Принцесса любви

Я училась вместе с Любочкой на первом курсе. Училась она плохо, можно сказать, вообще не училась. Она была милой, невысокой, стройной девушкой. В ней чувствовалась восточная кровь. И действительно, в её роду были турки, греки и ещё представители каких-то редких восточных народов, название которых можно найти разве что в энциклопедии. Семья давно обрусела и забыла обычаи предков. Любочку родители очень любили, баловали, осыпали драгоценностями и прощали ей всё. Родители были людьми образованными. Папа профессор, мама доцент, старшая сестра пошла по стопам родителей и уже защитила кандидатскую.
Кто-то Любочку обидел, или что-то с ней произошло её оскорбившее, но вела она себя странно. Длительных отношений с молодыми людьми не хотела. Если и был секс, то дальше дело не шло, от дальнейших отношений она отказывалась наотрез. Её пробовали купить, пробовали дарить дорогие подарки, но Любочка ничего никогда не брала. Платила везде и всегда сама за себя и делала попытки заплатить за кавалеров. Любочка боялась новой привязанности, боялась новой душевной боли.
Была у неё странная особенность, она умела угадывать то, о чём в данный момент думает человек. Болтаешь с ней о какой-нибудь ерунде и вдруг слышишь: «Да ты не расстраивайся, все обойдётся, все будет хорошо» – и начинает говорить о том, о чём сам с собой говорить не решаешься. Мы все так привыкли к этому чуду, что даже перестали его замечать. И так это было ненавязчиво и вовремя, что даже об этой её особенности я и не задумывалась. Всё происходило, как бы само собой. Смотрят на тебя темные шоколадные глаза, улыбается прелестное, тонкое личико, сверкают в тёмных волосах алыми искрами крупные настоящие рубины, на тоненьких пальцах переливаются бриллианты, дымится дорогая сигарета. Наш мир или иной мир? Из какого мы мира? Откуда ты, Шахерезада, из нашей жизни или другой.
Любочку отчислили со второго курса за неуспеваемость, но она из института не ушла, устроилась лаборанткой, восстановилась через два года, потом перешла на вечернее, потом на заочное. Мы окончили институт, а Любочка продолжала учиться на втором курсе, это был предел её возможностей, и дальше дело не шло.
Как-то неожиданно, очень быстро она вышла замуж. Её муж учился на втором курсе, был круглым отличником, очень положительным, рассудительным и красивым молодым человеком. Каким образом он познакомился с нашей Любочкой – непонятно. Только смотрел он на неё такими глазами, что она решила ему уступить, пожалела, в конце концов, если человек так сходит с ума, то, пожалуй, не стоит его мучить. Планов никаких насчёт этого парня Любочка не строила, и резонно полагала, что переспит он с ней пару раз и отстанет. Парнишка хороший, молоденький, лет на пять её младше, а с малолетками она дела никогда не имела, да и не собиралась иметь. Только всё получилось не так, как она планировала.
Ромео совсем сошёл с ума. Он сознавал, что чудеса случаются редко, почти никогда, а значит нельзя потерять свое чудо. Ромео понял, что никто, никогда не подарит ему таких ночей, никто не посмотрит на него такими шоколадными глазами, никто, никогда не сможет читать его мысли. Он предложил Любочке руку и сердце. Она растерялась. Соглашаться было просто не удобно и не соглашаться нельзя. Что будет с ним, если она ему откажет. Ему будет плохо, и может быть будет плохо всегда, всю жизнь. Не тот случай, нельзя вести себя, как обычно. Нас так редко любят, хорошо, если один, два человека за всю жизнь, а мы почему-то, вместо благодарности поступаем, как свиньи. И парень такой хороший, просто умница.
Любочка сказала, что она согласна, но лучше подождать, ему ещё учится почти четыре года, он её моложе и может передумать, а они и так видятся каждый день, торопиться некуда. Ромео ждать не хотел, мало ли куда занесёт нелёгкая его подругу, вдруг ещё кого-нибудь пожалеет, или влюбится, не дай Бог, или поступит сама как-нибудь непорядочно, а потом ей будет стыдно встречаться с ним, или кто-нибудь с ней поступит безобразно и ей будет тяжело его видеть. Мало ли что может быть. В жизни выпадает только один шанс быть счастливым. Не верьте тем, кто говорит о том, что можно разлюбить одну и полюбить другую, они лгут, они просто никогда не любили. Любовь – это абсолютная вечность.
Ромео потащил Любочку знакомить с мамой. Любочка отбивалась, как могла. Она понимала прекрасно, что мама будет не в восторге, и мама будет права. Но Ромео был настойчив, он привык всегда и во всём добиваться результата.
Мама была не в восторге, и мама была права. Невеста выглядела пожившей и много пережившей женщиной. Она была хороша собой, но, увы, не так молода, как хотелось бы. У неё были жёлтые от табака пальцы. Было ясно, как Божий день, что институт она никогда не окончит. Не о такой невестке мечтала его мама. Мама была высокой, породистой, волевой женщиной. Её руки были закованы в платину сверкающую крупными бриллиантами. Его отец и мать происходили из богатых семей. Есть такие семьи, которые всегда богаты и при любой власти остаются на плаву. Нет, это не крупные бизнесмены, не политики. Это инженеры, директора заводов, ведущие работники, крупные хозяйственники – люди, которые живут за счёт знаний, люди, которые необходимы при любой власти.
Мама была против такого брака. Она сказала: «Пусть окончит институт, а потом делает всё, что хочет, но не сейчас». Мама кое-что ещё добавила, но всё это Любочка знала и сама. Она сказала: «Не переживайте вы так, без вашего согласия ничего не будет, но даже если когда-нибудь вы согласитесь, всё будет хорошо. Я буду прекрасной женой вашему сыну, и я буду самой хорошей мамой для его детей, вы оба никогда не пожалеете о том что случилось так, а не иначе».
Мама посмотрела на Любочку. Не было в ней ничего фальшивого, пошлого, вульгарного. На неё смотрела грустная принцесса из тысячи и одной ночи, И была в её лице всепонимающая жалость к ней, к её сыну, к себе, ко всем. В чёрных волосах сверкали алые искры рубиновых сережек, на тонком прокуренном пальчике, синим, невероятным, бездонным огнём горел сапфир. Мама подумала: «А черт его знает, может быть, её сын не такой уж лопушок, как она думает».
Папе будущая невестка понравилась сразу, ничего лучшего для сына он и не желал, но папа руководил только на работе, и надо сказать огромным коллективом, а дома всё решала жена, и на неё можно было положиться всегда и во всём.
Ромео впервые в жизни не хотел слушать маму. Он поднял бунт. Он требовал, что бы Любочка шла с ним в ЗАГС немедленно: «Причём тут мама? Нас твои родители выгонят что ли? Я не бездарь, не белоручка. Это моя и твоя жизнь». Но Любочка начинать с этого свою жизнь не хотела. Она сказала, что Ромео с мамой должен договориться сам, а она подождёт столько, сколько надо. И он стал уговаривать мамочку. Мама любила сына. Она не хотела его мучить, да и не могла. Испытательный срок был сокращён до шести месяцев.
Жених повёл маму к её родителям. И тут для мамы всё стало ясно. Это был тот круг людей, в котором жили, росли, женились и выходили замуж, её предки и предки её мужа. Любочкины родители были не только умны и порядочны, они уже любили её сына. Он любил их дочь, и он был их сыном, давно, и они в нём, похоже, не усомнились ни разу. В эту семью отдавать сына было не страшно. Ничего случайного в любви её сына не было. Всё было так, как должно быть. Родители перешли к вопросам связанным со свадьбой. Решили, что года через полтора с кооперативной квартирой они разберутся, а пока дети будут жить то с одними, то с другими родителями потому, что никто не мог расстаться с ними надолго. Об испытательных сроках больше и не вспоминали.
Встретила я как-то Любочку лет этак через пятнадцать, случайно, на остановке троллейбуса. Она не изменилась совершенно, стала, разве что, ещё моложе. Одета скромно, никаких драгоценностей. Милая, юная женщина, с печальными шоколадными глазами и тонким чистым личиком. Любочка сказала, что всё у неё хорошо: хороший муж, достаток в доме, дочка – круглая отличница. Сама она институт не окончила, нигде не работала и не работает. Несколько лет назад умерла её мама. Меня она не расспрашивала, только улыбнулась и сказала, что рада, что и у меня всё сложилось хорошо. Она по прежнему всё знала и умела читать чужие мысли, и как прежде этому никто не удивлялся.
Лет через пять после этой встречи я столкнулась в толпе с сокурсницей. Она мне рассказала, что видела Любочку. Любочка выполнила своё обещание и стала самой лучшей женой и мамой. И родители не зря осыпали её драгоценностями. Любочкина мама долго болела, и она всю заботу о ней взяла на себя. Потом, когда мама умерла, Любочка продала квартиру родителей, отдала старшей сестре причитающуюся ей долю наследства и перевезла отца к себе. Папа чуть с ума не сошёл от горя после смерти жены, но семья Любочки окружила его такой любовью, о какой люди даже и не мечтают. Папа прожил счастливо ещё лет пять, а потом заболел и умер. Любочкина дочка, не только умница, отличница и надежда школы, но и прекрасная пианистка, лауреат каких-то там конкурсов. Учится дочка в консерватории. Любочке работать некогда, сейчас она помогает свекрови, ухаживает за ней, возит её на машине по врачам. Свекровь и покойный свекор полюбили невестку ещё больше чем сына, а внучка для них стала настоящим счастьем. Любочка так и осталась молодой. Мы все старели, дурнели, глупели, а она становилось всё прекрасней. Семья, муж, дочь были смыслом её жизни. Муж постарел, стал солидным, мужчиной. Он имел возможность покупать себе дорогих, молодых любовниц, но кроме Любочки, Ромео так никого больше и не увидел. Он так и не смог отвести от неё глаз.

Как могут мужчины любить женщин? Как их можно любить? Махатма Мориа говорил, что в каждом человеке есть эмбрион духа. Человек не может знать родится, появится на свет человеческий дух или нет. Человек не властен над духом, он не может приблизить или отдалить день его рождения. У женщин с духовностью, мягко говоря, не очень, и всё же, мужчины чувствуют эту скрытую, не родившуюся духовность. Они безошибочно узнают, то, что им надо, то что, может быть, проявится когда-нибудь в их детях и внуках. Женщины любят только то, что состоялось и уже есть.
«Любовь зла, полюбишь и козла» – не правда, козлов любят только те, кто с этими козлами сами одной породы. «Любовь слепа» – опять врут. Любовь видит то, что недоступно нашему грубому, примитивному и заштампованному зрению. Мы не понимаем, что видит любовь, но она то понимает это прекрасно и не ошибается никогда.
Чего стоит наш ум, если мы не можем никому дать всей полноты человеческого счастья. Тонны прочитанных книг не сделали нас чище, порядочней и лучше. Мы не смогли сохранить молодость и красоту, душевную свежесть. Мы не научились любить и быть любимыми. Мы никогда не научимся читать чужие мысли, и отвечать на них ненавязчиво, так, что человек думает, что говорит сам с собой.
Мне приятельница в метро показала Любочкину дочку. Невысокая, стройная с тонкими чертами лица, прелестная девушка с чистым личиком. В чёрных волосах мерцают алые искры рубиновых серёжек, смотрят на мир шоколадные, грустные глаза, а на гибком пальчике горит бездонным, синим пламенем сапфир. Вспомнила я Любочку, и стало мне страшно за маленькую принцессу любви. С чем столкнётся она в жизни, что её ждёт в этом жёстоком мире? А может быть, как раз за неё то и не надо бояться. Ведь настоящие принцессы и принцы любви не смогут потратить свою жизнь в пустую. Они обязательно ответят тому, кто их полюбит. А может быть, им повезёт и тот, кого они полюбят, ответит им. Скорей всего, не станет Любочкина дочка великой пианисткой. Родятся у неё дети, и она забудет обо всём на свете, потому, что нет меры у тех, кто любит. Любовь – чувство безмерное. Появятся новые принцы и принцессы любви, ведь в этом бездарном, бессмысленном, бесчувственном мире должна оставаться надежда.

12.01.05


Опубликован в альманахе «Голоса Петербурга» № 5