Пушистый рыжий комочек жалобно поскуливал, суча лапками по обветшалой двери деревянного дома. Маленькое тельце нервно дрожало обессиленное голодом и осенними холодами. Запахи, исходившие от жилья, манили, заставляя неразумное собачье существо, искать помощи у человека.
Девятилетний Васятка выскочил из дома, чуть не сбив щенка.
— …Хлеба ему захотелось. Может, ещё и колбаски положить? Ишь чего удумал. Смотри, не балуй там! — услышал он напутствие мачехи. — А то знаю я тебя, устроишь тут осенние каникулы. Жрать не получишь, если на тебя кто пожалуется!
— Ладно, — нехотя выдавил из себя мальчуган. И увидел щенка, доверчиво тыкающегося подслеповатой мордочкой ему в ногу, — ой, пёсик! Рыженький какой — Рыжик.
Васятка опустился на корточки, сгрёб маленькое тельце в ладошки, прижал к себе, погладил. Щенок перестал скулить и часто задышал, жадно принюхиваясь влажным холодным носиком.
— Маленький, кушать хочешь…
— Ну чего у крыльца застыл? — мачеха вышла из дома. — Марш на улицу, нечего тут подкарауливать! Что за дитё такое растёт? — зло сжав губы, она заперла дверь на два замка. — Большего всё одно не выстоишь.
Васёк отвернулся, спрятав щенка, так чтобы мачеха не увидела: что хорошего от неё ждать? А она, не обращая на него внимания торопливо переваливаясь упитанным телом, заспешила на работу.
— Пойдём, Рыжик, я тут хлеба из дома спёр, поедим.
Покопавшись в груде хлама у сарая, Васятка нашёл старую миску, набрал воды из подмёрзшей лужицы, накрошил туда хлеба и поставил перед щенком.
— Ешь.
Рыжик обнюхал предложенное лакомство, посмотрел на мальчугана, вздохнул и принялся язычком лакать воду, одновременно прихватывая и размякший хлеб. Васёк наблюдал, как щенок беззаботно поглощал еду, и тепло разлилось у него на душе, и хлеба было совершенно не жалко, ну ни сколечко…
— Ух ты, хорошенький какой! — подошёл одноклассник и сосед Юрок. — Можно я его поглажу?
— Можно, — на правах хозяина разрешил Васёк, — только пусть поест сначала.
— Ой, я ему сейчас молока принесу, и косточек ещё! — Юрок опрометью бросился домой.
Щенок вылакал всю воду с хлебом, потом принесённое молоко, погрыз косточки и, свернувшись клубочком, уснул у Васятки на руках успокоенный, обогретый и накормленный.
Осенние каникулы закончились незаметно в заботах о щенке. Зима в этом году встала не ко времени споро, обдав снегом и ранними морозами. Мальчики соорудили Рыжику во дворе что-то наподобие будки, накидали туда тряпок для тепла, кормили, играли с ним. Приучили откликаться на имя, подавать лапу при встрече и прощании. Рыжик окреп и повзрослел. Собаки вообще растут быстро.
— Слышь, Васёк, — сказал как-то утром по дороге в школу Юрок, — когда Рыжик подрастёт, — кивнул он на вышагивающего рядом и радостно повиливающего хвостом щенка, — будет нам портфели носить. Я сам в кино видел, не помню в каком, там собака девочке портфель носила.
— Так один же портфель, — уточнил Васятка, зябко ёжась от мороза, — два сразу не сможет, ведь неудобно.
— Тогда будет по очереди.
— Ага. А в армии на границу попросимся, с собакой. Будем вместе границу охранять, — сказал Васек, попеременно прикрывая уши ладонями.
— А ты чего меховую шапку не носишь? — заметив, как мучается приятель, спросил Юрок.
— Да нет у меня такой шапки, ладно хоть эту купили. Мачеха и так сказала, что на меня уйма денег уходит.
Рыжик, словно услышав, подскочил и с чувством лизнул Васяткину руку.
— Ры-ы-жик! — ласково глянул на щенка Васёк.
За разговорами они незаметно подошли к школе.
— Ну всё Рыжик, пока!
Услышав знакомую фразу, щенок присел, поднял вверх правую лапу, мальчишки пожали её и заспешили на уроки. Тогда Рыжик улёгся, опустил голову и, прикрыв глаза, принялся терпеливо ждать своих друзей.
Появление во дворе собаки не укрылось от домочадцев Васятки.
— Ты что это за пса завёл во дворе? — спросила как-то мачеха. — И так денег нет, самим жрать нечего, шапку вон тебе купить не на что, а тут ещё и псину корми.
Сердце Васятки сжалось в предчувствии беды.
— Да он мало ест, ему Юрок из нашего класса косточки носит, а я из дома ничего не беру.
— Ты это, слышь, ага, ну того, — пьяно выговаривая слова, вмешался отец, — пусть себе живёт. И пацану, ну как её, ага, забава и нам сторож, какой-никакой. А шапку я на работе закажу, ага. У одного мужика из нашей бригады мать на дому шьёт, ага, и берёт не больно-то.
— Шьёт, — возмутилась мачеха, — а из чего шить, ты об этом подумал?
— Найдём из чего, ага, сошьем, я сказал. Не боись пацан, будет тебе шапка.
— А пёс-то нам во дворе на что? Он кажись, и лаять не умеет, а на меня так только рычит и волчонком смотрит, — сказала мачеха, — гнать его со двора надо!
— А я сказал пусть будет! — рявкнул отец и завалился, не раздеваясь на кровать.
— Пусть будет, пусть будет, — заворчала мачеха, стягивая с отца ботинки, — а покусает кого, кому отвечать?
«Кажется, пронесло, — подумал Васятка, — двор у нас большой, щенок не мешает. Хорошо отец вступился, а то б мачеха ни за что…» — и пошёл на кухню готовить уроки.
Это случилось сразу после новогодних каникул. Выйдя из школы, мальчишки не увидели Рыжика. Не было его и у дома в будке, и во дворе, и на улице, и в других дворах. Друзья облазили все подвалы и подворотни. Щенка не было нигде, как в воду канул.
— Не видела Рыжика? — спросил Васёк только что вернувшуюся с работы мачеху.
— Нужна мне твоя псина, только и смотри за ней, — небрежно бросила она, — а что пропала? Ну и, слава Богу, всё само собой и разрешилось.
— Что разрешилось? — не понял Васёк. — Почему?
— А потому, — пояснила мачеха, — нечего бестолкового пса кормить, который даже лаять и то толком не умеет, только огрызается.
— Он добрый и умный, — сказал Васёк, — он лапу подаёт.
— Всё одно глупый. Он сторожить дом должен. За что ж его ещё кормить?
— Так ты не видела?
— Сказала ж тебе, нет. На работе была, да и вообще только мне и забот, что о твоём псе.
Отец пришёл поздно и как всегда пьяный. С расспросами к нему было не подступится. Он бормотал что-то нечленораздельное, твердил, что устроит всё непременно, но что именно не уточнял и обещал приступить к этому завтра, прямо с утра.
Васёк провёл кошмарную ночь. Ему снился Рыжик, тонущий в какой-то чёрной воде. Щенок скулил, просил помощи, а Васёк силился, и всё никак не мог до него дотянуться. Потом было ещё страшнее: весь окровавленный и побитый, Рыжик пытался ползти, приволакивая перебитую заднюю лапу. А потом вдруг это уже был не Рыжик, а лишь пушистая рыжая шкурка, распластанная на снегу с головой и открытыми глазами, смотрящими жалобно и тоскливо.
К утру Васятка проснулся в холодном поту совершенно разбитый и не выспавшийся. Во рту пересохло, всё тело бил мелкий озноб.
— Давай живо, вставай и выметайся, — услышал он привычное к нему обращение мачехи, — не хватало из-за тебя ещё на работу опоздать.
Они с Юрком молча шли в школу. Мороз давал о себе знать. От холода и бессонной ночи у Васятки страшно разболелась голова. Внимательно всматриваясь во все дворы и закоулки, они всё надеялись: вот сейчас, из-под той подворотни выскочит Рыжик, радостно виляя хвостом, и лизнёт руку.
Рыжика нигде не было.
Вечером пьяный отец, кулаком распахнув дверь, вошёл в дом и крикнул с порога:
— Мать, ставь бутылку, ага, будем сынову шапку обмывать!
— Куда обмывать? Тебе уже и так хватит. Хоть бы раз, когда трезвый пришёл!
— Сегодня была причина, ага, мы с друзьями новую шапку моего сына обмывали. Васёк, ты где? — крикнул отец.
Васятка вышел с воспалёнными от слёз глазами.
— Васёк! Это тебе, ага, — отец протянул ему рыжую меховую шапку.
Мальчик взял её в руки, повертел, присматриваясь, и остолбенел.
— Рыжик? Это же Рыжик! — и прижав рыжий мех к груди, опрометью бросился из ненавистного дома.
Выскочил во двор. В чёрном небе моросили звёзды. Мороз обдал холодом, но Васятка не ощутил стужи.
— Рыжик, — сквозь слёзы шептал он, — Рыжик …
— Неужто ты собаку загубил? — мачеха, всплеснула руками. — Неужто такое со своим дитём сотворил?
— А что? Для меня сын, ага, важнее какой-то приблудной псины.
— Да разве ж так можно? — переваливаясь, она заспешила к выходу.
— Так ты сама говорила, ага, что собаке на нашем дворе не место, — крикнул ей вдогонку отец.
— Рыжик, Рыжик… — словно молясь, нашёптывал Васятка. И вдруг почувствовал, что кто-то трётся о ногу. Опустил глаза.
— Рыжик?
Рыжик, прихрамывая, отошёл и присел на снег. И даже в неярком свете уличного фонаря были различимы его глаза глядящие жалобно и печально.
— Да не губил я вашего пса, ага, — вслед за мачехой на пороге показался отец, — хотя честно скажу, мысль была: меха малость не хватало. Уже за лапу его ухватил, да только вырвался, сволочь, и утёк. Чуть не покусал меня, ага, и утёк. Пришлось кусок другого цвета добавлять. Васятка-а! Васятка, ты где?
Рыжик, увидев отца, грозно зарычал.
— Не надо Рыжик, не надо, — Васятка, нежно погладил щенка по голове, — он же не виноват, что такой.
— Ты с кем это там? — вглядываясь в темноту, спросил отец.
— Ни с кем, — ответил Васятка.
Тогда Рыжик, будто что поняв, встал, лизнул Васятку в лицо и заковылял прочь, постепенно растворяясь в черноте прекрасной зимней ночи…
— Сынок! — крикнул отец. — Идём домой, ага.
— Пошли, пошли, — поддакнула мачеха, — простынешь ещё. — И тише добавила, — возись потом с тобой.
— Иду! — ответил Васятка.
Сделал несколько шагов и вдруг опустился на снег, согнулся, прижал голову к коленям и заплакал, совершенно не стесняясь своих мальчишеских горьких слёз.
Домой идти ему почему-то совершенно не хотелось…
Помочь сайту
Поздравления
