голоса птичьи.
- Витя, поди, глянь, - что за переполох там у наших щурок? Не случилось ли какой беды?
Как только вышел хозяин на улицу, так сей же миг смекнул, в чём тут дело. Двое отроков великовозрастных подъехали к подножию бугра на своей крутой, изрыгающей какофонию тяжёлого рока, телеге самоходной и принялись стрелять в птиц из пищали огнедышащей. Таким бесшабашным способом задумали они испытать свою покупку, сделанную в лавке оружейной.
- Ребятушки, родимые, что же вы творите, черти окаянные? Это-ж разве можно такую-то красоту губить?
- Молчи, пень трухлявый. Какое твоё дело? Тебе, что - своих забот недостаёт? Можем подкинуть, у нас не заржавеет! Мало не покажется.
Ничего доброго не предвещали злые речи и грозный вид сих бездушных молодцов, будь они не ладны. Никакие увещевания не помогали. Силы-то ведь, явно не равные. Оглянулся бедняга на все четыре стороны – не видать помощи ниоткуда. Делать нечего, отступил дедушка. Воротился домой темнее тучи.
Однако, утро вечера мудренее. На другой день, спозаранку, Виктор Васильевич, ища защиты для бедных пернатых, да и красот всех окрестных, отправился с поклоном в инстанции разные. Но, в конце концов, так ничего и не добился. Известно: лучше воду решетом носить, больше толку будет, чем от казённой власти доброго отклика добиться.
И участковый-околоточный, и охотинспектор районный, и даже прокурор экологический, все они, как один, пропустили мимо ушей речи пламенные шебутного пенсионера, а от петиций его кляузных – так и вовсе напрочь отмахнулись. Отделывались улыбками кривыми да усмешками ехидными. Однако, наш сердобольный птицелюб, всё никак не мог уняться. Он и грамоту отписал самому мэру Алмыскину, хотя уже загодя чуяло сердце его доброе безнадёгу полнейшую. Ведь всем давным-давно известно, какие они там, во главе с владыкой Чужаковым, да верховным жрецом Горынычевым, лиходеи-трясуны собрались. Погрязли в омуте алчности, мечтая лишь о заморском царстве оффшорном. Злато-серебро, деньжищи зелёные, да бумаги ценные – вот, что их только и заботит. «Неужто не стыдно быть богатым в несчастной стране? – думал дед думу горькую, - Ни капли в них заветного и праведного, одно в голове только торговое, да выгодное. А до всего иного им и дела нет никакого. Хоть трава не расти, хоть птица не пой, хоть вода иссякни и всё кругом пропадом пропадай. Будто и не своя эта земля-матушка, а чужая, вражья сторона».
Долго ли, коротко ли, боролся бедолага с бюрократами, этой нечистой силой мафиозною. Да куда там, всё без толку. Даже слова молвить не дали. И пошёл он, солнцем палимый, проклиная всю эту жизнь горемычную, опутанную кознями ростовщическими, околдованную чарами банкирскими и погрязшую в мутном море подлости и продажности.
Воротился Виктор на дачу свою милую из града белокаменного не солоно хлебавши, уставший и разочарованный. Но, в то же время, почуял он на душе облегчение. Будто дитя малое, что каким-то чудом вырвалось из цепких когтей людоедов жестоких и кровожадных, у которых ни правды, ни милости вовек простому люду не добиться.
Как глянул на холм свой любимый, так враз дар речи-то и потерял.
От всего бугра лишь половина осталась. Будто злое Чудо-Юдо невиданное тут не в меру расхулиганилось. В общем, судя по следам оставленным, обрыв был безжалостно срыт экскаватором. Вместе со всеми гнездами птичьими. Так и стоял, остолбенев, человече, не веря очам своим, как громом среди дня ясного поражённый.
Слышит - сверху доносится тревожное верещание тонкоголосое. Будто кто-то жалуется на судьбу свою несчастную. Поднял тотчас Виктор Васильевич некогда буйну свою голову, глядь, а над ним кружатся с печальными криками щурки, совсем от горя обезумевшие. И так тоскливо у него на душе сделалось, что ни в сказке сказать, ни пером описать.
Стало быть, покамест он в граде челобитничал, кому-то потребовалась землица дармовая. Вот этот кто-то и взял её тут, чтобы сильно голову не морочить. Нарыл безо всякого стеснения, никого не спросясь, и был таков. Так оно и вышло. Оказалось, что одному богатенькому дачнику, всеми уважаемому Павлу Ивановичу, понадобилось добыть несколько «КамАЗов» грунта для отсыпки речного берега перед своим участком под баню и бассейн. Такая вот вышла история. И не басня вовсе, а горькая проза жизни.
*
- Вот и оборвалась сказка на серёдке. Погибли наши птенчики, детки ненаглядные! Весь белый свет стал не мил. Куда нам теперь деться?
- Да, худо наше дело, дорогая. Но не будем унывать моя Золотистая. Попробуем в другом месте начать всё сызнова, есть ещё надежда. Хотя, гарантий никаких. В нашм странном мире куда ни подайся - нигде нет спасенья от этих злодеев двуногих. Уж какая рядом с ними может быть сказка? Разве только для взрослых, да и та – с грустным концом.
*
Долго ещё стояли старики, глядя с тоской вслед улетающим птицам и теребя в руках грамоты от приставов судебных с постановлением о выселении.

Приключение Шмакодявки

Марфутка и Ванечка

Рейтинг: +7 681 просмотр

Кому понравилось произведение? >>

Комментарии (10)

Татьяна Петухова # 2 июля 2017 в 15:18 +1

Влад, прочла и вздохнула о жёсткой прозе жизни. Печально.

Влад Устимов # 2 июля 2017 в 20:43 0

Спасибо Вам, Татьяна за внимание и понимание.

Рената Юрьева # 2 июля 2017 в 18:58 +1

Влад!такое ощущение, что Вы писали это на Чемпионат...по теме, жанру... но почему-то я не видела его там...а зря ... сказка-быль написана очень хорошо! и динамаика есть, и сюжет весьма актуальный, и слог замечательный... единственно отличие от сказки - это концовка... не счастливая, а такая тревожная, наполненная болью...последняя строчка просто пробирает до слез...
а за этот вопрос - отдельный восторг и спасибо:
Неужто не стыдно быть богатым в несчастной стране?
Источник: http://parnasse.ru/prose/small/stories/schurki-zolotistye.html

Влад Устимов # 2 июля 2017 в 20:45 +1

Благодарю, Рената, за такие тёплые слова поддержки.

Наталия Шаркова # 11 июля 2017 в 22:35 +1