Профессионал

            День клонился к вечеру. Хорошего. Конечно, мало. Вот сейчас ещё одного пациента принять, потом разгрести всё по местам, закрыть кабинет, сдать ключ и вдохнуть, наконец-то свежий уличный воздух. А дальше…
            Всё так, как прежде. Пройти через двор – это три сотни шагов – до остановки, дождаться автобус, сесть, если повезёт, и задремать на двадцать минут под мирное гудение мотора; или стоять, с полуприкрытыми глазами, если не повезёт. А после – ещё двести двадцать пять шагов до подъезда, три лестничных пролёта и дом, милый дом!
            Останется, всего-то, переодеться, умыться, запихнуть вещи в стиральную машину  разогреть что-нибудь полуфабрикатное, а потом, не найдя больше сил на посуду, рухнуть спать до следующего, одинакового утра…
–Два часа не есть и не пить! – возвещаю я, отпуская очередного пациента. Пациент бледен, хотя повода у него к этому нет – всего-то кариес, и даже не глубокий! А драмы-то, драмы!
–Совсем? – жалобно спрашивает пациент и делается ещё бледнее.
            Я с большим трудом подавляю вздох раздражения. Вот этого я никогда не пойму. Два часа без еды и питья – это что, такая высокая цена, которую никак нельзя пережить? Да у тебя щека и язык толком не чувствуют, неужели у тебя есть аппетит и желание жевать?
            Но мне платят не за это. И мне надлежит соблюдать профессиональную этику, поэтому я отвечаю, радуясь натянутой маске, избавляющей меня от необходимости улыбаться:
–Совсем!
            Пациент кивает, но по глазам его я чувствую – не удержится! Ну что ж, это уже не моя проблема. Если ты не можешь выполнять рекомендаций, то не жалуйся. Но вот такие и любят жаловаться. Прибегают потом, возмущаются, мол, некачественно им сделали! А начинаешь выяснять и оказывается, что конкретно моей вины нет.
            Но настроение всегда падает.
            Дверь закрывается за пациентом уже в шестой раз за день, а это значит, что у меня есть пять минут, прежде, чем приведут другого. Это наше правило. Пять минут на вдох-выдох, посещение уборной и глоток кофе.
            Но от кофе меня мутит, а вот вдохнуть воздуха – это хорошо. Я открываю окно и вдыхаю то, что мои лёгкие идентифицируют как «воздух» – эту дикую смесь, какая бывает только в городе, смесь парфюмов, помоек, выхлопов и какого-то цветения.
            Кра-со-та!
            Однако что-то не так. отрываться от окна не хочется, но я чувствую, что мои пять минут истекли. А стука нет. может, не пришёл?
            Да нет, вряд ли. Время сейчас горячее. Время скидок и акций – спасибо отделу продвижения! Из каждого утюга про наши акции вещают, вот и ломится народ.
            А вдруг везение?
            Нет, слишком хорошо. Надо проверить.
            С сожалением закрываю окно, смотрю на часы – семь минут уже прошло. Ну а вдруг?..
            Ага, так и есть. Стоит мне выглянуть, как обнаруживается ещё один пациент  – высокий, бледный, какой-то даже болезненный. А может быть, всё свет коридорной лампочки да его тёмные одежды так его бледнят? Или боится?
–Вы ко мне? – мой голос звучит сухо и устало.
–К вам, – отвечает пациент и даже слегка клянется. Есть в нём что-то странное. То ли речь его, то ли весь вид…
            Хотя, сейчас время такое. Кого только нет! и ничего уже не кажется странным.
–Так заходите! Вход уже давно разрешён. Видите – зелёный огонёк? – я указываю на зеленоватую лампочку в самом верху двери. Всё просто. Зелёный на вход, красный – занято.
–Вы не приглашали.
–Лампочка же горит! – я чувствую, как копящееся ежедневное раздражение опасно поднимает голову.
–И всё же…– пациент смущается, видимо, чувствует моё раздражение, – вы не могли бы именно пригласить?..
            Боже! Ну вот зачем эта трата времени? Впрочем, любой каприз за ваши деньги! Я профессионал и мне ли удивляться?
–Входите, пожалуйста, – я сторонюсь.
–Благодарю вас! – пациент радостно и как-то суетливо быстро перешагивает через порог кабинета и я закрываю, наконец, дверь.
–Усаживайтесь, – жестом указываю в кресло. – Жалобы какие-нибудь есть? Или вы на профилактику?
            Пациент наблюдает за мной. Странно наблюдает. Нехорошо как-то. Взгляд слишком внимательный и вдумчивый.
–Знаете, – вдруг тихо выдаёт он, – вы, пожалуй, должны знать кое-что. Я, понимаете ли, вампир.
            Я осекаюсь и пытаюсь обрушить через мгновение на пациента весь гнев и раздражение. Вампир он, видите ли! В психушке день открытых дверей? Кто его пустил в приличное место?
            Но я почему-то молчу, и, что хуже того, я верю. И он доказывает мне правдивость своих слов: его лицо меняется, словно маска вдруг растягивается и увеличивается в размерах рот, а затем…два клыка – блестящих острых клыка! – и явный красный блеск в его внимательных вдумчивых глазах.
            Но это длится лишь мгновение. Овладев дрожащим своим телом, я инстинктивно хватаюсь за шею, и мой пациент (или мой убийца?), видя это. Усмехается. Конечно, вряд ли он не справится со мною.
–Вы это…того…– я всегда верила в разум и в логику, и никогда в сказки. Но вот сказка стала реальностью и вампир оказался в моём кабинете.
            На приём пришёл!
–Я вас не съем, – грустно отзывается вампир, глядя на мой испуг и, похоже, на весьма красноречивые жесты, – вы мне только помогите, а то сил нет! хоть второй раз помирай!
            Я заставляю себя прийти в чувство и опускаюсь на стул, надеясь на то, что я просто спятила.
***
–Вы знаете, – вампир был очень доброжелателен и попытался развлечь меня беседой, – это не так и страшно. Но реакция людей обидна! Я понимаю, что сейчас вы молитесь на своё безумие, но примите как факт: вампиры есть. И оборотни есть. И ведьмы есть. И уж совершенно точно вам говорю – есть вурдалаки. Но моя порода самая вменяемая. Мы живём тихо. Сторонимся ото всех, и лишь иногда выходим на охоту. Мы себя контролируем! Мы можем даже жить в обществе, если соблюдаем осторожность. Может, вам валерьянки дать?
–Нет уж…спасибо, – отозвалась я, поднимаясь со стула. Нужно было как-то заканчивать с этим бредом. И самый лучший способ – сделать вид, что никакого бреда нет и просто справиться со своим долгом. – Так зачем вы здесь?
–Дальний зуб болит…– признался вампир. Теперь он глядел на меня так, как все пациенты – с наивной надеждой и мольбой. Теперь я была сильнее, ибо даже то, что это существо было вампиром, не давало ему моих знаний и умений.
–А что, среди ваших…стоматологов нет? – я осеклась на мгновение на «ваших», потому что толком не знала, кто там «ваши» и кто к ним не относится.
–Был один, – признал вампир и окончательно смутился. – Но только он цены ломит конские! Знает, что конкуренции нет. один из моих знакомых оборотней как-то из-за вспухнувшего флюса продал дом и переехал в конуру!
            Я молчала. Вампир вздохнул:
–У меня есть деньги, но я предпочитаю экономить. Лучше жить в удовольствии.
–Наши услуги не так и дёшевы! – мне внезапно стало обидно.
–Они хотя бы человеческие! – парировал вампир. – И, разумеется, вам, за беспокойство, я добавлю больше. а если хорошо сделаете и друзьям посоветую.
            Друзьям?.. да мне бы это пережить.
–так вы меня не убьёте? – пискнула я, всё ещё чувствуя, что дрожь из моего тела не ушла.
–Только если вы плохой стоматолог! – улыбнулся вампир, видимо, желая подбодрить меня шуткой. Или не шуткой. – А про вас я читал только хорошие отзывы!
–Где? – я поперхнулась.
–В интернете! – покорно отозвался вампир.
            В моём представлении вампиры существовали где-то в замках, в холодных стенах и кладбищах, там, где только тьма и ужас, и…
            И, похоже, он прочёл это по моему лицу или по моим мыслям. А может быть, просто угадал, так как сказал:
–Такие тоже есть. Но я современный вампир. Я развиваюсь, работаю, учусь…интернет вообще великая вещь! Позволяет общаться со всеми, искать себе клуб по интересам и мы даже подумываем о составлении петиции по борьбе с притеснением вампиров как вида лишь по способу питания!
–Давайте к вашим жалобам…– попросила я. Мысль об интернет-вампирах была невыносима. В зубах я хотя бы понимала больше.
–Да! – вампир удобнее устроился в стоматологическом кресле и сказал, – вы только знайте, на меня наркоз не действует. Придётся без него.
–А смерть на вас не действует? – обозлилась я. Без наркоза, то есть без заморозки челюсти и языка я работать не любила.
–Смерть – это не повод не посещать врачей! – мне показалось, вампир даже обиделся. – В этом мире нет ничего постоянного. Почему же смерть, которая является частью мира, должна быть такой?
            Я не нашлась, что ответить и потому просто потребовала открыть шире рот, что мой несчастный вампир и сделал.
            Надо сказать, что более покладистого пациента ещё поискать надо. Как обычно люди приходят? Жмутся, боятся, да и рот открыть многие не то ленятся, не то не умеют просто. А подержать его открытым – у, сразу жалобы! А этот хоть и вампир, а понятливее всех оказался. И открыл, так как надо и замер, мол, делайте, я всё понимаю.
            Зубы по плотности оказались отменными. Острыми, блестящими. Даже треугольные клыки он выдвинул с угодливостью так, чтобы те в меня не впились. Всё оказалось не так страшно.
–У вас один кариес средней глубины и пара кариозных пятен.
–И что это значит? – вампир тотчас насторожился. – Всё плохо?
–Нет, пятна вообще можно не залечивать пока они не образуют конкретное повреждение. А средний кариес скоро дойдёт до корня, а там и до пульпита недалеко, и до вырывания…
–Нет, вырывать не надо! Я же с голода сдохну! – вампир перепугался окончательно. – Залечим всё!
–Без наркоза будут болезненные ощущения, – предостерегла я. – Можно растянуть на пару сеансов.
–Болезненные ощущения? – вампир взглянул на меня с прежней усмешкой. Теперь он был в своей стихии. – Болезненные ощущения это когда тебе кол осиновый пытаются в сердце забить, или святой водой обливают. Кстати. У вас её нет? если есть, не провоцируйте меня. Сделайте свою работу, я вам заплачу и разойдёмся друзьями.
–Ваше дело! – я фыркнула, – но если будет больно, я вас предупреждала. Значит, сейчас  ответьте на пару вопросов. У вас аллергии есть?
–Есть! – не задумываясь, ответил вампир. – На солнце, чеснок и святую воду.
–А на какие-нибудь препараты? Лечили раньше?
–Один раз. Да, была аллергия. Мне тогда стручковый перец в десну заложили, и у меня аж слёзы потекли!
–Какой перец? – я потрясла головой. – Я вас про препараты спрашиваю!
–Стручковый! – вампир развёл руками, – в Испании тогда так лечили.
            Уточнять когда это «тогда» было я уже благоразумно не стала и прикинулась понимающей. С профессионально-гордым видом я нарочито снисходительно заметила:
–Мы не в Испании. Делали ли вам операции? Есть ли хронические… хотя, знаете, неважно.
            Действительно, какое имеет значение наличие операций и хронических заболеваний? Я совершенно точно сошла с ума, или он совершенно точно сошёл с ума. Или мы оба. Или я всё-таки реально буду лечить зубы вампиру.
***
            Говорят, что профессионализм не пропьёшь. Я не знаю, я не проверяла. Но если в первые мгновения и до самых первых моих манипуляций у меня от самого осознания происходящего тряслись руки, то сейчас, стоило взять инструменты, выстроить свет и надеть перчатки, как всякая дрожь ушла.
            Бояться я буду позже. Сейчас мне надо исцелить эту божью (божью ли?) тварь.
–Рот открываем! – сурово велела я и вампир снова проявил себя существом покладистым.
            В течение всего действа, от которого дёргались люди, вампир хранил покорное безмолвие и лежал с закрытыми глазами и открытым ртом. Мне и оставалось только лечить, словно на манекене тренировочном! ­– и просить порою:
–Сплюньте.
            А так…всю очистку зуба от налёта, бормашину с её визгом, от которого у людей происходил стремительный обморок или потеря реальности, удаление нависающих краёв эмали (неприятно, но быстро) и даже пломбирование вампир вынес с такой стойкостью, что я даже восхитилась.
            Вот это выдержка! Вот это покорность!
–Сейчас я отшлифую вам пломбу, – пообещала я. Дело спорилось. Оказалось, что когда тебе не мешают. Не дёргаются и не ойкают, не уверяют, что больно (даже несмотря на анестезию), и не пытаются поправить лампу (а то светит, доктор, прямо в глаза!) – процесс идёт не то что быстро, а очень быстро.
–Прикусите, – попросила я, подсовывая под новую пломбу пластину. Вампир слегка прикусил. След остался ровный. С первого раза! Ай да я! – Всё, я кариесом закончили.
            Вампир тотчас открыл глаза и взглянул на меня внимательно:
–А пятна?
–Вы уверены?
–Да.
–Ну хорошо. Я наложу вам пасту.
–А сверлить? – с подозрением осведомился пациент.
–Я хороший стоматолог! – пришёл мой черёд злиться. – Не спорьте, пожалуйста. Если доверились мне, давайте уже до конца.
–Хорошо! – покорился вампир и открыл рот.
            А через пару минут и с этим было покончено и вампир легко, словно не было ничего с ним сделано, поднялся.
–Спасибо! – произнёс он. – Знаете, я в последнее время просто ощущаю физически, как меняется общество! В шестнадцатом веке я лечил уже кариес, но тогда пошла повальная мода на шоколад. Знаете, вас там бы на руках носили!
            Он на мгновение задумался, не то вспоминая, не то размышляя, наконец, продолжил, и моё траурное молчание его не смущало:
–Или не носили. Тогда чернота на зубах значила то, что у человека есть деньги на сладкое. Но сегодня…о да, сегодня, у людей такая сладкая кровь!
            Он едва заметно облизнулся. Я хоть и притворялась, что пишу всё это время, заметила и, стараясь сдерживать дрожь в голосе, напоминал сурово:
–Два часа не есть и не пить. На профилактический осмотр пару раз…
            Я замялась. В год? В век?
–Заглядывайте, в общем.
            Вампир стоял напротив моего стола. Я чувствовала его присутствие, ощущала его липкий, страшный взгляд. Он хищник. Вампиры пьют кровь, так? что мешает ему меня выпить? То, что ему два часа нельзя пить и есть? Так это для людей. А что для него реальность я не знаю.
–У вас что-то еще? – я подняла голову. Логика и разум, это, конечно, лучшее сочетание, но что я могу? Видимо, если есть вампиры, то и судьбе придётся быть.
–Я буду рекомендовать вас друзьям, – прошелестел вампир. Именно прошелестел, потому что это не имело ничего общего с речью, с прежним его голосом. – А это вам…за беспокойство.
            И пропал. Просто был и пропал. Я даже вскочила, заозиралась. Но нет. пустой стоматологический кабинет, включенные лампы, бормашина – великая и страшная в своём торжественном молчании, а вампиров нет.
            А стопка хрустящих купюр на уголке моего стола есть. Внушительная стопка. Раза в три больше, чем моя зарплата за день.
***
–Добрый день, какие у вас жалобы? – я улыбаюсь. Теперь искренне. Оказывается, для того, чтобы любить свою работу, иногда надо просто чуть-чуть сменить клиентуру.
            Вампиры, оборотни, вурдалаки, ведьмы… все, кто умер или скрывается от реалий современного мира, мои пациенты. Зубы болят у всех. У кого от сырого мяса, у кого от шоколада, а у кого от вековых жизней.
            Вот уж не знаю кто создал жизнь на земле, кто создал солнце и луну, кто создал сердце, но за зубы точно отвечал кто-то очень хитрый и коварный, кто-то, кто покровительствовал теперь мне и моему тихому, известному в очень узких кругах стоматологическому кабинету.
–Блохи…замучили! – лает вервольф, на четвереньках входя в мой кабинет.
–А из моей сферы? – напоминаю  я. – Вы поменяли пасту по моему совету?
–Да поменял, доктор! А толку нет. жевать правой стороной не больно, а левой всё ещё…и после чистки клыков вся морда в крови!
–Это нехорошо, садитесь в кресло, – велю я и, включая уже лампу и устанавливая кресло думаю о том, что следует подыскать себе напарника. Может быть даже парикмахера? И оборотням полезно, и вампирам тоже – те и без того в зеркалах не отражаются бедные!
            Но это потом, когда я поднакоплю на расширение своей практики, когда-нибудь завтра.
 
 
 

© Copyright: Анна Богодухова, 2022

Регистрационный номер №0509332

от 16 сентября 2022

[Скрыть] Регистрационный номер 0509332 выдан для произведения:             День клонился к вечеру. Хорошего. Конечно, мало. Вот сейчас ещё одного пациента принять, потом разгрести всё по местам, закрыть кабинет, сдать ключ и вдохнуть, наконец-то свежий уличный воздух. А дальше…
            Всё так, как прежде. Пройти через двор – это три сотни шагов – до остановки, дождаться автобус, сесть, если повезёт, и задремать на двадцать минут под мирное гудение мотора; или стоять, с полуприкрытыми глазами, если не повезёт. А после – ещё двести двадцать пять шагов до подъезда, три лестничных пролёта и дом, милый дом!
            Останется, всего-то, переодеться, умыться, запихнуть вещи в стиральную машину  разогреть что-нибудь полуфабрикатное, а потом, не найдя больше сил на посуду, рухнуть спать до следующего, одинакового утра…
–Два часа не есть и не пить! – возвещаю я, отпуская очередного пациента. Пациент бледен, хотя повода у него к этому нет – всего-то кариес, и даже не глубокий! А драмы-то, драмы!
–Совсем? – жалобно спрашивает пациент и делается ещё бледнее.
            Я с большим трудом подавляю вздох раздражения. Вот этого я никогда не пойму. Два часа без еды и питья – это что, такая высокая цена, которую никак нельзя пережить? Да у тебя щека и язык толком не чувствуют, неужели у тебя есть аппетит и желание жевать?
            Но мне платят не за это. И мне надлежит соблюдать профессиональную этику, поэтому я отвечаю, радуясь натянутой маске, избавляющей меня от необходимости улыбаться:
–Совсем!
            Пациент кивает, но по глазам его я чувствую – не удержится! Ну что ж, это уже не моя проблема. Если ты не можешь выполнять рекомендаций, то не жалуйся. Но вот такие и любят жаловаться. Прибегают потом, возмущаются, мол, некачественно им сделали! А начинаешь выяснять и оказывается, что конкретно моей вины нет.
            Но настроение всегда падает.
            Дверь закрывается за пациентом уже в шестой раз за день, а это значит, что у меня есть пять минут, прежде, чем приведут другого. Это наше правило. Пять минут на вдох-выдох, посещение уборной и глоток кофе.
            Но от кофе меня мутит, а вот вдохнуть воздуха – это хорошо. Я открываю окно и вдыхаю то, что мои лёгкие идентифицируют как «воздух» – эту дикую смесь, какая бывает только в городе, смесь парфюмов, помоек, выхлопов и какого-то цветения.
            Кра-со-та!
            Однако что-то не так. отрываться от окна не хочется, но я чувствую, что мои пять минут истекли. А стука нет. может, не пришёл?
            Да нет, вряд ли. Время сейчас горячее. Время скидок и акций – спасибо отделу продвижения! Из каждого утюга про наши акции вещают, вот и ломится народ.
            А вдруг везение?
            Нет, слишком хорошо. Надо проверить.
            С сожалением закрываю окно, смотрю на часы – семь минут уже прошло. Ну а вдруг?..
            Ага, так и есть. Стоит мне выглянуть, как обнаруживается ещё один пациент  – высокий, бледный, какой-то даже болезненный. А может быть, всё свет коридорной лампочки да его тёмные одежды так его бледнят? Или боится?
–Вы ко мне? – мой голос звучит сухо и устало.
–К вам, – отвечает пациент и даже слегка клянется. Есть в нём что-то странное. То ли речь его, то ли весь вид…
            Хотя, сейчас время такое. Кого только нет! и ничего уже не кажется странным.
–Так заходите! Вход уже давно разрешён. Видите – зелёный огонёк? – я указываю на зеленоватую лампочку в самом верху двери. Всё просто. Зелёный на вход, красный – занято.
–Вы не приглашали.
–Лампочка же горит! – я чувствую, как копящееся ежедневное раздражение опасно поднимает голову.
–И всё же…– пациент смущается, видимо, чувствует моё раздражение, – вы не могли бы именно пригласить?..
            Боже! Ну вот зачем эта трата времени? Впрочем, любой каприз за ваши деньги! Я профессионал и мне ли удивляться?
–Входите, пожалуйста, – я сторонюсь.
–Благодарю вас! – пациент радостно и как-то суетливо быстро перешагивает через порог кабинета и я закрываю, наконец, дверь.
–Усаживайтесь, – жестом указываю в кресло. – Жалобы какие-нибудь есть? Или вы на профилактику?
            Пациент наблюдает за мной. Странно наблюдает. Нехорошо как-то. Взгляд слишком внимательный и вдумчивый.
–Знаете, – вдруг тихо выдаёт он, – вы, пожалуй, должны знать кое-что. Я, понимаете ли, вампир.
            Я осекаюсь и пытаюсь обрушить через мгновение на пациента весь гнев и раздражение. Вампир он, видите ли! В психушке день открытых дверей? Кто его пустил в приличное место?
            Но я почему-то молчу, и, что хуже того, я верю. И он доказывает мне правдивость своих слов: его лицо меняется, словно маска вдруг растягивается и увеличивается в размерах рот, а затем…два клыка – блестящих острых клыка! – и явный красный блеск в его внимательных вдумчивых глазах.
            Но это длится лишь мгновение. Овладев дрожащим своим телом, я инстинктивно хватаюсь за шею, и мой пациент (или мой убийца?), видя это. Усмехается. Конечно, вряд ли он не справится со мною.
–Вы это…того…– я всегда верила в разум и в логику, и никогда в сказки. Но вот сказка стала реальностью и вампир оказался в моём кабинете.
            На приём пришёл!
–Я вас не съем, – грустно отзывается вампир, глядя на мой испуг и, похоже, на весьма красноречивые жесты, – вы мне только помогите, а то сил нет! хоть второй раз помирай!
            Я заставляю себя прийти в чувство и опускаюсь на стул, надеясь на то, что я просто спятила.
***
–Вы знаете, – вампир был очень доброжелателен и попытался развлечь меня беседой, – это не так и страшно. Но реакция людей обидна! Я понимаю, что сейчас вы молитесь на своё безумие, но примите как факт: вампиры есть. И оборотни есть. И ведьмы есть. И уж совершенно точно вам говорю – есть вурдалаки. Но моя порода самая вменяемая. Мы живём тихо. Сторонимся ото всех, и лишь иногда выходим на охоту. Мы себя контролируем! Мы можем даже жить в обществе, если соблюдаем осторожность. Может, вам валерьянки дать?
–Нет уж…спасибо, – отозвалась я, поднимаясь со стула. Нужно было как-то заканчивать с этим бредом. И самый лучший способ – сделать вид, что никакого бреда нет и просто справиться со своим долгом. – Так зачем вы здесь?
–Дальний зуб болит…– признался вампир. Теперь он глядел на меня так, как все пациенты – с наивной надеждой и мольбой. Теперь я была сильнее, ибо даже то, что это существо было вампиром, не давало ему моих знаний и умений.
–А что, среди ваших…стоматологов нет? – я осеклась на мгновение на «ваших», потому что толком не знала, кто там «ваши» и кто к ним не относится.
–Был один, – признал вампир и окончательно смутился. – Но только он цены ломит конские! Знает, что конкуренции нет. один из моих знакомых оборотней как-то из-за вспухнувшего флюса продал дом и переехал в конуру!
            Я молчала. Вампир вздохнул:
–У меня есть деньги, но я предпочитаю экономить. Лучше жить в удовольствии.
–Наши услуги не так и дёшевы! – мне внезапно стало обидно.
–Они хотя бы человеческие! – парировал вампир. – И, разумеется, вам, за беспокойство, я добавлю больше. а если хорошо сделаете и друзьям посоветую.
            Друзьям?.. да мне бы это пережить.
–так вы меня не убьёте? – пискнула я, всё ещё чувствуя, что дрожь из моего тела не ушла.
–Только если вы плохой стоматолог! – улыбнулся вампир, видимо, желая подбодрить меня шуткой. Или не шуткой. – А про вас я читал только хорошие отзывы!
–Где? – я поперхнулась.
–В интернете! – покорно отозвался вампир.
            В моём представлении вампиры существовали где-то в замках, в холодных стенах и кладбищах, там, где только тьма и ужас, и…
            И, похоже, он прочёл это по моему лицу или по моим мыслям. А может быть, просто угадал, так как сказал:
–Такие тоже есть. Но я современный вампир. Я развиваюсь, работаю, учусь…интернет вообще великая вещь! Позволяет общаться со всеми, искать себе клуб по интересам и мы даже подумываем о составлении петиции по борьбе с притеснением вампиров как вида лишь по способу питания!
–Давайте к вашим жалобам…– попросила я. Мысль об интернет-вампирах была невыносима. В зубах я хотя бы понимала больше.
–Да! – вампир удобнее устроился в стоматологическом кресле и сказал, – вы только знайте, на меня наркоз не действует. Придётся без него.
–А смерть на вас не действует? – обозлилась я. Без наркоза, то есть без заморозки челюсти и языка я работать не любила.
–Смерть – это не повод не посещать врачей! – мне показалось, вампир даже обиделся. – В этом мире нет ничего постоянного. Почему же смерть, которая является частью мира, должна быть такой?
            Я не нашлась, что ответить и потому просто потребовала открыть шире рот, что мой несчастный вампир и сделал.
            Надо сказать, что более покладистого пациента ещё поискать надо. Как обычно люди приходят? Жмутся, боятся, да и рот открыть многие не то ленятся, не то не умеют просто. А подержать его открытым – у, сразу жалобы! А этот хоть и вампир, а понятливее всех оказался. И открыл, так как надо и замер, мол, делайте, я всё понимаю.
            Зубы по плотности оказались отменными. Острыми, блестящими. Даже треугольные клыки он выдвинул с угодливостью так, чтобы те в меня не впились. Всё оказалось не так страшно.
–У вас один кариес средней глубины и пара кариозных пятен.
–И что это значит? – вампир тотчас насторожился. – Всё плохо?
–Нет, пятна вообще можно не залечивать пока они не образуют конкретное повреждение. А средний кариес скоро дойдёт до корня, а там и до пульпита недалеко, и до вырывания…
–Нет, вырывать не надо! Я же с голода сдохну! – вампир перепугался окончательно. – Залечим всё!
–Без наркоза будут болезненные ощущения, – предостерегла я. – Можно растянуть на пару сеансов.
–Болезненные ощущения? – вампир взглянул на меня с прежней усмешкой. Теперь он был в своей стихии. – Болезненные ощущения это когда тебе кол осиновый пытаются в сердце забить, или святой водой обливают. Кстати. У вас её нет? если есть, не провоцируйте меня. Сделайте свою работу, я вам заплачу и разойдёмся друзьями.
–Ваше дело! – я фыркнула, – но если будет больно, я вас предупреждала. Значит, сейчас  ответьте на пару вопросов. У вас аллергии есть?
–Есть! – не задумываясь, ответил вампир. – На солнце, чеснок и святую воду.
–А на какие-нибудь препараты? Лечили раньше?
–Один раз. Да, была аллергия. Мне тогда стручковый перец в десну заложили, и у меня аж слёзы потекли!
–Какой перец? – я потрясла головой. – Я вас про препараты спрашиваю!
–Стручковый! – вампир развёл руками, – в Испании тогда так лечили.
            Уточнять когда это «тогда» было я уже благоразумно не стала и прикинулась понимающей. С профессионально-гордым видом я нарочито снисходительно заметила:
–Мы не в Испании. Делали ли вам операции? Есть ли хронические… хотя, знаете, неважно.
            Действительно, какое имеет значение наличие операций и хронических заболеваний? Я совершенно точно сошла с ума, или он совершенно точно сошёл с ума. Или мы оба. Или я всё-таки реально буду лечить зубы вампиру.
***
            Говорят, что профессионализм не пропьёшь. Я не знаю, я не проверяла. Но если в первые мгновения и до самых первых моих манипуляций у меня от самого осознания происходящего тряслись руки, то сейчас, стоило взять инструменты, выстроить свет и надеть перчатки, как всякая дрожь ушла.
            Бояться я буду позже. Сейчас мне надо исцелить эту божью (божью ли?) тварь.
–Рот открываем! – сурово велела я и вампир снова проявил себя существом покладистым.
            В течение всего действа, от которого дёргались люди, вампир хранил покорное безмолвие и лежал с закрытыми глазами и открытым ртом. Мне и оставалось только лечить, словно на манекене тренировочном! ­– и просить порою:
–Сплюньте.
            А так…всю очистку зуба от налёта, бормашину с её визгом, от которого у людей происходил стремительный обморок или потеря реальности, удаление нависающих краёв эмали (неприятно, но быстро) и даже пломбирование вампир вынес с такой стойкостью, что я даже восхитилась.
            Вот это выдержка! Вот это покорность!
–Сейчас я отшлифую вам пломбу, – пообещала я. Дело спорилось. Оказалось, что когда тебе не мешают. Не дёргаются и не ойкают, не уверяют, что больно (даже несмотря на анестезию), и не пытаются поправить лампу (а то светит, доктор, прямо в глаза!) – процесс идёт не то что быстро, а очень быстро.
–Прикусите, – попросила я, подсовывая под новую пломбу пластину. Вампир слегка прикусил. След остался ровный. С первого раза! Ай да я! – Всё, я кариесом закончили.
            Вампир тотчас открыл глаза и взглянул на меня внимательно:
–А пятна?
–Вы уверены?
–Да.
–Ну хорошо. Я наложу вам пасту.
–А сверлить? – с подозрением осведомился пациент.
–Я хороший стоматолог! – пришёл мой черёд злиться. – Не спорьте, пожалуйста. Если доверились мне, давайте уже до конца.
–Хорошо! – покорился вампир и открыл рот.
            А через пару минут и с этим было покончено и вампир легко, словно не было ничего с ним сделано, поднялся.
–Спасибо! – произнёс он. – Знаете, я в последнее время просто ощущаю физически, как меняется общество! В шестнадцатом веке я лечил уже кариес, но тогда пошла повальная мода на шоколад. Знаете, вас там бы на руках носили!
            Он на мгновение задумался, не то вспоминая, не то размышляя, наконец, продолжил, и моё траурное молчание его не смущало:
–Или не носили. Тогда чернота на зубах значила то, что у человека есть деньги на сладкое. Но сегодня…о да, сегодня, у людей такая сладкая кровь!
            Он едва заметно облизнулся. Я хоть и притворялась, что пишу всё это время, заметила и, стараясь сдерживать дрожь в голосе, напоминал сурово:
–Два часа не есть и не пить. На профилактический осмотр пару раз…
            Я замялась. В год? В век?
–Заглядывайте, в общем.
            Вампир стоял напротив моего стола. Я чувствовала его присутствие, ощущала его липкий, страшный взгляд. Он хищник. Вампиры пьют кровь, так? что мешает ему меня выпить? То, что ему два часа нельзя пить и есть? Так это для людей. А что для него реальность я не знаю.
–У вас что-то еще? – я подняла голову. Логика и разум, это, конечно, лучшее сочетание, но что я могу? Видимо, если есть вампиры, то и судьбе придётся быть.
–Я буду рекомендовать вас друзьям, – прошелестел вампир. Именно прошелестел, потому что это не имело ничего общего с речью, с прежним его голосом. – А это вам…за беспокойство.
            И пропал. Просто был и пропал. Я даже вскочила, заозиралась. Но нет. пустой стоматологический кабинет, включенные лампы, бормашина – великая и страшная в своём торжественном молчании, а вампиров нет.
            А стопка хрустящих купюр на уголке моего стола есть. Внушительная стопка. Раза в три больше, чем моя зарплата за день.
***
–Добрый день, какие у вас жалобы? – я улыбаюсь. Теперь искренне. Оказывается, для того, чтобы любить свою работу, иногда надо просто чуть-чуть сменить клиентуру.
            Вампиры, оборотни, вурдалаки, ведьмы… все, кто умер или скрывается от реалий современного мира, мои пациенты. Зубы болят у всех. У кого от сырого мяса, у кого от шоколада, а у кого от вековых жизней.
            Вот уж не знаю кто создал жизнь на земле, кто создал солнце и луну, кто создал сердце, но за зубы точно отвечал кто-то очень хитрый и коварный, кто-то, кто покровительствовал теперь мне и моему тихому, известному в очень узких кругах стоматологическому кабинету.
–Блохи…замучили! – лает вервольф, на четвереньках входя в мой кабинет.
–А из моей сферы? – напоминаю  я. – Вы поменяли пасту по моему совету?
–Да поменял, доктор! А толку нет. жевать правой стороной не больно, а левой всё ещё…и после чистки клыков вся морда в крови!
–Это нехорошо, садитесь в кресло, – велю я и, включая уже лампу и устанавливая кресло думаю о том, что следует подыскать себе напарника. Может быть даже парикмахера? И оборотням полезно, и вампирам тоже – те и без того в зеркалах не отражаются бедные!
            Но это потом, когда я поднакоплю на расширение своей практики, когда-нибудь завтра.
 
 
 

 

О слезах

Дар