Реинкарнация дона Кастильо

[Скрыть] Регистрационный номер 0375115 выдан для произведения: 1
Солнце уже почти скрылось за горной грядой, когда из сгустившихся сумерек бесшумно и грациозно, словно пантера, выскользнул роскошный черный лимузин. Санитар Приюта Святой Анны, вышедший на крыльцо покурить, удивлённо поднял брови. Неужели кто-то из министерства пожаловал в их скромное заведение с внезапной проверкой? Никак иначе санитар не мог объяснить появление столь необычного транспортного средства в их богом забытой дыре. Приют Святой Анны являлся заурядным медицинским учреждением, существовавшим на скудные государственные дотации и пожертвования от немногочисленных меценатов. «Клиентами» приюта были люди с отклонениями в умственном развитии или с расстройствами психики, в основном представители низшего класса или бездомные. Трудно было представить, что кто-то приехал сюда навестить своего умалишенного дядюшку на таком шикарном автомобиле.

Лимузин подкатил к главному входу и изрыгнул из себя двух крепких молодчиков в чёрных костюмах, грозивших вот-вот лопнуть на могучих торсах. Один из них угрожающей статуей застыл возле машины, оценивая окружающую обстановку. Санитар нервно проглотил пропитанную табаком слюну, когда взгляд прищуренных глаз сфокусировался на нём. Второй здоровяк обежал машину сзади и присоединился к первому. Тогда первый сделал шаг в сторону, распахивая дверцу лимузина. В асфальт воткнулся кончик изящной трости, затем наружу показалась седая голова, и перед взором санитара предстал сгорбленный старичок в дорогом костюме. Несмотря на то, что старику было трудно выбираться из машины, ни один из амбалов не предпринял ни малейших попыток помочь ему. Но вот старик вышел, поправил пиджак и поднял голову. И если взгляд телохранителя показался санитару пугающим, то от взора старика по венам, вместо крови, побежал жидкий азот. Так смотрит на тебя удав – с холодным безразличием, и, в то же время, со скрытой угрозой. И если слишком долго всматриваться ему в глаза, то можно упустить момент, когда смертоносные кольца сомкнутся вокруг горла, и будет уже поздно сопротивляться.

Хлопнула дверь лимузина, и странная троица зашагала к зданию. Ступеньки крыльца явились для старика серьезным препятствием, он долго взбирался по ним, медленно переставляя ноги, но никому из охранников и в голову не пришло взять его под руку. Создавалось впечатление, что подобные действия были им строго-настрого запрещены. Наконец, старик одолел ступеньки, на его морщинистом лбу выступила испарина, однако глаза смотрели всё так же по-змеиному. Постукивая тростью, старик проковылял мимо застывшего санитара, не обратив на него не малейшего внимания. Только один из охранников недобро покосился в его сторону. Спустя мгновение все трое вошли внутрь, оставив санитара наедине со своими тревожными мыслями.

2
Дон Кастильо по прозвищу «Удав» долго готовился к этому дню. Дню своей реинкарнации. И вполне естественно, что ему было слегка не по себе. Нет, разумеется, ему не было страшно. Чувство страха у дона Кастильо атрофировалось в тот день, когда он шестнадцатилетним пацаном впервые загремел в следственный изолятор за мелкую кражу. Соседи по камере, два татуированных с ног до головы мордоворота, заявили ему, что во имя дальнейших «добрососедских отношений», он должен оказать им кое-какие услуги сексуального характера. Получив категорический отказ, парочка расслабленно двинулась к молодому Кастильо, тогда ещё не носившему гордую приставку "дон", разминая на ходу свои татуированные лапищи. В этом была их большая ошибка, ведь Кастильо не собирался ждать, когда они первые бросятся на него. Издав пронзительный вопль, он прыгнул на ближайшего к нему отморозка, сбив его с ног подобно игроку в регби. И уже лёжа на распластавшемся теле, что было сил сомкнул зубы на кончике носа противника. Истошный вой сотряс стены камеры, рот наполнился мерзкой солёной жидкостью. Крепкие руки схватили Кастильо и отшвырнули в сторону, впечатав в железные прутья решетки. В голове помутнело, перед глазами взвилась стайка серебристых мошек. Но нельзя было терять сознание, потому что тяжёлая потная туша уже навалилась сверху, придавив к цементному полу. На свою беду татуированный не знал, что Кастильо имел прозвище «Змей», и прозвище это он получил за необычайную гибкость своего тела. Благодаря этому природному дару, юный воришка мог протиснуться в любое отверстие, пролезть в малюсенькую форточку, или, ловко извиваясь, проползти по узкой вентиляционной шахте, ни разу не застряв.  Сейчас эта змеиная изворотливость пригодилась ему, как никогда. Ошалевший уголовник ещё не успел осознать, каким образом мальчишка выскользнул из его рук, будто кусок мыла, а Кастильо уже оказался у него за спиной и, ухватившись за цепочку крестика на шее врага, затянул её, словно удавку. Благодаря этому эпизоду и родилось теперешнее прозвище дона Кастильо – «Удав». Уголовник хрипел, стонал и хватал руками воздух, будто пытался поймать каких-то невидимых насекомых, но цепочка неумолимо сжималась на его горле. Каково же было изумление полицейских, когда они, прибежав на шум, увидели, как малолетний сопляк сосредоточенно душит огромного мужика, в то время как другой огромный мужик жалобно скулит в углу, зажав лицо окровавленными руками. Только когда на него обрушился град ударов дубинками, «Удав» отпустил свою жертву, так и не доведя дело до конца. Резким рывком один из легавых поднял «Удава» на ноги, прижал к стене и заорал, брызгая слюной в лицо: «Ты что делаешь, тварь?! Совсем озверел, что ли?!» И тут, обалдевая от собственной дерзости,  Кастильо плюнул в перекошенную рожу полицейского отгрызенным куском человеческого носа. Тот на секунду застыл поражённый, а потом перед Кастильо мелькнул стремительно приближающийся кулак, и мир погас.

Позднее, лёжа на скамье в камере в гордом одиночестве, Кастильо раз за разом прокручивал в памяти всё случившееся, смакуя каждый момент. И даже ноющие ушибы и заплывший глаз не мешали ему насладиться воспоминаниями об ощущениях силы, звериной ярости и лихого бесстрашия, испытанных во время схватки. Эти воспоминания будоражили рассудок и вызывали почти сексуальное возбуждение. Они пробудили в нём нечто дремавшее до сих пор, и теперь эта бурлящая тёмная субстанция обволакивала нервы, впитывалась в кровь и наполняла мышцы, превращая молодого Кастильо в существо нового типа.

Потом будет колония для несовершеннолетних, где переродившийся «Удав» повстречает своих будущих соратников, с которыми позже сколотит грозную банду. Будут жестокие уличные войны за территорию с другими подобными бандами. Будут знакомства с серьёзными мафиози, обратившими внимание на восходящую звезду уличной преступности. Будет погружение в новый, неведомый доселе мир торговли наркотиками, полный денег, ослепительной роскоши и бесконечных возможностей для человека с каменным сердцем и железной хваткой. Всё выше будет подниматься дон Кастильо по криминальной карьерной лестнице, и всё шире будет становится тянущийся за ним кровавый след.

И вот теперь он на вершине Олимпа. Ему принадлежит весь наркобизнес в стране, прибыли от которого исчисляются миллионами долларов. В его распоряжении находится многочисленная и прекрасно оснащённая армия свирепых громил, способная посостязаться в огневой мощи с вооружёнными силами государства. Полиция не желает с ним связываться, осознавая своё бессилие, а продажные политики приглашают его на званые обеды и заискивающе смотрят в глаза. Воистину, не было человека, который осмелился бы бросить вызов всесильному дону Кастильо…

Но один противник, коварный и жестокий, всё же не давал дону покоя, изо дня в день создавая для него новые трудности. И этого противника нельзя было покалечить, убить, запугать или подкупить.

Этим противником была старость. Старость, которая не щадит никого, даже самых сильных и бесстрашных.

Дону Кастильо было мучительно больно ощущать, как некогда грозный и могучий «Удав» превращается в дряхлую ползучую гадину. Да, даже старый он всё ещё продолжал внушать ужас, и под его немигающим взглядом за столом переговоров ёжились партнёры и конкуренты. Интересно, как изменилось бы их отношение, узнай они, что суровый дон Кастильо является на переговоры в подгузниках. Злая ирония – человек, управляющий огромной криминальной империей, более не в состоянии контролировать свой мочевой пузырь.

Перспектива умереть больным и немощным удручала дона Кастильо. Особенно не хотелось уходить именно сейчас, когда империя переживает расцвет, и наркотик «Слеза ангела», созданный в лабораториях дона, бьёт все рекорды продаж. Печаль усиливало то, что у «Удава» не было преемника, который смог бы продолжить славное дело дона. Единственный сын «Удава», Энрико, наотрез отказался пойти по стопам отца, выбрав противоположный лагерь – поступив на службу в полицию и теперь колеся по грязным трущобам в патрульной машине. «Удав» не стал этому препятствовать, он уважал упрямых и непреклонных людей, каким был и сам. Но на кого же тогда оставить империю, если не на родного сына? Разумеется, в окружении дона Кастильо было немало надёжных и преданных людей. Однако «Удав» своим змеиным нутром чуял, что лишь он один способен управлять своим детищем. Без него всё то, что он десятилетиями взращивал, щедро удобряя своим и чужим потом и кровью, обратится в прах. Но «Удав» не был бы «Удавом», сдайся он на милость судьбы. До сих пор ему удавалось преодолеть все преграды и сокрушить всех врагов, становившихся у него на пути. И дон Кастильо решил, что непременно найдёт способ победить старость и смерть.

По его приказу была сформирована специальная группа, которая день и ночь прочёсывала интернет, просматривала выпуски новостей, перелопачивала сотни газет и журналов, выходила на связь с медицинскими и научно-исследовательскими учреждениями по всему миру. Тщательно выискивалась и анализировалась любая информация на тему предотвращения старения, продления жизни, омоложения и даже бессмертия. Подробный отчёт о проделанной работе каждый вечер ложился на стол к дону Кастильо. Сидя на балконе своей виллы и укрывшись пледом, дон задумчиво листал свежеотпечатанные страницы, каждый раз надеясь на чудо. Среди сотен пустышек, сомнительных исследований учёных-шарлатанов и журналистских уток иногда попадалось нечто достойное внимания. Дон уже испытал на себе пару новаторских медицинских средств, одно из которых едва не стоило ему жизни и изрядно подкосило и без того ослабленное старостью здоровье. Глядя на то, как опрохвостившихся горе-учёных живьём заколачивают в гробы, Кастильо размышлял о том, что следующая попытка наверняка будет последней, поэтому к выбору чудодейственного средства нужно отнестись предельно аккуратно.

Ждать следующего шанса пришлось долгие и мучительные полгода. А потом, в одном из отчётов всплыл этот русский профессор с непроизносимой фамилией. Сначала прочитанное показалось дону фантастическими бреднями, очередным журналистским вымыслом. Однако, оперативная информация, добытая из надёжных источников в спецслужбах России и США, свидетельствовала о том, что во всей этой истории действительно что-то есть. И дон Кастильо велел своим людям вступить в контакт с профессором, который по счастливой случайности скрывался в соседнем государстве.

После многочисленных проверок русский был допущен к дону и лично во всех красках описал ему свой революционный метод. Глядя на этого человека дон Кастильо силился понять – то ли этот человек безумец, то ли гений, то ли и то, и другое одновременно. То, что предлагал этот русский, поистине было чудом. Но разве не чуда жаждал отчаявшийся дон Кастильо все эти годы, полные страданий? Да и на что ещё может рассчитывать человек, задумавший победить саму смерть, кроме как на божью помощь, невероятный подарок небес?

И дон Кастильо решился на реинкарнацию.

3
Профессор Шароградский сидел за компьютером в подвале Приюта Святой Анны, переоборудованном в лабораторию, и молча смотрел, как по монитору ползёт полоска загрузки. Сегодня он в последний раз примерит на себя роль Бога, вершителя судеб. Но если раньше он делал это по чьему-то заказу и в чьих-то чужих интересах, то в этот раз он бросит вызов законам вселенной ради справедливости.

Минуло семь лет с тех пор, как в одном из подмосковных НИИ родилось на свет изобретение, грозившее изменить человечество. Профессор окрестил своё творение одним словом - "менталограмма". Суть менталограммы сводилась к тому, что при помощи сложнейшего оборудования информация, содержащаяся в человеческом мозге, переносилась в мощный суперкомпьютер. Создавался как бы виртуальный слепок человеческого сознания, состоявший из триллионов крохотных электромагнитных колебаний, переведённых в двоичный код. Там хранилось всё – память, мысли, эмоции, черты характера, подсознательные страхи и психические отклонения. Вся сущность человека в железном ящике, подключенном к сети.

Но была одна проблема. Копирование содержимого напрочь убивало мозг. Он просто не выдерживал сильнейших перегрузок, и подопытный превращался в овощ. Его мозг был безнадёжно повреждён, и теперь его личность существовала лишь в виртуальном формате. Однако имелась возможность обратной передачи данных. Можно было взять другого подопытного со здоровым мозгом и загрузить в него чужую менталограмму. Таким образом старая личность стиралась, а виртуальная  получала новое рождение в другом теле.

Нетрудно догадаться, какие безграничные возможности менталограмма открывала для человечества. Бессмертие. Вечная жизнь. Оставалось только научиться искусственно выращивать идеальные человеческие тела с пустым мозгом-болванкой, на который можно «переписать» любого желающего, будь то старик, находящийся на пороге смерти, инвалид или просто жаждущий обрести другое обличье.

К несчастью, проект забуксовал уже на начальной стадии. Для дальнейших исследований требовался экспериментальный материал – то есть, живые люди. И несмотря на то, что находились добровольцы, готовые ради науки расплавить себе мозг и переселиться в компьютер, и даже такие, кто был не прочь вовсе стереть своё "Я", подобные эксперименты шли вразрез с законом. И довольно скоро скандальными исследованиями заинтересовались правоохранительные органы. Профессору с дочерью-подростком пришлось спешно покинуть Россию, уничтожив всю аппаратуру и прихватив с собой флэшку с разработками.

Так профессор Шароградский очутился в США, где ему удалось продолжить свою работу, заручившись поддержкой крупного медицинского концерна. Его убедили в том, что проблем с законом не будет, поскольку исследования проводились в штате, в котором разрешена эвтаназия, все подопытные подписывали соответствующие контракты, а их семьи получали внушительные денежные компенсации.

И работа закипела. Сутки напропалую Шароградский трудился в лаборатории, оборудованной по последнему слову техники, удивляясь столь огромному количеству желающих опустошить свой мозг. Медленно, но верно технология, поначалу часто дававшая сбои, доводилась до ума и ставновилась всё более надёжной. На фоне постоянной занятости отца, дочь профессора, семнадцатилетняя Алиса, оказалась предоставлена сама себе.

Страстный интерес к живописи привёл Алису в компанию творческой молодёжи, в которой искусство успешно совмещали с пьянством, отвязными вечеринками и приёмом наркотических веществ. Как раз в это время широкую популярность среди богемы приобрёл новый наркотик, который прозвали «Слеза ангела». Он оказывал стимулирующее воздействие на область мозга, отвечающую за воображение и творческое мышление. У художников он вызывал удивительные видения, которые затем получали своё воплощение на холсте, композиторы слышали неземную музыку, изливающуюся прямо из чертогов рая. Для Алисы этот наркотик стал источником божественного вдохновения. Из-под её кисти выходили потрясающие полотна, получавшие восторженные отзывы не только от коллег по тусовке, но и от маститых критиков. Работы Алисы стали выставляться в модных галереях, их начали покупать, и у девушки завелись деньги на приобретение новых порций «вдохновения».

Но за всё хорошее рано или поздно приходится платить. Длительное употребление «Слезы ангела» имело катастрофические последствия. Со временем под действием наркотика мозг начинал разрушаться, причиняя невыносимые муки. Прекрасные видения оборачивались жуткими кошмарами, а излишки отработанного вещества выделялись из глаз в виде фиолетовой жидкости. Именно за это свойство наркотик и получил своё поэтичное прозвище.

Исхудавшее, пепельно-серое лицо Алисы, перечёркнутое двумя фиолетовыми струйками из воспалённых глаз - эта картина стала наваждением, неотступно преследующим профессора. Он видел её всякий раз, когда закрывал глаза. Страшное напоминание о том, как он упустил свою дочь, принеся её в жертву амбициям.

Алиса увядала на глазах, словно цветок посреди пустыни. Никакое лечение не помогало, деструктивные процессы в мозгу было не остановить. Оставалась единственная возможность спасти Алису - если не её тело, то хотя бы остатки разума. Профессор привёз дочь в лабораторию в надежде создать менталограмму её сознания. Но пока он настраивал аппаратуру, с Алисой случился очередной припадок. Схватив кем-то небрежно брошенную отвёртку, она воткнула её себе в глаз по самую рукоятку...

Полоска загрузки наконец-то добралась до финиша, и раздался сигнал, известивший о том, что система готова к работе. Профессор вышел из задумчивого оцепенения, протёр очки краешком халата и бросил взгляд на настенные часы. До приезда клиента оставалось сорок минут. Профессор поднялся со стула и принялся внимательно осматривать монотонно гудящие металлические шкафы, подмигивающие рядами разноцветных лампочек. Этой ночью не должно было случиться никаких накладок.

4
«Удав» с телохранителями прошествовал по едва освещённым коридорам приюта и спустился в подвал, где за железной дверью с надписью «Прачечная» располагалась секретная лаборатория. У двери их уже ждала маленькая пухлая медсестра. Бесцеремонно отодвинув её в сторону, один из громил открыл дверь и первым вошёл в помещение. Второй телохранитель подтолкнул медсестру следом, посторонился, пропуская своего патрона, и вошёл последним, с шумом захлопнув массивную дверь.

Профессор Шароградский поднялся со своего рабочего места навстречу гостям. Он поприветствовал дона Кастильо коротким кивком, и тот ответил ему тем же. Затем взгляд дона Кастильо переместился на одну из двух кроватей-каталок, установленных в лаборатории. На ней неподвижно лежал человек, находившийся в бессознательном состоянии. Люди дона тайком доставили его сюда сегодня днём. Лицо Кастильо тронула едва уловимая улыбка. Мужчина на кушетке был молод и удивительно красив. Он был не до конца прикрыт одеялом, и его накачанная грудь и широкие плечи были выставлены на всеобщее обозрение. Дон Кастильо выбрал именно это тело из множества других для своей предстоящей реинкарнации. В течение месяца он ежедневно просматривал десятки фотографий в соцсетях, а потом его люди доставали для него медицинские карты понравившихся кандидатов, чтобы оценить состояние их здоровья. В конце концов, идеальный претендент был найден. Им оказался двадцатилетний футболист из провинции. Несчастный парень так гордился своей внешностью, отменным здоровьем и внушительным мужским достоинством, даже не подозревая, что скоро всё это богатство будет принадлежать кому-то другому. Однажды вечером, возвращаясь с тренировки, молодой спортсмен бесследно исчез. Никто не придал этому особого значения – исчезновение людей в этих краях было обычным делом. Но лишь одному из них вскоре предстояло перевоплотиться в самого влиятельного преступника страны. Пластические хирурги слегка подкорректируют внешность, чтобы никто не смог спутать дона Кастильо с пропавшим парнем. Дон уже распустил слух о том, что нашёл преемника, но личность его пока держится в тайне. То-то все удивятся, когда на престол империи взойдёт восхитительный юноша с такой же несгибаемой волей, суровым характером и богатейшим криминальным опытом, как у его знаменитого предшественника.

Пока один из охранников ощупывал профессора и медсестру, второй тщательно осмотрел помещение. Досмотру подверглось и тело, предназначенное для «пересадки». Не найдя ничего подозрительного, бойцы дона дали отмашку на начало операции.

Дон Кастильо снял пиджак и передал его одному из телохранителей. Затем расстегнул и закатал рукав рубашки. К нему подошла медсестра, чтобы сделать укол специального препарата, который сводил деятельность мозга к минимуму и снижал его сопротивляемость. Телохранители напряглись, наблюдая за тем, как игла проникает в бледную кожу их босса. Они были готовы в любую секунду выхватить оружие и изрешетить профессора с его помощницей, если выяснится, что в шприце яд. Но всё прошло успешно – дон Кастильо улёгся на кушетку и закрыл глаза. Его грудь едва заметно вздымалась, свидетельствуя о спокойном, размеренном дыхании.

Профессор Шароградский молча приступил к делу. Вскоре голова дона Кастильо обросла всевозможными электродами и сенсорами, тянувшимися от  хитроумных приборов, которые, в свою очередь, были подключены к суперкомпьютеру.

- Процедура займёт не менее двенадцати часов, – обратился профессор к телохранителям. – Так что нам предстоит долгая ночь, господа. Располагайтесь.

С этими словами он указал на два удобных кресла, стоявших неподалёку. Охранников не надо было упрашивать дважды – услышав про двенадцать часов, они тотчас уселись в кресла.

- Может, кофейку? – предложил профессор, изо всех сил скрывая своё волнение. Это был момент истины.

Охранники внимательно посмотрели на Шароградского. Потом один из них молча кивнул.

- Кармелита, три крепких чёрных кофе, пожалуйста, - распорядился профессор, и медсестра пулей выскочила из лаборатории.

Профессор повернулся к компьютеру и щёлкнул несколько клавиш. Система очнулась, натужно затрещали процессоры. Электронная машина вступила во взаимодействие с мозгом легендарного преступника.

Через пару минут Кармелита вернулась с тремя чашками кофе на маленьком подносе. Две чашки были совершенно одинаковыми, а третья отличалась цветом и формой. Профессор молился, чтобы это не насторожило охранников. Но те спокойно приняли чашки из рук медсестры и принялись смачно прихлёбывать. Профессор взял протянутую ему чашку – ту самую, которая отличалась от остальных. Они встретились глазами с Кармелитой, и она ободряюще улыбнулась ему. Всё шло по плану.

Профессор допил кофе, поставил чашку на стол и подошёл к охранникам, застывшим в креслах в непринуждённых позах. Вне всяких сомнений, оба они спали мёртвым сном, один даже слегка похрапывал. Учитывая дозу снотворного, проспать они должны были не менее суток. Этого времени профессору вполне хватало для того, чтобы осуществить задуманное.

Вместе с Кармелитой они вывезли каталку со спящим футболистом из лаборатории. Его отправка в небытие откладывалась на неопределённый срок, вероятно, на долгий. Когда профессор с медсестрой вернулись, на каталке лежал совсем другой человек.

Скоро предстояло сврешиться тому, о чём профессор грезил столь долгое время.

5
После смерти Алисы Шароградский неделю не выходил из дома. Разлёгшись на диване, он поглощал домашние запасы спиртного, безжалостно топя в нём свой мозг. Свой гениальный мозг, который был постоянно занят расчётами, анализом и решением задач, пока его родная дочь медленно убивала себя. Профессор не мылся, не брился и не ел. Не потому что не хотел или не имел на это сил. Просто так он наказывал себя, ему была противна мысль о том, что он будет ублажать своё тело, в то время как его дочь гниёт в земле.

На работе терпеливо ждали, когда русский учёный натоскуется, окончательно растворит свою скорбь в водке и вернётся к трудовой деятельности.

В один прекрасный день спиртное у профессора закончилось и пришлось заставить себя выбраться из дому. Грязный и заросший, больше напоминающий бомжа, чем уважаемого учёного с миллионным контрактом, Шароградский приковылял к кассе небольшого магазина и под презрительным взглядом кассира начал выгружать из корзины бутылки с алкоголем. За спиной у кассира приглушённо тарахтел старенький телевизор. Внезапно что-то сказанное диктором привлекло внимание профессора. Знакомое словосочетание, которое в последние месяцы стало для него синонимом боли и навсегда отпечаталось в памяти неизгладимым клеймом.

«Слеза ангела». Наркотик, погубивший Алису.

Профессор вперился в экран, словно загипнотизированный. В передаче шёл рассказ об очень влиятельном наркобароне в одной из стран Латинской Америки. Могущество этого человека поражало воображение, под его дудку плясали все правительственные чиновники, не говоря уже о полиции. Некий эксперт с затемнённым лицом и изменённым голосом утверждал, что дон Кастильо по прозвищу «Удав» находится под протекторатом спецслужб США и иногда даже выполняет для них кое-какую грязную работу. Именно поэтому Госнаркоконтроль старательно прикрывает глаза на его деятельность, несмотря на то, что тысячи американцев ежегодно умирают от наркотиков, произведённых в лабораториях дона. Одним из таких наркотиков является «Слеза ангела», новейший продукт империи Кастильо, снискавший широкую популярность у американской «золотой молодёжи».

- Эй, папаша, ты сюда за бухлом пришёл или телик смотреть? – сердито проворчал кассир, но профессор продолжал неотрывно глядеть на экран. – Слушай, незачем приходить в магазин, если у тебя нет денег. Давай, вали отсюда, пока я тебя не вышвырнул. Ты чего, глух…

Профессор перевёл взгляд на кассира, и тот сразу осёкся, увидев кипящие озёра ненависти в глазах старика. Забыв про спиртное, Шароградский зашагал прочь из магазина. Его размякший было от алкогольных вливаний мозг вновь пробудился и заработал на полную мощность.

На следующий день гладко выбритый и одетый с иголочки профессор вернулся на работу. Снова начал усердно трудиться, убедительно демонстрируя всем, что смирился с утратой. Но в недрах профессорской головы зрел коварный план, с каждым днём приобретавший всё более чёткие очертания.

Профессор вышел на связь со своим знакомым из ФБР. Когда-то он оказал этому человеку неоценимую услугу, договорившись о бесплатной операции для его тяжелобольного сына. Благодарный отец клятвенно обещал, что сделает для профессора всё, что угодно. Пришла пора отдавать должок. По просьбе профессора фэбээровец собрал всю возможную информацию о доне Кастильо, к которой имел доступ. Шароградский с профессиональной дотошностью учёного изучил биографию величайшего наркобарона на планете, его образ жизни, привычки и тайные пристрастия. А ещё профессор узнал, что дон Кастильо ищет лекарство от смерти…

Сам Господь давал профессору шанс свершить правосудие. И профессор не собирался его упустить.

С помощью всё того же друга из ФБР Шароградский исчез из США, выкрав из лаборатории дорогостояще оборудование, которое той же ночью в стальном контейнере на борту судна отправилось в Латинскую Америку. Профессор поселился в небольшой тропической стране, где устроился на работу в приют для умалишённых. В подвале приюта он воссоздал систему для работы с менталограммой, использовав украденное оборудование и докупив нехватавшие компоненты на чёрном рынке. Тем временем, друг из ФБР сделал всё возможное, чтобы сведения о профессоре и его научных подвигах достигли людей дона. Естественно, история со смертью дочери учёного была тщательным образом скрыта.

И вот, в один прекрасный день в дверь к профессору постучались люди с крайне серьёзным видом и не менее серьёзным предложением.

Больше всего профессор опасался, что дон Кастильо будет настаивать на проведении процедуры на подконтрольной ему территории. Тогда затею ожидал бы неминуемый провал. Профессор объяснил дону и его людям, что транспортировка громоздких процессоров, серверов и охладителей, из которых состоял суперкомпьютер, будет весьма затруднительной. К тому же, система не могла работать просто от розетки. Для того, чтобы снабдить её энергией, требовалась целая электростанция – такая, какая располагалась возле Приюта Святой Анны. Местные власти любезно позволили опальному учёному в бегах подключиться к электростанции в надеже на то, что он совершит какой-нибудь прорыв в науке и прославит их захудалый край.

Доводы профессора убедили дона, да и заметно ухудшившееся здоровье наркобарона заставляло торопиться. «Удав» уже видел в своём воображении косу, занесённую над его головой костлявыми руками. И он согласился, что его реинкарнация состоится в Приюте Святой Анны.

6
Настенные часы показывали восемь утра. Работа была завершена. Телохранители дона всё так же мирно посапывали в своих креслах. Сам император преступного мира, точнее его опустевшая оболочка, бездвижно лежал на кушетке. Тела на второй кушетке не было. Несколько минут назад двое крепких парней, нанятых профессором, забрали его, чтобы отвезти туда, где ему теперь было самое место. Профессор смотрел в монитор компьютера, который крупными буквами, будто в удивлении и возмущении, вопрошал:

ВЫ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ХОТИТЕ УДАЛИТЬ "МЕНТАЛОГРАММА 2.1" И ВСЕ СОХРАНЁННЫЕ ФАЙЛЫ?

Профессор на мгновение  заколебался. Это была единственная сохранившаяся версия программы для копирования сознания, все остальные в России и США он уничтожил. Менталограмма стала величайшим достижением в его жизни, его шедевром, его «Моной Лизой», и она же стала худшим его проклятьем. Из-за неё он не только был вынужден сбежать из Родины, как какой-нибудь разбойник, но и лишился дочери, единственного родного человека. Нет, больше это дьявольское изобретение никому не навредит, никого не заставит страдать.

Профессор уверенно нажал клавишу “Enter”, и компьютер послушно заурчал, выполняя приказ.

Дверь в лабораторию отворилась, и вошла Кармелита.

- Я могу быть вам ещё чем-то полезна, профессор? – спросила медсестра. Её смена подошла к концу. Эта миниатюрная, улыбчивая девушка была единственной радостью профессора в последние годы и частично заменила ему дочь. Познакомившись с трагической историей учёного, Кармелита храбро вызвалась помочь ему в осуществлении плана, нисколько не страшась мести со стороны наркомафии. Сегодня их обоих ждал самолёт в Европу, где Кармелита планировала поступить в престижный медицинский институт. Денег из аванса, выплаченного доном Кастильо должно было с лихвой хватить и на учёбу Кармелиты, и на то, чтобы профессор смог продолжить свою научную деятельность

- Можешь быть свободна, Кармелита. Я дождусь полного удаления программы и тоже поеду домой. Увидимся в аэропорту, - профессор испытывал почти физическую боль от того, что приходится лгать Кармелите. На самом деле им не суждено было вместе отправиться в Европу.

- До свидания, профессор.

Оставшись один, Шароградский написал записку, в которой объяснил произошедшее и взял всю вину на себя, чтобы разъярённые люди дона не учинили расправу над персоналом приюта. Убедившись, что программа полностью удалена, профессор вынул из своего саквояжа шприц и ампулу. Его миссия была выполнена, больше его здесь ничего не держало. Профессор заправил шприц, закатал рукав халата и, ни секунды не сомневаясь, ввёл сильнодействующий яд себе в вену.

Ему не терпелось поскорее увидеться с дочерью.

7
Ощущения лёгкости, невесомости и блаженства медленно ослабевали, и в пустоту капля за каплей стало просачиваться сознание, восставшее из небытия. Фрагменты воспоминаний, смутные образы, обрывки фраз. Всё это, беспорядочное и хаотичное, понемногу складывалось в стройную картину и начинало приобретать какой-то смысл.

Наконец, дон Кастильо вспомнил, кто он. А ещё он вспомнил, что вернулся для того, чтобы начать новую жизнь. Его реинкарнация состоялась. Он победил самого опасного и жестокого врага из всех, что у него были – смерть.

Дон Кастильо почувствовал, как губы его растянулись в улыбке.

И вдруг резкая боль пронзила сознание, заставив тело конвульсивно содрогнуться. В чём дело? Возможно, донорский мозг пытается отторгнуть нового хозяина?

Дон Кастильу потребовалось немалое усилие, чтобы открыть глаза. Сквозь мутную пелену проступили очертания разрисованных кирпичных стен и мусорных контейнеров. Что за ерунда?!

Только сейчас дон Кастильо сообразил, что лежит на холодном асфальте в одном нижнем белье. Он попытался встать. Адская боль снова взорвала мозг. Стиснув зубы, «Удав» всё же поднялся на ноги и осмотрелся.

Он находился в тускло осещённом переулке, очевидно, в каком-то нищем районе города. Вопрос только – какого города? Поблизости не было ни души. Как он сюда попал? Почему он не у себя дома? Что, чёрт возьми, происходит?!

Дон Кастильо сделал несколько шагов. Ноги были ватными и грозили вот-вот подкоситься. Голову то и дело атаковали новые приступы боли, во рту пересохло, мучительно хотелось пить. Новая жизнь начиналась совсем не так, как ожидал дон Кастильо.

Его замутило, перед глазами поплыли пятна. Тяжело дыша, дон опёрся о стену и застонал. Ему было невыносимо плохо. Кастильо нагнулся, пытаясь справиться с тошнотой, как вдруг глаза его расширились от ужаса. Из лужи под ногами на него смотрело серое, высохшее лицо со щербатым ртом и опухшими глазами. Это лицо явно не принадлежало молодому красавцу, в котором дон планировал возродиться. Кто этот человек? Как дон оказался в нём?

Слезинка необычного цвета выскользнула из правого глаза дона Кастильо, прочертив  дорожку на впалой щеке, и каплей плюхнулась в лужу. Дон ошеломлённо уставился на фиолетовое пятно, медленно расползающееся по поверхности воды. Ему был хорошо знаком этот синдром.

Он возникал у тех, кто долгое время употреблял его знаменитый наркотик – «Слезу ангела».

Дон Кастильо находился в теле наркомана.

Протяжный хриплый стон вырвался из потрескавшихся губ дона. Стон, переходящий в припадочный рычащий смех. Проклятый русский обманул его, обвёл вокруг пальца величайшего преступника планеты.

Заливаясь безумным смехом и размазывая по лицу фиолетовую жидкость, Кастильо поплёлся по переулку. Вороны, клевавшие мусор, испуганно разлетались, пропуская жуткую шатающуюся фигуру.

Коротко взвизгнула сирена, и этот звук заставил дона Кастильо прийти в себя. Он увидел, что рядом с ним остановилась патрульная машина. Очередная насмешка судьбы – первыми людьми, встреченными доном в новой жизни стали ненавистные легавые.

Открылась дверь, и из машины вышел патрульный. Увидев его, дон Кастильо ощутил, как сердце его затрепыхалось, словно рыба, выброшенная на берег.

- Что с вами случилось, сеньор? – осведомился полицейский.

- Эн… Эн… - забормотал Дон Кастильо, едва ворочая непослушным языком.

- Почему вы раздеты? Вас ограбили? – продолжал спрашивать патрульный.

- Энрико! – дон Кастильо наконец-то сумел совладать с чужим речевым аппаратом. – Энрико! Это я – твой отец! Дон Кастильо!

- Что? – Энрико изумлённо уставился на незнакомца. – Повторите, что вы сказали?

В этот момент из машины высунулся напарник Энрико.

- По рации только что сообщили – в соседнем квартале заправку грабят. Оставь ты это чучело. Он же наркоман конченый – у него вся морда фиолетовая.

- Он знает моё имя… - растерянно произнёс Энрико.

- Да брось, он сам не соображает, что несёт. Погнали скорее, а то опоздаем.

Энрико повернулся и двинулся к машине.

- Нет, Энрико, пожалуйста, постой… - Дон Кастильо хотел было догнать сына, но ноги его подвели, и он рухнул на четвереньки.

Завыла сирена, и машина ринулась с места, исчезнув за ближайшим поворотом.

- Энрико… Энрико… - беспомощно всхлипывал дон Кастильо, стоя на коленях и сотрясаясь от рыданий.

По его лицу безудержно катились фиолетовые слёзы…